***
Едва не превратившись в соляной столб, Гермиона прерывисто вздохнула. Эта волна его чувств, полная горечи и затаённой грусти, чуть не снесла её своей мощью, и она вся покрылась мурашками — настолько это было сильно и отчаянно. Она не знала, что Малфой так переживал их затворничество. Напротив, девушка была уверена, что ему так проще. На них не показывают пальцем, не сочиняют сплетни, не мучают вопросами. Каково же было удивление Гермионы, когда она увидела, что его внутреннее состояние было отражением её собственного. Точно так же, как и он, она беспокоилась, что для него это временное. Что закончится год, и они останутся по разные стороны. Гермиона видела и ощущала его чувства, и ей становилось стыдно. Сейчас, не тогда. Что она не собралась с силами и не поговорила с ним, не обсудила всё то, что точило её уверенность и душу изнутри, как наждачная бумага. Они оба были так покалечены войной и предрассудками общества, что боялись открыться друг другу. Ими напрочь завладел страх оказаться ненужными и отвергнутыми. Лишь после ссоры, которую Гермиона помнила даже слишком отчётливо, они смогли переступить через это и довериться друг другу. Остаться обнажёнными во всех смыслах этого слова, уничтожая границы и недомолвки, которые до этого мешали им отпустить всё и просто жить.***
— Да потому что за пределами гостиной ты всё время даёшь мне понять, что я для тебя никто! — взорвался Драко. — Я ждал, пока ты сама заговоришь обо всём этом, чтобы ты — не дай бог — не чувствовала себя обязанной. Но ты молчишь! Так, что я понимаю, что для тебя не значу ровным счётом ничего. — Драко… — потрясённо пробормотала Гермиона, буквально оглушённая его вспышкой. — Видимо, я слишком хорош для блистательной Героини войны, Золотой девочки и умнейшей ведьмы столетия, — продолжал парень, не слыша её, — и гожусь только, чтобы быть жилеткой и машиной для секса! Мерлин, как проститутка! Вершина карьеры и предел мечтаний для бывшего Пожирателя Смерти, — тут он грустно усмехнулся и одной рукой взлохматил свои и так торчащие после сна и близости волосы. — Драко, я так не считаю, — наконец пробилась через его обвинения девушка. — Не знаю, так это или нет на самом деле, но своими действиями ты показываешь обратное. Если я действительно занимаю хоть какое-то значимое место… — Боже, конечно, — возмутилась она. — Подожди, я договорю. То не мучай меня, пожалуйста, больше. Я устал, правда. Обдумай пока всё, сколько нужно, я не буду тебя торопить. Обдумай и скажи своё решение. Либо мы вместе, либо отпусти меня и не мучай, — повторил он, не глядя Гермионе в глаза. — Да мне и думать не надо, я… — Надо. Я прошу тебя взять перерыв и подумать. Хорошо подумать. И только потом мы поговорим. Не сейчас, я хочу побыть один. Пожалуйста, — добавил Драко, заметив, что девушка хочет возразить. После чего он ещё раз провёл рукой по волосам и вышел, негромко хлопнув дверью и оставив пришибленную его словами Гермиону стоять посреди комнаты в растерянности.***
25 марта 1999г. Большой зал. На следующий день он не раз ловил на себе её умоляющие взгляды, но упорно отводил глаза. Он был не готов к разговору с ней, тем более что был уверен, что она ни о чём не успела подумать. Конечно, ему не хватало общения с Гермионой и её самой. За эти месяцы он не заметил, как привязался к ней, но сдаваться не собирался. Её глаза, полные тоски и вины, рушили всё его самообладание к чертям. Он едва сдерживался, чтобы не послать собственное решение к дементорам и не обнять её прямо тут, на глазах у всех. Драко мечтал стиснуть её в своих объятиях до хруста рёбер, поцеловать так, чтобы она начала плавиться в его руках и сгорать от страсти, и утащить в их общую гостиную. Но до боли в мышцах сжимал кулаки и делал вид, что ничего не замечает. Как бы ни было мучительно ждать и не обращать внимания, он хотел, чтобы она сама приняла решение. Чтобы это был её выбор.***
