Безумие

      Вечер. Тяжёлый рабочий день наконец окончен. Преодолев шестой этаж, девушка в сером пальто, гремя ключами и стуча каблуками, отворила дверь и вошла в квартиру. — Ужасный день, — скидывая неудобную обувь, пробормотала она.       Хорошо жить одной, не приходится считаться с чужим мнением и личным пространством другого человека. Девушка скидывает с себя верхнюю одежду, оставляя только кружевное нижнее бельё, и обессиленная падает на мягкую кровать. — Устала, — выдыхает она, и раздаётся противный визг телефона. Голова гудит. — Привет, мелкая. — И тебе привет, — проигнорировав его колкость, девушка перевернулась на живот и замерла в ожидании продолжения разговора. — Ты дома? Что делаешь? — Да, — игриво крутила на пальце прядку волос, как бы заигрывая с собеседником, хоть он того и не видел. — Только пришла, собираюсь в ванну залезть. А ты? — Ничего, — мучительное молчание и долгожданное предложение. — Приезжай. Сейчас же. И это не обсуждается. — Может дашь мне хотя бы одеться? — не без доли сарказма хихикнула полуобнаженная шатенка. — Или ты хочешь, чтобы я приехала к тебе в одном нижнем белье? — Нина, блять! Нет, так нет! — Утю-тю, какие мы злые, — нарочно нервировала его. — Да будет тебе, Костенька! Сейчас приеду. — Ещё раз так скажешь, я тебя накажу, — довольная ухмылка чувствовалась даже на расстоянии. — Я вызову такси. Сколько тебе времени надо, чтобы собраться? — Минут пятнадцать. — Ты заебала. Время скажи, тачку вызвать. — Да я могла бы и сама… — Не выёбывайся. — 23:30.

***

      Квартира друга встретила её чистотой и непривычной прохладой. Костя предстал перед ней в одних шортах и с полотенцем в руках. С уже обросших волос спадали капельки воды на его обнажённый торс. Он не был спортсменом, но всегда поддерживал себя в подтянутой форме. Нина невольно проследила за одной из таких капелек от слегка выступающей ключицы до самых шорт. Жадно облизнувшись, закусила нижнюю губу, заранее предвкушая что-то интересное. Костя заметил это, ехидно улыбнулся, в глазах загорелись озорные огоньки, и направился в комнату, кинув ей вслед: «Проходи». Он помнил, что тело только что вышедшее из душа — это её слабость. И усевшись на край кровати, продолжал вытирать волосы. — У тебя сегодня прохладно, — прошептала Нина и слизнула капельку воды с него.       Горячее дыхание обдало влажную кожу, что раззадорило его ещё больше. Схватив её за руку и потянув её на себя, Костя уложил девушку на своё колено, и задрав подол платья увидел белую и нежную кожу. Шлепок. Второй. Вот она уже слегка покраснела, силуэты от ладони начинают набухать. — Ты чего это?!       Он собирает ее растрёпанные волосы, опуская руку почти до края волос и наматывая их на кулак. Слишком длинно. Делает еще один оборот кисти, отчего она запрокидывает голову назад, приоткрывая свой сладкий ротик. Парень склоняется к её уху и шепотом говорит: — Сучка, ты дразнила меня все это время. Что ж, посмотрим на сколько тебя сейчас хватит, — не отпуская волос, свободной рукой снова бьет по алой попке Нины.       Дыхание участилось, обстановка накалилась. Нина замерла в ожидании следующего шлепка. Желание накатывало всё сильнее. Чтобы немного разрядить обстановку, парень кончиками пальцев проводит по чёрному капрону от лодыжек до самого основания ягодичек. И ещё раз, только уже по внутренней стороне бедра. На каждое его прикосновение тело Нины отзывалось дрожью. Дыхание стало громким, во рту пересохло, а прикосновения к наиболее чувствительным местам растекались по телу электрическими разрядами. Изгибается, но до изнеможения приятно. Нина не привыкла к прикосновениям, поэтому она была настолько чувствительна ко всему. — Интересно, — проснулся азарт.       Шлепок. И еще. Вырвался первый стон. Лицо девушки залилось краской. Парень самодовольно ухмыльнулся и вернул её в нормальное положение. — Что это сейчас было? — Я тебя отшлёпал, — он довольно улыбался.       Костя обнял Нину за талию и уложил на кровать, оказавшись над ней. Завёл её руки за голову на подушку и не отпускал. — А теперь я с тобой поиграю. Сейчас мы увидим все твои слабые места.       