***
Цугиеши клюнул носом и, опомнившись, устало потёр глаза. И почти сразу же пожалел об этом: за несколько часов беготни по улицам с заходом в полуразрушенные дома, канализации, вентиляционные шахты и прочие отнюдь не стерильные места, руки не были вымыты ни разу, а конъюнктивит, между прочим, вещь препротивная. Осознав, о чем только что подумал, Незуми про себя усмехнулся. Гипотетический конъюнктивит — определенно, худшая из его проблем в данный момент. Тем не менее, спать хотелось неимоверно. Устать было от чего — Цугиеши продолжительное время методично прочесывал ветку за веткой, и выяснил лишь, что умирать от рук воинов Зодиака — занятие утомительное. Он старательно отгонял подступающую панику: вариантов осталось меньше десятка, а максимум, чего ему удалось достичь — второе место. Неплохой расклад, если не брать в расчёт, что его единственным оставшимся противником тогда оказался Кролик. Парень поёжился. Он успел испытать на собственной шкуре десятки разнообразных смертей, столько, что при желании мог бы составить рейтинг и отправить в какой-нибудь журнал. И все же гибель от руки этого маньяка была вне конкуренции. К смертям он довольно быстро привык, если так вообще можно выразиться. Инстинкт самосохранения, разумеется, никуда не делся, тело пыталось бороться, ползти, бежать, но это были ожидаемые реакции. В большинстве случаев он так и не успевал уловить момент смерти, чему был рад. Бывало и наоборот — например, когда его растерзали птицы воина Петуха, той обманчиво невинной девочки. Тогда смерть стала настоящим спасением, ознаменовавшим прекращение ужасных мучений. С Кроликом дело обстояло иначе. Какой же это был раз — шестьдесят первый? Семидесятый? В любом случае, тогда он решил попробовать не заключать никаких альянсов, и ему довольно долго удавалось скрываться ото всех. Ровно до тех пор, пока ему не взбрело в голову воспользоваться лифтом, будь тот проклят. Незуми вообще не услышал шагов, не почувствовал чужого присутствия. Крысиные инстинкты, настойчиво гнавшие его в убежище, предательски замолчали в самый нужный момент — совсем как иные представители общества. Все, что он увидел — тускло блеснувший темный от крови — его крови! — клинок. До шокированного мозга еще не дошла боль, только неуютный холод. Это было нормально, это было ожидаемо. Страх смерти плюс разочарование от того, что и этот путь оказался тупиковым, вполне знакомое ощущение. Мелькнувшее в сознании облегчение — не первый раз, но даст бог, последний, зато это было быстро, Кролик молодец, спасибо, пушистик. Попробуем следующий вариант… -…Эй, ты! Будь моим другом! — прошелестело почти над самым ухом, прорвавшись сквозь предсмертную звенящую тишину. И Цугиеши захлестнула волна такого дикого иррационального ужаса, что он почти забыл кто он и где он. Ужаса намного сильнее обычного страха смерти, ужаса такого, что Незуми скончался бы вторично, если бы мог. За его спиной, ласково поглаживая лопатки и слегка приобняв за плечи, стояло что-то потустороннее. Страшное. Позже его неизменно прошибал холодный пот при одном воспоминании. Это не была первая его встреча с воином Кролика — тот и раньше убивал его, иначе и быть не могло — но все как-то походя, мимоходом, просто потому что маленькая крыска попалась под руку. А в тот раз Кролик говорил с ним. Именно Кролик. Именно с ним. Продолжать общение не очень-то хотелось, если честно. Тем не менее, пять жизней спустя, когда жуткая сцена немного потускнела под слоем новых впечатлений (его как раз укусил Пес, и Незуми познал все тонкости блевания литрами крови), Цугиеши скрепя сердце вернулся к тому варианту. Тогда он и узнал, что они с Кроликом остались вдвоем. Еще одна тупиковая ветвь. Незуми вздохнул и опять потер глаза, забывшись. Нет, в самом деле, это было бы весело, если бы не было так утомительно. Вначале ему даже было интересно — совсем как играть в приключенческую визуальную новеллу в виртуальной реальности, где главный герой ты. Что-то в духе «собери все концовки — получи бонусную картинку в галерее». Вот только концовки-то сплошь Bad Ending’и, что не может не напрягать. Незуми подавил подступивший ком отчаяния и встал. Надо бы раздобыть кофе.***
