Ichi
23 декабря 2017 г. в 14:13
В пустыне — жара. Истлевают в агонии дюны.
Податливы ветру, струятся, как волны, пески.
Прошитый узором, неясным, причудливо рунным,
Там зверь однохвостый был пойман однажды в силки.
Посажен на цепь, обездвижен проклятой печатью,
Чтоб светоч свободы к нему ни за что не проник.
И люди — как рад однохвостый Шукаку ломать их.
Мальчишка Гаара — вполне неплохой ученик.
Он яростен в схватке — но кровь утекает дождями
Сквозь зыбкую пыль одичавших от боли и лжи
Песчаных гробниц. И в намеренно вспоротом шраме —
Шукаку смеётся над тем, что пока ещё жив.
Шукаку смеётся, но разум услужливо ловит
Виденья неволи и старых израненных рук.
Шукаку ведь помнит, что тот, кто отмечен любовью,
Его был тюремщик — и всё же, наверное, друг.
В пустыне — прохлада. В объятьях полночного мрака
Задумчив один, а второй, по привычке, сердит.
Гаара не спит — и не спит однохвостый Шукаку.
Хоть вряд ли признает, что тоже на звёзды глядит.
23 декабря 2017