Первый орден - это мы

В космосе на всем протяжении стандартных суток темно и можно сколько угодно рассматривать почти неподвижные для невооруженного глаза точки далеких звезд. Но именно во время ночной части цикла, когда завершены работы по обслуживанию техники, и на всех палубах генеральского флагмана приглушается свет, становятся видны самые далекие и тусклые из них, приоткрывая лазейку к осознанию истинной бесконечности этой пустоты. Армитэдж Хакс предпочитает именно это время для дежурств на мостике в периоды затишья, когда не требуется ежесекундно быть готовым к битве, и он остается практически наедине с космосом во всей его чудовищной притягательности. Тьма поглощает все его мысли, даруя редкую иллюзию успокоения. Он впервые увидел крошечные огоньки звезд среди всеохватывающей пустоты, только поступив в академию. Детство и юность сына одного из преданнейших последователей Империи прошли на военных базах, где ни на минуту не выключались прожекторы, подсвечивающие каждый самый незначительный участок охраняемой территории, а небо было неизменно грязно-серым, забитым до отказа трассерами взлетающих и садящихся транспортников. С тех пор, больше, чем доказать отцу свою состоятельность, он стремился снова и снова возвращаться в космос. Когда из мальчишки, мечтающего увидеть далекие звезды, он превратился в того, кто отдает приказы об их уничтожении? Когда, не заметив даже, обогнал на карьерной лестнице отца и обрел право распоряжаться единственным истинным наследием великой Империи? Он осторожно, буквально задерживая дыхание, пробует на вкус короткую мысль «Первый орден — это я». С падением предыдущего верховного лидера он умудрился собрать в своих руках все сколько-нибудь значимые ниточки управления орденом. Его команды выполняют флот и армия, лично им изобретенное новое поколение штурмовиков. По его слову сокрушаются остатки сочувствующих Республике и однажды по его слову Сопротивление будет повержено. Но даже в такие тихие часы он не может избежать осознания, что, если взглянуть на происходящее честно, он просто все еще выполняет приказы Сноука, придерживается давно заданной линии. Он удерживает в узде Первый орден, но направлять его не в состоянии. Он слишком долго искал одобрения и признания тех, кто возвышался над ним, что забыл, каково иметь собственные желания. Имея неограниченный доступ к ресурсам Первого ордена он стремится лишь наилучшим образом распорядиться ими на кем-то избранном пути. Пока самого его интересуют лишь победы ради побед, ради того, чтобы избежать унижения, достающегося поверженному, Первому ордену нужен предводитель, непреклонный и страстный. Тот, кто видит среди безымянных звезд цель, которая стоит всех потерянных жизней. Не лучшая голова, но живое сердце Первого ордена — вот что он думает о новом верховном лидере Рене. Если и ждет их впереди расцвет новой Империи, то нет сомнений в том, что Первый орден — это он. *** Кайло болтается совершенно один в затянувшемся гиперпрыжке на искореженном истребителе. Очередная неудача. Как заведенный он лично носится по всей галактике, преследуя верхушку сопротивления по истончающейся линии Силы, соединяющей его с Рей. И каждый раз прибывает слишком поздно, хотя никто ни разу не задержал его, не пытался остановить верховного лидера Первого ордена от нерасчетливых рискованных операций. Никто не посмеет возразить, даже если он закричит на весь тронный зал: «Первый орден — это я». И все до последнего болта ресурсы Первого ордена теперь в его полном и неоспоримом распоряжении. Раньше он думал, что, оставленный родителями, преданный наставником знает, каково одиночество, но только сейчас осознал его бездонную пропасть на самом деле. Верховного лидера Первого ордена ненавидят враги и избегают союзники, никто не спешит доказать ему свою верность, даже ежедневные отчеты он выслушивает каждый раз от одного и того же человека. Дважды отвергнутый учителями, он так и не приучил себя не искать чьего-то одобрения и участия. Даже притягательность темной стороны не далась ему без затяжного сражения с тем человеком, которым он не должен более оставаться. Он многие месяцы учился переступать, через вбитые родителями правила поведения, не сдерживать свою ярость, чтобы не утратить контакта с Силой. Повторял себе, что сдержишься раз, и она отступится, затаится, не заполнит ладони в нужный момент, предаст. В крошечной капсуле, где колени упираются в консоль управления, а голова едва не задевает купол, распаляющемуся гневу нет ни малейшей лазейки для выхода. В попытке выплеснуть ее, почти привычно сокрушая предметы обстановки он повредил панель управления, теперь она, кажется, выгорела полностью, и после выхода из гипер-прыжка ему останется только дрейфовать, пока его не засекут радары генеральского фрегата Хакса.