Хозяйка блистательной вселенной

      Решив извиниться перед повелителем, Хатидже султан, зная, что падишах поднимается спозаранку, направилась к нему. — Скажите повелителю, что я хочу с ним поговорить, — сказала она страже, сцепив руки в тревоге. Поклонившись, стражник отправился в покои, дабы уведомить султана. Выходя из покоев повелителя, Ибрагим паша держал в руках указ для заседания дивана. Увидев госпожу, он остановился, кланяясь, в знак почтения. — Паша, — церемонно сказала Хатидже, смущаясь. — Доброго вам утра, госпожа, — проговорил Ибрагим, подходя к ней, — это утро стало одним из самых счастливых в моей жизни. — Повелитель может меня принять? — перевела тему Хатидже, не зная, как вести себя с Ибрагимом. — Хатидже! — увидев мать, девушка побледнела. Подойдя к ним, Валиде смерила их подозрительным взглядом зеленых глаз. — Валиде, — поклонилась султанша. — Я велела тебе сидеть в комнате, а вместо этого вижу тебя здесь, почему-то в компании Ибрагима паши. То, что он является твоим будущим супругом вовсе не значит, что ты можешь разгуливать с ним по дворцу! — отчитала дочь Валиде, — немедленно отправляйся в свои покои, долой с моих глаз! — Валиде, я только хотела увидеть повелителя, — проговорили Хатидже, опустив глаза. Ей было очень неприятно, что Валиде отчитывает ее при Ибрагиме, точно неразумного ребенка, — Валиде, я не сделала ничего плохого, я только хотела извиниться перед повелителем за свое поведение. А паша хазрет лири как раз выходил из покоев повелителя! — Отправляйся к себе, Хатидже! Лучше не зли меня! — отчеканила Валиде. Краснея, Хатидже ушла к себе. — Госпожа, простите, — поклонился Ибрагим, — султанша не виновата. Я сам подошел и заговорил, увидев ее. — Ступайте, Ибрагим паша, — ледяным тоном сказала Валиде султан.       Войдя к сыну, Валиде оглядела его внимательным взглядом. — Доброго тебе утра, лев мой, — проговорила она, протянув ему руку. — Доброе утро, Валиде! — сказал Сулейман. — Сын мой, я хотела поговорить с тобой. Нам нужно обсудить расходы на свадьбу Хатидже и нужно решить, где молодые будут жить. — Об этом я позаботился! Я решил подарить им дворец, — ответил Сулейман. — Отлично, только нужно позаботиться о том, чтобы там все отреставрировали. Дворец должен быть достоин сестры султана. — Конечно, Валиде. Я поручаю контроль над этим вам. — Хорошо, — согласилась Хафса, — Сулейман, ты любишь Хюррем до безумия, вопреки традициям гарема. Меня очень беспокоит то, что ты больше не приглашаешь наложниц в свои покои, а тех, что я тебе присылаю, ты отправляешь обратно. — Валиде, я не желаю говорить на эту тему, — посуровел султан. — Это с ее ведома новых наложниц отправили в старый дворец! Как такое возможно? — не успокаивалась Хафса. — Я так решил, — отчеканил Сулейман, — Валиде, ты- моя мать, я люблю и очень уважаю тебя, но ты не можешь указывать мне, кого мне приглашать в мои покои. Я не хочу, чтобы ты направляла в мои покои новых наложниц. Отныне и впредь я сам решаю, кто будет посещать мои покои! — Хорошо, сын мой. Я лишь хотела дать тебе совет, но ты волен поступать как знаешь. Может, ты Хюррем главной кадиной сделаешь? Давай, не хватало нам только смуты в гареме. — Валиде, Хюррем является моей главной женщиной, самой любимой. Никто и никогда не заменит мне ее, попытайтесь это понять. Разве вы не любили отца? Почему вы ведете себя так, словно слово любовь для вас пустой звук? — тень набежала на лицо Хафсы, окутав ее воспоминаниями, которые она похоронила глубоко в сердце. — Я не против любви, Сулейман, я лишь хочу, чтобы традиции и устои не были пустым звуком. Хорошо, если ты так любишь эту хатун, так превозносишь ее, я пойму. — Валиде, я хочу, чтобы ты относилась к Хюррем, как положено по ее статусу. Мою любимую должны уважать и почитать, — мягко проговорил Сулейман. — Хорошо, сын мой, я услышала тебя, — развернувшись, Валиде вышла из покоев султана.