Она помнила, какой ужасной девушкой она чувствовала себя после того разговора и как больно было видеть его нарочитое игнорирование и не иметь возможности даже наедине прижаться к его тёплому телу и кожей ощутить его поддержку и любовь. Правда, они никогда не признавались друг другу в своих чувствах на словах, облекая их в личину поцелуев, объятий и других телесных контактов и эмоциональных проявлений. Может, в этом и была их проблема. Они не были уверены в чувствах друг друга, потому что оба боялись сказать это вслух. Сказать и не услышать ответа. Когда она говорила Драко о том, что ей не надо думать, это не было простой попыткой удержать его, как ему скорее всего показалось. Гермиона действительно была убеждена в том, что любит его и что он нужен ей, как никто другой. Но он ушёл, оставив после себя всё своё отчаяние и разделив его напополам. Не стал слушать, уверенный в своих сомнениях.***
26 марта 1999г. Коридор возле гостиной Слизерина. — Малфой! — она поймала его возле слизеринских подземелий, куда он пошёл, лишь бы не возвращаться в Башню старост. — Да стой же ты! — Ты что-то хотела? — наигранно прохладно уточнил он, оглядываясь на портрет, служивший входом в гостиную. — Хотела, — ответила Гермиона, пытаясь отдышаться после пробежки: догонять его пришлось чуть не от Большого зала. — Я тебя слушаю, — он остановился, засунув руки в карманы и слегка наклонив голову. Того, что последовало, он ожидать никак не мог. Эта потрясающе внезапная женщина подошла к нему поближе, толкнула к стене и, схватив за воротник рубашки и притянув к себе, поцеловала. Драко не знал, чем он был ошарашен больше — тем, что она сделала это около его родной гостиной, где их могли увидеть по большей части студенты его факультета и друзья, или тем, как она целовала его. Между тем, она упрямо проводила своим горячим языком по его рту и тут же проталкивала его внутрь, кусала его губы, а руками цеплялась за его плечи, впиваясь ногтями так сильно, что он чувствовал это через ткань рубашки. Чёрт возьми, какого хрена она делает? Простонав сквозь поцелуй, он не выдержал и притянул девушку к себе за талию, отвечая с не меньшей горячностью. Как же он скучал. — Гхм-гхм, — раздалось спустя пару минут откуда-то слева. — Я вам не помешал? — Забини, какого Мерлина ты встал около входа? А ну, подвинул свою чёрную задницу да побыстрее! — к нему прибавился ещё один знакомый голос, принадлежащий его подруге, которая вместе с Блейзом должна была сегодня скрасить его одиночество. Они уставились друг на друга ошалевшими глазами и дружно расхохотались, пряча лица в объятиях. — Я не поняла, — протянула Панси, выходя наконец из гостиной и глядя на лучшего друга, обнимающего Гермиону. — Что здесь происходит? — Это ещё что, — довольно хмыкнул Блейз. — Пока ты не начала рваться наружу, они целовались так, что чуть не воспламенились. — Что они делали? — совершенно обалдела та. — Ты ничего не перепутал? — Кажется, нам не нужно больше ничего объяснять, — между тем, тихо усмехнулся Малфой, обращаясь к Гермионе, немного оправившейся от смущения. — А вот тут ты ошибаешься, друг мой, — пришла в себя Панси. — Мне было бы крайне любопытно послушать вас двоих. Без обид, Грейнджер, но это, мягко говоря, неожиданно. — И мне, кстати, тоже, — присоединился Забини. — Какие уж тут обиды, — хмыкнула Гермиона, настолько напоминая Драко в тот момент, что Панси и Блейз одновременно вздрогнули. — Между прочим, вы первые, кто об этом узнал, — добавил Малфой. — Даже Поттер с Уизли не в курсе. — Ну, я думаю, что это вопрос часа, — ответила девушка, заставив Драко удивлённо приподнять бровь. — Я как раз собиралась после идти к ним. — Серьёзно? — Вполне, — пожала она плечами. — Но раз уж так сложилось, предлагаю тебе быстренько сообщить им новость века и тащить задницы обоих в гостиную старост, — хлопнула в ладоши Панси. — Что? — вопросительно вздёрнула бровь она, увидев три удивлённых взгляда. — Будем налаживать межфакультетские отношения. За бутылочкой-другой огневиски. Блейз, у тебя же осталось?