Холодное бетонное помещение с облупленными стенами, поросшими мхом и плесенью, затхлый спертый воздух давно заброшенного здания, в котором особенно выделялся запах бетонной крошки и гнилой древесины. В еле отличимое от мглы, что сокрыла это помещение изнутри, в небольшое до безобразия мутное и исцарапанное оконце проникала толика света, почти не разгоняя тьму, что окружала собою весьма необычную для таких мест особу.
На прохладном бетонном полу, испачканном тонким слоем грязи, песка и крови лежала сама солнцеликая принцесса Селестия. Она совсем не двигалась… но вот бока аликорна медленно, но шумно вздымались и опускались, говоря о том, что она жива, но в обморочном или состоянии сродним ему.
Лучезарный аликорн лежала на левом боку… лежала среди этой грязи и стоявшего здесь гнилостного запаха. Её некогда белоснежная шерстка теперь была вся вымазана в бетонной пыли, а местами даже и крови, причем неизвестно чьей, тоже самое постигло безупречную эфирную гриву и хвост, что теперь обычными спутанными прядями валялись на полу.
Глаза Селестии быстро-быстро бегали под веками, говоря о том, что она видит сон, скорее всего кошмар, ведь мордочка принцессы не выражала ничего кроме волнения и беспокойства, а возможно даже и страха… Вдруг ушко принцессы дернулось, в её нос ударил запах разваливающегося бетона, гнилых деревянных перекрытий, мха и спекшейся крови, смешанной с запахом пустоты и обреченности, которыми здесь все было пропитано. Иссохшие губы её солнечного величия медленно разлепились, после чего послышался лишь негромкий протяжный стон.
Тельце венценосной особы содрогнулось, и комната наполнилась звуками громкого кашля, вырывающегося из её широкой груди. Пони быстро вскочила на ноги, но, тут же подкосившись, упала, не совладав с непослушным телом. Её громкое и частое дыхание вперемешку со стонами и кашлем заполнило комнату, отражаясь от её обветшалых стен.
– Г-где я? – дрожащим голосом, словно вовсе и не гордая принцесса, произнесла Селестия, более-менее придя в себя. Её мысли ужасно путались, тело болело, мучала жажда, а ещё донимал этот ужасный запах, от которого кружилась голова.
Селестия с ужасом озиралась по сторонам, совершенно не понимая, что происходит. Память вовсе подвела её, теперь она не знала даже собственного имени. Все вокруг было сокрыто мраком, однако небольшое оконце освещало её посредине комнаты. Удивительно, но двери она не смогла найти взглядом.
– Что п-происходит? – аликорн боязнено дернулась, начиная прикасаться к себе копытами, осматривая тело, оно так жутко болело, что, казалось, все кости были переломаны дважды, но ничего серьезнее пары странных порезов на задней левой ноге она не обнаружила.
– А это что такое? – она ощупывала голову, вдруг обнаружив на ней странный длинный отросток, что был ничем иным, как рогом самой принцессы, о существовании которого, видимо, она так же забыла. – Для чего это? – она вновь прикоснулась к рогу, двигаясь копытцем вдоль канавок на нем, а посредине уперлась в маленькое серебряное кольцо, на котором сияли небольшие белые руны. Особо не раздумывая, она уперлась в колечко двумя копытами, начиная снимать его с рога, однако, как только она попыталась это сделать, её тело пробило разрядом электричества, от которого Селестия громко крикнула, стиснув зубы.
Колечко было самым обыкновенным магическим блокатором, обращающего часть силы владельца против него самого. Ну… как обыкновенным? Не каждый блокатор удержит достаточно мощного единорога, что уж говорить об аликорнах. Вдруг принцесса громко захрипела и повалилась на пол, держась за грудь копытами. Комнату вновь наполнили звуки кашля, но теперь уже более страшного, ведь он сопровождался каплями крови, что откашливала пони прямо на холодный бетонный пол.
Спустя некоторое время кашель прошел, но пони двинулась чуть вперед, упершись лбом и мордочкой в пол… Её большие фиалковые глаза заблестели от влаги, начинающей быстро скапливаться в них.
– За… за что? Что я такого н-натворила? – слезно произнесла та, стараясь всхлипывать как можно тише, но выходило слабо. В конце концов она не сдержалась, и слезы хлынули из её больших чудесных глаз. Это зрелище могло разорвать сердце любому, ведь лучезарная правительница явно не заслужила такого. Самым ужасным было то, что она действительно ничего не помнила. Она не могла вспомнить кем была и где жила, сейчас пони даже и не догадывалась, что она – правительница целого королевства, да что там королевство… она и имени своего вспомнить не могла.
Некогда величественная принцесса сейчас лежала в пыли и собственной крови, продолжая лить слезы от ужасов, произошедших с ней за такой короткий период. Селестия чувствовала страх, боль и обиду, чувствовала отчаяние и абсолютную беспомощность… Однако вскоре поток слез прекратился, оставив её в полнейшей тишине. Тишине, которую почти тут же нарушили звуки чьих-то шагов… Громкие и тяжелые, казалось, они сотрясали пропитанный медным запахом воздух вокруг. Селестия притихла, а шаги становились все громче и громче, что означало, что что приближается к ней.
Её высочество подняла голову, увидев знакомый пейзаж: пустая комната полная мглы и небольшое оконце, свет которого падал на дверь… стоп, дверь? Разве там не была стена? Нет, теперь там красовалась большая и ржавая железная дверь с задвижной щелью, прямо как в карцерах.
“Откуда здесь дверь?” – посетили её аналогичные мысли. Но пони сидела тихо, стараясь не издавать ни единого звука, чтобы не выдать себя. Ведь мало ли кто может быть там…
Шаги становились все громче и отчетливее, пока, наконец, не достигли двери… и просто направились дальше по коридору, даже не задержавшись рядом с ней.
– А если это помощь? – тихонько сказала себе пони. И ведь действительно, её могли искать, только вот почему тогда никто не кричал и не звал её?
Это было сложно… перед Селестией встал непростой выбор, оба варианта которого были рискованными. Ведь если это её похититель, церемониться он с ней особо не станет, а если она упустит помощь, то возможно просто погибнет здесь. Кричать или молчать? Не важно, ведь рискует она в любом случае.
Но выбор разрешил новый приступ кровавого кашля, заставивший её вновь окропить пол багровыми каплями… Шаги приутихли, а затем пошли обратно к двери, где кашляла пони. Послышалась какая-то возня у двери, а затем - звук громкого механизма, отворяющего дверь.
Внутрь хлынул поток яркого света, ослепивший пони, что уже пришла в себе после кашля.
– Ну надо же! – довольно произнес кто-то. – А я все пытался найти тебя да вот как-то заплутал… Поиски одной пони могут показаться не очень удобными, когда в твоей темнице бесконечное число камер, но зато не заскучаешь! – явно не без усмешки произнес тот же тип.
Принцесса приоткрыла глаза, с ужасом уставившись на существо перед собой. Это была безумная химера, напоминающая дракона. Существо имело гриву и голову лошади, на которой красовались олений и козлиный рог. От непомерно длинного тела шутника исходили две совершенно разных лапы, одна из которых принадлежала грифону, в то время как другая - льву. Из-за его спины красовалось крыло пегаса и летучей мыши, а стоял этот ужас на ноге ящерицы и копыте.
– Эээй, доброе утро! – провел лапой перед глазами у пони драконикус, имя которого всем нам известно. Пони сидела и пялилась на него, не сводя глаз, но, когда его лапа оказалась в такой близости от неё, она вдруг подскочила и отпрыгнула к стене, вжавшись в неё.
– Не трогай меня, пожалуйста, я ничего не помню! – взмолила та, закрываясь крыльями от него.
– Трогать? Ох, милая, разве могу я испортить такую прелестную шкурку? Я искал тебя совсем не для этого, да и вообще, разве так ведут себя в гостях? – с непомерной наглостью и какой-то странной радостью, от чего его морда расплылась в улыбке, произнес Дискорд.
– В гостях? –удивленно пролепетала принцесса. – Но ты ведь сказа…
– Мало ли что я сказал! – перебил её тот, а затем щелкнул своей птичьей лапой.
Комнату озарила яркая вспышка, но, когда Селестия вновь открыла глаза, теперь она обнаружила себя в совершенно другом месте. Это была большая гостиная-зал на манер старинных поместий. Все вокруг было отделано красным деревом и изысканно украшено солнечным металлом, в своем обилии, напоминавшем барокко.
Сама пони сидела в большом уютном кресле напротив камина, жар которого согревал её озябшее тело, а языки пламени озорно плясали на гладком ламинате, покрывающем пол. Дочь золотого солнца поначалу находилась в шоке от произошедшего, её копытца вцепились в подлокотники, чуть ли не начиная рвать их красноватую обивку, расшитую золотыми нитями.
– Эй, Селестия, как тебе? – вдруг послышался знакомый ей голос откуда-то сзади.
Повернувшись и выглянув из-за спинки кресла, пони обнаружила, что химера стоит на втором этаже, который, судя по всему, являлся библиотекой, судя по обилию книжных шкафов за его спиной. В одной руке это существо держало раскрытую книгу, а второй, львиной, оперлось о небольшую деревянную оградку-забор, отделяющую второй этаж от помещения зала.
– Почему ты так напряжена? – пока Селестия раздумывала, она и не заметила, как он оказался за её спиной. Протянув лапы из-за спинки этого большого кресла, он положил костлявую птичью ей на шею поглаживая её, а своей львиной начал сильно, но аккуратно разминать её плечо.
Удивительно, но эффект это все же оказывало. Жар камина вкупе с движениями драконикуса заставил пони закрыть глаза и посильнее вжаться в кресло, боль в теле чуть отступила, к тому же, только сейчас она заметила, что её шерстка и грива были полностью вычищены и вновь сверкали.