Нина то знала, но сказать смелости не хватало. Поэтому Костя, не долго думая, решил начать с ног, наблюдая за её реакцией на каждое своё действие. Девушка была жутко смущена, от чего закрыла глаза и ловила малейшие прикосновения. И чем выше его пальцы поднимались по её телу, тем чувствительней она становилась.       Когда Костя касался эрогенных зон, Нину изгибало дугой, что сопровождалось таким смущающим учащённым дыханием. Ей стоило больших трудов сдерживать себя, чтобы не застонать в голос от каждого прикосновения. — Твоё платье мешает мне. Сними его. — Что?! — Снимай, сказал! Или я сделаю это сам.       Нина замешкалась. А парень, не дробя, ухватился за подол и потянул вверх, не снимая его полностью. Девушка осталась без света, а руки были обездвижены. Оставалось только расслабиться и отдаться. Она хоть и была смущена, но ей было чертовски приятно. Это возбуждало. — Отлично. Теперь мне есть где разгуляться, — ухмыльнулся Константин. — Прекрати, — пробурчала она. — Не… смущай меня.       Кончиками пальцев он водил по бедрам, животу, вырисовывая разные узоры. Нину изгибало, дергало. А ему это нравилось всё больше. Всё более громкие стоны вырывались с её пересохших уст. Он перешёл на поцелуи. Влажные, горячие. Ей оставалось только облизываться и постанывать от удовольствия. Ему хотелось оставить на ней свои следы. Засосы, укусы. Отметить её своей. Чтобы ни один самец и близко к ней не подошёл. Она должна принадлежать только ему. Так он думал. Хоть и не признавался в этом.       Мучительно сладкое ожидание разрывало её изнутри. Наконец, Костя добрался и до груди. Чёрный кружевной лиф в такт дыханию вздымался и обрамлял её такой соблазнительный бюст третьего размера, что ему уже не терпелось поскорее от него избавиться. Обведя их пальцами по контуру, стал покрывать лёгкими поцелуями её нежные округлые формы. Склонившись к груди и обвив Нину руками, он расстегнул застёжку и отбросил в сторону такое лишнее нижнее.       Тонкая бледная кожа истинной аристократки покрылась мурашками, грудь вздымалась всё чаще. Нина томилась в ожидании. А парень даже и не думал торопиться, нарочно намереваясь «помучить» её подольше. Сначала он водил пальцами по её груди, ареолам, а после полностью обхватил их руками. — Хм. Мой размерчик.       Девушка смутилась, от чего её соски тут же затвердели. Ему это понравилось и, чтобы не упускать момента, тут же принялся с ними играться. Сжимал, крутил их между пальцев, оттягивал, покусывал и посасывал. Нина больше не могла уже сдерживаться, поэтому стонала все громче. Костя медленно перешёл к поцелуям. Сначала одной, потом другой. Вдруг он приник своими горячими влажными губами к её соску и принялся играться с ним язычком, на что девушка резко выгнулась от неожиданности, подаваясь ему навстречу. Вдоволь насладившись зрелищем, Костя освободил её из пут платья и ехидно улыбался. — Я же сказал, что накажу тебя. — Угу, — Нина смущённо кивнула, при всем при этом возбуждённая до изнеможения.       Он склонился и впился в её губы. Поцелуй был страстным, влажным, горячим. Собственническим. И чертовски возбуждающим. Руки пошли в ход. Они гладили, ласкали, обнимали друг друга. Сжимал бедра, грудь. Царапая спину, кусая плечи. Они оставляли следы. Засосы. Синяки. Царапины. — Хочу, чтобы ты это сказала. Я хочу слышать это, — он шептал ей на ухо, прикусывая шею. — Скажи это. — Я… хочу тебя, — её возбуждённый голос был просто прекрасен.       Они оба всё ещё не были полностью обнажены. Исправив это недоразумение, Костя приподнял её ноги над головой и провёл пальчиками другой руки по половым губкам. Они оказались влажными. Настолько, что сок стекал по её аппетитным ягодичкам. Девушка жадно хватала воздух пересохшими губами, чувствуя, как задыхается от безмерно приятных ощущений, доставляемых его пальцами, ласкающими клитор, то круговыми, то поперечными движениями. Наблюдать за тем, как сменяются её выражения лица — чертовски возбуждало. Позволяя своим пальчикам раздвинуть половые губки, парень осторожно проник в неё. Нина ахнула, запрокидывая голову назад и выгибаясь дугой, выставляя напоказ всё своё богатство. Иногда даже казалось, что она вот-вот сломается, как хрустальная ваза.       