Автомат нашелся в паре кварталов, на станции метро. Все бы хорошо, будь он в рабочем состоянии. Незуми застонал — он уже подумывал остаться где-нибудь здесь, уютно примостившись в каком-нибудь техническом туннеле с чашечкой кофе и надеждой на хотя бы получасовой отдых. Обломись, крысеныш. Чуть ли не ползком поднимаясь по ступеням неработающего эскалатора, Незуми чувствовал себя зомби, у которого вместо мозгов кофе. Где еще бывают кофейные автоматы? В супермаркетах? На остановках? Незуми понятия не имел, где искать, поэтому побрел наугад, стараясь держаться неосвещенной стороны улицы. Он знал, что основные бои шли в северной части города, где столкнулись рептилоидные братья, Бык, Тигр и Свинья. Каким-то ветром в эту мясорубку занесло и Петуха, хотя Нива не выглядела человеком, бросающимся в гущу схватки. Видимо, у нее не было выбора. Впрочем, Незуми было плевать. Для него имело значение то, что ее всевидящее око сейчас явно было занято более важными вещами, нежели маленькая сонная Крыса. А еще беспокоило затишье со стороны Кролика. Хотя, учитывая его дружелюбие и общительность, скорее всего, он ринулся в гущу событий, и Незуми просто повезло с ним не пересечься. Лошадь, Баран и Пес уже выбыли, а пацифистка-Обезьяна не представляла особой угрозы. А значит, можно перевести дух и продумать дальнейшие действия. Разумеется, после двойной порции эспрессо. Незуми наконец добрел до супермаркета и увидел то, что искал — вполне живой автомат с напитками, призывно мигающий зелеными огоньками. Очень вовремя — Цугиеши уже пошатывало, а к векам как будто прицепили по миниатюрному Юпитеру. Или Сатурну со всеми его спутниками. Неважно. Незуми был очень занят, стараясь качаться как-нибудь так, чтобы стаканчик с кофе качался вместе с ним, не расплескивая свое содержимое, поэтому когда прошуршала автоматическая дверь, впуская очередного посетителя, он машинально посторонился, одновременно пытаясь сделать глоток. И только потом поднял взгляд. И застыл с нелепо вытянутыми трубочкой губами, так и не донеся стаканчик до рта. Чудо, что не выронил. Кролик, надо отдать ему должное, удивленным не выглядел, то есть, выглядел не более удивленным, чем всегда. Его обычное выражение лица «что я здесь делаю? Кто эти люди? Я родился?» не изменилось ни на йоту, в то время как рука молниеносно потянулась к хвосту — достать клинок. Незуми все-таки выпустил из рук драгоценный стаканчик, но это уже не имело значения: мозг в минуту опасности заработал так, словно Цугиеши успел залить в себя три кофейника. И все-таки это был сонный мозг — иначе объяснить свои дальнейшие действия Цугиеши не мог. — Прости, я уронил твою порцию! — выкрикнул он, сложив руки в молитвенном жесте. Усаги дернулся и застыл, склонив голову набок. Незуми воспользовался паузой и продолжил развивать мысль, попутно желая провалиться: -…Но я могу взять еще, ты что хочешь? Где-то он читал, что маньяков можно остановить и сбить с толку, заведя непринужденную беседу. Незуми мысленно поклялся после окончания школы поступить на психологический факультет, если сейчас его не убьют. Усаги смотрел на него не мигая, чуть приоткрыв рот. Секунды длились вечность. Незуми, кажется, чувствовал каждый импульс, пробегающий по нейронам. Ему казалось, что как только Кролик подаст голос, его хватит инсульт — он не забыл еще паранормальный ужас тогда, возле злосчастного лифта. С другой стороны, если Кролик промолчит, то в теле Цугиеши появится лишнее отверстие. Или пропадет пара совсем не лишних конечностей. А после инсульта все-таки есть шанс выжить. -…бя. Цугиеши словно ударило током. Он сразу же, не давая себе время на передышку и передумать, переспросил: — Прости?.. И чуть не взвизгнул, когда некромант резко придвинулся к самому его лицу. Черные белки широко раскрытых глаз влажно поблескивали, как лакричные палочки. — Хочу. Тебя. В друзья. — раздельно проговорил он все тем же шелестящим голосом, который абсолютно точно будет сниться Крысе в кошмарах еще долго. Немного подумал и добавил: — И какао. Кофе горький. Незуми не часто в жизни смеялся, особенно искренне. Сейчас он не мог успокоиться вот уже минуты три, все то время, пока нажимал кнопки и ждал, пока наполнится картонный стакан. Затылком он ощущал сверлящий взгляд полуодетого психопата. Повернулся — так и есть, таращится, сволочь. — Держи. — Спасибо, — каким-то странным голосом произнес Кролик, словно не был уверен в том, как произносится это слово. Впрочем, из его уст это и звучало как что-то на инопланетном языке. Незуми снова нервно дернул уголком рта. Концовка обещала быть довольно интересной.***
