План провалится

Никогда план ещё не был настолько точным, Джокер не мог сдержаться, он посмеивался почти каждую секунду снова и снова проверяя бумаги. Его безумно веселила идея, сейчас ему казалось, что все остальные были глупыми и бессмысленными в сравнении с этой. Именно сегодня его рвение убить Бэтмена дошло до апогея, он смог создать идеальную формулу смерти, которую подарит Тёмному рыцарю. Осталось всё воплотить. Джокер не спал три дня, но всё сделал, он был готов к любым действиям Мыша. И он их ждал, ведь в этом плане всё было идеально. Хотелось сразиться в последний раз и победить. … Или нет? В этой битве Бэтмен проиграл в сухую, что стоило жизни. Если бы не эмоциональный фактор. * * * — Ты не убиваешь меня уже очень долго. Они все, вся твоя Бэтсемья — никто. Я тебе нужен, я твоя семья. Иначе бы ты давно убил, дело не в кодексе чести, это всё пустые отговорки. Поэтому сегодня ты поплатишься за всё, Бэтмен. К сожалению, судья и палач в моём лице не посчитали нужным объявлять список причин казни. Поэтому… Джокер плясал возле Бэтмена, скакал, почти распевал слова, мурчал на ухо и кричал, хоть Бэтмен уже и был достаточно измучен. Он устал, он был в крови. И Джокеру только оставалось его убить. — Стой! — голос Бэтмена звучит хрипло, но достаточно громко в этом месте с прекрасным эхо, — Ты прав. Ты мне нужен, ты моя семья. Джокер замирает, руки опускаются, смерть не настигнет Бэтмена в эту секунду, палач и судья стали сомневаться. — Ххааххаха… Нет, Бэтмен, сегодня ты меня не обманешь. Это уловка! Трюк! Ты никогда не признаешь правду, а своими манипуляциями ты меня не остановишь. Я не идиотка Харли и не… — Джокер! Послушай меня, это правда. Но ещё правда то, что ты тоже не сможешь жить без меня. Я ведь твоя семья. Джокер перестаёт смеяться. Он смотрит на Бэтмена, хмурится, что так не идёт его лицу. В голове успевает пронестись миллион мыслей. А потом Джокер подходит к Бэтмену и освобождает его от пут. Джокер отходит на пару шагов, поворачиваясь к Тёмному Рыцарю спиной. — Хорошо. Иди, Брюс Уэйн, — голос звучит как-то грустно, слишком грустно. Бэтмен теперь тоже застывает. Как это так? Как может произойти то, что происходит? Джокер отпускает Бэтмена и говорит его настоящее имя. Как давно он знает? Джокеру на самом деле всегда было плевать на личность Бэтмена, узнавать имя было только игрой. А нужен ему был только сам Тёмный рыцарь. А теперь оказывается Джокер знает, но ничего с этим не делает. Потому что так не было бы игры. Джокер всё стоит спиной и молчит, будто его мир рушится. А Бэтмен больше не может быть вкопанным на месте, он просто начинает трястись. Бэтмен идёт вперёд, подходит к Джокеру сзади и снимает маску, кидает её на пол. А потом Брюс медленно берёт Джокера за плечо и поворачивает к себе. Взгляд клоуна расфокусирован, но всего секунду Брюс видит искренность в глазах Джея, он видит в них бесконечную печаль. Не смех, как обычно, и даже не ненависть, а грусть. Становится страшно. Брюс аккуратно и медленно кладёт руку Джокеру на шею, а потом, так же медленно, притягивает его к себе ближе. Пару секунд они просто стоят, столкнувшись лицами, а потом Брюс целует Джокера. Чувствовать его губы так же странно, как и слышать из них своё настоящее имя. Джокер продолжает стоять, как столб, будто сломался, а потом Брюс углубляет поцелуй. Это разрядом проходится по телу Джокера, он наконец ощущает нужный импульс и отвечает на поцелуй. Но спокойствие в движениях Джокера, плавность взаимности превращается в новую агрессию. Шутник теперь кусается, хватает руками спину, сжимает плечи Брюса. А Уэйну только нравится это, он отвечает на грубость грубостью, он слишком привык к подобному отношению, а им с Джокером другого и не надо. Брюс тоже хватает Джокера, тоже пальцами впивается ему в спину. Много раз он брал его за шкирку, но только сегодня он хватает Джокера с большим энтузиазмом, чем всегда. Так долго продолжаться не может, поэтому Джокер уже хочет порвать этот чертов костюм Брюса. Но Уэйн сам справляется с задачей, он-то лучше знает, как