– Что здесь происходит? – чуть успокоившись, более-менее нормальным голосом произнесла Селестия, глянув в морду Дискорда, но тот сидел уже в точно таком же кресле рядом с ней. Но его лапы все так же гладили пони, от чего ей стало немного не по себе.
– Здесь? Всего-лишь милые дружеские посиделки! – радостно воскликнул тот. Ещё один щелчок пальцами, и прямо между ними появился небольшой круглый столик. На нем стоял красивый фарфоровый заварник, пара чашек и куча всевозможных сладостей. Вдруг у заварника отрасли крылья, и он, воспарив, наполнил чашки своим чаем. – Как говорила моя мама… – вдруг рассмеялся дух хаоса. – Ух… мама, я ведь фундаментал, откуда у меня родители? – но пони, кажется, не разделила его веселья.
– Кто ты такой? – перебила его смех пони. В ту же секунду он замолчал, а морда драконикуса приняла серьезное выражение.
– Неужели тебе интересно именно это? – выгнул свою серебристую бровь тот.
– Да. Нет. Не знаю… – растерялась принцесса. Вдруг её снова охватил приступ кашля, и багровые капли долетали аж до самого Дискорда, сидящего в метре от неё, но тот прикрылся пляжным зонтиком, взявшимся из ниоткуда.
– Бедная маленькая пони, а ведь я тебя предупреждал… – с некой жалостью, но все же не без усмешки произнес дух раздора.
– О чем предупреждал? Кто ты? Кто я? Где мы вообще? – слезно закричала пони.
– Удивительно… так ты и в правду ничего не помнишь? – два больших желтых глаза Дискорда с красными зрачками уставились в неё, а голос даже дрогнул в какой-то момент.
– Абсолютно… абсолютно ничего не помню… Помоги мне, пожалуйста! – Селестия подняла голову, встретившись с его прожигающим насквозь взглядом.
– Что же… – драконикус поднялся из-за кресла, а затем потянулся и зевнул. – Слушай, – так и не использованный чайный набор, покрытый каплями крови принцессы, исчез, а вместо него появилась белоснежная колонна, на которой красовалась миниатюрная гора с большим замком, который, почему-то показался Селестии очень знакомым.
– Что это? – она привстала с кресла и подошла чуть поближе, смотря на это великолепие.
– Это Кантерлот, между прочим, твоя резиденция находится именно в этом замке, – Дискорд непонятно откуда извлек маленькую плоскую фигурку Селестии собранную из детского конструктора и поставил её на шпиль одной из башен замка.
– Я что, живу в замке? – удивилась та.
– А где ещё должна жить принцесса? – усмехнулся тот.
– Что?! – воскликнула солнцеликая. – Погоди, но как… как же…
– Ты принцесса, а зовут тебя Селестия, у тебя даже сестра имеется… – продолжил свой рассказ Дискорд.
– Сестра? – кажется этот факт удивил её ещё больше чем то, что она принцесса.
– Ага, когда-то давно, около тысячи лет назад, вы объединили разрозненные мною племена пони и сплотили их, но перед этим победили меня самого! – послышался громкий смех драконикуса, который, уменьшившись, лежал на том самом месте, где когда-то стояла гора, но вместо неё там была лишь какая-то выжженная пустыня, а самого духа хаоса щекотали Селестия и Луна, после чего он захрипел и высунул язык, на его глазах появились перекрестия, а в лапах на груди - цветок. Через мгновение фигуры аликорнов растворились в пространстве, а воздух наполнился овациями и тело Дискорда буквально начали заваливать невидимые зрители.
– Спасибо, спасибо! – кланялся тот незримому залу.
– Но зачем мы тебя побеждали? – неловко поинтересовалась та. Теперь она немного забоялась его, ведь если она с сестрой побеждала этого ненормального, выходит он точно ей не друг.
– Ах да, ты ведь забыла… Мое имя - Дискорд, и я дух хаоса и раздора. А вообще, мне просто было скучно, и я решил устроить войну между твоими драгоценными пони, что тебе самой не особо понравилось. Обычное дело! – разъяснил ей дух хаоса. – Эй, где твои манеры, разве вежливо отвлекать актера от его игры?
– Извини… – как-то смутилась та.
– Эх, ну так не интересно, будь хоть немного напористее! Ты начинаешь напоминать мне Флаттершай, кстати, у нас ведь завтра пикник… или это через неделю? Не важно, что там у нас дальше? Ах, да! – пейзаж сменился, теперь это были бескрайние зеленые луга, на которых суетилось множество пони, которые что-то строили.
– Что это такое? – поинтересовалась Селестия.
– Тс… – прошипел драконикус, сейчас начнется. Оказалось, что все эти пони строили ничто иное, как сцену. Возле которой потом уселись и чего-то оживленно ждали. Сам Дискорд так же сел неподалеку.
Через мгновение на сцене появилась та самая фигурка Селестии и что-то вещала с неё под озвучку духа хаоса, который просто говорил: ”Бла, бла, бла”.
– Ну, в общем, дальше, около тысячелетия, ты правила сформированным тобою самой государством. Начав всего с парочки племен, ты стала правителем целого королевства. Хотя, поначалу, твое правление особой мягкостью не характеризовалось… – в тоже время один из пони в толпе что-то возразил игрушечной Селестии, но та, встав на дыбы, выстрелила в него лучом из рога, лишив гривы, после чего тот сразу присел обратно.
– Я и вправду делала так? – ужаснулась пони. Она не думала, что способна на такое, хотя, о том, что она принцесса она тоже не догадывалась.
– В летописях говорят, что ты и похуже делала, но сейчас не об этом. В нынешнее время подданные тебя принимают за бога во плоти, что тебе не очень-то и нравится. Короче… сама смотри, – он щелкнул лапой, и вместо этой поляны со сценой появилась карта, охватывающая только пределы Эквестрии и немного драконьих земель. Драконикус ускорил время, и прямо на глазах Селестии возводились города, расселялись пони, осваивались все новые колонии, но вместе с тем и происходили войны, которых со временем становилось все меньше и меньше.
– Даже и не знаю, что сказать, я вообще ничего из этого не помню… – опечаленно выдохнула та. Её охватило какое-то странное чувство, что она была совсем не той, кем являлась на самом деле, ведь, даже потеряв память, в ней должны были остаться какие-то зачатки той Селестии. Лидерские качества, умения, хоть что-нибудь, но она абсолютно ничего не могла вспомнить.
– Не нужно ничего говорить, просто смотри! – прошептал ей Дискорд. Вдруг карта приблизилась к какой-то равнинной местности, посреди которой стоял немаленький замок, но с виду он был серым и мрачным, совсем не как тот, что показывали ей изначально.
– Что это? – поинтересовалась пони.
– О… тише! Это один из моих любимым моментов! – в лапах Дискорда появилось огромное ведерко с попкорном, который он тут же принялся уминать.
Вид опять изменился, теперь он показывал, что происходило внутри замка, а именно Селестию, правда… опять же в образе той же фигурки, напротив которой стояла её младшая сестра, так же являясь фигуркой. Они о чем-то оживленно спорили, если судить по фыркающе-ржущим звукам, исходящим от них.
– Дискорд, я… я не понимаю… – обратилась она к духу, который довольно смеялся, смотря на такую интерпретацию семейной драмы.
– Ладно, ладно… – ух, он вытер подступившую от смеха слезу и щелкнул пальцами.
Все было точно таким же, однако теперь Селестия была похожа на саму себя, более-менее. Она презрительно смотрела на младшую сестру, гордо выпятив грудь и раскрыв крылья. Младшая выглядела точно так же, но чуть менее агрессивной, между ними явно происходило какое-то противостояние.
– Селестия, пожалуйста, одумайся! – жалобно произнесла Луна, смотря на старшую сестру.
– Никогда не думала, что получу такой удар в спину от своей собственной сестры. Решила подсидеть трон, Луна? Я даже и подумать не могла, что ты такая… Я всегда считала, что ты ещё всего лишь ребенок, а ты так жестоко обошлась со мной… – с высокомерием произнесла венценосная принцесса.
– О чем ты вообще говоришь! Мне не нужен твой трон, Селестия, посмотри, что сделала с тобой власть, ты давно перестала быть собой! – с явной злостью и обидой произнесла младшая аликорн.
– Что же она сделала со мной, Луна, объясни мне? – все с таким же высокомерием произнесла Селестия. – Я стала сильной, сильнее, чем любой из когда-либо существовавших пони на этой земле, именно силой я приведу наше королевство к господству. Я буду править миром, Луна, с тобой или без, - с отрешенностью и даже каким-то заскучавшим тоном произнесла аликорн, а затем зевнула. Она развернулась и, видимо старалась уйти по своим делам, не видя какого-либо смысла в этом разговоре.
– Ты стала монстром, сестра. Чем же ты теперь лучше тех, с кем мы сражались? Чем ты лучше Дискорда или Сомбры? Мне никогда не нужна была эта власть, никогда не нужно было одобрение подданных, мне плевать на их мнение, плевать на то, как они смотрят на меня… Все это время мне просто нужна была ты, моя единственная сестра, но ты явно уже не та, кем была когда-то, – глаза Луны наполнились слезами от воспоминаний о прошлом, когда они были веселыми беззаботными сестрами, вспоминала, как они сражались с злодеями вместе с сестрой, когда она ещё была собою, но сейчас… сейчас это были лишь воспоминания.
– Дискорд, как же так вышло? – расстроенно произнесла пони, чувствуя себя самым ужасным на свете созданием. Нынешняя Селестия, наблюдающая за этой историей, просто смотрела на это и не могла оторваться… на её глазах так же выступили слезы, от осознания происходящего.