Возможно, у этого супермаркета была особая аура — как только они как ни в чем не бывало покинули его стены, Незуми почувствовал, как все возвращается на круги своя. Снова накатила сонливость, ведь второй попытки выпить кофе он не сделал. Не помогли даже всплески адреналина. К сожалению, Кролик тоже вернулся в исходное состояние — абсолютно невменяемое и очень дружелюбное. — Моя способность… Я буду тебе более полезен совсем живым! — определенно тот аргумент, с которого надо было начинать еще в супермаркете. Незуми старался говорить убедительно, насколько это возможно, и смотреть прямо в алые нечеловеческие глаза, но против воли нет-нет да и скашивал взгляд на холодное лезвие у своего горла. Промелькнула мысль о том, что это похоже на сказку: «Не убивай меня, человече, я тебе еще пригожусь!» — Я не могу рассказать подробности о своей силе, но она тебе очень поможет! А потом…когда мы останемся вдвоем… Мы подружимся! У него был повод гордиться собой: он сумел не обделаться от страха и даже почти не заикался. Усаги медлил. — Говоришь… будет полезна… — протянул он задумчиво. — И другом станешь… Несколько ударов сердца спустя Незуми почувствовал, как исчез холод у шеи. Некромант засунул клинок обратно в хвост. Цугиеши пообещал себе, что как только окончит факультет психологии, поступит на второе высшее. Будет дипломатом. Такому таланту пропадать нельзя. — Поможешь мне найти Быка. Хочу с ним подружиться, очень-очень! — доверительно сообщил Кролик, таращась вглубь пустынной улицы. Незуми от души пожелал ему скорейшей смерти. Вслух же сказал: — Нам надо на север. Все уже там. Кролик отмер и пошел вперед. Незуми убедился, что колени больше не подкашиваются, и двинулся следом. Снова захотелось спать. Идти не таясь, прямо посреди улицы, было непривычно и нервировало, но вместе с тем даже как-то — Незуми никогда не признался бы, что подумал об этом — заводило. Для него, кто, полностью оправдывая свое прозвище, не только на Войне, но и вообще всю жизнь только и делал, что крался по темным закоулкам и прятался в своей норке, стараясь не путаться под ногами и не попадаться на глаза — для него это было в новинку. Кролик же целеустремленно шагал, ничуть не скрываясь, как кинозвезда по ковровой дорожке. Удачное сравнение, особенно если принять во внимание одежду, точнее ее весьма своеобразное отсутствие. И каблуки. Черт, он серьезно надел каблуки? В голове сонно варились мысли, тягучие как резина. Незуми не мог перестать пялиться. К счастью, у него было оправдание, ведь такого непредсказуемого типа, как Усаги ни на секунду нельзя выпускать из поля зрения. К тому же это было довольно интересно. До этого момента Цугиеши как-то не доводилось толком разглядеть воина Кролика. Как оказалось, к лучшему. Незуми про себя усмехнулся, вспомнив, как мрачны были его мысли при виде приготовленной одежды, в частности, низа с кокетливо — иначе не скажешь — оголенным бедром. Как бы он не бился, пытаясь объяснить этот дизайнерский финт с точки зрения практической пользы, так и не смог. Теперь, видя Кролика, он понял, что ему еще чертовски повезло с костюмом. У него он хотя бы был, в отличие от бедного Усаги, одетого только в трусы, подтяжки и галстук-бабочку. И хвост. И каблуки, как можно забыть про каблуки. Сонный Незуми с шумом споткнулся и на секунду здорово взбодрился, осознав, что только что в мыслях назвал Кролика «бедным». В следующий миг он каким-то чудом увернулся от летящего в его сторону клинка. — Усаги! — возмутился он, незаметно сжав рукоять собственного меча. Возмущение было бы более эффектным, если бы чуть меньше дрожал голос. Кролик замер и изумленно склонил голову набок, словно пытаясь вспомнить, кто перед ним стоит и где они находятся. Потом подобрал оружие и уставился на него, словно впервые увидел. — Я… забыл, что ты со мной, — Незуми показалось, что он ослышался — настолько виновато это звучало. Как ни странно, эта фраза его немного отрезвила. Он пожал плечами и пошел вперед. — Так всегда бывает. Я привык. — Тебя забывают? — спросил Кролик. Незуми неопределенно качнул головой. — Вроде того. Я же Крыса. Крысы серые и незаметные. Кролик замолчал, осмысливая сказанное. Пауза затянулась, поэтому Незуми погрузился в свои мысли, борясь с сонливостью. Приливы адреналина разгоняли ее очень на короткое время. — Мышь, — сказал вдруг Кролик. — Извини?.. — Мышь. Крысы не милые. Хвосты голые. Мышки милее. Ты мышь, — пояснил Кролик, глядя вперед. И зачем-то добавил: — Кролики очень милые. Хвостики пушистые. Незуми не знал, как на это ответить, и ошеломленно уставился на невозмутимо шагающего некроманта. — Ну спасибо… — выдавил он наконец, думая, что Усаги не только маньяк, но и вообще двинутый по всем фронтам. И довольно непосредственный, как впрочем и все сумасшедшие. — А… Эм… — Незуми пришла в голову мысль, что неплохо бы воспользоваться моментом, чтобы задать интересующий его вопрос. Он успел спросить каждого воина — остался только Усаги. — Послушай… А какое желание ты загадаешь, если победишь? Сказал, и сразу же пожалел об этом. Впрочем, Усаги никак не отреагировал на провокационное «если». Он вдруг остановился и задрал голову к темному небу. — Хочу, чтобы все в мире стали моими друзьями! — радостно сообщил он. Незуми поежился. Это звучало бы невинно и даже мило из уст любого, кроме Кролика, если вспомнить, что его понимание