«Не смерть отнимает у нас тех, кого мы любим, напротив того, — она их нам сберегает, задерживает в их пленительной юности. Смерть — это соль нашей любви; жизнь — вот отчего тает любовь.»
Франсуа Мориак.
Стояло раннее утро. Край неба, обращённый к востоку, начинал розоветь. На фоне светлеющего неба проступали силуэты деревьев. Все вокруг сверкало тысячами разноцветных переливающихся огоньков. Он шёл по тропинке, протоптанной пони-странниками и сворачивал на луговую стёжку, ведшую к лесу. Мокрая трава неприятно хлюпала под лапами. Ночью шёл дождь. Все ямки на земле были заполнены водой. С мокрых крон деревьев и кустов стекали последние капли. Кое-где еще стояла белая дымка тумана от прошедшего дождя. В воздухе ощущались приятные запахи различных растений. Но он не обращал внимания на просыпавшийся лес и его красоту. Он шёл вперед, не поворачивая головы и все время глядел куда-то вдаль. Его тело представляло собой нелепую комбинацию различных животных. Весь его внешний вид можно было описать одним словом — хаос. Ведь по сути, он им и являлся. Поскольку имя его было — Дискорд. Таких существ называли Драконикусами. Драконикусы — это воплощение духа раздора и дисгармонии. Тысячелетиями эти существа держали всех своих врагов в страхе. Но только не он. Он был особенным. И таким особенным его сделала та, ради которой он каждый вторник, на протяжении пятидесяти лет, ходил в одно и то же место. Дождь, слякоть, снег, гром — все это ничуть не отталкивало его. Ему было абсолютно все равно на погоду. Поскольку её нежный голосок, который звучал для драконикуса, словно колыбельная для маленького жеребёнка, согревал даже в самый холодный зимный день. Год. Сегодня ровно год, как он не слышал этого ангельского голоса. Драконикусы, как и аликорны, были бессмертны. Для таких бессмертных существ год пролетал незаметно и был подобен одной неделе. Но эти двенадцать месяцев были для Повелителя Раздора целой вечностью. Год. Весь этот год Дискорд сидел в астрале, погруженный в свои мысли. Мир перестал для него существовать. Мир был для него разрушен. Сломан. Разорван на мелкие кусочки. Раньше Дискорд любил творить хаос, как это и подобало всем существам его расы. Этот хаос был по душе и его подруге. Сахарные облака, шоколадный дождь — все это было буквально смыслом жизни для него. Он наслаждался и гордился каждой новой безумной выходкой. Но этот год изменил все его взгляды и его самого. Если раньше Дискорд творил раздор, потому что ему нравилось это делать, то сейчас он сеял хаос только ради выживания. Поскольку нормальность убивала драконикусов. Раздор больше не доставлял ему никакой радости или удовольствия. Ничего ему больше не доставляло радости или удовольствия.***
Наконец, тропа закончилась, а вместе с ней и вечнодикий лес. Показались очертания знакомого коттеджа. Дискорд приблизился к дому. Он представлял собой деревянное строение, почти полностью покрытое зелёной листвой и цветами. Весь дом был усыпан скворечниками, в которых крепким сном дремали птицы различных видов. Драконикус вдохнул родной запах коттеджа. Здесь отдавало приятным запахом зеленого чая и имбирных пряников. Она очень любила их… Он бесшумно отворил калитку, стараясь не разбудить жителей дома. Замок покорно щелкнул, а калитка с тихим скрипом открылась. — Здравствуй, — тихо прошептал себе под нос драконикус. Он перешёл маленький земляной мостик, под которым тихо журчал лазурный извилистый ручеек, переливаясь на солнце и развивая воды на ветру. Минув его, Дискорд уверенно зашагал к двери коттеджа. Но стоило ему приблизиться к ней, как вся уверенность вмиг исчезла, заглушившись странным чувством сомнения. Драконикус стоял, сам не зная почему. Мысль исчезла также быстро и неожиданно, как появилась — это было лишь минутное помутнение. Он взял ручку деревянной двери, медленно повернув её в сторону. Дверь покорно отворилась, при этом издав легкий щелчок и позволив войти существу во внутрь просторного домика. Хозяйка дома сделала гостевую комнату по-настоящему уютной: мягкие, полупрозрачные шторы, хрустальные вазочки, в которых лежали фрукты и конфеты, вышитые картинки на стенах. Посередине комнаты, напротив камина, выполненного в старинном стиле, находился большой мягкий ковёр и два кресла, совершенно отличающихся друг от друга. Одно было высокое, можно даже сказать огромное, коричнево-зелёного цвета со вставками в виде розовых сахарных облаков — это кресло принадлежало королю раздора. Другое же было полностью его противоположностью: оно было сделано из натурального дерева, а в роли набивки выступала жаккардовая ткань нежно-розового цвета, с изображением жёлтых и бирюзовых бабочек. Дискорд медленно приблизился к двум креслами, при этом изучая всю комнату взглядом, будто видя ее в первый раз. Он провел львиной лапой по верхней части нежно-розового кресла — ни пылинки — после чего начал медленно поглаживать его, словно пушистого котёнка. Драконикус отодвинул седалище, как бы приглашая кого-то присесть, однако в комнате никого не было. А затем сам устроился в высоком коричневом кресле. — Женьшень? — спросил он у невидимого собеседника. В ответ была тишина. Но Дискорд словно не замечал её, или просто не желал замечать. Щелкнув орлиными пальцами, он материализовал серебряный поднос, на котором стоял чайник зелёного чая с корнем женьшеня и две небольшие чашки в виде полусферы. Аккуратно взяв в разные лапы чайник, драконикус налил в обе ёмкости горячий напиток. Вторую чашку он поставил перед розовым креслом. Сделав глоток зелёного чая, он начал