***
Биллаир шёл по мощеной улице, слишком углубившись в свои воспоминания. Неожиданно резкое столкновение с чем-то заставило его зажмуриться и сдавленно охнуть. Ему показалось, что, по меньшей мере, он наткнулся на стену, а она еще и толкнула его в ответ. В это же время раздался глухой звук, и будто что-то рассыпалось. - Смотри, куда идёшь, - неприятный голос заставил Биллаира немедленно распахнуть глаза. Открывшаяся картина ему сразу не понравилась: на земле лежал изрядно потертый мешок с пшеницей, небольшая часть которой успела высыпаться. А рядом, устремив на Биллаира тяжёлый взгляд, стоял крайне сомнительный тип. - Здесь просыпалось около пяти фунтов и я готов заплатить за них, - попытался как можно спокойнее сказать Биллаир. Тот с жадностью оглядел богатые одежды юноши. А потом пнул мешок, отчего на землю снова посыпалось зерно. - Плати за всё, чертов богач! - выплюнул грубиян, угрожающе шагнув вперед. Биллаир ощутимо напрягся, отступая. Но от спешки не заметил, как оказался в узком проходе между двумя тесно стоящими инсулами. Теперь сомнений нет - его намеренно загнали в ловушку, чтобы ограбить. Вон как смотрит на его накидку, словно бы уже выручил за её продажу несколько динариев. - Не хочешь, значит, платить? – недобро прищурился вор, и двинулся вперед. И тут Биллаир в ужасе заметил, что в руке тот сжимал небольшой нож с изогнутым лезвием. Положение было безвыходным – дома настолько близко, что даже прорваться мимо не получится: достаточно поднять обе руки, и можно коснуться стылых кирпичных стен. - Только тронь его, - вдруг громко прозвучало позади обидчика. Биллаир бросил отчаянный взгляд в сторону улицы, увидев высокую фигуру. В полумраке едва различалась черты, но было ясно, что неожиданный спаситель довольно молод. Тем временем вор обернулся, неумело полоснув ножом воздух, намереваясь задеть непрошеного свидетеля. Но тот ловко увернулся, молниеносно перехватывая руку нападавшего. - Неудачная попытка, правда? – словно забавляясь, спросил он. И не дав времени опомниться, стремительно завел руку оборванцу за спину, отчего нож тут же упал на землю. - Ты ещё кто? – попытался тот освободиться. - Поверь, ты не хочешь этого знать, - спокойно ответил молодой человек. – Но зато желаешь постоять вот так подольше, верно? С этими словами он еще сильнее вжал его руку в спину, заставляя того согнуться пополам. Биллаир, замерев, наблюдал всю эту сцену, боясь даже пошелохнуться. Тот, кто пришёл ему на помощь, явно был не простым прохожим или торговцем ближайшей лавки. В полумраке лицо хорошо разглядеть не получалось, но что-то в образе было словно знакомо. А в голосе – узнаваемо. Волосы эти распущенные, коричневая туника и пенула… где же он это видел? И тут его осенило: да это же с ним он чуть не столкнулся возле инсулы Густавуса! - Из-за него я рассыпал своё зерно, - тем временем продолжил упрямиться наглец, махнув на Биллаира косматой головой. - Да? А я другое видел. Не напомнишь, как всё было на самом деле? - Пусти, больно, – сдавленно проговорил вор, теряя весь свой суровый вид. - Смотри какой упорный, - делано поразился молодой человек, прищёлкнув языком. Потом посмотрел под ноги и с довольным видом поднял обронённый нож. Слегка подкинув в руке, перехватил поудобнее и продолжил: - Ума не приложу, как им лучше воспользоваться. Вот ты как хотел? – с этими словами он поднёс его прямо к носу вора. - Никак! Никак не хотел, напугать только хотел! – дернувшись с испугу, смешно завопил он. - Другой разговор. Ты сейчас легко отделался, понял? - Понял, понял! - Вот и пошёл вон, пока я не передумал, - он отшвырнул его от себя. Спотыкаясь от спешки, неудавшийся разбойник выбежал из своей же ловушки, позабыв про брошенный мешок. - Позор Рима, - выходя следом, с усмешкой посмотрел он на бежавшего. Оказавшись на свету, Биллаир перевел дух. Он постарался взять себя в руки, чтобы поблагодарить, но перед этим бегло осмотрел своего спасителя. Гадать, кем он являлся, было довольно сложно: его одежда никак не сочеталась с его внешностью. В таких вещах ходят не самые обеспеченные граждане Рима, но в остальном… Чего стоили спускавшиеся до пояса тёмно-русые волосы, которые легко подхватывал весенний ветер. Интересной деталью оказались две тонкие косы, начинавшиеся от висков. Плотно прилегая к голове, они заканчивались ближе к затылку, теряясь в густой копне. Биллаир так увлёкся созерцанием, что едва не упустил момент, когда на него обернулись. И поймал на себе внимательный взгляд. Заготовленная благодарность осталась где-то в груди. Как и воздух. - Всё в порядке? – участливо спросил молодой человек, оглядев Биллаира. - Да… да, всё хорошо, - постарался заверить он. – Большое спасибо, боюсь представить свою участь, если бы не твоя помощь. Я могу чем-то тебя отблагодарить? - Разве что не станешь больше толкаться, - с лукавой улыбкой ответил новый знакомый. Орехового цвета глаза чуть прищурились и смотрели с приятной теплотой. Даже и не скажешь, что обладатель таких мягких черт только что заставил обидчика глубоко раскаяться, просто показав ему умело зажатый в руке нож. - Прошу прощения ещё раз, получилось не очень красиво, - вежливо ответил Биллаир. – Но не знаю, каких богов благодарить за повторную встречу. - Не нужно переживаний, это мелочи. А вот насчет богов ты прав - надо обязательно передать Густавусу, уверен, ему польстит, - закивал собеседник. - Что? То есть как? – растерялся Биллаир. Какое-то предчувствие появилось после упоминания Густавуса, и было оно крайне хорошим. - Извини, я не представился. Меня зовут Тамарис. Густавус попросил вернуть тебя, сам он бегает не быстро, - на этих словах он по-доброму улыбнулся. - Только успел показать, за кем идти – ты повернул на другую улицу. Биллаир, верно? - Верно, - ответил тот, стараясь не проявить любопытства раньше времени. - Черноволосый мальчик, - с задумчивой улыбкой сказал Тамарис, оглядев его. Биллаир смутился, хоть и понял, что так его назвал Густавус. - А ты… - Биллаир немного замялся, всё же желая спросить. – Ты у него учился? - И учился, и под его началом воевал, - не без гордости ответил тот. - Пойдём, по дороге расскажу. Мне показалось, что он был взволнован, лучше нам поторопиться. В душе Биллаира после этих слов поселилась робкая надежда, что он всё понял верно. Кажется, Густавус нашёл решение. Но он пока не решался делать окончательный вывод и что-то обсуждать с Тамарисом. А вот послушать его казалось весьма интересным. Обратный путь был недлинным. Но и его общительный и улыбчивый Тамарис ухитрился сделать нескучным. Его новый знакомый, как уже стало ясно, был легионером. Прошёл александрийское и африканское сражения, несколько лет назад был тяжело ранен. Но военную службу не бросил, напротив, стремился обратно. А теперь вот по случаю триумфа прибыл в Рим, чтобы принять участие в шествии с остальными воинами. Сейчас пришёл навестить бывшего наставника и военачальника, а тот его с порога обратно за каким-то мальчиком. На этом моменте молодые люди снова смеялись. Густавус ждал их. Только они прошли внутрь, как тот спешно поднялся навстречу. Удостоверившись, что никого поблизости нет, он жестом руки попросил их остановиться. В другой он вертел серебряную монету, а потом вдруг щелчком бросил её Тамарису. Тот удивил реакцией, практически не глядя поймав её и посмотрев на аверс. На нём был изображен профиль Цезаря. Тамарис приподнял бровь, посмотрев на Густавуса. - Ясно? – немного жёстко спросил последний. - Абсолютно. Жду подробностей, - так же чётко ответил Тамарис. Биллаир несколько растерялся от такого странного диалога, который был явно понятен только этим двоим. - Теперь ты, - обратился к нему Густавус. - Тамарис один из немногих, кому я полностью доверяю. Мой лучший ученик из всех, что были и есть, он вырос достойным человеком и воином. Ему ты расскажешь всё то, что поведал мне. Выдвигаетесь завтра на рассвете. Ты должен его слушать и если он скажет сделать что-то - ты это делаешь, и наоборот. Всё понял? Биллаир скорее закивал, хоть и был немного обескуражен стремительностью происходящего. - И напоследок, - сурово глянул он на Тамариса, который немедленно приосанился. – Вы пойдёте туда, где могут разворачиваться крайне скверные события. Не буду объяснять, что такое вакханалии, ты и сам это знаешь. А потому посмотри на Биллаира и запомни: если с головы этого мальчика упадёт хоть волос, не сносить тебе собственной, запомнил? - Запомнил, - с абсолютной готовностью кивнул Тамарис, смотря Биллаиру прямо в глаза. Он протянул монету обратно, но Густавус остановил его и крепко сжал обе ладони. Биллаир услышал, как тот ему сказал: - На всё есть воля богов. Они хотят спасти своего наследника. Иначе бы ты не пришёл ко мне именно сейчас. А ты, - он посмотрел на Биллаира, - не узнал бы того, что знаешь. Густавус ещё раз по-очереди посмотрел на молодых людей, а после кивнул. - А теперь идите, дальше я вам не помощник. Распрощавшись, они вышли на мощеную улицу, сразу попадая в людской поток. Биллаир не знал, как начать разговор, немного опасаясь, что Густавус буквально не оставил Тамарису выбора. Однако легионер, не теряя времени, повернулся к нему, заглядывая в глаза. - Давай найдём место, где можно поговорить без лишних ушей, хорошо? Я понял суть, но нам нужно обсудить кое-что, - попросил он. Говорил он решительно, но спокойно. - Разумеется, - поторопился согласиться Биллаир. – Идём.***