– Власть и все эти пони и впрямь вскружили тебе голову, а ты пошла на поводу… простая арифметика, Селя. Сейчас самое интересное, тише! – картинка вновь зашевелилась.
– Извини меня, Тия, но я не позволю тебе сделать это… – Луна опустила голову, слезы стекали с её мордочки прямо на каменный пол большого зала, в котором сестры разговаривали.
– Прости, что? Что ты только что сказала? – недоумевая, произнесла Селестия, развернувшись к той. Её явно заинтересовали слова младшей сестры.
– Я. Не. Позволю, – слезно произнесла Луна, пытаясь приподнять голову, но стыд не позволял ей теперь взглянуть в глаза той, кто когда-то был её сестрой.
– Ну и умора… – рассмеялась та. – Неужели ты серьезно рискнешь пойти против меня? Я уверена, ты не на столько глупа, сестренка, но, если вдруг все же решишь… удачи тебе… – вдруг солнце за окнами зала стало луной, а по всему залу прокатилась волна гула, от которого повыбивало стекло.
– Прости, Тия… – последняя слезинка так и не успела упасть на пол, аликорн взмыла в воздух, начиная исчезать в центре коллапсирующей микроскопической черной дыры. Через мгновение все прекратилось и стихло. Следа от Луны и не осталось…
– Что? Что произошло? – удивленно крикнула старшая аликорн, что никогда не видала ничего подобного.
Буквально через секунду комнату озарила яркая вспышка сверхновой звезды, оплавившей все вокруг себя оглушительным взрывом. Селестия успела выставить щит, но тот, не выдержав напора, был разнесен на куски, но саму взрывную волну все же выдержал. Она лежала в дальнем углу зала. Открыв глаза, принцесса увидела, что от самого помещения мало что осталось, кроме оплавленных стен из камня.
Прямо посредине зала предстала её преобразившаяся сестра. Это была совсем другая Луна. Высокий и стройный аликорн с черной, словно сама ткань вселенной шерсткой, с большими и невероятно выразительными яркими бирюзово-зелеными кошачьими зрачками и аквамариновым белком глаза. Пряди её темно-синей эфирной мерцающей гривы и хвоста, обрамленные лавандовым сиянием, стелились по оплавленному полу.
– Что ты?.. Как ты?.. – не веря своим глазам, пыталась отойти от шока Селестия, наблюдая за преображением младшей сестры, которая теперь была ростом с саму её.
– Все это на твоей совести, сестра. Я собираюсь положить конец твоим планам, так что лучше не сопротивляйся и… – прямо мимо мордочки новой Луны пролетел яркий фиолетовый луч, созданный Селестией. Но дитя ночи даже не повело ухом, сохраняя спокойствие, вредить Селестии – последнее, к чему она собиралась прибегнуть, если она сама не остановится. Удивительно, но даже сейчас она испытывала лишь любовь к своей сестре, пусть та уже обезумела и собиралась убить её, но Луна знала, что дать своей сестре захватить целый мир она тоже не может позволить.
– Никогда! Слышишь меня, ты, тварь, никогда! – яростно закричала Селестия, впорхнув крыльями и вновь обрушила на сестру свою силу, но та легко заблокировала её атаку, даже особо не напрягаясь.
– Сестра, послушай меня, ты не в себе, тебе нужна помощь, прекрати это, пока все не зашло слишком далеко, прошу тебя! – громко произнесла Луна. На её мордочке было опечаленное выражение, ведь она давно замечала, что Селестия стала меняться. Попробуй помочь она чуть раньше и, скорее всего, все бы обошлось, но теперь.
Вдруг задумавшуюся Луну снесла с ног новая атака безумного аликорна в виду огромного кристального шипа, вылезшего из земли.
Теперь Луна все поняла… Это определенно была не её сестра, больше нет…
– А ведь в детстве ты всегда защищала меня, помнишь, тогда, когда на меня напал древесный волк? – рассмеялась Луна, лежа на спине. Из небольшой раны на её груди медленно текла кровь, но особого значения она этому не предавала, ведь всего за несколько мгновений рана заросла, будто бы её и не было.
– Ч-что? Что ты несешь, дура! Ты вот-вот умрешь и вспоминаешь своё детство? – недоумевая закричала Селестия, в голосе которой отчётливо слышалась растерянность и страх.
– Когда-то ты называла его нашим… – улыбнулась аликорн. – К чему я это сейчас? Видимо тебе не стоило тогда спасать меня от того волка, Тия.
– Я не понимаю… – чуть утихомирилась Селестия и приземлилась рядом с сестрой.
– Когда-то ты была моей сестрой, но власть сделала тебя не в меру жадной и эгоистичной, – рассмеялась Луна. – Самое смешное и одновременное грустное, что смеюсь я совсем не от смеха, – продолжила та.
Луна чуть приподнялась и подошла к сестре, трясущейся от страха.
– Ты была самым чудесным, что произошло за всю мою жизнь, Тия… – она приобняла сестру и потерлась своей шеей о её. – Ты была для меня самой жизнью, её смыслом, – прошептала Луна на ушко сестре. – Но ты и превратила мою жизнь в ад, нескончаемую агонию, длящуюся веками, – усмехнулась она же.
– Луна, я не… – попыталась сказать что-то солнцеликая, но копытце второго аликорна аккуратно прикрыло её ротик.
– Ты ведь не представляешь, какого это, когда тот, кого ты сделал смыслом своей жизни, вдруг отворачивается от тебя, но ещё печальнее, когда ты бессмертен и понимаешь, что терпеть этот ужас тебе придется всю вечность… – она осторожно лизнула языком кромку ушка Селестии.
Селестия пришла в ужас. Она не могла понять, что же стряслось с луной после того, как она приложила её кристаллом.
– Раз так, Селестия, – Луна отшатнулась от сестры. – Раз ты предпочитаешь свою собственную сестру этим пони… Я слишком люблю тебя, чтобы убить, но они… для меня они никто, поэтому я превращу их жизнь в ад, Тия. Их ждет кое-что поизощреннее, чем какая-то вечная ночь, – Луна рассмеялась, её зубы вдруг стали длинными и острыми, как у ужасного монстра, зрачок засиял ещё сильнее прежнего, а грива стала ещё гуще, в ней виднелись целые галактики, не то, что созвездия.
– Нет! Я не позволю! Я так долго строила все это не для того, чтобы та разрушила все мои труды! – закричала Селестия, но Луна не прекращала смеяться.
– В этом и все веселье, сестренка. Я не убью тебя, но заставлю страдать, страдать так, как и ты заставляла меня, – Луна отошла от сестры, а затем послышался низкочастотный гул, который сопровождал свечение канавок рога Луны.
В ту же секунду на улице стало ещё темнее, сияние звёзд исчезло, а Луна стала кроваво-красной, озаряя своим багровым светом всю Эквестрию.
– Прекрати! – закричала Селестия, выставив рог на Луну, но та предприняла меры быстрее и первой выстрелила в сестру сгустком фиолетово-черной энергии, от чего аликорна с ужасающей силой отбросило назад, проломав огромные деревянные двери её телом.
– На чем это я остановилась? Ах, да! – из ужасающей темноты Луны стали рождаться ужасающие кровожадные создания, которых она отправила на поиски и убийства пони.
От всего, что здесь происходило, замок начинал буквально крошиться на глазах, превращаясь в развалины.
– Нет, прекрати это, Дискорд, я не хочу это видеть! – в истерике закричала Селестия, потерявшая память.
– Не хочешь, как хочешь… Сразу забегу вперед и скажу, что ты, использовав Элементы гармонии, отправила её на небесный объект, созвучный с её именем. Правда потом, спустя около тысячи лет, твоя сестрёнка вернулась и чуть не пришила тебя, но тебя спасла твоя ученица и её друзья… Вот… – весь этот миниатюрный спектакль исчез, а Дискорд предстал перед в пони в своем изначальном размере. – Вы, кстати, сейчас с Луной нормально общаетесь и обе правите своим цирком.
– За… зачем ты показал мне это? – она осела на пол, рыдая и часто всхлипывая. – Зачем? – она с силой стиснула зубы и ударила копытом по ламинату.
– Ты ведь сама попросила, разве нет? – злобно усмехнувшись, произнес тот.
– Но зачем было рассказывать именно про это так детально, ты не мог просто сказать, что такое имело место быть? – закричала солнечная принцесса, раскрыв свои большие крылья.
– Есть у меня один грех, Селестия, да ты и сама о нем знаешь, знала… – он подошел к пони чуть ближе, приподняв её подбородок птичьей лапой.
Слезы все скатывались по её белоснежной шкурке, окропляя собою пол.
– Видишь ли, дорогая, это лишь для вашего народика я Дискорд, дух хаоса и раздора, но это лишь одни из моих проявлений. Я фундаментал, Тия, бессмертное, неуязвимое существо, стоящее гораздо выше всех ваших богов. Я ни что иное, как энтропия, то, к чему стремится все во вселенной – к разрушению, к распаду, к смерти… И чтобы уничтожить меня, тебе придется уничтожить весь мир, всю вселенную, – он приблизился к её ушку чуть ближе. – Каждую частичку этой реальности, милая…
– Что… что ты от меня хочешь? – жалобно протянула та, смотря прямо в его обезумившие глаза.
– Я? Все что я хотел от тебя, я уже получил. Не каждый день в моей обители попадается гордая и мудрая правительница с амнезией, готовая умолять тебя о помощи… – он отпустил её подбородок и схватился лапой за глаза, а затем громко рассмеялся. – Если честно, никогда бы и не подумал, что ты вот так вот приползешь ко мне на коленях… Это весьма забавно… – расплылся в широкой улыбке тот.
