Голос Дьявола

Я наконец-то забыл о скуке. Всё благодаря моему брату и Сквизгаарду. Автор, купленного мной «букинистического» писания, не стеснялся в выражениях, но описывал всё очень детально. Он явно рассчитывал на аудиторию далекую от понятия «культурный человек». В книге присутствуют нецензурная лексика, отсылки и оскорбления в адрес других музыкальных направлений и групп, тупых фанатов и особенно тех, которые играют «Металл», не умея играть вообще. Не знал, что так можно… Цитата: «2 глава. Аккорды. Если после вступления к этой книге ты всё ещё читаешь это, то ты либо реально хочешь научиться играть на гитаре, либо конченый ебантяй, который читает это обкурившись чаем в вонючей газетке, либо ты фанат группы, в которой я играю, которого тоже можно отнести ко второму случаю. Как бы там ни было, я расскажу тебе какие есть аккорды. Есть такие кретины, которые знают два аккорда, вышли на сцену, сделали баре на втором ладу, бьют по струнам и не парятся. „А что такого? Люди орут, гитара орёт, звук на полную, кто что скажет? Звучит же круто!“ Да нихуя! Чтобы не быть таким лохом учи аккорды, которые я подробно опишу!» И далее детальная схема с каждым аккордом и описание к нему. Да, читается с трудом, но мой нежный эстетический вкус долгие годы разбавлялся пиздюлями от Доэла, так что меня текст книги с матами через слово больше мотивирует, чем раздражает. До этой главы было вступление для новичков, так сказать «От автора», там матов было ещё больше, первая глава на десять страниц рассказывала, что такое гитара, её разновидности, из чего состоит и как её настраивать. Кое-где я делал записи, иногда закладки, на страницах, которые я либо не понимал или к которым хотел бы вернуться потом. За неделю работы было много, я на радостях от покупки книги в тот же день написал текст еще одной песни, и отдал её ребятам. Когда все уходят на свои работы я иду в гараж и разучиваю аккорды, делаю упражнения как велит Сквизгаар. Потом, когда приходит Элли, а она приходит раньше всех, показываю ей свой прогресс. Она меня поправляет и делится хитростями. Сначала подушечки пальцев болели, ощущения такие, будто я по ним лезвием прошёлся, но я стоически терпел и тренировки не бросил. Ибо как сказал Свизгаар: «Хер ты когда станешь гитаристом если не можешь вытерпеть такой слабенький дискомфорт. Болят пальцы от струн? Пройдет, не рассыпаешься, не сахарный. Струной порезал палец? Херня! Играй дальше, фанаты оценят, металл и кровь — вещи совместимые.» Стоит также сказать, что к данной книге пристрастилась и Элли. Повторение — мать учения, как говорится. Она почерпнула оттуда несколько новых для себя аккордов, которым тоже дала названия на свое усмотрение. А также перечитала главу про стили игры. Теппинг, квинта, пауэр аккорд и так далее. Я к этой главе не совался, так как ещё не все аккорды запомнил. Эдвард, как и обещал, тоже начал меня тренировать. Он говорил, что в моём возрасте начал тренироваться по той же программе. А она была адской. Я хоть и вырос на ферме и обладал выносливостью, невообразимой для своего возраста. Но эту тренировку придумал мой брат, а он идиот. Ну, и конечно же, куда же без мата. — Девяносто восемь, давай, братан, ты сможешь, ещё два раза! Девяносто девять! — На весь дом орал Эдвард, держа мои колени пока я качал пресс. — СТО! Красавчик, теперь давай столько же приседаний. — Эд, сука, имей совесть! — Отвечал я. — Такой способ убийства как минимум не гуманен. Я знаю, я вам живой нужен! ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА! — Эх, ладно так и быть сжалюсь над тобой братец. — Ответил мне тупой садист, посмотрев на часы на своём правом запястье. — У тебя минута на перерыв, а потом сто приседаний! — БЛЯААА! И так каждый день! Сто отжиманий, сто приседаний, сто пресса и бег на десять километров каждый день. С готовкой мне помогал Вуд, он брал на себя почти всё. Мне он заботливо разрешал, добавить специи или достать из холодильника что-то, или открыть пачку чего-то ещё. Что, скажу я вам, у меня получалось не всегда. У меня болели все мышцы, на всём теле. Да чего уж там, болели даже волосы! ВОЛОСЫ! Я еле с дивана вставал и доходил до туалета. Если бы не моя выносливость от работы на ферме, этот диван был бы еще желтее. Если вы понимаете, о чем я? Но нужно было написать еще две песни, сил на них не было вообще так, что мне пришлось взять, что-нибудь из своих старых стихов и переписать их, додумать припев, что-то вычеркнуть, дописать и придумать название. Знаю, это вроде как не совсем честно, и не наш метод, но и вы меня поймите, меня пытается тренировать человек, у которого в голове сплошная кость. Готов поспорить он дальше ста и считать то не умеет. Зато, надо признать, мышцы у него, что надо. Они как будто вырезаны из дерева, и боксерская груша в его комнате вся покрыта заплатками и швами не просто так. Но мне так ни разу не кажется. Эта неделя была адом… Воскресный вечер. Бар Джуниора. 