В воздухе сада витал аромат цветущих мандариновых и лимонных деревьев. Под лучами заходящего солнца кипарисы и платаны отбрасывали длинные тени. В фонтане тихо шумела вода, льющаяся из бронзовых кувшинов, что держали в руках маленькие статуэтки-путти. Молодые люди расположились на скамье под раскинувшимися ветвями лаврового дерева. - Как же ты понял, о чём говорит Густавус? Он ведь ничего не объяснил, – не сдержал любопытства Биллаир. Легионер на этот вопрос чуть улыбнулся, вертя в руке веточку с апельсиновыми цветками. - На самом деле брошенная монета может сказать гораздо больше, чем слова, когда надо быстро дать понять о чём-то. Есть у Густавуса хорошая привычка придумывать полезные вещи. Если монету бросают, значит, речь идет о крайней опасности. Но а увидев изображение на ней, я сразу понял, что это касается Цезаря, - тихо произнес он последнее слово, поглядывая по сторонам. - Кажется, я совсем не знаю Густавуса, - поразился Биллаир. – По крайней мере, настолько суровым я его не помню. - Это ты его еще в бою не видел. У нас его все побаивались, потому и уважали. Твоё счастье, что с тобой ему хочется играть в доброго дядюшку, - усмехнувшись, заметил Тамарис. - Он назвал тебя своим лучшим учеником, - осторожно напомнил Биллаир, рассматривая его профиль. К слову, совсем не римский с присущей носу горбинкой. Как и у Биллаира, нос у Тамариса был прямым и немного вздернутым, что придавало его лицу довольно юные черты. Хотя легионер, по его словам, оказался старше на восемь лет. - Знаешь, лучшим ученикам он тоже иногда отвешивал оплеухи, так что не буду гордиться, - рассмеялся Тамарис, отчего возле глаз появились очаровательные морщинки. - Ну хорошо, а теперь расскажи мнё всё что знаешь, - он повернулся на него, дав понять, что готов слушать. Биллаир честно рассказал всё, что удалось услышать и связанные с этим опасения. - Ничем хорошим для Рима это не закончится, - разделил их Тамарис. – Да, у Цезаря накопилось немало врагов, но народ в большинстве своём любит и уважает его, армия также предана ему, это я тебе с уверенностью говорю. Его убийство может спровоцировать гражданскую войну между сторонниками и противниками. - И это ослабит Рим перед внешними врагами, - безрадостно подытожил Биллаир. Оба на какое-то время замолчали. Тамарис смотрел вдаль и едва заметно хмурился, будто о чём-то размышляя. Наконец, он снова повернул голову на Биллаира и сказал: - Как я понял, сенаторы хотят обсудить, когда и при каких обстоятельствах удобнее совершить убийство. И местом встречи они выбрали вакханалии, что весьма примечательно… - Ты знаешь, почему? Они ведь могли выбрать любое иное место для встречи. Тебе много известно о том, что происходит на вакханалии? - Я отвечу на твои вопросы, но сначала я хочу знать, что известно тебе? – облокотившись о колени, Тамарис сцепил руки в замок и серьёзно посмотрел на Биллаира. Последний немного сконфуженно повёл плечом. - Я обсуждал эту тему с наставником, - аккуратно начал он. – В общих чертах могу предположить, что на этом празднике проводят некоторые обряды посвящения… - Биллаир, я не сомневаюсь, что такой ответ устроил бы твоего наставника, - мягко прервал его Тамарис. – Я даже догадываюсь, что ты очень прилежный ученик и сейчас расскажешь мне всю теорию, но я хотел бы от тебя другого. - Ты хочешь, чтобы я называл вещи своими именами, - мирно согласился Биллаир. – Но, боюсь, и в этом случае мой ответ не оправдает твоих ожиданий. Пытки, насилие и убийства – так ответит любой, кто хоть раз слышал о таинствах Вакха. Так отвечу и я, полагая, что твои сведения превосходят мои. - Смею надеяться, что ты еще не поторопился с выводами, - чуть расслабленно сказал Тамарис, приподняв уголок губ. - Нет, я не думаю, что ты похож на того, кому интересны сомнительные празднества, - честно ответил Биллаир. – Хоть нам обоим и предстоит теперь попасть туда. - Именно поэтому я должен рассказать тебе то, что мне доподлинно известно. С большой радостью я бы никогда и никому не передавал этих сведений. Но тебе нужно иметь реальной представление, насколько жестокой теория может быть на практике. - Хорошо, я тебя понял и готов выслушать, - спокойно кивнул Биллаир. Сделав глубокий вздох, Тамарис начал свой рассказ: - С год назад, как раз на мартовские иды, пришлось нам пополнять запасы пресной воды в роднике близ одной провинции. И случилось так, что влюбился один наш пехотинец в тамошнюю селянку из вольноотпущенниц. Все, кто видел, не иначе как Венерой нарекали, настолько хороша была собой. И вот, время позднее, лагерь готовится к ночи, а Августа – так звали его, - нигде нет. Дисциплина строгая, мы между собой посовещались, решили не докладывать о пропаже до утра. Среди своих только глухой не слышал о местной красавице, что охмурила солдата. Поутру вернулся. Тихий, сам не свой. Полдня отмахивался от всех вопросов, уже потом, когда серьезно пригрозили доложить за самовольство, рассказал всё. «Венера» та, оказывается, пообещав невиданных блаженств, зазвала его с собой на тайные гуляния. Уж не знай, как он позволил так легко заманить себя, видимо, красотка совсем голову вскружила. Посвящение в таинства Вакха – именно так называлось то зрелище, что предстояло созерцать Августу. Названные жрецами, под звуки литавр представили собравшейся в круг публике шестерых девушек и юношей. Те были молчаливы, стояли, склонив головы. Пехотинцу они показались ни то опоенными, ни то запуганными, но вели те себя покорно. Никто не пытался воспротивится, когда их привязывали к столбам. Никто из толпы не пытался остановить жрецов, когда те доставали из костра раскаленные до красна прутья. На концах их были круглые метки, внутри которых заключалась буква «Β», что означало «Bacchus». Люди с предвкушением, словно одержимые ждали, когда клеймо коснётся груди одного из посвящаемых и раздадутся первые крики, которые приведут зрителей в восторг. Но то было только начало. Этой болью юношей и девушек лишь готовили к обряду, когда те должны будут отдать главную дань богу виноделия… Биллаир, не шелохнувшись, впитывал каждое слово, произнесённое Тамарисом, мечтая тут же забыть услышанное. Он не был в плену заблуждений относительно мерзостей, что могут творить десятки одержимых людей. Но все это всегда описывалось одним или несколькими словами, дававшими общее представление. Тамарис же, словно сам был свидетелем, говорил о таких вещах, которые в здравом уме и вообразить немыслимо. -… их истязали умело, чтобы оставить в живых. Но едва ли толпе уже были интересны бессознательные тела. Крики и мольбы – вот что распаляло публику, доводило до экстаза, который превращался в массовую оргию. Биллаир сглотнул, но во рту было сухо. - Что же потом случалось с этими… жертвами? – выдавил он. - Сознательно они шли на это посвящение или нет, но смею предположить, что прежними людьми им уже не суждено остаться, - тяжело вздохнул Тамарис. - А Август и та девушка, он увел её оттуда? – снова осторожно спросил Биллаир. - Как раз когда она предложила ему вступить в порочную связь с ней и другим мужчиной, тот словно опомнился. Знаешь, он каким-то образом смог досмотреть всё то гнусное зрелище, но потом как очнулся. Август попытался её увести, но она напрочь отказалась. Мы ещё долго гадали, что это могло быть и почему все отдаются массовому безумству. Биллаир чуть нахмурился, пытаясь что-то припомнить. Тамарис не мешал ему. Он смотрел под ноги, незатейливо отрывая белые лепестки от цветка. Они невесомо ложились на сочную траву, рядом опускались другие. Биллаир задумчиво следил за их падением, словно это было чем-то важным. Монотонным. Отвлекало на себя внимание… ну конечно! - Вспомнил, - Биллаир резко выпрямился, посмотрев Тамарису в глаза. Тот тоже отвлекся от своего нехитрого занятия, бросая голую ветку на землю. - Что именно? – оживился он. - Всё это напоминает гипнотическое состояние. На вроде того, что используют врачеватели, я слышал об этом. Люди впадают в некий транс, подчиняются воле одного человека, - предположил Биллаир. - Допускаю, что чем-то подобным владеют те жрецы. Они заставляют людей искать в чужих страданиях удовольствие. - Подожди, так сенаторы как раз по этой причине встречаются на вакханалии? – догадался Биллаир, вскинув тревожный взгляд. - Вот ты и получил свой ответ, - согласился Тамарис. – Вероятно, их интересует возможность воздействия на толпу. Если заставить людей думать и действовать так, как нужно новой власти, то убийство диктатора в народе примут как освобождение. Биллаир озадаченно смотрел на него, не решаясь спорить. Тамарис сказал всё слишком верно. И оттого значение завтрашнего путешествия становилось исключительным. А его успех – обязательным условием. - Итак, есть смысл обсудить завтрашнюю дорогу и ещё некоторые вещи, - сказал Тамарис, поднимаясь с места. - Густавус сказал слушаться тебя во всём. Не смею идти против его воли, – улыбнулся Биллаир, вставая следом. Он слегка прогнулся, распрямляя спину, всё же сидели они довольно долго. А потом по привычке заправил выбившиеся пряди за уши, заодно потирая затёкшую шею и прикрыв от расслабления глаза. Но как только открыл, тут же заметил, что все его движения не остались без внимания. Вот только смотрел Тамарис на него слишком уж придирчиво. И даже как-то неодобрительно. Он стоял, сложив руки на груди, и задумчиво оглядывал его с ног до головы. - Пожалуй, начнём с волос и одежды…***
Биллаир чувствовал себя голым. И, по ощущениям, безволосым. Голым, безволосым и временно бездомным. Зато Тамарис одобрил и даже похвалил за ответственный подход. Конечно, ведь не ему пришлось свернуть любимую косу из волос в несколько раз и заколоть это непотребство на затылке. Открытую шею, с которой пришлось снять пару цепочек с семейными амулетами, непривычно обдавало холодком. С коричневой туникой до колен и шерстяной темной пенулой он ещё смирился, но ноги… Взглянуть стыдно – штаны, перетянутые шнурками на щиколотках. Варварская одежда! Ещё вчера его могли назвать знатным модником, хоть Биллаир и не кичился своим положением. Да, он нравился себе, но без лишнего фанатизма. Он просто считал своим долгом подать себя достойно, как и полагается человеку его статуса. Но сейчас… он был откровенно ужасен. Зато Тамарис одобрил. Будь он неладен. Вчера он раскритиковал дорогую одежду Биллаира в пух и прах, сказав, что для дороги и для тех мест, где они окажутся, красота не нужна и даже наоборот, нужно стать максимально некрасивым и незаметным, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Правда, в конце смягчился и добавил, что между статуей Афродиты и Аполлона статуя Биллаира в его дорогих нарядах смотрелась бы более чем достойно. Статуей становиться Биллаир пока не хотел, но звучало приятно. Тамарис, к слову, выглядел так же как и вчера. То есть так же привлекательно и заметно. Но сегодня к этому добавилось ещё и «опасно». В ножнах под пенулой был скрыт армейский обоюдоострый кинжал – пугио. По одному небольшому ножу спрятано в голенищах кальцей. Собственно, Биллаиру он предложил взять себе отобранный у вчерашнего воришки нож. Тот, по словам легионера, был отлично заточен и мог бы пригодиться. Вот и шёл