– Что я тебе сделала? За что ты так со мной? – слезы уже иссякли, и она просто поражалась жестокости этого существа.
– Ты? Да вообще-то ничего, в принципе. Даже, когда вы думали, что я обратился в каменную статую, я лишь подшучивал над вами, элементы гармонии были ничем иным, как красивые побрякушки, работающие на второсортных злодеях. Мне просто нравится наблюдать за тем, как ты страдаешь, Селестия, будь ты мной, ты бы понимала, сколько удовольствия мне это приносит, – он взял лапой прядь её гривы и, прислонив её к своему носу, шумно вдохнул её аромат. – Ты ведь даже не знаешь, где ты находишься, глупышка, не так ли?
Аликорн не знала, чему больше удивляться, тому, насколько жесток этот тип, или тому, какое странное поведение он проявляет к ней.
– Н… нет… – заикнулась та.
– Ты у меня дома, в измерении хаоса, но самое смешное, что попала ты сюда не по моему приглашению, а значит воспользовалась одним из старинных заклинаний, так? – улыбнулся тот.
– Откуда мне знать, Дискорд, я же ничего не помню? – пролепетала та, смотря на довольную морду драконикуса.
– Я знаю, что не помнишь, смешно, правда? – расхохотался тот. – Уф, ладно, если ближе к сути, то я знаю, что с тобой приключилось. Потеря памяти, твой багровый кашель, такое сильное изменение в характере… Да, у тебя явно… эм… э… даже не знаю, я не придумывал название этой штуке, когда придумывал защиту для своего личного измерения.
– Я что, больна чем-то? – забеспокоилась пони, нет, естественно, она понимала, что этот кашель с кровью явление вовсе не простое, но она не придавала этому слишком большое значение раньше.
– О да, и не просто чем-то. Могу тебя поздравить… – рассмеялся тот.
– Поздравить? С чем поздравить? – недоумевая, произнесла пони.
– С чем, что жить тебе осталось совсем не долго, – вновь залился смехом драконикус. – Как раз хватит времени попрощаться с сестрой или Твайлайт, сама выберешь.
– Что? Дискорд, подожди, что значит недолго осталось? Я не хочу умирать! – сказать, что она была удивлена – ничего не сказать. Пони просто обезумела от этой новости. Ещё недавно она очнулась здесь, а теперь и умрет, узнав, что при жизни была той ещё стервой.
– А кто хочет? – он присел рядом с пони, разглядывая её опечаленное лицо, которое выражало лишь страх и недоумение.
– Хотя… возможно ты и прав… – она отвернулась от него, прикрыв глаза копытом.
– Погоди, что? – не на шутку удивился драконикус. – Как это прав? – для него было большим сюрпризом то, что он услышал, ведь он был готов к тому, что она начнет умолять его о помощи.
– Все просто… – усмехнулась теперь уже аликорн. – Ты видел, как я обошлась с сестрой, ты знаешь, что я заставляла пони следовать за мной, наверняка ты знаешь ещё много ужасов, что я натворила. Что же, видимо вот и расплата за мои деяния, – она шмыгнула носом, а затем взглянула в недовольное лицо Дискорда.
– Знаешь, с тобой совсем неинтересно иметь дело. Я только хотел сообщить, что могу вылечить тебя, а ты испортила все веселье. Эх, – наигранно обиделся шутник, однако, сложилось такое впечатление, что ей было все равно, сможет ли он излечить её или нет.
– Думаешь это что-то изменит? Сколько ещё раз я должна изгнать сестру или стать тираном, чтобы понять это? – взгрустнув, произнесла Селестия.
– Ты даже понятия не имеешь о том, про что говоришь. Неужели ты и впрямь хочешь оставить свою сестру одну? Она ведь так нуждается в тебе сейчас. А твоя ученица? Твайлайт, – драконикус показывал изображения её сестры и лавандовой единорожки, держа их в своих лапах.
– Т-твайлайт? – это имя было таким знакомым для Селестии, но на самом же деле абсолютно ничего не значило сейчас.
– Да, она делает первые шаги в самостоятельной жизни и ей как никому другому нужна твоя помощь, что же будет с твоей лучшей ученицей, если она узнает, что ты погибла? – добавил тот.
– Не… не знаю, я совершенно ничего не помню, – схватилась за голову аликорн.
Было так сложно решить, что ей нужно. Все, что она имела – лишь обрывки её жизни, показанные этим духом, обрывки, показывающие её явно не в самом лучшем свете. Однако желание жить было явно сильнее, чем желание просто погибнуть, даже не вспомнив как же все было на самом деле, ведь был шанс, что он просто обманывает её и всего этого не было.
– Ладно, я согласна… – привстала пони, чуть подойдя к Дискорду, который игрался с своими уменьшенными копиями.
– Согласна? – удивился Дискорд. – О, нет, дорогая, ты не так поняла, – боксирующие мини-дискорды пропали с его лап, а сам он встал с пола, оценивающе взглянув на аликорна. – Видишь ли в чем дело, ты проникла в мое личное место, откуда я знаю зачем? И как я могу быть уверен, что такого не повторится? К тому же, если я окажу тебе такую услугу, ты должна дать мне что-то взамен, это ведь не так уж и просто сделать.
– Но у меня ведь ничего нет с собой… Я могу дать тебе деньги или что тебе нужно? Но только когда попаду обратно домой, – при ней даже не было короны и нагрудника, которые она всегда носила при себе, ведь это были королевские регалии.
– Я практически всемогущ, зачем мне твои деньги? Власть мне тоже ни к чему, я её совсем не люблю, – отмахнулся Дискорд.
– Но… но тогда что тебе надо? Мне нечего больше предложить… – все не могла понять Селестия, чего же он добивается от неё.
– Подумай получше… – как-то странно взглянул на неё дух хаоса.
– Я не знаю… – опустила голову аликорн. – Просто скажи, что тебе нужно, зачем разыгрывать этот спектакль?
– Ох, Селестия, ты прямо как ребенок… – усмехнулся тот.
Драконикус подошел у неё и присел на колени. Его львиная лапа аккуратно прикоснулась к щеке пони, продвигаясь вдоль её белоснежной шкурки ближе к шее, а затем и к плечу. Вторую лапу он запустил в её чудесную трехцветную гриву, и приблизился головой к её длинному ушку.
– Не буду врать, ты очень красива. Мне нравится твоя белая шерстка, твоя чудесная грива… – он уткнулся в неё носом и вдохнул полной грудью её чудесный аромат.
– Дискорд я… я не понима… – на самом деле она понимала, а точнее догадывалась к чему ведет Дискорд, но старалась не подавать виду, думая, что ей просто кажется.
– Селестия, я предлагаю тебе сделку. Твое чудесное тело в обмен на твою жизнь… – он слегка отпрянул от её шеи, а затем прикоснулся своим лбом к лбу аликорницы.
Она ощущала его жаркое дыхание на своей мордочке, ощущала его напор, который так и чувствовался в пронзительном взгляде драконикуса.
– Подожди, – отвела свою мордочку принцесса. – Это неправильно… Я ведь не абы кто, да и будь даже обычной пони, разве я могу позволить себе такое? – растерянно произнесла Селестия.
– Что же, в любом случае решать это тебе, условия ты знаешь, – Дискорд ещё раз провел лапой по её щеке и отпрянул от пони, находящейся в полном недоумении.
Страшный, кошмарный день для Селестии, так много важных решений принято, так много боли и страданий перенесено, чтобы в конце концом встать перед выбором, где исход очевиден, где она совсем не имеет власти, выбор, где бессильна даже дочь золотого солнца.
– Пожалуйста, умоляю, давай обговорим это, Дискорд, я не хочу, – она тронула копытцем тело драконикуса, который собирался встать.
– Боюсь, что тебе и вправду нечего предложить мне более, – лишь развел лапами тот. – В конце концов, после твоей кончины твоя сестренка будет так убита горем, что втереться к ней в доверие и совершить… “сделку” будет не так уж и сложно, – на самом деле Дискорду не нужна была Луна, но вот надавить на Селестию таким подлым способом он просто не мог не попробовать.
– Нет, только не Луна… я… я согласна, – тихонько произнесла Селестия.
– Что? Я не расслышал, повтори-ка ещё раз, – конечно же, он все расслышал, но смотреть на то, на что готова отчаявшаяся аликорн ему доставляло слишком большое удовольствие, чтобы не повторить это.
– Я согласна, – более внятно и четко произнесла кобыла, сказала каким-то странным серьезным голосом, в котором чувствовалась доля отчаяния, но Дискорду почему-то не захотелось в очередной раз подшутить над ней.
Щелчок пальцев, и оба оказались в небольшой, но просторно обставленной комнатке в темно-красных тонах. У широкой стены стояла огромная кровать в форме сердца. На ней была красивая шелковая перламутрово-рубиновая простыня, пара огромных темно-алых подушек и скрученное одеяло под ними. Под своими копытцами пони почувствовала лепестки роз, дорожка из которых вела прямо к кровати. В комнате не было окон, вместо этого её освещало множество разноцветных свечек, расставленных в округе.
– Ты ведь знал, что все придет к этому? – спросила у него пони.
– Не совсем, но, если честно, я был уверен почти на сто процентов, – лапа драконикуса легла на спинку пони, аккуратно погладив её.
– Почему ты просто не воспользовался мною силой, а заключил ненужную тебе сделку? – не то, чтобы она заговаривала ему зубы, просто ей было действительно интересно. – Ты ведь всемогущий, зачем тебе мое одобрение?