дружбы весьма оригинально. Но Цугиеши не мог не признать, что слова некроманта звучали искренне. Усаги вообще все больше напоминал ему ребенка. Гротескного такого ребенка, с невинным личиком, уродливо перекачанными мускулами, в нелепой одежде и с чудовищными способностями. Лицо Кролика и правда было достаточно миловидное, даже красивое, если не обращать внимания на страшные глаза и острые акульи зубы. По лицу ему можно было дать лет семнадцать, максимум двадцать. Возникало ощущение, что голова и тело принадлежат разным людям. Как знать. Это же Усаги — здесь возможно все. Незуми запоздало заметил, что Кролик молчит и упорно на него таращится. Впрочем, это было его обычное выражение лица. — А я вот не знаю, чего хочу, — сказал он поспешно, просто потому что тишина вдруг стала чертовски неуютной. Цугиеши не любил, когда на него смотрят. Он прекрасно осознавал, что не красавец и не урод, от этого ему не было ни горячо, ни холодно, но чужое внимание заставляло испытывать иррациональное, инстинктивное какое-то беспокойство — как будто испачкан рот, или крошки на лице, или волосы в носу. Разумом он понимал, что это глупо, но ничего не мог с собой поделать и всегда старался привлекать как можно меньше внимания. Прятался по углам, настоящая Крыса. Ах да, действительно. Не Крыса. Мышь. Незуми чуть усмехнулся, зевнул и пошел вперед, не заботясь о том, что спина открыта врагу. Пару секунд спустя сзади раздался стук каблуков.***
Когда они добрались до места, увидели, что битва успела перетечь в другое русло. Из шестерых человек остались двое. Они, конечно, по-своему сражались, но это было так… Тигрица была сверху, — рычала и извивалась, то терлась, чуть не мурлыча, лбом, шеей, плечами, то в приступе неистовства вгрызалась острыми зубами, оставляла когтями глубокие красные борозды. Ободок с ушками чудом держался на голове и перекосился на сторону, куртка валялась в шести метрах, возле обезглавленного тела Дракона. Там же лежала и его голова, и верхняя часть костюма Быка. Сам Бык полулежал прямо на земле и сжимал Тигрицу в объятиях так ожесточенно, словно хотел то ли сломать ей кости, то ли стать с ней сиамскими близнецами. Он запрокидывал голову, подставляясь под укусы, роскошные волосы разметались в пыли и слиплись от крови и пота. Периодически Тигрица жадно припадала окровавленным ртом ко рту Быка и тогда он низко стонал, зарываясь пальцами в ее взъерошенные волосы. Все это пронеслось перед глазами Незуми одним мигом, сразу единой картиной. Пораженный, он застыл на месте. Его шокировало не столько само действо (в конце концов, пусть у него и девушки никогда не было, но все же он был старшеклассником, а они народ подкованный), сколько время и место, совершенно для этого неподходящие. Серьезно? На Войне Двенадцати? Вот прямо так? К тому же Тигр и Бык — сильнейшие воины, соперники! Враги, блин! Цугиеши был ошеломлен настолько, что на мгновение совсем забыл о своем спутнике. Кролик же, в отличие от него, к рефлексии склонен не был, поэтому прежде чем хоть кто-то, включая Незуми, успел среагировать, просвистели два клинка, и два обезглавленных тела обмякли на земле бесформенной кучей. Все вместе заняло не больше секунды. Это привело Незуми в чувства. Он заставил себя отвести взгляд от трупов и настороженно глянул на некроманта, гадая, что он выкинет в следующий миг. Тот подошел к Тигрице и Быку и сел на корточки, сложив руки на коленях. — Эй, Мышка-кун, — вдруг позвал он. Незуми аж пробрало от такого обращения. — Что? — осторожно спросил он, не торопясь подходить. Этот ненормальный уложил двоих сильнейших одним ударом. Таким образом, остались только они плюс Обезьяна. Если она еще жива, конечно, что вряд ли. Незуми не ожидал, что все произойдет так быстро — он рассчитывал, что начнется заварушка, как в прошлых ветках, у него появится возможность быстро смыться и придумать план, в зависимости от того, кто останется в живых. Судьбе явно нравится играть в эту визуальную новеллу. Такие сюжетные повороты. — А что это они делали? — Кролик потыкал пальцем в трупы. Те уже начали слабо шевелиться — способность некроманта подействовала. — Ну, пока я с ними не подружился? Незуми сделал вдох. Ну конечно. Чего он еще ожидал. Это же Кролик. — Хм… Любили друг друга, я полагаю, — ответил он, после паузы. Кролик резко поднял голову, так, что длинные уши качнулись. — Я думал, любить — это гладить и говорить, какой ты молодец… — с сомнением протянул он, таращась на Незуми страшными глазами. Незуми вытаращился на него в ответ. Не было похоже, что Усаги издевается или прикидывается. И все же… Впрочем, какая разница. Все равно умирать. В этой ветке точно. А говорить с Кроликом было довольно забавно, так почему бы не