Биллаир, чувствуя, как неудобно нож прижимается к ноге. Самое обидное, что свои волосы Тамарис почему-то никуда не дел, не заколол и даже не обрезал. Может быть, сделай он что-то из этого, Биллаир не чувствовал бы себя сейчас таким обделённым. И не смотрел бы на него с завистью и, что скрывать от себя, с тихим восхищением, на то, как солнечные блики играют в струящихся по спине прядях. Если без шуток, то Биллаир прекрасно понимал опасения Тамариса и его желание спрятать юношу от любопытных глаз. Сражаться Биллаир обучен не был. По-крайней мере, на таком высоком уровне как его новый друг. А блестяще заученные труды философов и писателей вряд ли спасут Биллаира в сложной ситуации. Тем временем, близился полдень. Но неблизкая дорога не проходила в молчании. Молодые люди охотно скрашивали её разговором обо всём, в том числе и друг о друге. - Значит, адвокат. То есть хороший человек, умеющий говорить, - Тамарис процитировал Катона, когда Биллаир сказал о своей будущей профессии. - В перспективе – да, - улыбнулся он. - Кто - адвокат или хороший человек? – шутливо спросил Тамарис, посмотрев на него. - Смею надеяться, что удастся и то и другое, - честно ответил Биллаир, поймав его задорный взгляд. Тамарис одобрительно кивнул, отчего пряди со лба в очередной раз упали ему на лицо. Он периодически смахивал их рукой, что, конечно же, было бесполезно. Биллаир, видя это, хотел спросить, почему он не заплетает настолько длинные волосы в косу. У римлян было достаточно модно носить такие прически. Но в последний момент передумал, признавая, что распущенные волосы только подчеркивали аккуратные черты лица Тамариса. Некоторое время они шли молча. В какой-то момент Тамарис как бы между прочим, но достаточно серьёзно спросил: - На какую благодарность ты рассчитываешь, рискуя своей жизнью? Вопрос был противоречивый. Но Биллаир прекрасно понял его смысл: Тамарис хотел знать, насколько благородны его намерения. Среди знатных молодых людей было не редкостью начать успешную политическую карьеру благодаря доносам. Пожелай Биллаир лично предупредить Цезаря о заговоре, он смог бы гораздо быстрее завоевать его расположение. - Мне не нужна благодарность. Я хочу достичь высот своей профессии лишь знаниями и честным трудом, сколько бы лет на это ни ушло. Если удастся узнать, как планируется убить Цезаря, я намерен передать эти сведения анонимно. Мне важно лишь одно – сохранить ему жизнь. И этим сохранить благополучие Рима, - спокойно, но уверенно ответил Биллаир, смотря Тамарису прямо в глаза. Тот выдержал взгляд. А потом на его губах стала появляться легкая, но одобрительная улыбка. - Ты честен. Я не сомневался, что услышу от тебя именно это, - произнёс он, и вдруг остановился. – Даю слово, что сделаю всё возможное, чтобы помочь исполнить твоё желание. Он протянул руку стоявшему напротив Биллаиру. - Спасибо. Я рад, что эта цель объединила меня с тобой. Надеюсь, у нас всё получится, - он несильно сжал тёплую ладонь, благодарно посмотрев на Тамариса. - А знаешь что… давай-ка начнём прямо сейчас, - он неожиданно расстегнул застёжку, стягивая с плеч пенулу. – Время у нас ещё имеется в запасе, так что есть смысл провести его с пользой. - Что? – опешил Биллаир, смотря, как Тамарис свернул её, накинув на ближайший кустарник. Он остался в одной подпоясанной тунике и штанах. Кажется, Биллаир впервые получил возможность увидеть не скрытые одеждой руки. Тренированные не в одном поединке, мышцы придавали им красивый отчётливый рельеф. Плечи не были излишне широкими, но и узкими их назвать было нельзя. - Как что? Должен же я понимать, позволить тебе уйти в рутину политики или всё ещё можно спасти, - он быстро оглядел пространство перед ними, потирая ладони. Биллаир чувствовал, насколько должно быть нелепо выглядит со своей испуганно-растерянной улыбкой. - Не пугайся, я шучу, - рассмеялся Тамарис, посмотрев на застывшего Биллаира. – Просто хочу кое-что проверить, сейчас поймёшь. Дальше Биллаир с любопытством наблюдал, как Тамарис подошёл к ближайшему дереву и отломал две одинаковые по толщине ветви. Тщательно очистил от листьев и напоследок уравнял в длине, сделав каждую примерно с ладонь. Оставшись довольным результатом, вернулся к Биллаиру. - Так, это тебе, - протянул он ему одну ветку. – Хочу, чтобы ты показал мне, как владеешь предполагаемым оружием, хорошо? Биллаир не стал отказываться, заинтересовавшись такой своеобразной проверкой. С готовностью кивнув, он покрутил в руке вручённую ветку - нож. Почему-то решил выставить большой палец вдоль «лезвия», вроде как прицелиться так легче. Тамарис терпеливо подождал, пока он встанет поудобней. По-крайней мере, Биллаир счёл нужным пошире расставить ноги, чтобы выглядеть более грозно. - Готов? - Да, - ответил Биллаир, сосредоточенно следя за ним. Только что расслабленно стоявший в трех шагах Тамарис, в миг очутился рядом, тут же нанося первый «удар» в бок. Биллаир размахнулся в ответ, но тот ловко увернулся, заодно «полоснув» ему по руке. Еще мгновение, и Тамарис оказался позади, «ударив» в позвоночник, а потом «рассек» всю спину. Биллаир даже рассердился на свою медлительность и безжалостно «убивающего» его Тамариса. Это придало силы и он стремительно пригнулся, развернувшись для «удара» по ногам. Только партнёра там уже не оказалось, зато Биллаир тут же получил «ранение» в плечо. Ответить он не успел, ошарашено поняв, что ветки в его руке нет. А сзади к нему прижимается крепкое тело. И прямо под горлом опасно застыл «нож». - Ты считал, сколько раз был «ранен»? – немного хрипловатый голос раздался возле самого уха. - Нет, - замерев, будто ему угрожали настоящим оружием, ответил Биллаир. Грудь Тамариса поднималась размеренно, его дыхание даже не сбилось. В то время как Биллаир боялся, что тот даже сквозь одежду почувствует, как у него колотится сердце. И причина была далеко не в этом поединке. - Правильно, ты старался отбиться. Но будь все по-настоящему, уже после первого удара в бок ты бы не стоял на ногах, - с этими словами Тамарис мягко разжал руку, которой обвивал его плечи и убрал от шеи «нож». - Понятно, - заторможено ответил Биллаир. - Хорошо. Дальше – порезана рука, и ты уже не сможешь держать нож: во-первых, больно, во-вторых, он просто выскользнет из-за крови. Кстати, почему ты сделал вот так? – он повторил хват, положив большой палец поверх ветви. - Мне показалось, так удобнее будет попасть в цель… как бы указывая на неё, - получилось не совсем уверенно. - Ты это у того горе-вора подсмотрел? – усмехнувшись, сказал Тамарис. – Это для запугивания безоружного зрелищно выглядит. Для вооруженного же противника создает идеальное условие атаковать, потому что держа нож так, ты сильно ослабляешь свой хват. - Но как тогда лучше держать? Как ты всё это делаешь? – с неподдельным интересом спросил Биллаир. После такого разгромного поражения в нём проснулся азарт и желание понять свои ошибки. Быть «зарезанным» несколько раз за такое короткое время и не нанести ни одного удачного удара оказалось всё же обидным. Тамарис улыбкой поощрил его вопросы, доставая из ножен уже настоящий легионерский пугио. Биллаир заворожено смотрел, как привычно ложится в ладонь тонкая рукоять, украшенная серебряной инкрустацией. В уверенных руках Тамариса кинжал словно ожил, почувствовав владельца. Острый клинок опасно заблестел на солнце, внушая подсознательный страх. - Я покажу тебе два основных хвата. Их больше, но пока достаточно освоить эти. Итак, смотри, вот это прямой, самый простой, но самый жёсткий. - Тамарис сжал ладонь вокруг рукояти в кулак, а потом продолжил: - Видишь, ты удерживаешь кинжал всеми пальцами, при этом клинок смотрит вверх. Биллаир послушно кивнул, внимательно следя, как кинжал меняет положение в руке Тамариса. Описав полукруг, он снова оказался зажат в кулаке, но остриём клинок уже смотрел вниз. - Это обратный хват. В этом случае удар не столько режущий, сколько проламывающий, - Тамарис присел на корточки, мощно вонзая кинжал в землю. – Помнишь, я «ударил» тебя в плечо? - Да, я перед этим пригнулся. - И тем самым дал мне возможность легко «заколоть» тебя, используя как раз обратный хват. Ещё не устал? – хитро посмотрел на него снизу вверх Тамарис, улыбнувшись уголком губ. - Ничуть, - категорично ответил Биллаир, однако тоже не сдержал легкой улыбки. – Мне интересно. Намёк Тамариса он понял: тот с готовностью разберет по косточкам его ошибки, если ученик захочет слушать дальше. Последний вовсе не был против. Наоборот, ему слишком нравилось следить за тем, как сноровисто у Тамариса получается владеть оружием, как он при этом двигается и поясняет свои действия. И неважно, что когда он поднялся и передал пугио Биллаиру, тот не смог с первого раза поменять хват с прямого на обратный: рукоять скользнула в ладони, и, словно обидевшись на новичка за такое обращение, кинжал упал на землю. - Торопишься. Попробуй сначала медленно и повтори несколько раз… вот так, верно, - подсказал ему Тамарис, следя, как он не спеша перемещает в руке нож из одного положения в другое. - Я помню, что ты очень быстро уходил от ударов. Не успевал я повернуться, а ты уже с другой стороны, как быть с этим? - Хорошо, что ты это спросил. Давай вспомним, какую стойку ты принял, - тут Тамарис довольно комично, хоть и без смеха расставил ноги пошире и чуть пригнулся. – Видишь, всё, ты обездвижил сам себя. Я крутился вокруг тебя, а ты не успевал атаковать в ответ. Ты тоже должен двигаться, смотри на меня, - он сделал шаг вперед, потом назад, а затем влево и вправо. Биллаир охотно повторил вместе с ним простейшие движения, получив одобрительный кивок. - Признаться, так действительно удобнее, - согласился он. - Никогда не стой на месте. И еще запомни: не пытайся драться врукопашную, когда драка идёт на ножах, - с некоторой строгостью предупредил Тамарис. - Но я же… - растерянно начал Биллаир, потом осёкся, вспомнив. Действительно: в пылу боя под конец он уже использовал не «нож», а попытался просто сделать захват за ногу. Рассчитывал таким образом сбить «врага» с ног. - Понял, почему я легко выбил у тебя оружие? - Тамарис приподнял бровь, слегка помахав в воздухе веткой. - Потому что я расслабил руку, в которой держал его, - вздохнув, признал поражение Биллаир. - Не торопись расстраиваться. Должен сказать, сражаешься