– Скажем так, есть вещи, которые даже таким как я противны. Я не скрываю, что ты мне нравишься и даже больше… но к насильственному методу я бы никогда не прибегнул, для меня это слишком низко и вульгарно, – вдруг серьезно произнес Дискорд, изменившись в голосе, который более не был таким насмешливым, неужели есть вещи, которые заставляют его безумную натуру остепениться?
– Неужели есть вещи, которые заставляют тебя быть серьёзным? – даже после недолгого общения с драконикусом, Селестия поняла, что он ведет себя как большой ребенок, непомерно жестокий и самолюбивый ребенок…
– Ох, их даже больше, чем ты можешь себе представить, Селестия, – загадочно улыбнулся Дискорд. – А теперь к сути, – он щелкнул пальцами, и грива пони уложилась в прекрасную пышную прическу, прямо как та, что была у неё на Гала в последний раз, так же на ней появились длинные светло-зеленые чулки, прелестное длинное алое платьице и уздечка на голове.
– Дискорд, что это такое? – осматривая свой новый образ, возмутилась Селестия. – Мы так не договаривались! – из-за узды ей было не особо удобно разговаривать, поэтому она говорила не совсем внятно.
– Ты ведь не думала, что это будет банальное соитие, Селестия? – удивленно произнес дух хаоса.
– Разве? – растерялась пони, из-за грызла она не могла нормально закрыть рот, и немного слюны подтекало прямо из уголка её ротика.
– О нет, как ты могла подумать, что я такой идиот, которого интересует лишь то, что у кобылки под хвостом? – кажется обида, с которой произнес это Дискорд, была не очень-то и наигранной. – Пойми, Тия, ты слишком... слишком, скажем так, ценный экземпляр, чтобы просто использовать тебя, – он слегка подтолкнул её, начиная приближаться к кровати поближе. – Я хочу насладиться тобой, милая. Я мечтал об этом с тех пор, как вы пришли ко мне с сестрой и, якобы, победили, – драконикус схватил аликорна за бока и приподнял, уложив боком на кровать.
Он ощущал дрожь её стройного и сильного тела. Дискорда и самого пробрала дрожь, когда он услышал, как припискнула Селестия, когда он схватил её. Его забавило то, как она старалась не подавать виду, что напугана, но её сердечко, которое драконикус мог услышать и за милю, говорило совсем о другом.
– Не бойся, Тия, все, что было в этих стенах, никогда не узнает один из смертных, об этом ты можешь не волноваться. Даже у меня есть кое-какие моральные принципы, знаешь ли, – тихонько усмехнулся тот.
Забравшись на кровать, Дискорд подложил под спину подушку, а затем взглянул на аликорночку рядом. Она до сих пор лежала именно так, как он и положил её, боясь даже шелохнуться, не то, чтобы пошевелиться.
– Селестия, тебе не следует так бояться меня… – он аккуратно приобнял её, а затем уложил пони животиком на свое длинное тело, чувствуя тонкую шелковую ткань её прелестного платьица с золотыми узорами. – Я хочу, чтобы ты получила от этого столько же удовольствия, сколько и я… – тихо произнес дух хаоса, уткнувшись длинной мордочкой в её шею, начиная шумно втягивать аромат аликорна.
Его лапы медленно проходились по сильной спине Селестии, аккуратно массируя её напряженные мышцы, чтобы она хоть немного расслабилась. Находясь в такой непосредственной близости, Дискорд как нельзя четче различал бешенный ритм её сердечка, которое, казалось, вот-вот оглушит его своими гулкими глухими ударами, что, в свою очередь, не могло не заводить самого духа разрушения.
Дойдя до груди своим носом, он пошел обратно, ласкаясь мордой о каждый сантиметр её чудесной шерстки, дойдя так до самого подбородка. Не сказать, что Селестии не нравилось все это, скорее она была больше растерянна и напугана, от чего не могла прочувствовать всю нежность, с которой обращался с ней Дискорд, по крайней мере пока что.
Вдруг он отпрянул от её шейки, взглянув прямо в глаза, лапы драконикуса сместились чуть ниже, начиная мягко поглаживать её стройные бока сквозь гладкую тонкую ткань. В его морду ударило жаркое дыхание кобылы, теперь он точно знал, что ей это начинает нравиться. Он так пронзительно всматривался в её огромные фиалковые глаза, что Селестия даже как-то смутилась, подумав, что с ней что-то не так.
Вдруг лапы драконикуса сместились на её шею, а он сам молниеносно припал к ней, начиная покрывать ту поцелуями.
– Ах, – вырвался стон из её груди, когда она бессознательно выгнула шею, ощущая на ней его ласки.
– Мне… мне так стыдно… – протянула Селестия, ощущая каждый его жаркий поцелуй на своей шкурке.
– Ну-ну, сладкая, тебе нечего стыдиться, тебе ведь хорошо, не так ли? – злобно усмехнулся драконикус, начиная расцеловывать её пушистую грудку.
– Нет, Дискорд, подожди, это неправильно, я не хочу… – кажется только сейчас она осознала, что сделала неверный выбор.
– Уже поздно, ваше высочество, сделка есть сделка… – он схватил одной из лап упряжь и натянул её, от чего узда начала стягивать голову аликорна. И, если по началу это было лишь неприятно, то в скором времени ей стало…
– Дискорд, хватит, мне больно, – слезно умоляла того пони, но выходило едва различимое мычание, смысл которого дух хаоса и так понял.
Он плавно ослабил натяжение, а затем и вовсе отпустил упряжь, на самом деле он чувствовал себе двояко, с одной стороны, ему нравилось ощущать контроль над аликорном и осознавать, что сама Селестия, да и её жизнь в его подлых лапах, но, в тоже время, слова, что он говорил о ней и её красоте, не были для него пустым звуком, поэтому он ощущал себя скверно.
– Извините, ваше высочество, не рассчитал силу, но, думаю, я смогу загладить свою вину? – он аккуратно положил на её щеки лапы, начиная очерчивать большими пальцами дуги под её огромными и чистыми глазами, в которых блестело немного влаги.
Селестия даже не успела ничего сказать, как горячие губы драконикуса прикоснулись к ей обсохшим губкам. Сначала она сопротивлялась, но, заметив, что ему это доставляет лишь больше удовольствия, сдала позиции. Не то, чтобы она ответила на его поцелуй, это, скорее, вышло само собой при попытках сопротивления, но ещё больше её ждало, когда длинный и гибкий язык Дискорда проник в её ротик, начиная исследовать его. Невероятно горячий язык драконикуса проходился по её нежному нёбу, стройным зубкам и сильному язычку, которым она старалась изворачиваться от него, но лишь сильнее раззадоривала.
Лапами он зарылся в её чудесной гриве, аккуратно поглаживая миленькую головку. Слегка недовольное мычание кобылы лишь смешило его, ведь она выглядела такой милой, когда злилась.
Нельзя сказать, что Селестии не нравилось все это. Его страстный поцелуй вкупе с нежными поглаживаниями, трение его мохнатого тела о её животик, ощущавшееся даже через ткань – все это не могло не быть неприятным, просто аликорн не хотела принимать все это так, как оно есть. Ведь, по сути, если задуматься, что отличает ситуацию, где она занялась бы этим добровольно от той, где она пошла с ним на сделку, при том условии, что ни одна живая душа не узнает о том, что здесь было? Ведь, когда кону стоит жизнь, пожертвовать можно и не таким, при том, что Селестии были предоставлены неплохие условия. Но разница была, большая разница. Наверняка, даже если бы об этом узнало все королевство, никто бы и не посмел ничего сказать в сторону принцессы, и не потому, что боится её, а потому, что уважает любой её выбор, в независимости от его правильности, тем более, когда жизнь важного политического деятеля находится под угрозой, нет, дело было не в подданных… Дело было в самом аликорне, осознание того, насколько низко она пала всего за пару мгновений. Она, практически, разрушила для себя весь свой образ, что выстраивала тысячелетиями… Свои принципы, свой характер и поведение, пусть она и не помнила саму себя, но она точно знала, что настоящая Селестия никогда не пошла бы на подобное, скорее оставшись умирать на том холодном полу.
Так может она совсем не та, за кого себя выдает? Может она просто самая обычная простушка, а эта личина принцессы лишь обличие, наложенное властителем хаоса, чтобы позабавиться хотя бы таким образом, не имея возможно провернуть тоже самое с оригиналом.
– Стой, Дискорд, пожалуйста, ответь мне, я ведь не настоящая Селестия, правда? – отпрянув от него, произнесла аликорн.
– Что за глупости? Ты самая настоящая из всех Селестий, что я видел, глупая… – он приобнял её за бока и подвинул ещё чуть ближе. – Не будь ты настоящей, какой был бы во всем этом толк?
– Как же я докатилась до такого? Я ведь… я просто… обычная куртизанка… я не могу быть правителем, пожалуйста, скажи, что я не та, за кого ты меня принимаешь! – она схватила его передними копытами, немного тормоша, пытаясь узнать ответ на единственный вопрос, что интересовал её.
– Что на тебя нашло, Тия? – немного растерялся Дискорд. – Я, конечно, могу сказать, что ты не та Селестия, но какой в этом толк, если ты та самая? – добавил он же.
Селестия ничего не ответила, она просто уткнулась в шею драконикуса, начиная громко рыдать.
– Да что с тобой происходит? – он крепко прижал её к себе, аккуратно поглаживая по спинке, чтобы успокоить, ведь её истерика в его планы точно не входила, да и когда на твоих руках рыдает тот, кто дорог тебе больше всего на свете, все остальное как-то отчуждается… – Селестия, я что, опять сделал тебе больно?
