Котёл

А легко ли быть котлом? Эта мысль крутилась в моей голове с самого пробуждения. А встал я рано — судя по звонким «ку-ку», часов в шесть утра. Скучно быть дежурным по готовке, но голодный отряд непреклонен. Ранним летним утром в экспедиции поговорить особо не с кем — все дрыхнут, укутавшись в свои спальные мешки. Размазывают там свои слюни по подушке, а потом еще и на завтрак вовремя не приходят. Держу пари, что им тоже уже снятся эти несчастные черепки — слишком их тут много. Я вздохнул и засыпал гречку в котел. Родниковая вода сыто булькнула — греча явно была для нее в новинку. Мы здесь поселение копаем. И я не совсем согласен с тезисом о том, что мы должны жить также, как те, кого мы откапываем. Да тут даже банального радио нет! Я, например, вчера нашел череп. Весь в земле, цветом как больной зуб, но настоящий же! Наши местные эксперты покрутили его, помучили засаленной лупой и выдали: это девочка. Девочка лет тринадцати, с широким лбом и без переднего зуба. Ставлю свою порцию гречки, что именно эта девочка на этом же месте училась готовить сырую зайчатину… — Сейчас бы мяса, — я облизнулся, думая о своей любимой курочке гриль, — Эта тушенка уже попеперек горла. Котел согласно зашипел, брызнув на себя каплю воды. — Ах ты еще и согласен? — я стукнул пластиковую ручку котла ложкой, удивленно хмуря брови, — И что мне прикажешь в тебе готовить? Котел не отвечал, мерно булькая опостылевшей гречкой. Утро было волшебным. Хотя бы потому, что за утром идет день, а за днем вечер. А вечером мы будем жарить сардельки. Вот так вот просто — возьмем и пожарим. Они будут весело шкварчать над огнем, а мы будем на них смотреть, старясь не сделать из них угольки. А еще будем пить чай из шишек — тут один малец варит его прямо в котле. — Так что мне в тебя ложить? — я вернулся к так называемому диалогу с этой наглой посудиной, помешивая крупу, — Как насчет крабов? Котел вздрогнул и вдруг выдал: — Класть. Я изумленно вытаращил глаза. Не стоило покупать посуду на рынке, это точно. Котел тем временем разочарованно покашлял и скучающе покачался на держателе. — Еще и рот разинул. Двоечник. Я поспешно захлопнул рот, едва не уронив ложку в кашу. — П-простите… — Простите его, — посудина заворчала, сердито подкидывая горсти крупы в воде, — Как экзамен списывать, так да, а как родной язык не знать… Я икнул, продолжая бессовестно пялиться на это чудо. Котел выплюнул мокрую желтую соломинку, затесавшуюся в каше. — Что нового, пионер? — по моей бороде не скажешь, что я ношу красный галстук, но этот чугунный ужас сей факт мало волновал, — Как поживаешь хоть? — Да нормально поживаю… — я почесал затылок, — Деревню вот ищу… — Какую? — забыв о своем гневе, котелок с интересом повернулся в мою сторону. Я взял стеклянную солонку и принялся высыпать ее содержимое в своего собеседника. — Древнюю. — Понятненько. Котелок немного подумал, а потом вдруг запел: — По-о-олюшко, поле, Полюшко широко, по-о-оле. Е-едут по полю геро-о-ои, Это русской армии геро-о-ои… У него был замечательный раскатистый голос оперного певца. Но я не особо уловил связь между лесной полянкой и широким полюшком, поэтому просто промолчал. — А поновее ничего нет? — Отчего же нет, — посудина помолчала, напрягая свои чугунные мозги, — Ты сам-то откуда? — Из Подмосковья, — ответил я, выгружая из сумки термос и банки с тушенкой. Котел радостно присвистнул и завел: — А-а в Па-а-адмасковье водятся грибы!.. Я стукнул его ложкой и тот умолк минуты на три. Не люблю я Подмосковье. Уж лучше лес, чем дурная слава от Чебурашки. Я принялся резать хлеб. Котел невозмутимо качался над костерком. — Дурак. — Сам дурак. Солнце светило все ярче. До меня стали доплывать противные звуки будильников из палаток. Я схватил полотенце, обхватил им котелок и вылил воду в огонь. Тот зашипел, едва не заглушая ворчания котла. — Одеть на тебя что-нибудь приличнее полотенца? — я засмеялся, засыпая пепелище землей. — Надеть, — котелок фыркнул, послушно стукаясь о держатель, — Себе на рот. Повязку. Воздух загрязняешь. Я радостно втянул носом запах каши. Хотел было поблагодарить котел за завтрак, но тот уже умолк. Тушенка никогда не была такой вкусной.