ты довольно упрямо и смело, - заметил с улыбкой его учитель, заставив Биллаира немного приободриться. Может поэтому он неожиданно для себя протянул Тамарису обратно его кинжал и попросил: - Покажи что-нибудь. Тот усмехнулся, но отошел на несколько шагов, незамысловато вращая в руке кинжал. Биллаир приготовился со всем вниманием следить за его действиями, но он никак не ожидал, какое зрелище его ждёт. Ещё мгновение, и от расслабленности на лице Тамариса не осталось и следа, а кинжал начал молниеносно исполнять волю своего хозяина. Под немыслимыми углами он стал менять положение в умелых руках, рассекая воздух одному ему понятными узорами. Было даже незаметно, как оружие появляется то в левой, то в правой ладони, настолько быстро Тамарис перемещал его, успевая при этом менять хваты. Волосы неизменно украшали каждое движение его тела: они рассыпались по плечам, когда он делал выпад вперед, и они же хлестали его по лицу, когда он делал развороты. Биллаир уже давно забыл, как дышать. На это единство красоты и силы хотелось смотреть бесконечно. Тамарис был, бесспорно, хорош. И завершая своё представление для единственного зрителя, он сделал последний разворот. Длинные пряди взметнулись, и мягко легли на грудь и плечи. Кинжал замер в его руке, словно окончив свой удивительный танец. - Настоящее искусство, - пораженно выдохнул Биллаир. Тамарис ответил ему благодарной, хоть и скромной улыбкой, убирая кинжал обратно в ножны. - Если пожелаешь, поучу тебя полезным приёмам, когда вернёмся, - неожиданно предложил он, надевая пенулу обратно. Потом собрал волосы в хвост и небрежно откинул его за спину. - Не имею права отказаться, - улыбнулся Биллаир в ответ, невольно проследив, как они упрямо рассыпаются по плечам. Красиво. - Или можно попросить Густавуса, он всяко больше меня знает, - как бы невзначай заметил Тамарис, двинувшись с места. - Нет, что ты, зачем же! – вырвалось быстрее, чем он успел подумать, но Тамарис уже удивленно обернулся на него. Биллаир приготовился оправдаться, что в мастерстве Густавуса он не думал усомниться, но и с Тамарисом ему было бы не менее интересно, как вовремя заметил лукавый блеск в глазах. - Не переживай, я не скажу Густавусу, что ты считаешь его недостаточно изящным, - подмигнул Тамарис, следуя вперёд. - Я такого не говорил, - изобразил Биллаир возмущение, догоняя его. - Тогда всё-таки попрошу его поучить тебя, - продолжил потешаться Тамарис. Биллаир на это только фыркнул, решив обидеться. На самом деле внутри он улыбался. Поразительно, но порой, когда Тамарис с ним шутил, Биллаиру казалось, что рядом с ним не легионер, а какой-нибудь его давний знакомый сверстник. Непосредственный, весёлый, в чём-то озорной. Но поменяйся ситуация, Биллаир был уверен, что от всего этого не останется и следа. А на смену улыбчивому Тамарису придёт истинный воин армии великого полководца – сильный, уверенный и бесстрашный. Способный защищать не просто одного черноволосого мальчишку, а весь Рим. И было кое-что ещё… Биллаир нет-нет, да и бросал на Тамариса задумчивый взгляд. Еще раз прокручивая в голове их «борьбу», он всё время возвращался к моменту, при мысли о котором хотелось стыдливо опустить глаза. А всё потому что до сих пор ощущался этот легкий аромат пряностей, который окутал его, когда Тамарис оказался так близок. До сих пор казалось, что теплое дыхание обжигает шею, а тихий голос ласкает слух. А осторожные руки медленней нужного проводят по его плечам, будто бы до последнего не хотят отпускать. Или ему всё это лишь показалось?***
Солнце стало понемногу садиться, когда они сошли с Аппиевой дороги. Селения Веллетри как такового уже не существовало. Вырубка лесов для строительства кораблей и отопления привела к тому, что местность начала заболачиваться. Из-за негодности к проживанию люди покинули эти земли. Теперь Веллетри было не более чем частью дикой рощи, где среди ярко-зелёных пиний и олив нередко попадались заросшие хвощём болота. Одно такое как раз и оказалось на пути молодых людей, дошедших до этой рощи почти к сумеркам. Сверху оно было покрыто илом, тут и там росли высокие стебли рогоза с коричневыми шишками. Ветра не было, и до какого-то момента вокруг царила абсолютная тишина. - … нет, я не хочу туда!... пусти!...я не хочу туда, мне это не нужно, помогите!... - … вы не заставите нас! О ваших преступлениях узнают! Не трогай её! - Тамарис, ты слышишь? – тихо шепнул Биллаир. Но легионер сориентировался быстрее, тут же потянув его за ближайшее дерево. Приглушённые крики раздавались откуда-то из глубины рощи. Явно различались мужской и женский голоса, ко всему прочему - довольно юные. - Кто-то зовёт на помощь. Не сомневаюсь, что в этом есть прямая связь с праздничком, - последнее слово Тамарис буквально процедил сквозь зубы, поглядывая по сторонам. Было видно, что он не на шутку озадачен резко сменившейся обстановкой. - Нельзя бросать, – забеспокоился Биллаир. – Но даже непонятно, куда идти. Сейчас всё тихо. - Согласен с тобой – нельзя. Пока еще хоть что-то видно, давай сейчас в обход этой топи. По крайней мере, это на той стороне кричали. Только идём тихо, я пойду первым, ты шаг в шаг за мной, - распорядился Тамарис. К их облегчению вокруг было достаточно много кустарников бересклета и деревьев, которые могли скрыть от лишних глаз. Как и было велено, Биллаир не отставал, стараясь держать между собой и Тамарисом минимальное расстояние. Он даже пару раз наткнулся на него, после чего Тамарис для удобства взял его за руку, ведя за собой. Важно было не создать лишнего шума, что успешно получалось у легионера, а вот Биллаир боялся за что-то зацепиться или споткнуться. - Стой, смотри, - вдруг тихо сказал Тамарис, заставляя его остановиться и поднять голову от земли. Чуть дальше открывалась довольно непривычная картина. По периметру широкой опушки были установлены десятки факелов на деревянных посохах. Они пока не горели, но стало ясно, что собрание народа следует ожидать именно здесь. По центру площадки планировались три будущих костра, которые сейчас были наваленным в кучи хворостом. Биллаир с неприятным чувством смотрел на то, что можно было назвать не иначе как алтарём: уложенные друг на друга неровные камни образовывали прямоугольное возвышение. Даже в таком, «спящем» состоянии, место словно заранее обещало, что ничего доброго от него ждать не стоит. Биллаир даже не заметил, как крепко сжал руку Тамариса, которую так и не отпустил. - Их точно вели где-то здесь. Но куда и где они сейчас? – сказал Биллаир, вскинув на него тревожный взгляд. - Не сомневаюсь, что пока они будут живы. Ты заметил кое-что? Вон там, всмотрись, видишь строение? – Тамарис показал куда-то в сторону от опушки. Биллаир немедленно вгляделся туда, где в тени деревьев действительно скрывалась небольшая каменная постройка. - Очень похоже на какое-то святилище. Считаешь, их могут держать там? – спросил он, пытаясь разглядеть хоть какой-то вход, но видимо, тот был с другой стороны. - Их могут держать там как будущих жертв или я не знаю… для посвящения в эти таинства. Что-то из этого, насколько я могу судить из рассказа Августа. Тогда людей тоже выводили из какого-то строения, - предположил Тамарис. – Так, что там? – он вдруг повернулся назад. Но не успел Биллаир понять, о чём он, как в той стороне, откуда они пришли, показался слабый источник света. Едва заметный из-за расстояния и листвы, но явно движущийся в их сторону. - А вот и гости прибывают. Вовремя мы с тобой, - быстро сказал Тамарис. – Скорее, сюда! Других вариантов, кроме как спрятаться за ближайшими кустарниками не было. Но они были достаточно густыми, чтобы не заметить укрывшихся молодых людей. К тому же в этом месте земля возвышалась, давая отличный обзор всей опушки, что была чуть ниже. Ждать пришлось недолго. В чистом ночном небе уже ярко горели звёзды, когда показались первые огни факелов. Тамарис жестом показал Биллаиру не произносить ни звука и взял его за руку. Люди шли парами или тройками, а то и небольшими группами. Биллаир, не моргая, следил за прибывающими, поражаясь их юному возрасту. Большинство девушек и молодых людей были едва ли старше него. Но иногда рядом с некоторыми шли и более зрелые. Словно давая наставления, последние что-то тихо им говорили, приобнимая за плечи. Создавалось впечатление, что они вели либо младших сестер и братьев, либо даже своих детей. Уже были подожжены факелы-посохи, и сейчас разводили костры. Тишина неумолимо заполнялась людскими голосами: иногда приглушёнными, иногда не очень. Кто-то шёл тихо, кто-то вёл себя смелее и кое-где раздавался приглушенный смех. Но все, словно бабочки на свет, тянулись к центру грядущих событий. Биллаир боялся пошелохнуться, чтобы случайно не выдать их с Тамарисом, хотя мимо них больше никто не проходил. Видимо, тот чувствовал его напряжение, поэтому едва ощутимо поглаживал его ледяную ладонь большим пальцем. Биллаир мысленно благодарил его, уже не представляя, что на месте Тамариса мог быть кто-то другой. Вдруг, спустя ещё некоторое время, в центре площадки началось какое-то движение. - Устанавливают литавры, - тихо сказал Тамарис. – Ещё амфоры несут, не иначе как с вином. Биллаир слушал его, всматриваясь туда же, и заметил, как со стороны святилища показались очертания женской фигуры. Голоса стихли. Изящно ступая, на свет по направлению к алтарю вышла не молодая, но привлекательная женщина, облачённая в голубую шёлковую тунику. Полупрозрачная, со множеством воздушных сборок и позолоченных кантов, она явно была призвана волновать взоры собравшейся публики. Пшеничные кудри были собраны на голове в пышную прическу, переплетенную тонкими лентами. По толпе прошёл восхищенный шепот: «Прелестная вакханка!». Она улыбнулась, обведя взглядом собравшихся, а потом вдохновенно заговорила: - Дорогие гости, я с радостью приветствую вас этой ночью! Наступили мартовские иды, а это значит, пришло время воздать почести священному символу виноделия и живой силы природы - богу Вакху. По традиции, для начала нам предлагается испить его даров, которые призваны освободить душу и тело от гнёта предрассудков и пробудить в нас самые истинные и благие чувства. Прошу вас, угощайтесь! Толпа одобрительно загудела. Несколько человек, державших в руках небольшие глиняные амфоры, стали