– Нет… просто… просто… – навзрыд рыдала та, орошая шерсть Дискорда своими селеными слезами. – Я ненавижу себя, Дискорд… – спустя некоторое время, договорила та. – Я должна была выбрать смерть, а я… я… – её грудь сковали невидимые цепи, от чего стало непомерно тяжко дышать, и она вновь закашлялась, однако крови в этот раз не было, но аликорн не обратила на это внимание.
– Просто успокойся, Селестия, тут все не так просто, как тебе кажется… – смутился Дискорд, на его морде выступило разочарование. – Никакая ты не девушка легкого поведения, просто… просто прими это как факт, не заставляй меня снова проходить через это… – он разжал объятия, чтобы ей было легче дышать и уложил пони на спину.
– Что… что это значит? Через что проходить? – недоумевая, произнесла Тия, которую очень заинтересовали слова Дискорда.
– Не важно, Селестия, ты и так все знаешь, давай просто покончим с этим, я обещаю тебе, что ты не пожалеешь о своем решении, – усмешка Дискорда совсем исчезла, в его голосе чувствовалось какое-то раздражение и обида, но не на пони…
– Я не могу, Дискорд, пожалуйста… хватит… – умоляюще посмотрела на него аликорн.
– Мне сейчас намного тяжелее чем тебе, просто замолчи и дай мне выполнить обещание… – рыкнул Дискорд, которого просто разрывало на части от этого зрелища.
– Какое обещание? Чье? – взглянула прямо в его прищуренные желтоватые глаза Селестия.
– Я выполняю обещание, данное тебе, Тия… Твою просьбу... – он положил львиную лапу ей на живот, начиная осторожно поглаживать его и продвигался все выше к грудке, а затем навис над пони, уткнувшись своей мордочкой в её. Взгляд его глубоких глаз на секунду парализовал её, они были такими большими и бесконечно глубокими, в них ощущалась странная тоска, было видно, что драконикусу действительно тяжело давалась все это, кажется, даже одна крохотная слезинка скатилась по его щеке…
Селестия первая чуть подалась вперед. Ей больше ничего не оставалось, как принять его правду, ведь если она сама попросила его об этом, на это были причины, а если нет… она бессмертна, и вполне может позволить себе всю оставшуюся вечность посвятить отмщению… Если, конечно же, он не прикончит её после всего. К тому же, он говорил так серьезно, так искренне, сложно было не поверить тому, для кого все это ещё сложнее чем для тебя, хотя, не исключено, что это все обман и притворство…
Дискорд немного растерялся от того, что первой инициативу на себя взяла кобыла, но, недолго думая, подхватил её за шею и слился с ней в нежном поцелуе, на удивление, теперь Селестия охотно отвечала драконикусу, хотя и делала это неумело. Даже его большой клык теперь не мешал им, он стал таким же эфирным, как и грива Тии в свое время.
– Вот видишь, не так уж это и сложно… – улыбнулся драконикус, медленно разорвав этот чувственный поцелуй, ощущая, как дыхание кобылицы приходит в норму, а сама она понемногу успокаивается. Теперь он был готов зайти чуть дальше…
От слегка отстранился от пони, подложив ей под голову одну из мягких подушек своим хвостом. Убедившись, что ей удобно, он осторожно начал покрывать её шею поцелуями, начиная спускаться все ниже и ниже, пока не дошел до передних ног. Поглаживая Селестию сквозь тонкую шелковую ткань, он подцепил зубами один из её цветных чулков и начал медленно стаскивать его. Шерстка пони заглаживалась в обратную сторону, что драконикус тут же исправлял, осторожно приглаживая её языком.
Аликорн лишь лежала и изредка довольно мычала, наблюдая за ним. Его движения были такими нежными, такими… чувственными, он явно знал, что она любит, будто бы делал это вовсе не впервые…
Вскоре чулок на соседней ноге постигла та же участь, что и предыдущий, а шерстка на неё была тоже заботливо прилизана. Он опять спустился к её грудке, но теперь пред ним встала новая проблема. Её платьице мешалось насладиться в полной мере этим чудесным телом и видами на него, поэтому, недолго думая, он схватил его зубами и разорвал прямо на аликорне, а затем громко зарычал, вскоре уткнувшись в её мягкий животик своим носом и начав шумно вдыхать её аромат.
– Ох, Дискорд… – она положила копыта на голову ненасытного драконикуса, который, казалось, вот-вот готов был укусить её от неимоверного желания, но он держался… пока что. Его горячее дыхание щекотало и одновременно обжигало её нежную кожу, однако, это безумно нравилось ей. Дискорд на секунду посмотрел в её глаза, именно тогда увидела совсем уже не его, вместо привычного безумия, в его глазах играл огонек желания, первобытная страсть так и полыхала в этом существе, намереваясь спалить все вокруг, но он умело сдерживал это. Она почувствовала себя добычей в лапах хищника, но, даже осознавая это, она не могла соврать, что ей не нравится все это.
В его глазах Селестия выглядела сокровищем, священным Граалем, который он ни в коем случае не отдал бы никому и ни за что.
Вдруг Тия шумно выдохнула горячий воздух, изогнувшись дугой, ведь Дискорд жадно начал обнюхивать гладкую темную кожицу её небольшого и аккуратного вымечка.
Теперь его дыхание было по-настоящему обжигающим. Вдоволь вкусив её аромата, он приоткрыл пасть и осторожно прикоснулся к её сосочку, прикусив его зубами и потянув на себя, тут же отпустив, когда натянул его до предела.
Из груди кобылицы вновь донесся новый стон, что был ещё слаще и громче предыдущего. Она закусила кожный ремешок уздечки, чтобы не так громко вскрикивать, когда он начал поглаживать её животик лапами, погружая в свою горячую пасть одну из частей вымя, начиная обсасывать его так, будто бы там и впрямь было молоко.
Селестия громко мычала и извивалась всего лишь от одних прикосновений его пасти и языка к одному из своих сокровенных мест, а ещё через парочку покусываний Дискорда, и вовсе выгнулась дугой, громко закричав, все её тело прошибло электричеством, а её сознание чуть не покинуло тело. В голове будто бы взорвались миллионы фейерверков, после чего все её тело увязло в приятной окутывающей теплоте, последовавшей после глобального спазма. Удивительно, как быстро Дискорду удалось довести её до пика блаженства, стимулируя одно лишь вымя…
Очнувшись, первым, что увидела Тия, был драконикус, нависший над ней. Он аккуратно поглаживал её бедра, разведенные в стороны, наблюдая на чудесный вид, раскрывшийся между ними. Присев на колени, он облизнулся от чудесного десерта, на который был готов вот-вот наброситься. Дивный цветок аликорна предстал пред ним во всей красе. Её петелька, вся мокрая от перенесенного оргазма, все ещё продолжала источать из себя соки, изредка раскрывая свои створки, являя тем самым вид на свой крупный клитор.
Пони часто дышала, стараясь прийти в себя, ей было жарко и душно, а все тело слушалось её через силу. Отрицать было глупо – она хотела его, прямо здесь и сейчас. Но к такому логическому завершению все и шло, хотя, на затворках не покинувшего её сознания, она все ещё ощущала себя недостойной своего титула, и предпочла бы смерть такому унижению.
– Дискорд, осторож… – не успела произнести Селестия, как драконикус притронулся своими лапами к её бедрам, раздвигая большими пальцами нежную плоть у входа в её петельку и оголяя её сочную розоватую сердцевину. Пони вновь извернулась в порыве удовольствия, чуть не ударив его задними ногами.
Дух хаоса прижал её ноги сильнее и, еле сдерживаясь, припал к её аппетитному бутону, начиная с вождением языком по её молочно-розоватой внешней коже. Он учащал темп ласк, начиная раздвигать языком наружную плоть, в скором времени попав внутрь. Дискорд ощутил её кисло-сладкий вкус, похожий на соленую карамель с привкусом банана, который был ему очень хорошо знаком.
Слегка отпрянув он неё и вдохнув её пьянящий аромат, драконикус облизал свой длинный птичий палец и аккуратно начал вводить его внутрь её петельки, наблюдая за тем, как извивается пони. Львиной лапой он начал легонько натирать её клиторок, обвившись телом вокруг её ног.
Вдруг Селестия сильнее прежнего закричала, от ещё одного оргазма, накрывшего её с головою. Не держи Дискорд её весом своего тела, она наверняка бы свалилась на пол в бесконтрольном состоянии. На этот раз она недолго пробыла в отключке, практически сразу же вернувшись в реальность.
Драконикус стоял в полный рост на том же месте между её ног, поглаживая чулки, которые он так и не стащил с неё. Краем глаза аликорница заметила, как на уровне его таза, сквозь густую короткую, коричневую и густую шерсть показывается слегка скошенная головка его достоинства. Примечательно, что она весьма выделялась на фоне его тела, ведь была ярко-голубой, даже немного светясь в темноте. По мере того, как набухали его чресла, она наблюдала, как из ярко-голубого, градиентный окрас переходил в ало-фиолетовый.
Только сейчас, когда он показался полностью, пони смогла оценить размер его немаленького узла, состоящего будто бы из сегментов, линии которых были ярко-зеленого отлива. Да и сам узел отливал металлическим блеском, что так же удивляло пони. Он чуть вклинил свою острую головку в её упругую щелку, но не спешил входить, ожидая пока на его органе скопится достаточное количество смазки, сочащейся из аликорна.
Высунув головку наружу и размазав лапой смазку более-менее равномерно по всей площади, он положил свой член на её вымя, между двумя её персиками, слегка сдавав их лапами и начиная двигаться, ощущая нежность её гладкой кожи в этом особо чувствительном месте. Нижняя часть его органа была покрыта малюсенькими плоскими полосками, которые были незаметны при вхождении, но “распушались” при движениях назад и затрудняли это самое движение, доставляя обоим ещё больше удовольствия. Остальная же поверхность его узла была гладкой, похожей на кусок отполированного металла, который скользил по её вымечку вперед-назад, выбивая из принцессы сладкие стоны.