Внимая и подаваясь манипуляциям его рук, что играли чувственными танцы с плотью, жаждущей прикосновений. Её охватывала дрожь, а внутри нарастало отчётливое желание раствориться в объятиях Константина. — Такой большой в меня попросту не влезет, — девушка окинула оценивающим взглядом его достоинство. — Хах, это уж точно не проблема, — не заметить его довольную ухмылку и явственный вызов в глазах просто невозможно.       Они уже давно были знакомы и достаточно хорошо общались. Часто ночевали друг у друга. По пьяни или от скуки. Но дело до самого главного и такого безудержно желанного так и не доходило, при всём при том, что они не раз находились в шаге от этого. Просто не решались. Тот или другой. Боялись, что эти встречи станут чем-то большим. Чем-то серьёзным. Взаимным.       За это время Нина успела его нехило изучить. Она знала как сильно ему нравится наблюдать за тем, как девушки сгорали от желания и таяли от удовольствия в его руках, как пломбир под июльским солнцем. Когда они умоляют Костю не останавливаться, в то время как он с хищной ухмылкой отслеживал их реакцию, смакуя её и теша собственное самолюбие.       Последовал поцелуй. Такой жаркий, глубокий и влажный. Он отражал всю его суть и темперамент, заставляя подчиниться, послушно отвечая. Из него вышел бы отличный доминант.       Вдоволь наигравшись, резким движением парень враз вошёл в неё. Вырвался громкий стон удовольствия. Не давая девушке даже опомниться, он продолжал терзать её губы, грубо вдалбливаться в столь податливое тело, задавая ритм. Это затуманивает разум, заставляет забыться и стонать в его руках как какую-то сучку. Толчок за толчком.       Поцелуи стали прерывистей, грубее. Они словно терзали друг друга, но это не имело никакого значения. Им было так хорошо вместе, будто были готовы прямо сейчас рассыпаться на атомы от той феерии чувств, что заполнила их сознание.       Заметив, что Нина почти на грани, Костя остановился, вынул, резко перевернул девушку, поставив как кошку, и снова вошёл. Его движения стали более резкими, ритмичными. Константин крепко держал Нину за бедра, продолжая вдалбливаться в её разгоряченное тело. Наслаждался её стонами, движениями. Вытащив шпильку из огненно-рыжих волос, он пару раз намотал их на свой кулак и увеличил темп. Девушка облизнула пересохшие от стонов и учащенного дыхания губы и сильнее сжала простыню под собой.       Из распахнутого окна раздавались громкие шлепки и пошлые стоны. Им обоим было абсолютно всё равно, что о них подумают соседи, просто они наконец решились на столь долгожданный шаг. Смогли раствориться друг в друге. Насладиться. Сколько бы их слова не отрицали привязанности и чувств, их тела жаждали прикосновений. И теперь их пути переплелись. Они стали зависимы друг от друга. Зависимы от эмоций, прикосновений и того удовольствия, которого прежде ни с кем не испытывали.       Нину охватывала дрожь, тело покрылось мурашками, сводило ноги, а внизу живота растекалась сладкая нега. Она была на грани. И он это чувствовал. Потому Костя склонился и впился зубами в её белоснежное плечико, от чего все тело девушки обдало жаром наслаждения и свело судорогой удовольствия. Вот оно. Через пару толчков то же самое настигло и парня. Теперь дрожал и он, ощущая как горячая волна удовольствия уносит его глубоко за пределы простого понимания.       Изнемождённый, Костя повалился рядом с Ниной. А она всё также лежала, уткнувшись своим курносым носиком в подушку. Смущённая и удовлетворённая. Его тяжелое, горячее дыхание касалось её плеч. С такой нежностью он не смотрел ещё ни на одну из своих «игрушек». Нина была для него не просто девушкой. Она была «Той самой», которую он искал всю свою жизнь. — Посмотри на меня, — парень нежно гладил её по голове.       Из-под спадающих прядей волос на Константина уставились смущённые глазки цвета изумруда. Нина была просто прекрасна. — Теперь ты только моя. И завтра об этом скажет всё твоё тело, — он улыбнулся так нежно и так искренне. Эта улыбка завораживала. — Как и твоё, — вторила Нина, плененная его бездонными, синими, как море, глазами.       После этой ночи их больше не отпустит. Секс хуже наркотика. А это был не секс. Это было безумие.