проходить по кругу, разливая вино всем желающим. Биллаир незаметно посмотрел на Тамариса. В тёплом свете факелов его лицо казалось особенно сосредоточенным. В чуть прищуренных глазах отражались блики огней, а длинные ресницы бросали на щёки причудливые тени. Но смотрел он вовсе не на полунагую вакханку, на которую с вожделением взирали как юноши, так и девушки. Взгляд его медленно перемещался по людям и окружающим предметам, словно бы он изучал всё вокруг, запоминал, где что находится, а может даже что-то просчитывал. - Тамарис, - едва слышно позвал Биллаир. – Я смотрел внимательно, но среди проходивших не было никого из сенаторов. Что если они тоже скрываются? – выразил он опасения. - С большой вероятностью. Но те должны быть неподалёку. Позади нас с тобой они никак не могут быть, там одни топи и не пройти, ты сам видел, пока мы сюда шли. А вот со стороны этого святилища… - Тамарис чуть вытянул шею, посмотрев, изменилось ли что-то на площадке. Там было более чем оживлённо. Присутствующие охотно пили вино, передавая из рук в руки кубки. Те не успевали опустеть, как их снова услужливо наполняли. Вакханка, как решил называть её Биллаир, использовала всё своё обаяние, общаясь с окружающими. Она поднимала в воздух свой кубок, призывая не стесняться и «очищать души». - Времени всё меньше. Если мы не ошиблись, то те несчастные скоро предстанут в качестве жертв, - немного взволнованно сказал Биллаир. - Мы не будем этого дожидаться. Попробуем незаметно обогнуть это место и подобраться к святилищу, - Тамарис накинул капюшон, предложив ему сделать то же самое. Путь был не самым простым. Тамарис тщательно выверял каждый шаг. От дерева к дереву они переходили пригнувшись, пару раз вовсе пришлось перемещаться ползком, потому что местность была слишком открытой. Но удача была на их стороне. И оцарапанные руки и даже щека у Биллаира оказались самой меньшей потерей, когда удалось оказаться по другую сторону сомнительного праздника. Здесь пришлось затаиться среди плотно растущих берёз и высоким можжевельником. - А теперь слушай, - начал Тамарис, как только они опустились на корточки. – К святилищу лучше подойти мне одному, отсюда не видно, есть ли там кто, поэтому нужно сначала проверить. Себя мне будет проще защитить, чем двоих, если что-то пойдет не так, - на этих словах Биллаир невольно напрягся, но Тамарис взял его за плечи и чуть сжал. – Не бойся, со мной ничего не случится, и я вернусь к тебе. Но ни в коем случае никуда не выходи, я должен знать, что ты в безопасности. Огромного труда Биллаиру стоило кивнуть в знак согласия, не сводя глаз с лица Тамариса. Он бы куда угодно пошёл с ним, лишь бы не разделяться, но понимал, что это может доставить проблемы им обоим. - С тобой всё будет хорошо, - Биллаир взял его за предплечья, впервые чувствуя под ладонями тёплые руки, до которых так хотел дотронуться ещё раньше. - Густавус обещал суровое наказание за тебя, - ласково улыбнулся ему Тамарис. - Ну и я всё-таки обещал поучить тебя нужным вещам, не забыл? Или ты действительно думаешь, что я отдам тебя на растерзание нашему суровому воину? Улыбка ещё не покинула губ Тамариса, а красивые глаза смотрели будто в самую душу Биллаира. В поиске ли ответа на заданные вопросы, или на какие-то другие, которые пока не были сказаны вслух. Биллаир чувствовал, как взаимное переживание друг за друга словно обостряет всё восприятие окружающего. И не будет ничем предосудительным хотя бы обнять человека, который оказался так добр и заботлив с ним с самого начала. Что Биллаир и сделал. И почувствовал в ответ не менее крепкие объятия и мягко погладившую по спине ладонь. - Всё, я пошёл, - шепнул Тамарис ему на ухо, аккуратно отстранившись. Биллаир нехотя отпустил его, поплотнее придвинувшись к дереву. Если не знать и специально не искать здесь, то место было надежным, чтобы отсидеться. Он до последнего наблюдал, как Тамарис проворно переместился за толстый дуб. Чуть пригнувшись и выглядывая из-за дерева, он одним движением вынул из голенища нож. Ещё немного повременил, видимо, оценивая обстановку, и двинулся дальше, совсем скрываясь из виду. С этого момента время для Биллаира потянулось слишком медленно. Он пытался прислушаться к тому, что делалось на площадке. Больше всего боялся услышать литавры или барабаны. Согласно рассказу Тамариса, это означало бы, что скоро поведут жертв. Но судя по отголоскам девичьего и мужского смеха, а также несмолкающего гула разговоров, этого пока не ожидалось. Ещё он переживал, что теперь они вряд ли теперь смогут узнать о замыслах сенаторов. Если удастся вызволить попавших в беду людей, с ними придется бежать от этого места прочь, чтобы не оказаться пойманными. Но, с другой стороны, останется возможность хотя бы просто предупредить Цезаря о готовящемся покушении. Передать ему свиток с той информацией, что есть, и тогда он усилит свою охрану. Биллаир тяжело вздохнул. Как там сейчас дела у Тамариса? Даже не посмотреть, пока не выйдешь из укрытия. Но делать этого он не решался. Внезапно, где-то в темноте рощи раздалось карканье ворон. Будто переполошённые чем-то, они взметнулись вверх. Может, какое-то животное испугало? Биллаир как-то весь подсобрался. Глаза уже давно стали привычны к темноте, поэтому он неподвижно всматривался в том направлении, боясь обнаружить какое-нибудь движение. И тут словно тень скользнула между деревьями. А потом вторая и третья… Вот только тени не носят лацерны с капюшонами. И тем более такие дорогие, пурпурного цвета. От догадки он даже приподнялся с колен, резко ощутив, как все страхи отходят на задний план. Сенаторы, они здесь! И тоже прячутся. Кажется, там какой-то овражек, в который они спустились. Сердце гулко забилось. Это, возможно, единственный шанс услышать их разговор. А он здесь, прикованный обещанием дожидаться Тамариса. Где же его легионер, почему так долго? Биллаир от досады ударил кулаком о землю. Никогда ещё в жизни перед ним не стояло такого сложного выбора… Как Тамарис это делает? Умеет перемещаться беззвучно, когда каждая ветка норовит оказаться под ногами и с хрустом сломаться. Или это Биллаиру казалось, что его слышно на всю рощу? Да, он сделал этот выбор. Здесь совсем недалеко. Тамарис, если сейчас вернётся, даже заметит, как его черноволосый мальчишка опрометчиво крадётся между деревьями. Наверное, он смешон в своей попытке сделать это незаметно. Или просто глуп, рискуя в одиночку. Внутри всё колотилось, когда он прижался к последнему дереву. Дальше никак. Ближе к тому обрыву трава слишком высокая и его передвижение могут увидеть и услышать. Теперь нужно было напрячь слух и сосредоточиться. Биллаир закрыл глаза, пытаясь не слушать бухающее в груди сердце. - … эти иды марта – единственная возможность убить его, потому что после он отправляется в военный поход на Парфию. - Верно, нельзя медлить. Завтра будет заседание в Курии Помпея, где его провозгласят царем. Он будет без сопровождения охраны, лучшего момента не найти. - Тогда так: у нас у всех в скриниях должны будут быть спрятаны кинжалы. Как только он сядет в кресло, мы требуем начать заседание с прошений. Нам нужно всем быть ближе к нему, во время прошений это как раз возможно. Первым подходишь ты, Туллий – проси Цезаря вернуть твоего брата из изгнания. - Я уверен, он откажет. - Важно другое – ты должен дать всем знак к нападению. - Тогда я сорву с его плеча тогу, это и будет сигналом. - Отлично. Сервилий наносит первый удар и все должны постараться ранить его хоть единожды. В этом случае никто из нас не сможет утверждать, что не виноват. Будем вместе до последнего. Биллаир хотел закрыть рот ладонью. Внутри всё противилось той гнусности, что он услышал. Голосов было несколько. Он узнавал обладателя каждого. И прекрасно знал, что всем этим людям когда-то были даны немалые блага по велению Цезаря: подаренные провинции, плодородные земли, высокие должности консулов или трибунов… Предатели. От застилавшей разум несправедливости он на какой-то миг позабыл, где находится. Может именно поэтому не сразу услышал звуки игры на литаврах. Биллаир вздрогнул. - Пора покидать это место. Скоро эти люди разбредутся по всем уголкам рощи… - Но Кассий, ты же хотел понять, как жрецы управляют людьми. - Нет, здесь этого мы не увидим. - Но почему? Ответа Биллаир не услышал. Он даже задержал дыхание, молясь всем богам, чтобы выбирающиеся из укрытия конспираторы не заметили его. Трава совсем рядом перестала шуршать под чужими ногами. Сжавшийся в комочек Биллаир понял, что остался один. Ушли. Человек восемь, не меньше. Теперь нужно было скорее попасть назад. Ноги затекли, но он не обращал на это внимания, почти бегом преодолевая последние шаги. Но произошло то, чего Биллаир никак не мог ожидать. Две фигуры лишь на миг показались перед ним, выскочив из-за деревьев. Его сшибли с ног, но от шока он даже не почувствовал, как ударился о землю. Помнил себя уже лежавшим на траве и пытающимся осознать, что только что произошло. - Он? – услышал Биллаир над собой незнакомые мужские голоса. - Откуда я знаю? Вроде да. Девчонки только нигде нет. Эй, где она? – Биллаира встряхнули. - Не знаю, - приглушённо сказал Биллаир, попытавшись сопротивляться и хотя бы рассмотреть лица. Но люди были совершенно незнакомы ему. - Ведём его, времени искать вторую нет, - бросил один, и Биллаира дёрнули вверх, больно хватая за руки. Кажется, он начинал понимать, что происходит. Тамарис помог сбежать тем двоим, а его, Биллаира, скорее всего приняли за того юношу. Других вариантов нет. А что теперь? Липкий ужас сковал его, когда он увидел, в какую сторону его ведут. «Тамарис, где же ты?» - только и подумал он с отчаянием, уже чувствуя, как в его собственных глазах отражаются всполохи костров.***