Почувствовав, что он достаточно разогрелся, Дискорд приставил головку к входу в Селестию, а сам склонился к пони чуть пониже, замечая желание и в её глазах тоже. Недолго думая, он надавил, начиная медленно, но верно продвигаться внутрь её узкого и плотного лона, сопротивляющегося любым движением. Он уже не мог контролировать себя, а поэтому начал совершать резкие и сильные толчки в надежде пробиться как можно дальше.
Через несколько мгновение он проник так глубоко, насколько ему позволял его широкий узел у основания члена, не дающий протиснуться в горячее лоно принцессы ещё дальше, пока что не дающий…
– Сильнее! – закричала Тия в порыве страсти, с головой уносящего её. До этого она лишь лежала, прикрыв глаза, отдаваясь во власть ощущений и духа хаоса, который уж точно знал, как доставить кобыле удовольствие. Сейчас она приоткрыла глаза, наблюдая за мордой оскалившегося Дискорда, испытывающего неимоверное напряжение.
– Расслабься, Дискорд, все великолепно, – она приобняла его шею копытами, прижимая его голову к своей груди, начиная поглаживать его короткую грубую гриву.
– Ох, Селестия, если бы ты знала, как много всего я хочу тебе сказать… Ах, – вдруг громко прорычал драконикус, ощущая, как его узел был зажат её невероятно узкими стенками.
– Я знала, что тебе понравится… – она начала периодически поигрывать мышцами своего влагалища, доставляя драконикусу массу чистейшего удовольствия.
Дискорд решил сменить позицию, чтобы пони смогла попробовать что-то новое. Плавно покинув её, он перевернулся на спину, усадив Тию на себя сверху, аккуратно придерживая своими лапами. Сам драконикус изогнулся на манер буквы “O”, став похожим на колесо, внутри которого была аликорн. Он начал двигаться медленно и размеренно, но теперь к этому подключилась и пони, начиная устанавливать тот темп, что нравился и ей самой, в скором времени эта игра превратилась в компромисс между тем, что хотели оба.
Селестия потянулась к его голове, вновь притянув её к себе и страстно поцеловав. Терпкая слюна драконикуса проникала все глубже в её глотку, напоминая какое-то удушающее зелье. Вдруг темп изменился, он начинал все нарастать и нарастать, а сам Дискорд оскалился и злобно зарычал, не сильно схватив пони зубами за шею, однако кожу все-таки прокусил.
Сначала принцесса не на шутку испугалась, но затем, когда волна страха прошла, а в крови все ещё осталось огромное количество адреналина, она почувствовала самый странный и невероятный кайф в своей жизни, удовольствие от того, что она была слабой жертвой в зубах грозного хищника. Сам же Дискорд ещё сильнее стиснул челюсти, а затем со всей силы вклинился внутрь Селестии. Так что внутрь вошел его узел, до предела растянув пони, от чего та завизжала, утопая в новой волне оргазма. Тугие струи бесцветного семени драконикуса заполняли её матку изнутри, растягивая ту ещё больше, пока место внутри не закончилось, и семя не стало выплескиваться наружу с чавкающим звуком.
Вновь отойдя от волны оргазма, Селестия обнаружила себя грубо прижатой к стене. Из её хлюпающей петельки медленно вытекали остатки семени Дискорда, который, собственно, и прижал её к стене. Она глянула вниз, и увидела то, что не могло не удивить её, прямо из кожной складки, откуда вылез его узел, показался ещё один орган примерно такого же размера, однако совершенно другой формы. Гладкий конусообразный фаллос, похожий на птичий, уже истекал смазкой, капающей из его тонкой головки.
– Дискорд, неужели тебя ещё… – но её не дала договорить узда, которую дух хаоса сдавил за её спиной, от чего Селестии пришлось задрать голову.
Абсолютно беспомощная, находясь в его полном распоряжении, она ощущала ещё больше удовольствия, чем могла бы получить обычным способом. Она просто прикрыла глаза и ожидала. Но и Дискорд медлить не собирался. Его второй орган начал медленно, но сильно надавливать на её тугое колечко мышц под хвостом, ощущая насколько оно тугое и неподатливое. Благо смазка так и сочилась из его члена, поэтому Тии не было очень уж больно, пока он входил, тем более, что всю боль под хвостом заглушило удовольствие, когда он вновь вошел своим узлом в её разработанное лоно, которое охотно приняло его без всякого сопротивления.
Селестия бессвязно промычала что-то, чувствуя приятную наполненность внутри, когда он вошел обоими своими причиндалами до упора. Чувствуя, что её попка расслабляется, Дискорд начал увеличивать темп, уткнувшись в шею аликорницы, начиная слизывать капельки крови, выступающие из маленьких ранок, оставленных его клыками. Вскоре вся комната была наполнена стонами любовников, а их смешавшиеся ароматы действовали лучше любого афродозиака, увеличивая и без того мощное желание до предела.
Вскоре Дискорд вновь начал громко утробно порыкивать, его лапы сильнее сдавили бока пони, ровно, как и уздечку. Селестии было больно, но это… это была приятная боль, приносящая невероятное наслаждение. Возможно её и было стыдно признать это, но было бесполезно отрицать, что ей не нравится, когда с ней обходились как с вещью, ведь ей нравилось… Нравилось, ощущать драконикуса внутри, нравилось чувство полноты внутри, нравилось, как сильно он вжимает её в стены, до крови сдавливая когтями спину и пока, ей нравилось, как эта узда потихоньку удавливала её.
Вдруг он зарычал ещё сильнее, начиная двигаться максимально быстро, с каждым движением он входил в неё на полную даже узлом, от чего по комнате раздавался громкий чпокающий звук. В конце концов, он просто начал вдалбливать себя в тельце измученной аликорницы, ощущая, что вот-вот настанет его финал. Он приподнял её чуть выше и со всей силы насадил на свои члены, пробравшись так глубоко, как ему ещё ни разу не удавалось.
Селестия громко закричала в порыве экстаза, ощущая, как её внутренности заполняет густая теплая субстанция, медленно растекающаяся по кишечнику. Дискорд не зарычал, он в прямом смысле этого слова взвыл, чувствуя невероятно сильный оргазм. Даже сквозь её плоть, он чувствовал, как оба органа пульсируют, наполняя её до отказа его семенем.
Это был самый сильный и последний оргазм для Селестии на сегодня, ведь после этого она впала в беспамятство, обмякнув прямо на его руках.
***
– Ах! – громко крикнула Селестия, проснувшись в холодном поту и подпрыгнув, почувствовав, что к ней вернулось сознание. Она очнулась в какой-то большой спальне, у самой широкой стены которой стояла огромная кровать с занавесками, на которых были изображены сестры-аликорны на манер знака “Инь-янь”, кружась в бесконечном водовороте, сменяя друг друга. Раскрыв их, она увидела большую белоснежную комнату с высоким потолком, под сводом которого было изображение самой Селестии в виде огромной мозаики.
– Это что, был сон? – она ощупала себя, удостоверяясь, что она уже не спит. Однако приятная нега, разливающая по телу, саднящая боль в шее и под хвостом говорили о том, что это не был сон, однако, лучше всего об этом говорил сам драконикус, свернувшийся калачиком рядом со спящей правительницей.
Селестия аккуратно сползла с огромной кровати с множеством подушек, направившись к небольшому столу в углу комнаты. Там стояло множество различных рамок, среди которых она узнала собственную сестру и ученицу по тому, что показывал её сам драконикус.
– Так это… это правда? – не веря своим глазам, произнесла аликорн. Вдруг слева от неё послышался звук распахнутой настежь двери, ведущей на небольшой мраморный балкончик, с которого открывался замечательный вид на огромный сад, город, раскинувшийся под ней, и серебряный диск луны, медленно движущейся по ночному небу, усеянному миллиардами звезд.
– Это... правда… – дрожащим голосом произнесла принцесса, смотря на это великолепие. От красот, представших пред ней, она тихонько прикрыла рот копытцем, и парочка больших соленых капель счастья прокатились по её щекам.
– Сестра! – вдруг послышался откуда-то слева чей-то восторженный голос.
Повернув свою головку, Селестия обнаружила свою младшую сестру, прямо такую, как ей показывал Дискорд, правда чуточку взрослее. Тия просто стояла на месте, а из её глаз вновь хлынули слезы, что тут же заметила Луна, подлетев к своей сестре и приземлившись на этот небольшой балкончик.
– Селестия? Что с тобой? Что случилось? – обеспокоенно произнесла ночная кобылица, заметив странную реакцию сестры.
– Я… Луна… прости меня…. Я так виновата, прости! – негромко произнесла Селестия, припав к земле. Она обняла Луну передними ногами и уткнулась в её грудь, продолжая рыдать. – Луна! – все не унималась та.
– Селестия, да что на тебя нашло? За что простить? – пыталась поднять свою старшую сестру аликорночка, как вдруг заметила на её роге магический блокатор. – Дискорд! – закричала Луна на всю комнату, заметив, как вдруг с кровати свалился драконикус, держа в руках водяной пистолет.
– Черт возьми, Cэр, они на деревьях! – закричал Дискорд, припадая к полу. – А, это ты Луна, приветик, как дел… – но Луне было не до шуток, она прыгнула на него, злобно оскалившись и зажгла свой рог, готовясь в любой момент оплавить его ухмылку вместе со всей мордой.
– Опять ваши дурацкие игры, ты хочешь довести мою сестру до сумасшествия? – ударила та копытом прямо в его голову, но та разделилась на две, так что копыто просто раскололо белую мраморную плитку.