убрать подальше Бэтмена. Первый раз он перед Джокером такой: без маски, без костюма, без одежды. Джокер шипит сквозь зубы и смеётся, а потом хватает Брюса за шею и снова прижимает к себе. Теперь он в полной мере ощущает нужный жар, который раньше был рядом лишь как-то эфемерно. А теперь совсем физически, до боли где-то между ног. Брюс тоже хочет жара, поэтому надолго не оставляет Джокера в фиолетовом тренче. И рубашку прочь, и брюки, всё прочь. Остаётся только белая и тёплая кожа. Брюс тяжело дышит, он сам не знает, что происходит, но руки тянутся к изуродованному телу. Пальцами он проводит круги там, где сам же оставлял ссадины, раны, следы, порезы. Джокер рычит от боли и возбуждения, он полный псих, он хочет только продолжения и больше боли. Брюс сталкивает их со столом, на котором разбросанны планы по его же поимке и убийству. Но с этими планами сейчас произойдёт кое-что иное… Они теперь не могут разорвать контакта, каждый будто по-очереди тяжело дышит друг другу на ухо. Но дальше, чем ощущение жара и кожи, поцелуев и укусов по всему телу, они ещё не пошли. Но оба хотят, зная, что этого быть не должно. — Я тебя ненавижу, — рычит Джокер Брюсу на ухо. — Я тебя больше ненавижу. Брюс разворачивает Джокера к себе спиной, а потом кладёт его торсом на стол, прижимая животом к столешнице. Джокер видит все эти свои планы, но сейчас они уже не имеют значения, в голове всё меняется. Он хотел боли? Он её получит. Брюс неосторожно расставляет его ноги в стороны, теперь пальцы легко проходят в нужное место. Без перчаток, но по-прежнему очень грубые. Палец пытается пробить себе путь, от чего Джокер мычит и сдавливает кулаки. Брюс достаёт палец и плюет на него, а потом снова возращает в то же место. Теперь получается лучше, палец проходит глубже, Брюс добавляет второй, от чего Джокер ещё сильней мычит и сдавливает челюсть. Боль всегда ему нравилась, для мазохиста это одно удовольствие — получать удары и раны, но это… Это что-то за гранью, от этого Джокер получает больше всего удовольствия. Брюс убирает свои три пальца, одной рукой сжимает плечо Джокера, впиваясь ногтями, а другой рукой держит за бок. А потом толкается вперёд, вставляя свой член туда, где только что были пальцы. На секунду он замирает, потому что Джокер кричит, а от этого темнеет в глазах. Его нещадно, как будто специально, сжимает Джокер. А когда Брюс начинает двигаться, проталкиваясь с каждым движением глубже, Джокер уже не только громко кричит, но и стонет. Брюс тоже начинает мычать сквозь зубы. Ему нравится не меньше, чем злодею. Он приносит боль, а Джокер её принимает, всегда так. Только сейчас наступает момент, когда от его телодвижений и быстрого ритма наступает только наслаждение. Это может происходить дольше любой их драки, и это, конечно же, лучше драк. Брюс дальше вталкивается в тело Джокера, звуки разносятся хлюпкие и пошлые, приправленные стонами и ненавистью. Потом Брюс берёт в руку член своего врага и начинает ему дрочить. Проходит ещё минута и Джокер кончает. Брюс делает ещё несколько движений и кончает за ним. В миг всё разлетается. Силы уходят, эмоции рассеиваются, боль и наслаждение угасают. Каким-то образом оба оказываются на полу, под столом. Джокер тихо дышит и смотрит на стол перед собой. Брюс не может отвести от него взгляда. Он всегда вызывал больше всех эмоций, но всегда заставлял грешить, он всегда был грехом. Палец тянется к царапинам на боку, от чего Джокер дергается и сжимает Брюсу горло, запрыгивая сверху. Но руки ослабляют хватку, сейчас он просто рассматривает черты лица, которые всегда скрывались под маской. Раздаётся смех. — Брюс Уэйн так близко, ближе, чем Бэтмен. Но ни каплей не лучше Бэтмена. Я люблю именно Бэтмена, не миллиардера, тебе ясно? — на губах снова расцветает улыбка. Брюс улыбается в ответ, он не может не улыбаться. — Такой ядовитый и опасный. Бэтмен тоже любит тебя. Он любит тебя больше, чем ты его. Брюс только хочет притянуть Джокера к себе, но клоун сам наклоняется к его лицу. Но не целует, потому что первым целует снова Брюс.