Десятки пар глаз с предвкушением рассматривали его. Вокруг было значительно жарче из-за огня. Казалось, он был повсюду. Даже на чужих лицах он отражался словно зловещими оскалами. Биллаир сидел на коленях с завязанными за спиной руками и затравлено оглядывался. Вокруг него было достаточно свободного места, а люди, словно зрители в Колизее, расположились по кругу. Нет, его не били, не раздевали. Лишь прежде чем вывести в центр площадки под довольные возгласы, какие-то девушки расплели ему волосы. Они постоянно хихикали и пытались целовать его. Биллаир только морщился, отворачиваясь от захмелевших особ, чем веселил их ещё больше. Теперь он был даже рад, что мог хоть немного спрятать лицо за волнистыми прядями, которые спускались до самых колен. Он исподлобья бросал быстрые взгляды сквозь толпу, тщетно надеясь увидеть лишь одного человека. Биллаир не сомневался, что Тамарис уже знает о его беде. Но он не представлял, как тот сможет вызволить его. - Мои друзья, попрошу вашего внимания, - вдруг раздался за спиной отдалённо знакомый голос. Вакханка, ну конечно. Биллаир проводил взглядом медленно прошедшую вперёд женщину. Вблизи она была невысокой, скорее вовсе миниатюрной. И, как он и понял прежде, совершенно не стеснённая чувством стыда. Напротив, она явно получала удовольствие, демонстрируя своё едва скрытое шёлком тело. Вакханка медленно, покачивая бедрами, прошла вперед. Она остановилась перед Биллаиром, и снова обратилась ко всем: - Пришло время отдать наш дар тому, кто был так великодушен, собрав нас всех вместе. Однако этот молодой человек изъявил несогласие быть подвергнутым обряду посвящения, - она чуть отступила, снова давая возможность всем устремить взоры на Биллаира. Толпа, словно единый организм, испуганно охнула. Люди начали перешёптываться, еще пристальнее оглядывая Биллаира. Только на это раз взгляды были осуждающие, а то и вовсе злобные. - Да, к сожалению, - показательно печально вздохнула она, прижав тонкую руку к груди. – А все мы знаем, что если некто противится обряду, то Вакх потребует его себе в жертву, он просит пролить кровь и заставить пройти через боль. Только так он простит и примет недостойного. Тут же раздались одобрительные возгласы: - Во славу Вакху! - Прольем кровь! - Да примет его душу Вакх! Биллаир в изумлении смотрел на кричавших, чувствуя, как его мутит от страха. Они сумасшедшие. Они ведутся на всё, что так искусно подает им эта женщина. - Прошу тишины, - она легко вскинула ладонь, и голоса послушно смолкли. – Итак, мне потребуется помощник. Есть ли среди присутствующих желающие угодить божеству и помочь ему, - она указала на Биллаира, - освободиться от пут заблуждений? В воздух поднялось немало рук. Это были в основном мужчины, но Биллаир заметил и женские ладони. Вакханка, словно бы раздумывая, кого выбрать из толпы, неторопливо вела взглядом по добровольцам. - Я желаю, - отчетливо раздалось в повисшей тишине. У Биллаира сдавило в груди. Он едва не поперхнулся застрявшим в легких воздухом. Этот голос он бы узнал из тысяч. Тамарис. Биллаир судорожно поднял голову. Несколько прядей застыли на приоткрытых губах, которые он успел искусать от страха. Делая короткие вздохи через рот, он искал глазами своего спасителя. И, наконец, увидел. Люди расступались перед [I]ним [/I]. Поднятые руки несмело опускались вниз. Где-то послышались женские восхищенные вздохи и даже короткие стоны. Никто не решался возразить, пропуская вперёд уверенно идущего легионера. Он остановился, чуть заступив на свободную площадку. На Тамарисе не оказалось его пенулы, он был в тунике, с пояса которой так же исчезли ножны с кинжалом. Волосы струились по свободно опущенным рукам. Вакханка повернулась и с несколько мгновений заинтересованно рассматривала Тамариса. Оценивающим взглядом прошлась по его подтянутой фигуре, расправленным плечам и узким бедрам. На её лице стала появляться сладкая томная улыбка. Она двинулась к нему, вытягивая за руку на свободное пространство. - Не иначе как сам Вакх спустился к нам, недостойным, - её голос стал тягучим, словно полился алым вином по манящим губам. – Не хочешь приласкать свою преданную вакханку? – она медленно подняла ладонь, невесомо проведя ею по скуле Тамариса. Биллаир видел, что легионер смотрел только ей в глаза. И взгляд этот был и обещающим, и подчиняющим, и опасным одновременно. Вакханка лишь потянулась к его губам, как Тамарис с легкостью приподнял её, поддерживая под бедра. И впился страстным поцелуем. Соблазнительница приникла к нему всем телом, отвечая хаотичными ласками, словно голодная хищница. Она беспорядочно водила руками по его плечам и шее, сжимала роскошные волосы и бесстыдно вжималась бедрами в живот. У Биллаира закружилась голова от этого зрелища. Он был достаточно догадлив, чтобы понять, что происходящее является каким-то планом легионера. Но всё равно внутри всё разрывалось от вида этого безумства, от вида самозабвенно целующего эту женщину Тамариса, грубости и напора, с которым он кусал её губы. Ту, похоже, это только ещё больше распаляло, приводя в экстаз. Тут он заметил, что Тамарис что-то шепнул ей на ухо. От взгляда не укрылись покрасневшие влажные губы, и Биллаир невольно закусил щёку. - Господа, начинайте праздник! – воскликнула вакханка, с трудом оторвавшись от так и не отпустившего её Тамариса. Она снова занялась им, возбуждённо опуская со своих плеч рукава и запрокидывая шею для грубых поцелуев. Похоже, её уже не волновал ни Вакх, ни обряд, ни Биллаир, который ощущал себя жертвенным животным на людском празднике разврата. А люди, разгорячённые видом страстных ласк своей жрицы с молодым красавцем, стали разделяться на пары, а то и тройки. Кто-то стал опускаться на землю прямо где стоял. Они раздевали друг друга, обливали нагие тела вином, чтобы после собрать их поцелуями… Вокруг начиналась настоящая оргия. Биллаир встряхнул головой, слабо понимая, что должен сейчас сделать. Он никак не мог оторвать взгляда от главной пары этого безумия. Тамарис уже уложил вакханку на землю, распуская её волосы, а она нетерпеливо задрала его тунику, пытаясь проникнуть ладонью за пояс. Биллаир постарался было встать с колен, как вдруг его остановили, потянув назад. Из-за связанных рук он не удержался и упал на бедро, ударившись плечом. Но не успел и развернуться, как кто-то навалился на него. - Хочу быть с тобой, - кто-то зашептал ему на ухо, обдавая неприятным запахом выпитого вина. Широко распахнув глаза, Биллаир отшатнулся и увидел над собой какого-то незнакомца. У того были длинные светлые кудри, тонкие черты лица, а захмелевшие голубые глаза смотрели так, словно их хозяин уже обладал распластанным на земле телом. - Я не хочу, - жестко ответил Биллаир, но тому, похоже, было всё равно до его желаний. Он вознамерился поцеловать сопротивляющегося Биллаира. Тот бросил беспомощный взгляд в сторону Тамариса. И с этого момента он всё помнит лишь резко сменяющими друг друга эпизодами. Вот легионер моментально выхватывает из-за пояса нож. Тянет за руку ничего не понимающую вакханку, и прижимая к её груди оружие, оказывается возле Биллаира. - Исчезни с глаз, - едва ли не рычит он, дергая за шкирку несостоявшегося любовника Биллаира. Тот, завидев нож и перепуганную жрицу, быстро трезвеет, отползая в сторону. - Марий! – зовёт кого-то Тамарис, не выпуская из рук пленницу, которая даже не пытается сопротивляться. Словно из ниоткуда к Биллаиру подбегает какой-то юноша с короткими темными волосами, держа в руках знакомый пугио и быстро начинает разрезать верёвку. - Идём, поднимайся, - сказал он, аккуратно помогая Биллаиру встать на ноги. - Никому не двигаться со своих мест! – громко и яростно закричал Тамарис, когда люди взволнованно замерли. – Одно движение и ваша жрица заплатит за это своей жизнью, а я успею ранить любого, кто посмеет приблизиться. Легионер отступал вместе с ней, держа в поле зрения всё вокруг. Названный Марием тоже выставил кинжал перед собой, загораживая Биллаира. - Дорогу! – снова крикнул Тамарис. – Можете развлекаться дальше, а мы уходим! Никто не решался напасть на вооруженных, позволяя им беспрепятственно покинуть площадку. Дёрнув за собой вакханку, Тамарис побежал следом за Марием и Биллаиром прочь от дурного места. Лишь как только оказались на безопасном расстоянии, перешли на быстрый шаг. Тамарис шёл впереди, ведя молчавшую женщину. Та была довольно тихой для похищенной. Они ведь её похитили? До этого Биллаир замечал, что Тамарис ей что-то говорил на ухо, а та сжимала кулаки от злости, но согласно кивала. Выглядела она несколько растрёпанной, в волосах от лежания на земле кое-где остались мелкие листья, и в целом она уже не производила впечатления обольстительницы. - Диана, это мы! – неожиданно позвал Марий, остановившись. Биллаир оглянулся, не понимая, кого он зовёт. И тут же почти вся картина сложилась в голове, когда на тропинку выбежала прятавшаяся где-то девушка. Совсем молоденькая, лет шестнадцати, с белокурыми локонами и хрупкой фигуркой, облаченной в белую тунику с длинными рукавами. Она подошла к Марию, обнимая его, а он заботливо поцеловал её в макушку. - Здравствуйте, - вежливо сказала она Биллаиру. – Ваш друг настоящий герой. Мы бы пропали там, если бы не Тамарис. Биллаир посмотрел на легионера, который был далеко впереди и не слышал их. - Расскажете, что с вами случилось? - попросил он, решив пока хотя бы узнать, каким образом Тамарису удалось всё это провернуть. Оказалось, что Марий и Диана – брат с сестрой. Их отчим задумал избавиться от обоих, чтобы завладеть их имуществом. И выход отыскал в вакханалиях, заплатив несколько динариев не самым честным людям, чтобы те выкрали их и привели на праздник. Он планировал, что после посвящения в эти Вакховы таинства, брат с сестрой либо не выживут, либо навсегда лишатся рассудка. Сбежать у них не получалось, их охраняли, пока та женщина, которая называла себя жрицей, подготавливала собравшихся. Она давно связана с теми преступлениями, что творят на вакханалиях, имея с этого свою выгоду. Заодно неплохо развлекается на этих празднествах, пользуясь низменными желаниями людей, и довольствуется их восхищению своей персоной. Но сегодня «прекрасному воину», как с придыханием назвала Тамариса Диана, удалось положить этому конец. Он обезоружил их стражей, освободив пленников. - … он сказал, что велел тебя дожидаться его, поэтому спрятал нас, чтобы вернуться за тобой. Но пришло время вывести жертв. Нас хватились искать, а потом мы увидели, как тебя ведут к людям. Он так за тебя перепугался, - вздохнула Диана. – Отдал Марию свое оружие и сказал, чтобы тот был рядом, он окрикнет его, когда придёт время. А сам пошёл прямо туда, к этим… - девушка поморщила носик, - зверям. Биллаир попытался всё это уместить в голове. Тамарис рискнул всем ради него. Толпа же могла запросто сгубить их всех. Но, кажется, легионер нашёл идеальный способ выручить их, соблазнив вакханку. И как он это делал… у Биллаира заполыхали щёки при одном воспоминании, как Тамарис неистово целовал её, как трепетали его опущенные ресницы, как проступали вены на его руках, пока он крепко сжимал бедра этой жрицы. Биллаир снова бросил взгляд на Тамариса, но на этот раз тоскливый. Больше всего он сейчас тоже хотел обнять его, и чтобы не было рядом той непонятной женщины, и вообще...***