5 месяцев спустя...       Утром гарем облетела радостная весть. Хюррем хатун родила шехзаде. С утра гарем гудел, точно разбуженный улей. — Вот свезло! Вот свезло ей! — шептались девушки.       Калфы метались туда-сюда, разнося щербет и сладости. Султанская кухня готовила разнообразные блюда для праздника. На главной площади радостно объявляли о том, что у султана Сулеймана родился наследник.       Стоя на балконе, Хатидже султан вместе с маленьким Мустафой кидала монетки. — Хатидже, а зачем кидают монеты? — спросил ребенок. — Это в честь твоего братика, Мустафа. — Братика? — Мой дорогой Мустафа, теперь у тебя есть братик. Скоро тебе его покажут, он еще очень маленький, а как только он подрастет, ты будешь с ним играть. — Хатидже, я хочу увидеть братика! — тут же спохватился Мустафа. — Вечером увидишь, мой дорогой, — улыбнулась Хатидже. — А ты будешь со мной все так же играть? — не унимался ребенок. — Конечно, буду, мой дорогой, я так тебя люблю! — обняла его султанша.       Вечером состоялось наречение имени. Султан Сулейман, читая молитву, нарек сына Мехметом. — Дай Аллах, чтобы шехзаде рос здоровым и крепким, — проговорила Хатидже, даря ему оберег. — Аминь, — улыбаясь, Хюррем была очень счастлива, как и повелитель. — Хюррем, вечером, в честь шехзаде будет праздник в гареме, — проговорила Валиде, — а ты отдыхай и набирайся сил. — Как скажете, госпожа, — проговорила Хюррем. — Хатидже, — Валиде все еще сердилась на дочь, — а ты отправляйся в свои покои и сиди там. — Как прикажете, — поклонившись Хатидже, опустив глаза.       Как только все ушли, оставляя их вдвоем, Сулейман подошел к своей любимой. — Дороже мне ты всех богатств мира, моя султанша. Хюррем султан, — проговорил он.

Я перед тобой, как ночной мотылёк. А ты, как свеча, своим светом манишь меня. Ты-напасть для меня, я сошел от любви с ума. Ты моё несравненное горе, моя самая страшная мука, Мое яркое солнце и щедрости полные горсти. Я сам не свой, я слепо тебе подчинен. Ты Султанша моя, моя повелительница. Твой локон один заставляет петь моё сердце. Стенания мои уже долетели до неба. Дорогая, Мухибби болен И мой целебный экстракт-это Ты! — Повелитель души моей, — улыбнувшись, Хюррем протянула к нему руки. — Ни одна женщина не может сравниться с тобой, моя госпожа, — сказал Сулейман, — отдыхай, моя любимая, набирайся сил. — Не уходи, не оставляй меня одну, — попросила девушка. — Я приду вечером, моя любимая, сейчас мне нужно поговорить с Ибрагимом пашой. Знаешь, скоро во дворце радостная новость, свадьба Ибрагима и Хатидже. — Этим поступком ты показываешь, как велика твоя мудрость, мой господин, — проговорила Хюррем, радуясь за Хатидже.       Глядя на привезенные ткани, Хатидже колебалась, не зная, что выбрать. Валиде, помня ее дерзость, не разговаривала с ней, повелителю сейчас было не до нее, Ибрагим молчал,уйдя с головой в государственные дела. — Очевидно, он в обиде на меня, — думала она, — унесите ткани, я позже выберу, — распорядилась она, выйдя на террасу.       