использовать возможность? Незуми расслабился, нашел глазами скамейку, подошел к ней и сел, чувствуя на себе пристальный взгляд. — Любовь разная бывает, — начал он. В душе хотелось истерично биться об стенку, потому что вот он — изгой-невидимка Незуми, серая мышь, сидит на скамейке над остывающими трупами и разговаривает о любви с неадекватным маньяком-некромантом в диком прикиде, на полном серьезе задающим детские вопросы. Картина маслом. Цугиеши не сдержался и откашлялся. Кролик на удивление терпеливо ждал. — Так вот, — продолжил Незуми. — Бывает любовь типа как дружеская или материнская. Тогда как раз гладят и говорят, что ты молодец. А бывает…ну, между мужчиной и женщиной. Там уже вот… — он покосился на безголовые трупы, которые уже успели встать на ноги перед Кроликом, который с еще большим интересом принялся их разглядывать. Незуми заметил, что ширинка штанов Быка расстегнута, и отвел взгляд. В конце концов, он всего лишь старшеклассник. От Кролика не укрылась заминка, и он внимательно посмотрел на Цугиеши. — Вот. Поцелуи, объятия и вот это все. Кгхм. Он кашлянул, давая понять, что больше ни слова не скажет. Почувствовал, как Кролик подошел к скамейке, и приготовился… к чему бы то ни было. — Мышка-кун умный!.. — восхищенно прошелестел Усаги, садясь на корточки в ту же позу, что и пять минут назад, перед ним и заглядывая снизу вверх в глаза. Незуми даже удивляться выкрутасам маньяка перестал, только пожал плечами и не сдержавшись, широко зевнул, сладко зажмурившись, так, что слезы выступили. То, что произошло дальше, вполне могло оказаться сном. Может, он все-таки дошел до технического туннеля на станции и заснул? Но нет. Ощущения пальца во рту были слишком реальными. Пальца Кролика. У него во рту. Неизвестно, сколько он сидел бы в ступоре, но Усаги слегка скривился — не скорчил одну из тех страшных рож, которые превращали его юное личико в зверскую маску, а именно чуть-чуть скривил губы. — Укусил… — удивленно произнес он, глядя на свой палец, наполовину исчезнувший во рту Незуми. Незуми выпустил палец и отшатнулся в ужасе, испуганной мышью взлетев на спинку скамейки и чуть не опрокинувшись назад — благо, сзади, видимо, росло какое-то дерево, на которое он и оперся спиной, вытянув вперед ногу в защитном жесте. — Что ты творишь, Усаги? — гневно поинтересовался он. Гнев, как и возмущение некогда, был бы определенно более убедителен, если бы голос не дал петуха. Усаги уже привычно склонил голову набок. — У тебя забавный рот, Мышка-кун, — сказал он безмятежно. — Розовенький. Как кишки. Незуми проигнорировал сомнительное сравнение и заметался взглядом в поисках аргументов, стараясь не думать о том, что споры с безумцами - заранее проигрышное дело. — А у тебя!.. — задохнулся он, лихорадочно ища, что сказать, ведь сказать хоть что-нибудь просто необходимо! — Ты этим пальцем трупы трогал! И неизвестно, где он у тебя еще бывал! От идиотизма ляпнутой фразы хотелось заплакать, не говоря уже о том, что Усаги вполне мог расценить это как «я боюсь заболеть, убей меня скорее, чтобы этого не случилось». Не расценил — вместо этого он уставился на свой палец, как будто впервые его видит. — Я только нож держал… — пробормотал он нервно, сверля палец взглядом, словно ожидая, что микробы от него разбегутся. На их месте Незуми бы так и поступил — если бы было куда бежать. Цугиеши вдруг стало смешно. Ни в одной ветке до этого ему не удавалось вот так накричать на кого бы то ни было, уж тем более на Кролика. — Забей, — он махнул рукой. И поспешно исправился, боясь, что Кролик с его мозгами набекрень может воспринять слово «забей» буквально. — То есть, не обращай внимания. Неважно. Ногу он все же не убрал. Кролик просиял, растянув губы в жутковатом подобии улыбки. Незуми всего передернуло, но он тоже нервно дернул углом рта. Усаги приподнялся, оперся руками на сиденье скамейки. Нога Незуми уперлась ему в грудь, но больной ублюдок этого даже не заметил, почти вплотную приблизившись к лицу Цугиеши. — А ты не хочешь быть женщиной, Мышка-кун? Незуми показалось, что у него слуховые галлюцинации. Это слишком бредово даже для Кролика. Правда ведь? Цугиеши почувствовал, как подступает паника. — А почему ты спрашиваешь? — еле совладав с голосом, ответил он вопросом на вопрос. За спиной проклятое дерево. Если толкнуть психопата ногой, он выиграет пару секунд и перескочит через спинку скамьи… — Ты же сам сказал. То что они делали, делают мужчины и женщины. А мы оба мужчины. — Проницательно, — как можно более едко процедил Цугиеши, собираясь с силами. Лоб покрылся испариной. — Не хочу я быть женщиной! — Ну тогда я буду, — покладисто согласился Кролик. — А какая разни… Незуми изо всех сил толкнул его в грудь