К рассвету они довели Мария и Диану до их поселения. Биллаир до последнего не понимал, что легионер собирается делать с пленницей. Но всё оказалось до банального просто. Тамарис немного небрежно развернул к себе бывшую вакханку. На удивление, на лице той играла загадочная улыбка. Она, почти как тогда на площадке, приблизилась к его лицу, хоть и была гораздо ниже. - Мне так жаль. Мы бы прекрасно провели время, - смотря снизу вверх, она провела по своей груди ладонью, чуть приспуская тунику. После чего попыталась дотронуться до руки Тамариса, но тот довольно жёстко пресёк это, схватив ту за запястье. - Молись своему Вакху, чтобы я не передал эти слова твоему мужу. Как считаешь, что он сделает, если узнает, что его супружница участвует в оргиях, пока он в военных походах пытается сберечь свою голову ради того, чтобы она ни в чем не нуждалась? – чеканя каждое слово, проговорил он ей в лицо. Та, словно бы и не удивилась, лишь усмехнулась на эти слова. Еще какое-то время с наслаждением рассматривала Тамариса, словно запоминая, и сказала: - Тогда я буду молиться на тебя. Мой повелитель, - она медленно облизнула пухлые губы. Тамарис с отвращением отпустил её руку. - Ты недостойна своего супруга, но он тебя любит. Я не вправе решать твою судьбу, - ответил он. - Марий, проводите, пожалуйста, даму домой, - попросил Тамарис, на что юноша согласно кивнул и тут же подошёл к женщине, преграждая путь. С ребятами прощались тепло. Те благодарили за помощь, а Диана, с присущей её возрасту мечтательностью, нежно обняла Тамариса. Биллаир тихонько улыбнулся этой милой картине, когда Тамарис заботливо погладил её по волосам. С Марием они крепко пожали друг другу руки, и Тамарис подарил ему на память небольшой кинжал из тех, что были у него с собой. - На случай, если дама не захочет идти домой, - усмехнулся легионер, глянув на неё. Та повела плечом, послав ему воздушный поцелуй, на что Тамарис только поражённо покачал головой. - Идём, Биллаир, - сказал он ему. Неожиданно сухо. Будто бы отстранённо. Это было вообще первое обращение к нему от Тамариса с тех пор, как они сбежали с празднества. Биллаир напрягся, но кивнул. С этого момента он не находил себе места.***
Он внутренне мандражировал. Тамарис не заговорил с ним ни разу. Легионер просто шёл, отступая на шаг. Биллаир так хотел повернуться и посмотреть на него. Чтобы хотя бы узнать, хочет ли тот до сих пор глядеть ему в глаза. Но Биллаир не решался. Вместо этого он невидящим взглядом смотрел перед собой и готовил речь, которую должен будет сказать в своё оправдание. Надо только понять, что происходит. Ещё он готовился принять любые слова, которые тот пожелает высказать ему за то, что Биллаир ослушался, и к каким серьезным последствиям это привело. Он был готов ко всему, даже к заслуженной оплеухе, а может и не одной. Да, Биллаир знал Тамариса только с хорошей стороны, ему даже казалось, что она единственная, и другой быть не может. Но что если у Тамариса есть свой порог терпения, за которым встает вопрос чести и гордости? Поэтому Биллаир боялся, что легионер больше никогда не пожелает знать его по возвращении в Рим. - Остановись, пожалуйста, - ровным голосом попросил Тамарис в какой-то момент. Биллаир безропотно повиновался, повернувшись к нему. Сейчас, надо только набраться смелости и объясниться. - Тамарис, я должен всё… - почти заикаясь начал он, но тот жестом руки попросил его остановиться. Взгляд легионера был какое-то время нечитаемым. Он просто молчал и рассматривал взволнованное лицо Биллаира. Тот уже приготовился зажмуриться для пощечины, заметив, что его рука дрогнула, как вдруг… Тамарис подошёл вплотную и просто крепко-крепко обнял. - Весь путь мечтал это сделать, - тихо сказал он Биллаиру куда-то в висок, прижимая к себе слегка дрожавшее тело. Биллаир чувствовал, как давивший камнем груз исчезает с его плеч. И его заменяют нежные поглаживания по спине и волосам. Поняв, что никакие его опасения и не собирались сбываться, он сам буквально вцепился в Тамариса. - Я ждал тебя, и не посмел бы уйти, но увидел сенаторов. Тамарис, я всё слышал, я знаю, как они собираются убить Цезаря! Прости, что ослушался, что из-за меня всё это случилось там… что ты… тебе пришлось… прости меня, - выпалил Биллаир на одном дыхании, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть в глаза, но Тамарис не позволил ему этого. - Не проси прощения ни за что. Я бы поступил так же, мы обязаны были узнать и ты это сделал. Просто…. я чуть с ума не сошёл, увидев тебя среди этих одержимых, - зашептал Тамарис, потираясь щекой о его волосы. – Пообещал себе, что камня на камне не оставлю, если они хоть что-то сделают тебе. - Спасибо… спасибо, что ты [I]такой[/I], - Биллаир выделил последнее слово. – Марий и Диана мне всё рассказали. Ты ещё лучше, чем говорил Густавус, я никогда не встречал никого похожего, ты удивительный, - искренне, безо всякого стеснения проговорил он. - И я. Ещё когда увидел тебя в первый раз… ты тогда даже не посмотрел на меня, а я уже понял, что не смогу забыть тебя. - Ещё тогда? – поражённо выдохнул Биллаир. Тамарис быстро закивал, всё ещё прижимаясь к его голове. - Клянусь, если бы не эта просьба Густавуса, я бы сам нашёл тебя. Даже если бы для этого пришлось обыскать весь Рим, - уверенно сказал Тамарис, наконец, отстранив его от себя и заглядывая в глаза. - Мой дом находится на Квиринальском холме, - как-то наивно проговорил Биллаир. - Ты сейчас значительно упростил мои поиски, - показательно облегчённо ответил Тамарис. Оба рассмеялись. Но смех быстро стих. И Биллаир понял, что чувствует совсем рядом с губами теплоё дыхание. Но никто не решался преодолеть последний вздох. Они просто стояли так, смотрели друг другу в глаза. Тамарис осторожно провел ладонью по его распущенным волосам. Медленно погладил шею за ухом. И смотрел, смотрел неотрывно, смотрел нежно. И как-то одновременно они потянулись навстречу, соприкасаясь губами в несмелом поцелуе. Ничего похожего с тем, что Тамарис делал с вакханкой, не было. Биллаира он целовал, едва касаясь, будто пока лишь прося разрешения на это. А тот и сам боялся быть настойчивей, находя уже в этих безобидных ласках дурманящее удовольствие. Главное, что это был Тамарис, его легионер, его самый прекрасный на свете человек. Биллаир шептал ему эти слова в губы, чувствуя, что хочет сказать и отдать больше. Целуя сильнее, он вкладывал в это всё отчаяние, весь страх и всю радость, что испытал за последние мгновения. И получал в ответ такой же ласковый шепот мягких губ, такой же трепет прикосновений, и такую же заботу. - Ну что, идём спасать будущего царя? – улыбнулся Тамарис, потершись носом о его щёку. А потом поцеловал в неё. - И спасём, - ответил Биллаир, ещё какое-то время не открывая глаз от чувства приятной нежности.***
Они уже были на подходе к Риму. По дороге Биллаир рассказал Тамарису всё, что задумали сенаторы. - Только я не пойму, почему они решили, что не увидят той… магии? Ну, когда все подчиняются, - спросил Биллаир. - Понимаешь, это была не та вакханалия, на которой побывал Август. Возможно, там и использовали какие-то способы влияния на людей, но здесь всё было проще. Думаю, сенаторы уже на месте узнали, что это скорее подобие вакханалии. Тут и народу было не так много, и жрица, - Тамарис поморщился, - одна была, да несколько помощников с ней. Боюсь, будь всё серьёзнее, мы бы так легко не выбрались. - А как ты узнал эту женщину? Ну, что она чья-то супруга. - Видел, я её спрашивал, когда мы уходили из рощи? - Да, о чём? – тут же полюбопытствовал Биллаир. - Спросил, не муж ли ей подарил эту тунику. Та разозлилась, но подтвердила. На самом деле, так совпало, что мужа я её знаю, служит центурионом, хорошая, между прочим, должность. И тунику эту я прекрасно помню, такой второй нет. В одном из походов он выкупил её у какой-то торговки-куртизанки, но это секрет, - Тамарис рассмеялся. - Невероятно, - поразился Биллаир. - Да, и если он прознает о её приключениях, останется женушка и без дома и без этой туники, уж я-то знаю Ливерия, - хохотнул он. - Но из-за неё могли убить Мария и Диану. - Тут спорить не буду, дел они могли наворотить. Но думаю, теперь она поумерит свой пыл и будет гораздо тише молиться своему Вакху. Биллаир не сдержал смешок. Да уж, такого как Тамарис забыть невозможно. Он посмотрел на легионера, поймав хитрый взгляд. Биллаир не успел опомниться, как уже был стиснут в объятиях. - А что же Вакх? – спросил Биллаир, со смехом уворачиваясь от поцелуев. - А что я? – шутливо переспросил Тамарис, ловя своего черноволосого провокатора за руки. - Хочешь поцеловать меня? - замерев, сказал Биллаир, смотря близко-близко в полюбившиеся ореховые глаза. И сам подался навстречу, с наслаждением оглаживая мягкие волосы и притягивая Тамариса за шею, чтобы целовать ещё глубже и смелее. Его легионер. Никому не отдаст.***