Взяв книгу, которую подарила ей Хюррем, она углубилась в чтение. — Мой повелитель, я поздравляю вас с рождением наследника, — сказал Ибрагим. — Спасибо, Ибрагим, дай Аллах, и я смогу поздравлять тебя с рождением детей, — проговорил султан. — На все милость Аллаха, — улыбнулся Ибрагим. — Скоро, скоро состоится твоя свадьба, — продолжил султан, — это будет пышное торжество, все будем веселиться. На свадьбу моей любимой сестры мне не жалко ни денег, ни сил. — Ваша щедрость не знает границ, — ответил Ибрагим. — Ибрагим, я хочу подарить вам дворец. Он находится совсем недалеко от меня, так что я буду часто навещать вас. Я уже нанял художников и архитекторов, а Валиде позаботится о том, чтобы у вас была там надлежащая и обученная прислуга. — Повелитель! Вашей щедрости нет границ! — обрадовался Ибрагим. — Ты брат мне, Ибрагим, я не забываю об этом, — сказал султан, _ я желаю, чтобы и ты был счастлив, как я. Я не противник любви. — Мой повелитель, осмелюсь спросить, откуда вы знаете, что я люблю вашу сестру, — несмело сказал Ибрагим. -Есть у меня свои глаза и уши в гареме, — таинственно сказал султан.       Сидя в покоях Хюррем, Хатидже не могла налюбоваться на Мехмеда. — Какой он славный! Какой красавец! — восклицала она. — Дай Аллах, госпожа, — проговорила Хюррем, — Валиде не разрешает мне никуда выходить, а я устала сидеть здесь, точно пленница! — Ты все никак не можешь принять традиции этого дворца, — лукаво сказала Хатидже. — Дай Аллах, к вашей свадьбе я, наконец, выйду, — проговорила Хюррем, — Хатидже, разве ты не рада? Сбылось то, о чем ты мечтала. — Я не знаю, Хюррем, — вздохнула Хатидже, — я более не видела пашу. Я приняла, я простила то, что он должен был жениться на другой женщине. Но мы так и не поговорили, и, возможно, не поговорим, — печально закончила она. — Так что вам мешает! Позовите служанку, — предложила Хюррем. — Валиде запретила выходить в сад. Да к тому же, в нашу последнюю встречу я наговорила паше лишнего. Да отрежет Аллах мой язык! — в сердцах воскликнула Хатидже. — Он любит вас, очень любит. Неужели вы думаете, он держит на вас обиду! — не унималась Хюррем. — Я не знаю, Хюррем, не знаю. Как, после всего, что случилось, мы можем пожениться, — колебалась Хатидже. — Хатидже, уже все решено, хватит переживаний и стенаний! Отныне, вас ждет новая жизнь, — попыталась ободрить ее Хюррем. — Не знаю, Хюррем, — Хатидже все так же была печальна.       Собрав всех в гареме, Сюмбюль ага зачитал указ. — Именем нашего повелителя, великого падишаха вселенной Султана Сулеймана Хана, чье могущество и величие простирается на весь мир, а сам трон прочно стоит на небесах. Именем повелителя, который является тенью Аллаха на земле, я объявляю. Отныне и впредь Хюррем хатун именуется Хасеки Хюррем султан, как мать шехзаде. Отныне и впредь она является вторым человеком в гареме, после Валиде султан.        Перешептываясь, девушки дивились такому подарку, а между тем Сулейман стоял в своих покоях напротив своей любимой. — Отныне ты зовешься Хасеки Хюррем Султан, для тебя этот титул моя любимая. — Что это значит, Сулейман? — улыбнулась Хюррем. — Это значит, самая любимая, главная жена. Отныне ты выше всех женщин в гареме. Вторая после Валиде, — сказал Сулейман, заключая ее в объятья. — Повелитель, вы оказали мне такую честь. Но я всегда останусь вашей рабыней, любящей вас до безумия, — проговорила Хюррем.