ногой и по инерции стал падать назад, разворачиваясь таким образом, чтобы обогнуть дерево… Дерево вцепилось в его плечи руками Быка и намертво прижало спиной к себе. Незуми в ужасе осознал, что чуть поодаль Тигрица стояла одна. Дерево, мать его! Идиот! Зато Кролик взбесился и теперь убьет его быстро — тогда он сможет начать новую ветку. Незуми закрыл глаза. — Ты не хочешь, чтобы я был женщиной? — грустно поинтересовался Кролик совсем рядом с его ухом. — Но я тебя люблю! Незуми опешил настолько, что распахнул глаза, и машинально отшатнулся, увидев лицо Кролика в непозволительной близости от своего. — Слушай, — язык не слушался, а в горло как будто напихали опилок, но Незуми все же смог кое-как прохрипеть: — Мы же друзья, так? И ты любишь меня как друга? Кролик, казалось, задумался. Затем без тени сомнения хлопнул ресницами: — Ну да. Но то, чем занимались они, выглядело интереснее. Незуми захотелось выдрать Усаги гляделки, с его чертовой непрошибаемой логикой. Но он просто закатил глаза и заставил себя говорить ровно. — Послушай. Это дру… — Ты для меня особенный! — доверительно прошептал Усаги ему на ухо. — Не похож на моих предыдущих друзей. И даже на них, — он кивнул на подошедшую к скамейке Тигрицу. — Не похож. Ты теплый. Как я. Лицо его приобрело мечтательное выражение, скостившее возраст еще лет на пять, а в горле Незуми опять образовался ком. Романтика, нечего сказать. Парк, скамейка, луна, горка обыкновенных трупов плюс два ходячих мертвеца, маньяк-некромант и он, Незуми. Шекспировская классика. Какая-то слишком альтернативная реальность, можно обратно? Цугиеши затрясло. Кролик заметил это и протянул руки. Незуми чуть из шкуры не выпрыгнул, когда ладони некроманта — удивительно горячие, учитывая в каком неглиже он щеголяет — прошлись по плечам и предплечьям: вверх-вниз, вверх-вниз. — Холодный. Это плохо, — огорчился Кролик, продолжая наглаживать обнаженные руки. — Нужно, чтобы теплый. Незуми ни за что не признался бы себе, что ему и правда стало теплее. Нервная тряска, впрочем, не прекратилась. К тому же Усаги не торопился отдавать Быку приказ отпустить его. Вместо этого он несколько минут таращился в пустоту. Кожа под его руками тем временем стала гореть, а из головы Цугиеши испарились все дельные мысли. Все-таки ужасно хотелось спать. Почему нельзя просто лечь и уснуть, а не вот это все? Наконец взгляд Кролика сфокусировался. — Мышка-кун, а Тигр — женщина? — неожиданно спросил он, глядя в упор. Незуми настороженно кивнул. — Да, а что? Кролик улыбнулся. Незуми ни разу еще не видел у него такой улыбки. Он вообще не подозревал, что Кролик на такое способен. Эта улыбка разительно отличалась от его обычных маньяческих зубастых оскалов — она была почти мягкой, почти светлой, почти нормальной. Почти — потому что все-таки это Кролик. В следующий миг он забыл все что думал о чертовом Кролике с его чертовой улыбкой, потому что Тигрица стремительно приблизилась к нему вплотную, протягивая руки со вполне определенными намерениями. Незуми отчаянно попытался вырваться, но Тигрица резво перехватила его ноги. Затем Цугиеши на секунду потерял нить происходящих с ним манипуляций, очнувшись уже с задранными вверх ногами, придерживаемыми Тигрицей, поменявшейся местами с Быком. Теперь она стояла за скамейкой, голова Незуми утопала в ее холодной и липкой от крови груди. В нос ударил металлический запах, от которого Цугиеши замутило. Бык отошел и встал чуть дальше, как телохранитель. Кролик удовлетворенно кивнул — слегка дернул головой. Качнулись черные уши. — Видишь? Теперь у нас есть женщина. Мы можем продолжать! — радостно поделился он, явно довольный раскладкой. Незуми протестующе зашипел, не разделяя его удовольствия, но Кролик наклонился к его лицу и прижался губами к губам — не проникая глубже, почти целомудренно. Оба замерли. Незуми — от ужаса и омерзения, Кролик — прислушиваясь к новым ощущениям. Наконец некромант чуть отстранился — буквально на сантиметр. И выдохнул прямо в губы: — Тепло… И словно свихнувшись вторично, бросился осыпать лицо Незуми легкими поцелуями, иногда в спешке слегка царапая кожу зубами. Руки Кролика сжимали плечи Цугиеши так, что скрипели кости, словно он боялся, что его теплый друг исчезнет. — Тепло, тепло, тепло… — шептал Усаги, восхищенно таращась широко открытыми глазами. Незуми перестал сопротивляться. Его мутило от запаха крови, вздернутые вверх ноги затекли и спать хотелось неимоверно. В голову ему пришла одна мысль — бредовая, из тех, о которых даже вспоминать стыдно. Непохоже, чтобы у него был выбор. — Слушай, Усаги, — Кролик мгновенно обратился в слух. Незуми посмотрел в красно-черные глаза и продолжил: — Давай я сделаю кое-что, а ты потом дашь мне