Беду удалось предотвратить. Биллаир ради сохранения инкогнито через нескольких людей передал свиток Цезарю. Там они с Тамарисом изложили все подробности замысла сенаторов. Двадцать четыре человека – именно у стольких стражники нашли спрятанные кинжалы в цилиндрах для ношения документов. Остальные члены сената были на стороне диктатора, и пятнадцатого марта свершилось значимое в истории Рима событие. Гай Юлий Цезарь был провозглашён царём и стал единоличным властителем Италии и всех владений за её пределами. Это давало возможность сохранить мир и покой среди римского населения, и предотвратить многочисленные смуты и людские потери. [I]Несколько дней спустя[/I] - Да нет же, Биллаир, не так держишь! – сокрушался Тамарис. – У тебя не получится «расписывающего» движения кинжалом, если ты так криво будешь держать его. Господи, за что мне это. Где Густавус? Сейчас я тебя сдам ему на руки. - Всё, я устал. Можешь отдавать, - Биллаир опустился на лужайку, сложив руки на груди. - Обидься ещё мне, - Тамарис сел рядом, легонько пихнув его плечом. - Я не узнаю тебя, ты ленишься. Где тот хороший человек-адвокат, который собирался сразить весь Рим своим ораторским искусством? – он ткнул его пальцем в бок. Биллаир едва сдержал смех, попытавшись вернуть себе усталый вид. - Он спас Цезаря и теперь заслужил отдых. А один легионер заставляет его махать кинжалом. Это слишком, - с этими словами Биллаир улёгся на мягкой траве, раскинул руки и закрыл глаза. - Я тебе сейчас покажу одного легионера, - Тамарис навалился на него, сгребая в охапку всё-таки засмеявшегося Биллаира. - Ну хватит, - хохотал он, пытаясь изогнуться и не получить очередную порцию тычков в рёбра. Наконец, он сжалился над Биллаиром, выпуская его из-под себя. Но тот не собирался оставлять всё без справедливого возмездия. Потянув за плечи, он перевернул Тамариса на спину, взгромоздившись сверху. Длинные пряди Биллаира тут же упали легионеру на шею и лицо, в то время как свои у него разметались по траве. Биллаир не мог наглядеться на ставшее уже таким родным лицо. Казалось, каждая родинка на нём знает и помнит его поцелуи. Он провел пальцем по щеке и поцеловал две маленьких, расположенных совсем близко. Тамарис улыбнулся. Лежавший под ним, он был невероятно очарователен. Расслабленный, податливый, хоть что делай, Биллаиру можно всё. - Скажи, - попросил Биллаир. - Что? – дотронувшись до уголка его губ, спросил Тамарис, и ласково посмотрел в глаза. - Что-нибудь, - поцеловав его в ладонь, ответил Биллаир. - Мм… несносный черноволосый мальчишка? – лукаво спросил Тамарис. - Хочешь знать, насколько он может быть несносным? – в глазах Биллаира появился озорной блеск. Он приблизился к его губам, почти касаясь их, но не целуя, лишь дразня. - Мечтаю это узнать, - прошептал Тамарис, потянувшись к нему. - Тогда сейчас узнаешь, - успел лишь сказать Биллаир, прежде чем Тамарис завлёк его в умопомрачительный поцелуй… В этой огромной оливковой роще, далеко-далеко от посторонних глаз они были одни. Биллаир забывал, как дышать, наслаждаясь уже совсем не робкими ласками. Границ не осталось. Ещё тогда, по дороге домой, впервые ощутив вкус первого острожного поцелуя, он позволил себе представить большее. И это оказалось легко. Желанно. Только с ним. Всё сбывалось сейчас, и было похоже, скорее, на сон, о котором он никому и никогда бы не рассказал. Который делил лишь с одним человеком. - Тише же, - шепнул ему в губы Тамарис, улыбнувшись. - Никто не услышит, - едва различимо произнес Биллаир, закрывая глаза. Он закусил губу. То, что делал с ним Тамарис прямо сейчас, не оставляло шанса хоть каким-то мыслям. - Я знаю. Но тебя слышу я. С ума свести хочешь, – сказал он. И будто противореча своим словам, прижался к обнаженному животу, вновь заставив Биллаира отрывисто вздохнуть. - … хочу, - только и сказал он, сладко вздрагивая от прикосновения горячего тела к нему. Ответом было новое движение и сил сдержаться не осталось. Хотелось бесконечно повторять его имя. Звать, просить продолжать любить и ни за что не останавливаться. Собрав последнюю волю, Биллаир поменял их местами, снова оказавшись сверху. И прочитал по губам чуть слышное: - «Хочу, чтобы ты был моим». - Уже твой, - Биллаир немедленно приблизился к нему, целуя со всей страстью, на которую был способен. – Давно только твой, - он на мгновение отстранился, ловя на себе пронзительный взгляд, наполненный желанием. Биллаир почувствовал, как теплая ладонь легла на бедро. Лёгкие поглаживания были бы совсем невинны, если бы не отсутствие одежды. Если бы не волнительное ощущение возбужденной плоти. Долгий взгляд глаза в глаза. Хотелось снова целоваться. Медленно и с наслаждением. Лишь бы продлить их единение на бесконечность. Но Тамарис аккуратно притянул его к себе и тихо заговорил на ухо [I] такие[/I] слова... Биллаир чувствовал, как мечется в груди сердце, а во всем теле разливается невероятная слабость от того, что он слышит. От того, как Тамарис гладит его по голове, то сминая волосы, то отпуская. Иногда легко, иногда чуть сильнее. С каждым движением ему казалось, что тот приручает его. Приучает к себе, к своим рукам. Биллаир уже давно закрыл от удовольствия глаза, а на губах замерла блаженная улыбка. На всё у него был только один ответ. - Да. Всё что скажешь. Всё что захочешь, - так и не открыв глаз, пообещал Биллаир, невесомо целуя его в щёку. А потом чуть привстал с него, опускаясь поцелуями ниже. Но Тамарис не разжал ладонь, слегка потянув его за волосы обратно. Биллаир плутовато улыбнулся, зная, что только что намеренно ослушался. И покорно опустился обратно. - Ты всё прослушал, - сказал Тамарис, хотя глаза его тоже улыбались. - А если я захотел всё понять наоборот? – понизив голос, спросил Биллаир, одаривая его короткими ленивыми поцелуями. И как бы невзначай продолжил ласку, ведя губами по шее. Слабо прикусил кожу на ней, тут же поцеловав это место. И снова вниз… - Биллаир, - позвал Тамарис, задержав его. - Хочу что-то сказать тебе, - будто не услышав, ответил он и приблизился к его виску. И тихо, так же как Тамарис недавно, заговорил о своих желаниях. Он знал, каким властным его воин может быть на самом деле. Он видел это, и сейчас хотел себе такого же. И просил его об этом. Биллаир замолчал, уткнувшись ему в шею и просто обнимая. Дальше решает не он. - Ты же знаешь, что с тобой я так не могу, - услышал он любимый голос. Тамарис медленно гладил его по спине. Биллаир ничего не ответил. Вместо этого вжался бедрами сильнее и уже больнее укусил его под ухом. Тут же почувствовал, как Тамарис стал неспешно наматывать его волосы на кулак. Слабая улыбка коснулась губ Биллаира. Он продолжил покусывать тонкую кожу, слегка прогибаясь и медленно двигаясь. И отрывисто вздохнул, когда легионер ощутимо потянул его за волосы. Легкая боль отразилась на лице удовольствием, когда тот заставил его смотреть себе в глаза. Закусив губу, он хотел поцеловать его, но Тамарис не позволил. Не дав даже опомниться, дернул за волосы сильнее, вынуждая Биллаира приподняться с него. И вот уже приятная тяжесть роскошного тела прижимает его, не давая возможности сопротивляться. Можно только неистово целоваться, отдаваясь этой желанной настойчивости. Чувствовать Тамариса таким… настоящим. Он был готов довериться ему целиком. Ему ни разу не было страшно. Тамарис не давал выбора. С ним либо хорошо, либо прекрасно. Как сейчас, когда пока ещё расслабляющая ласка касалась Биллаира там, где он больше всего хотел. Они уже близки, как никто. Но сейчас станут ещё ближе. Тамарис потянул Биллаира за руки, помогая подняться и встать на колени. Ладони легли на спину и медленно провели по позвоночнику. Разомлевший Биллаир прогнулся, закрывая от блаженства глаза. Но легкая дрожь прошлась по телу, когда легионер обхватил его за талию, тесно прижавшись сзади. Биллаир замер. Хотелось зажмуриться, задержать дыхание, впуская в себя свою любовь. Руки сжались в кулаки. Он вскрикнул, опустив голову. Но Тамарис несильно сжал его шею, вынуждая повернуться. И одарил горячим поцелуем, заставляя жалобно простонать себе в рот. Биллаир постарался сосредоточиться на его влажных губах, которые от боли получалось лишь кусать. Целоваться было неудобно, а тело сходило с ума от противоречивых ощущений. Перестав мучить, Тамарис отпустил его. Биллаир дышал ртом, не чувствуя воздуха. Всё было слишком новым, слишком волнующим. Он осознавал себя совершенно беспомощным. Себе не принадлежал. Полностью зависел от Тамариса, от его действий, от его желаний и это распаляло ещё сильнее. Потому что он был слишком уверен в человеке, которого захотел полюбить и которому захотел принадлежать без остатка. Молчать было тяжело, и Биллаир не сдерживал себя. Смущение, если и было прежде, то теперь, с каждым движением Тамариса растворялось в удовольствии. В какой-то момент он остановился, выходя из него, и Билл отчаянно вскинул голову, умоляя продолжить. Он мало что понимал сейчас, но уже так привык к восхитительной заполненности в себе, что теперь ощущение пустоты было сродни вылитой на него ледяной воде. Но приятная дрожь прошлась по телу, когда Тамарис подхватил его и прижал спиной с себе. Биллаир повернул голову, пытаясь его поцеловать. Он завел руку назад, желая притянуть его, но коснулся лишь волос. А потом с восхищением простонал, едва удержавшись. Вцепился в бедро Тамариса, подавшись назад. - Обожаю тебя, - Биллаир сладко заулыбался. Его легионер жарко дышал ему в затылок, возвращая чувство слитых воедино тел. Биллаир не выдержал, опустившись снова и упираясь руками в землю. Волосы неприятно липли к влажной спине и плечам, только Биллаира это мало волновало. Но Тамарис и здесь позаботился о нём, собрав их в хвост и перекинув вперёд. Биллаир почувствовал приятный холодок, и ещё сильнее прогнулся, впуская Тамариса глубже. Тот крепче сжал его за талию, грубо притягивая к себе. Это было великолепно. Немного жестко. Но он так хотел именно этого. Срывая голос и подаваясь навстречу, Биллаир осознавал, что вот-вот переступит черту. И захлёбываясь в экстазе, не заметил, как собственный крик превратился в беспомощный скулёж. Удовольствие стало перемешиваться с болью. Он сжал кулаки, низко пустив голову, но позволил Тамарису входить в него, пока движения того не стали резкими и прерывистыми. Колени ослабели от мучительной, но приятной усталости. Биллаир был готов упасть на землю, когда Тамарис покинул его тело. Но тот придержал его, опускаясь с ним вместе. Прижал к себе обессиленного Биллаира. Он немедленно обнял его в ответ. Тамарис коснулся поцелуем его мокрой шеи, а после заглянул в затуманенные наслаждением глаза. Биллаир мягко улыбнулся, видя, как он смотрит на него с абсолютным обожанием. - Спасибо, что ты у меня теперь есть, - тихо произнёс Тамарис, нежно коснувшись его подбородка. Убрал прядку со рта и прижался в коротком, словно благодарном поцелуе. - Это ты у меня есть, - Биллаир облизнул губы, которые немного саднило от сладких ласк и укусов. – Я так тебя люблю. Тамарис взял его лицо в обе ладони и долго и внимательно смотрел в глаза. А собственные отражали абсолютное счастье, согревая Биллаира своей искренностью. - И я тебя люблю, Биллаир. Безумно люблю, - сказал он, оставляя на его щеке ещё один тёплый поцелуй.