Холодная сварка, или Ближе, чем секс

Как же трудно с этой идиоткой! Ну да, сам виноват, лажанулся. Опять. Пора бы уже и привыкнуть. И перестать каждый раз надеяться. Или хотя бы так остро реагировать. Пора бы, да. Сам знаю. Да только вот… снова и снова. А ведь поначалу казалось, что шанс вполне реальный. Что должно получиться. Да нет, чего там! Что не получиться просто не может! Вот что показалось, идиоту. Ну да, конечно — взрослая женщина, с боевым опытом. К тому же мастер восточных единоборств. А ведь для них вроде как главное — что у человека внутри. Дух, а не жалкая оболочка, в которую этот дух заключён. Такая должна видеть не только внешность. Такая должна понять. И оценить. Пусть не сразу, да, но у нас ведь семь месяцев будет на всё про всё! И близость такая, что ближе уже просто и не бывает. Полное слияние душ и возможность посмотреть на мир глазами партнёра. У внутренних сущностей нет возраста. Нет внешности. Никаких тайн, хотя б на эмоциональном плане. Никаких внешних преград. Ничего между, что могло бы помешать… Она видела смерть вблизи, возможно — и сама убивала. Агент из ЦКБ напрямую об этом не говорил, но намёков было более чем. Понимаю, не дурак. Хотя и прикидываюсь, потому что так проще. Если человек глуп настолько, что не просекает нанесённой ему обиды — его перестают доставать. Какой интерес? Вот и меня почти перестали. Не сразу, конечно… Но эта — не прикидывается. Она действительно дурра. Полная и круглая. И сам дурак. Доприкидывался. Похоже, в натуре поглупел. Раз на самом деле позволил себе на что-то надеяться. И думать разное глупое. Впрочем, вру, ни о чём таком не думал тогда, это позже уже намечталось, когда к операции готовили. А тогда просто злился — так, что заледенело всё внутри и мысли метались, словно летучие мыши. Такие же стремительно-угловатые. Ну и, конечно, чего уж там… занозой сидели где-то глубоко Жоркины слова о зрелых женщинах… ну, что они, типа, западают на девственников. И противно так становилось, потому что, выходит, не такой уж весь из себя благородный, раз об этом думаю… И ещё была мысль, что это шанс. Единственный. Но не в том смысле, который имел в виду Жорик. А в смысле понимания. У неё взрослая дочь — та ещё, кстати, стерва. Вишенка от яблоньки, ага-ага! Смотрела, типа как гламурная рыбачка на опарыша. Носик морщила, думала, не вижу. Типа — вроде и полезен, но как же противно дотронуться наманикюренными пальчиками, чтобы на крючок его насадить. Ничего, документы подписала, не подавилась — всё равно других кандидатов не было. Не знаю, если бы и агент ЦКБ точно так же смотрел бы, может, и послал бы всё это на фиг. Да только он-то как раз иначе. Он, типа, понял. И оценил. После такого уже не послать. Нельзя посылать, когда понимают. Понадеялся, что и она поймёт. И посмотрит так же. Ну или не посмотрит, подумает хотя бы. Она ведь тоже агент, значит — умная, значит — должна понять. Будет хотя бы с кем поговорить. Поговорили. Ага. Щаз! Она такая же дурра, как и все прочие. Для неё тоже главное — внешность. Фигура. Бицепсы-трицепсы, кирпичный торсик, тоси-боси. Тренировки, диеты, нотации. Это вредно для печени, в том слишком много калорий, снова филонишь, опять на ночь нажрался, опять пропустил зарядку… вот и все разговоры. Хоть бы раз спросила — парень, о чём ты думаешь? Что тебе по жизни надо? Что тебя волнует? Хоть бы раз! Как же, дождёшься. Ей это не интересно. Ей главное — внешний вид упаковки, в которую её драгоценное Я запихнули, пусть даже и временно. Непрестижно ей, типа, в таком уроде пребывать. Негламурно. Что подружайки скажут? Ужас-ужас! Надо, типа, срочненько подогнать урода под общепринятые стандарты. Самое ужасное, что не бросить уже. Втянулся. Да и вообще… остановку вот вчера проскочил. Не, реально! Задумался о чём-то и мимо проэтовал. Аж сам прифонарел, когда понял. Обычно метров за десять, на подходе ещё, задыхаться начинал и ни о чём думать не мог — только бы до лавки быстрее добраться, плюхнуться на неё и дух перевести. Иногда даже пропускал бусик-другой, посидеть чтобы. Отдышаться. Если приходили слишком быстро. А тут прочесал и не заметил! Так растерялся, что не стал возвращаться, до авиетки дошёл. Прокатился по верхнему ярусу. Не помню уже, когда по нему и катался-то. Ну, если того чёрного конторского крокодила не считать, с очкастым агентом. Не, виду, конечно, не подал. Сидел кирпич-кирпичом, будто каждый день такое и всё как всегда. Пусть не радуется, дурра. Зарядку делаю с такой мордой, что никто не усомнится — бросить могу в любой момент. Пусть боится. Если иначе от неё уважения никак — пусть хотя бы боится! Пусть даже и не догадывается, что мне и самому нравится. А главное — получаться начало. Это такой кайф, когда получается! Почти как остановку проскочить. И что же теперь — отказываться от удовольствия, лишь бы досадить этой дурре? Да ну нафиг. Перетопчется. Вчера, она, к примеру, вообще отколола — предложила почаще в душ ходить. Ну, в смысле, не мыться, а… Ага-ага! Типа сочувственно так — ты ведь, Вовочка, педали крутить не любишь, а это дело шибко уважаешь, вот и давай, оно тоже массу калорий сжигает. Раз уж два пальца в рот после каждого ужина совать тебе западло… Ну не дурра ли? Теперь каждый раз после душа или сортира не включаю её ещё минут по пятнадцать. Пусть думает, что хочет. А, плевать мне, что она там себе думает! Дурра. ***