Но бушующая в предвкушении несостоявшейся битвы темная сторона Силы пробивается через все барьеры, пробуя новые и новые давно дремавшие чувства. Ужас. Будто этот прыжок никогда не закончится. Будто он, разнося консоль, вывел из строя всю навигацию, и обречен прорезать быстрее света пространство, пока не кончится топливо. А после бессмысленно болтаться в пустоте, пока его не притянет и не спалит безымянная звезда. Никто не обнаружит его со сломанным передатчиком и генерал Хакс не отдаст приказ о спасательной миссии. Зависть. Каждый его предшественник был лучше него. Темные владыки Силы, воздвигнувшие Империю, удерживавшие в ужасе галактику. Каждый из них нашел свой путь к Силе и стал непоколебимым напоминанием о ничтожности мальчишки, попытавшегося занять место среди них, среди тех, чьи имена еще долго будут произносить с заслуженным трепетом. Он же не оправдал возложенных ожиданий, лучшее, чего он добился — послужил равновесию сторон, взращивал в себе тьму, но только спровоцировал подъем почти угаснувшего света. Отчаяние. Он проиграл в этот раз и проиграет в каждый следующий. Терпеть поражения — вот его предназначение. Уступать даже не магистру, не джедаю, горстке повстанческого отребья. Все годы обучения, тренировок, поисков, все было бессмысленно. Его флот, флот Первого ордена разобьют флагман за флагманом, крейсер за крейсером и так до последнего истребителя, каждую базу разнесут по камню. Эти герои сопротивления расстреляют в спину каждого, кто не успеет сойти их пути. История сохранит краткие годы существования рыцарей Рен как величайшее недоразумение и символ нелепости противостояния Республике. Закрученный тугой комок из обрывков страхов и желаний гулко пульсирует в груди, застилает глаза кровью. Если бы только воздух вырывался из легких, он бы закричал, чтобы не захлебнуться новым приливом взбудораженных эмоций. У него не получается в одиночку обуздать мечущуюся Силу, но и отказаться он уже давно не в состоянии. Чтобы просто еще раз вдохнуть, чтобы выжить, Кайло обещает поддаться первому же порыву, который возникнет, как только ступит на борт ведущего флагмана. Узнать, наконец, текущую диспозицию флота — отчет Хакса. Организовать встречу для желающих пополнить их ряды или оказать поддержку — линии связи Хакса. Развернуть флот на добивание периферии Республики — карты Хакса. Даже уборщиков вызвать — нужен приказ Хакса. Чем больше погружаешься в рутинную жизнь ордена, тем сложнее отрицать, что весь Первый орден — это он. *** Генерал Хакс вовремя получает сообщение об удачном спасении полуразвалившегося истребителя с верховным лидером на борту. У него даже достаточно времени сбежать с мостика, скрыться, не вставать на пути разгневанного неудачей Рена, не получать новые ушибы и ссадины. Он медлит, не признаваясь до конца даже себе, чем руководствуется. И только поднимается из кресла, чтобы поприветствовать прибывшего лидера, стоит только разъехаться гермодвери. Офицеры, сосредоточенно уткнувшиеся в свои панели вдоль стеклянной периферии мостика, стараются не шелохнуться, чтобы не привлечь к себе внимание и не попасть под горячую руку. В тишине ночной части цикла, звуки стремительных шагов разлетаются, наверное, на несколько флагманских палуб вниз. Хакс удерживается, чтобы не отшатнуться назад, когда Рен приближается к нему на расстояние не больше полушага. В конце концов, если бы ему взбрело убить генерала, это можно было с легкостью сделать еще от двери. Порывистые объятья, настоящие, не прикосновение Силы, смыкаются на его плечах, и чужое судорожное дыхание замирает возле самого уха. Кайло Рен сдержал обещание, данное себе: если он не заслуживает любви, он сделает первый шаг сам, разделяя одиночество другого. Хакс размышляет в оцепенении считанные секунды, моментальное принятие решений в крови потомственного офицера. В этот раз решать судьбу Первого ордена совсем не трудно, стоит только признать, что среди всей космической пустоты он высматривал истребитель, выходящий из гипер-прыжка. И беспокоился. Положив одну руку на спину Кайло, он привлекает его к себе плотнее, так что форменные пуговицы до боли впечатываются в грудь. Другой рукой отводит отросшие спутанные волосы волосы и целует в висок. Достаточно долго, чтобы прикосновение нельзя было счесть случайным, достаточно быстро, чтобы затянувшаяся тишина не пробудила любопытство дежурных офицеров. В эти тревожные времена Первый орден, уязвленный чередой поражений, обезглавленный, но не сломленный и не разобщенный, еще удерживает значительное положение в галактике и как никогда нуждается в своих лидерах. Ни один из них двоих не был готов к этому, но больше никого не осталось, и теперь, чтобы выжить, им придется признать: «Первый орден — это мы».