– Да ладно тебе, Луна, тем более, это сама Тия придумала, я тут при чем? – произнесла одна из голов Дискорда. – Но, вообще-то, если подумать, ты дал на это согласие, а значит тоже причастен к этому, – добавила вторая, смотря на первую. – Что же, разумно, коллега… – согласилась первая.
– Что здесь происходит? – шокировано наблюдала за этим виновница “торжества”.
– Верни ей память, живо! – закричала на того Луна.
– Память, что? – недоумевая, осела на круп Селестия.
– Ладно-ладно, но было бы проще, если бы ты не стояла так надо мной… – превратившись в лужу слизи, драконикус выбрался из-под аликорна, а затем, подползши к Тии, вновь принял свою форму и прикоснулся большим пальцем львиной лапы к её лбу.
На секунду Селестию парализовало, а затем блокатор на её роге треснул и распался на красные частицы, исчезнувшие в воздухе. Её грива вспыхнула, вновь превратившись в эфирную.
– Ой-ой… – протяжно произнесла Селестия. – Луна, только не злись, я тебе все объясню… – подошла поближе к Дискорду принцесса, смотря на разъяренную сестру.
***
– Уже десятый раз за месяц ты очухиваешься здесь без памяти, и хорошо, если рядом с тобой этот… этот… Дискорд, потому что однажды… – читала нотации Луна двоим, будто бы это были не бессмертные существа вовсе, а какие-то нашкодившие щенки.
– Да-да, Луна, я помню, у нас было важное заседание… – устало, но виновато произнесла Селестия, наблюдая за сестрой, ходящей по покоям туда-сюда.
– Нет, это же просто несерьезно, сколько тебе лет, сестра? Не меньше четырех тысяч лет, а ты ведешь себя как… как… – не могла подобрать сравнение Луна.
– Прямо как ты со своим грифончиком, – усмехнулся драконикус.
– Что ты сказал? А ну закрой пасть! – бросилась на него Луна, но Тия поймала её в прыжке своим золотым сиянием и вышла с застывшей сестрой из покоев, оставив там драконикуса.
– Что ты творишь, Селестия, ты разве не видишь? Он же просто тобой манипулирует, манипулирует уже столько столетий! А ты все время ведёшься и потом страдаешь! – кричала Луна, не желая мириться с таким положением дел.
– Луна, успокойся, – она пустила сестру на ковер и присела рядом, обняв её и прижав к груди. – Луна, все в порядке… – она поцеловала её в лоб, а затем добродушно улыбнулась и рассмеялась, смотря на её насупившуюся мордочку.
– И все-таки… – хотела что-то возразить ей сестра.
– Луна, скажи честно, ты ведь просто ревнуешь, да? – она с лаской и заботой посмотрела на свою любимейшую сестренку, которая показала ей язык. – Ну же, колись… – потерлась своей щекой о щеку ночной аликорницы та.
– Отчасти… но, Селестия, дело не только в этом, я не хочу, чтобы ты снова страдала, ты должна понять меня… – чувствуя вину, произнесла пони.
– И я тебя полностью понимаю, как ты думаешь, как я чувствую себя, когда вижу тебя с этим Кро… Кро… как там его? – задала той вопрос Тия, взглянув на её забегавшие глазки.
– Кроном? Ну… не знаю… – растерялась та.
– Я тоже ревную, Луна, ведь ты - самое дорогое, что у меня есть. А ты знаешь, какая я жадная пони, и как не люблю ни с кем делиться, – усмехнулась та, прижав к себе сестру ещё сильнее.
– Прямо как свои любимые клубничные тортики? – съязвила Луна.
– Ах ты!.. – рассмеялась та, начиная лохматить эфирную гриву сестры заклинанием. – Не смей трогать тортики!
– Так значит… ты не обижаешься на меня? – вскользь поинтересовалась аликорночка.
– Луна, что за глупости? – фыркнула та. – Конечно же нет! Просто знай, что я люблю вас одинаково, ты моя дорожайшая сестра, а он… он… – обе взглянули в отпертую дверь покоев, за которой виднелся Дискорд, вертящийся у зеркала и примеряющий эфирную гриву Селестии. – Он просто неподражаем… – добавила она же.
– Значит мир? – поинтересовалась ночная кобылица.
– Мир! – в знак примирения Селестия потерлась о её шелковистую щечку своей.
– Ладно, а теперь мне пора… на свидание… – будто бы специально произнесла Луна, чтобы позлить сестру.
– И куда он тебя позвал? – заинтересованно спросила Тия, отпустив сестренку из своих объятий.
– Мы собирались на здание городской часовни. Там красиво… – мечтательно произнесла Луна.
– Что же, хорошо вам повеселиться, – подмигнула та сестре. – А я, пожалуй, пойду посплю… – Селестия потерла круп, возвращаясь обратно в покои.
– И, да, Тия, спасибо… – произнесла ей вслед младшая сестра.
– Нет, тебе, тебе спасибо, Луна… – шепотом, но громким, нежно произнесла солнечная принцесса.
Через мгновение Луна уже ушла, а Селестия спокойна зашла в свои покои, ощущая на душе и в теле такую удивительную легкость, которую она не испытывала очень давно.
– Ох, Дискорд, я чрезвычайно рада, что у тебя наконец вышло довести это до конца… – устало произнесла Тия, зайдя в комнату, и плашмя плюхнулась на кровать, в то время как драконикус стоял у её высокого зеркала, примеряя различные прически и парики.
– Как я и говорил, мне просто требовалась практика… – отстраненно произнес дух хаоса.
– Ах да, спустя всего-то… – Селестия приоткрыла правый глаз и телекинетическим полем сняла со стены небольшую картину, за которой была небольшая доска, на которой, судя по всему, велся счет.
Доска была поделена на две части, одна из которой называлась “Тия”, а вторая, соответственно, “Дискорд”. Они были поделены двумя строками, название одной которой было “Попытка”, а второй “Зачет”. Судя по этой таблице, у Дискорда было целых десять попыток и всего один зачет, который проставила Селестия сейчас, в то время, как у самой принцессы было девять попыток, восемь из которых зачеты.
– Всего-то десять попыток и тебе удалось худо-бедно воспользоваться мной, поздравляю! – усмехнулась Селестия.
– Почему тебе так смешно, ты же знаешь, как я отношусь к тебе… Мне до сих пор не по себе от того, что я с тобой творил. Сильно болит? – Дискорд посмотрел на её спину, покрытую мелкими порезами от его острых когтей.
– Да пустяки, милый, – улыбнулась Селестия. – Хотя, с Луной ты хорошо придумал, это неплохо на меня подействовало. Хотя, ты мог даже не церемониться, а просто взять меня прямо там, к чему все эти нежности? – повернула голову к своему возлюбленному Тия.
– Я же говорил, Селестия… – измученно произнес драконикус.
– Ах, да, – заливисто рассмеялась пони. – Я и забыла, что грозное олицетворение вселенской энтропии у нас такой нежный романтик, – добавила кобылица. – Ох, извини, я не в обиду… Ай! – почувствовав у себя на спине что-то холодное густое, вскрикнула та.
– Я все-таки натру тебе спину мазью, ещё не хватало, чтобы ты действительно заболела, ну, а то, что я так трепетно к тебе отношусь… Ну извини, что есть – то есть, – немного обидевшись на неё, произнёс драконикус.
– Да нет же, глупый, я очень ценю это, просто это немного необычно. Не важно… – чувствуя, как сильные лапы Дискорда втирают холодную мазь в её кожу и раны, она расплылась в блаженстве, полностью теряя над своим изнеможенным телом контроль.
– Кстати, какой-то странный сюжет в итоге вышел, – заключил дух хаоса, по совместительству являющийся тем ещё любвеобильным типом.
– Конечно странным, ведь ты играл совсем не по плану! Но хотя бы концовка меня не подвела, за это тебе спасибо… – усмехнулась пони. – Кстати, Каденс говорила, что они собираются с Шайнингом навестить семью Спаркл в скором времени.
– И что? – недоумевая произнес Дискорд, продолжая втирать мазь в её расслабленную спинку.
– Как это что? – это значит, что верхние этажи Кристального дворца будут пустовать… ну… знаешь… Я могла бы обернуться Каденс, а ты, скажем… Сомброй… – хитро улыбнулась Селестия.
– Ах ты маленькая хитрокрупая извращенка… – рассмеялся Дискорд. – Но кому мы будем стирать память? – поинтересовался он же.
– Я думаю, нам будет интересно и без стирания памяти, дорогой… – Селестия чуть приподнялась, а затем, сложив крылья, которые до этого пластами лежали по всей кровати, легла на левый бок.
Дискорд тут же прилег к ней сзади, приобняв её приятное тельце.
– Селестия, как так вообще вышло, что ты стала такой… ну… такой, ты же у нас идеальной была, вроде как? – шепотом усмехнулся Дискорд.
– В тихом омуте… А я была тихой слишком долго, так что тебе ещё долго отрабатывать все мои желания, а я тебе не завидую, ведь фантазий у меня накопилось весьма и весьма много, – рассмеялась тихонько Тия вместе с ним.
– Извращенка, – ласково шепнул её на ушко драконикус.
– Чудик, – не менее ласково прошептала ему та.
Селестия повесила картину обратно, а затем укрыла их своим большим тонким одеялом, как нельзя кстати подходящего для лета. А затем почувствовала, как Дискорд ещё сильнее приобнял её.
Так эти два существа, которые не только на вид, но и по сути своей были совершенно разными, обрели друг друга. Они идеально дополняли друг друга, уравновешивая внутренний хаос, что был в каждом из них, только вот… у кого же этого хауса было побольше?