поспать? Просто поспать. Хотя бы несколько часов, — тон против воли сделался умоляющим, и Незуми прикусил язык, заставив себя замолчать, пока не наговорил лишнего. Хотя, учитывая, что лишнего он собирался натворить… Незуми вздохнул. Слава богу, никто не помнит альтернативных реальностей. А ему всего лишь нужно будет убедить себя, что все происходящее ему приснилось. Со временем пройдет. Кролик неожиданно робко кивнул, взгляд потусторонних глаз стал как будто доверчивым. Незуми отогнал наваждение. Это же Кролик. Цугиеши бросил многозначительный взгляд на Тигрицу. — Но ты же говорил, что нужна женщина… — недоуменно возразил Кролик. Незуми махнул рукой. — Неважно. Уже неважно. Кролик кивнул, и Тигрица отпустила ноги Незуми, которые от тут же с облегчением распрямил, а сама отошла в сторонку, к Быку. Незуми помедлил, собираясь с духом, потом нерешительно протянул руки и притянул Кролика к себе за шею. От прикосновения к чужой влажной коже, и особенно от ощущения твердых как камень бугров мышц его передернуло. Цугиеши стиснул зубы и заставил себя продолжить. Усаги дышал часто, приоткрыв рот. Незуми прикоснулся губами к губам, совсем как Усаги раньше, но будучи в отличие от него более подкованным в таких вещах, углубил поцелуй. Тело Кролика дернулось, как от удара током. Незуми был хорош разве что в теории, но с другой стороны, Кролику явно не с чем было сравнивать. Поэтому он спокойно продолжил вылизывать рот Усаги как получится, осторожно очерчивая треугольные зубы, гладя изнутри мягкие щеки и нёбо, и искренне надеясь, что его не стошнит прямо в рот этому ненормальному. Больше пугало, что тот проглотит это все и облизнется. Это же Кролик. Все еще пахло кровью. Кролик, видимо, боялся даже пошевелиться. У Цугиеши мелькнула и пропала ленивая мысль, что тут бы и всадить ему клинок в сердце, жаль, Бык забрал ножны, когда поменялся с Тигрицей местами. Наконец Незуми отстранился. — Дыши, Усаги, — скомандовал он. — Ну? И Кролик задышал, глядя прямо перед собой шальными глазами. — Тепло… Так тепло… — он прижал руки ко рту. Мертвенно-бледные щеки, как отметил Незуми, пошли розовыми пятнами. Кролик вскинул голову. — Я тоже так могу? Незуми пожал плечами. — Почему нет? Все равно умирать. Кролик потянулся к его губам и сразу проник в податливый рот. Надо сказать, училась ушастая сволочь со скоростью света, в точности повторяя все манипуляции Незуми, и даже сымпровизировала, аккуратно прихватив зубами язык Цугиеши, вызвав у того удивленный стон. От неожиданности, однозначно. Экспериментировать, так экспериментировать. Незуми запустил руку в растрепанные белые волосы. Он не ожидал ничего особенного почувствовать, и не почувствовал, волосы как волосы, зато Кролик застонал, по гипертрофированным мышцам прошла дрожь, и он прижал Незуми к груди, как плюшевую игрушку. Жалобно скрипнула броня. Незуми кое-как высвободил руку и расстегнул воротник и нагрудник, царапнул ногтями линию кожи на груди под подтяжками, задевая соски. Кролик задохнулся, прервал поцелуй и спустился ниже — на шею, постанывая и обдавая обнаженную кожу теплом, пока Цугиеши самозабвенно гладил его по голове, одновременно с этим другой рукой высвобождая член Кролика. Когда узкая ладонь обхватила ствол, Усаги вскрикнул, погрузив зубы в плечо Незуми. Крик сделался сдвоенным. Кролик словно извиняясь, начал зализывать укус широкими движениями. Незуми, слегка успокоившись, продолжил поглаживать ладонью ствол, собирая сочащуюся смазку с головки и размазывая ее по длине. Кролик сначала стонал, потом вскрикивал, и затем уже тихо выл на одной ноте. Вой резко перешел в рык, тело некроманта изогнулось дугой, и на руку Незуми обильно выплеснулась белая жидкость. Незуми обнимал руками нелепое громадное тело, пока конвульсии не сошли на нет. Незуми рассеянно гладил влажную от пота кожу, очерчивал контуры мускулов и наконец почувствовал, как дрожь под пальцами стала слабеть. Наконец, Кролик поднял голову. Незуми вздрогнул. Зрачок почти заполнил алую радужку, слившись с черной склерой. — Горячо… — прошелестел Усаги. — Так хорошо… Я раньше никогда… Ты лучший друг в мире… Уголки губ Незуми нервно дернулись — который уже раз за это время. Он взъерошил Кролику влажные от пота волосы, и тот зажмурился, подставляясь. Если подумать, он впервые видел, как Усаги жмурится. В этой ветке вообще многое впервые. Многое наперекоссяк. Бред какой-то. Совсем альтернативная реальность. Остаться бы здесь. Дух у Незуми перехватило дважды: когда он осознал, о чем думает и сразу же после этого — когда Кролик лизнул внутреннюю сторону обнаженного бедра. — Усаги! — выдохнул Незуми, пытаясь отстраниться. — Стой! Не вздумай, чертов Кролик! Кролик к просьбам и угрозам остался глух. Незуми стал вырываться с отчаянием человека, которому терять нечего. Сентиментальные мысли были отброшены и забыты. Когда он брыкнулся особенно активно, сзади к скамейке подлетела Тигрица, схватив его за ноги, как в начале — видимо, Кролик потерял терпение. — Сволочь, Усаги! Мы же договорились! Ты обещал дать мне поспать! — взвыл Цугиеши, яростно дергая ногами — безуспешно. Усаги молча склонился над паховым щитком, видимо соображая, как его снять. На длительный мыслительный процесс его выдержки не хватило, поэтому он просто взял его в руки и разломил, как ореховую скорлупу. В голове у Незуми испуганной птицей пронеслась неуместная мысль о том, что кто-то из организаторов Войны Двенадцати здорово халтурит, экономя на обмундировании. Усаги тем временем освободил из комбинезона небольшой член с аккуратной головкой. — Усаги… — прошипел Незуми, кривя губы. Он слегка возбудился, пока дрочил Кролику — факт, в котором Незуми не признался бы даже самому себе — но возбуждение быстро спало во время короткой борьбы. Кролик посмотрел на него своими обычными широко открытыми глазами — зрачки пришли в норму, и красная радужка снова стала видна. Затем он облизнулся, влажно сверкнув острыми зубами. Этот ублюдок облизнулся! Незуми зажмурился, готовясь умереть от болевого шока. Неужели это и было запланировано некромантом? Использовать, а потом убить унизительным и мерзким способом? Член окутало что-то горячее и влажное. Незуми дернулся от неожиданности. Ощущения были… запредельные. Он приоткрыл один глаз и чуть не прикусил язык — Кролик низко склонился над его пахом, вобрав член в рот почти целиком. Страшных зубов Незуми вообще не чувствовал — а нет, прочувствовал, когда Кролик осторожно прикусил крайнюю плоть и слегка оттянул. Перед глазами плыло и периодически темнело. Иногда Усаги заглатывал совсем глубоко и делал два-три глотательных движения. Тогда Цугиеши, кажется, орал не своим голосом или, может быть, плакал. Возможно, и то, и другое. Длинным языком Усаги почти полностью обвивал пульсирующий член, оглаживал головку, самым кончиком мягко толкаясь в отверстие уретры. Незуми хватался за что попало: волосы Кролика, ободок с ушами, руки Тигрицы. Он сгрыз костяшки пальцев, искусал запястья, сорвал голос. В какой-то момент Усаги выпустил член изо рта, блестящий от слюны, слегка подул на него и потерся щекой об обнаженную ногу с внутренней стороны, напоследок слегка прикусив зубами и широко мазнув языком, задевая головку члена. Незуми скрутило в три погибели, он вжался в грудь Кролика, будто хотел там раствориться. Кролик в ответ сжал его до хруста в костях.***
— Как… ты это делаешь… — монотонно простонал Незуми. Сил не было даже на вопросительную интонацию, он и так чудом не вырубился, хотя глаза уже не открывались. Кролик мерно дышал, сидя рядом на скамейке. Незуми чувствовал идущий от него жар голым бедром. -…Меня учили, — после короткой паузы сообщил Кролик. И, зевнув, добавил: — Когда я был маленький. В голове Незуми что-то не складывалось. Сонным разумом он не сразу понял, что именно. Когда был маленький? Сосать чужие члены? — А ты ничего не путаешь? — осторожно поинтересовался он. Скамейка дернулась, он предположил, что Кролик пожал плечами. — Нет. Меня учили делать так, чтобы со мной дружили, — медленно, как непонятливому, пояснил Кролик. Оно и понятно. Просто так двинутыми на голову некромантами не становятся. И даже двинутые некроманты по своей воле трусы с подтяжками и каблуки на Войну не наденут. Кстати, Война же все еще идет… Неважно. Еще столько вариантов… Целых… Меньше десяти… — А эти люди… Они сейчас где? — из последних сил задал вопрос Незуми. Просто так. — Не знаю, — Кролик, казалось, сам огорчился. — Они звонят. Говорят, что делать. Я делаю — они со мной дружат. А если выиграю войну — дружить будут все. Незуми горько усмехнулся бы, если бы мог в достаточной степени шевелить губами. — Я… уже дружу… Зачем… все?.. — прошептал он. Скамейка снова дернулась. — Друзья друзей не обижают. Буду дружить со всеми и с тобой — тебя не будут обижать. Никого не будут, — объяснил Кролик. Что-то обожгло глаз и поползло по виску. Проклятые насекомые. Вечно лезут. — Тогда… выиграй войну… И загадай… свое желание… — Незуми не был уверен, слышит его Кролик или нет. — Только… дай мне полчаса… Спать так хочется… Он не был уверен, что горячая рука, приглаживающая волосы на макушке, ему не приснилась.***
Когда Незуми очнулся, в зале с высокими колоннами собрались двенадцать воинов. Один из них — Змея — уже выбыл. Над ним, склонив голову набок, стоял… — Привет, дружище, — криво усмехнулся Цугиеши. Разумеется, никто его не услышал. Оставалось не так уж много веток. Но одну хорошую концовку он уже получил.