19:30 До бара я еле дошел, Эд поднял меня тренироваться ранним утром, и я отдыхал весь день чтобы набраться сил для похода на первое выступление группы «Дети Анархии». Ребята собрали инструменты, приоделись, я взял записную книжку с текстами песен, и мы вместе двинули в торговый квартал. Элли и Эд держались рядом со мной на всякий случай, а я и не особо то отставал. Пыхтел, шёпотом ругался, но, всё же, перебирал ногами, стараясь не отставать. У бара было много народу. Джуниор объявил, что сегодня в честь открытия любая группа может прийти и исполнить на сцене свои песни. Это неплохой ход. Люди могут и себя показать, и их друзья придут их послушать и выпить чего-нибудь. Кто бы это не придумал, он молодец. Это наверняка инициатива Джуниора, хотя насколько я понимаю, это заведение нужно ему чтобы деньги отмывать. Хотя мне какое дело? Бар Джуниора носил название «Медвежья Берлога», и оформлен он был богато. Чёрные стены с симметричными красными рисунками, несколько столов возле стен, длинная барная стойка с подсветкой красного цвета. На высоком потолке множество софитов, ламп, и люстр. Возле противоположной от барной стойки стены, располагается сцена, на которой во всю работали монтировщики и настройщики звука. Мы зашли с чёрного входа, поднялись на второй этаж, и я сел в одно из кресел, ибо мышцы всё ещё ныли. Напротив меня сидел Винсент и осматривал меня с сочувствующим видом. — Так, народ! — Молвил вдруг хозяин заведения. — На сегодня запланировано выступление десяти групп. Каждая группа исполнит по четыре песни. Вы выступаете под номером шесть. Ваши инструменты отнесут к сцене, сейчас всё проверьте и настройте чтобы всё прошло гладко! — Ясно./ Принято./ Понял. — почти хором ответила троица. Элли и Эд достали гитары и начали их настройки, Вудже достал кипу бумаг с нотами и начал её листать, пробегая глазами по ключевым моментам. Несколько парней в чёрных футболках вошли в кабинет буквально минут через двадцать и забрали инструменты. До начала мероприятия остался примерно час, я был весь на иголках, а ребята держатся бодрячком и ни капли не волнуются. Ещё бы, им не привыкать выступать перед публикой. А вот мои стихи сегодня впервые услышит куча людей. И я пипец как волновался. — Эй, Ал! — Внезапно обратился ко мне Винсент. — Не мандражуй, эти ребята знают, что делают. Просто верь в них. И они сделают всё в лучшем виде. — Д-да я и не волнуюсь. — Дрожащим голосом ответил я. — А по тебе не скажешь. — У меня просто мышцы болят, ясно?! — Выпалил я, потом до меня дошло, что меня услышали все, кто был в кабинете и меня переполняло смущение. — Ясно, ясно. — Улыбнувшись ответил мафиози, поправляя шляпу. После этого он посмотрел на Джуниора и поднялся с кресла. — Давай я принесу тебе кофейку чтобы успокоить хе-хе, мышцы. Винсент направился к выходу из кабинета, проходя мимо Элли он слегка кивнул в мою сторону, и получив кивок одобрения вышел из кабинета. Троица переглянулась и подошла ко мне, пытающемуся сложится в позу эмбриона. Элли обняла меня со спины, Эд сел в кресло напротив, а Вуджу присел на корточки возле меня. -Альфонс, спасибо тебе, за то, что этот день стал реальностью. — Прошептала мне в ухо девушка. — Братан, не парься ты так, мы всю неделю тренировались! — Чувак, мы не подведем тебя. Боль? Мышцы? В тот момент я на несколько секунд перестал чувствовать всё негативное. Телом и разумом. Я лишь хотел, чтобы этот момент длился вечно. Я взял Элли за руки, которые она скрестила на моей груди, и прикрыл глаза. Так только без соплей. Я мужик, я мужик, Я МУЖИК! Я сказал не плакать. — Оу, у вас тут так душещипательно. — С каплей наигранного презрения в голосе, сказал Джуниор, закидывая ноги на стол. — Ещё немного и у вас месячные начнутся в одно и то же время. — Ааа, ну и мудак же ты Джуниор! — Ответила оскорбленная в чувствах девушка. — Такой момент испортил и таким идиотским способом. На самом деле я ему благодарен. Ребята хоть и смогли поддержать меня, и немного развеселить. Но мне было бы крайне неловко тут расплакаться. Держу пари Элли тоже бы всплакнула, а ей потом заново макияж наносить, время тратить. А если бы ещё и парни слезу пустили, то вообще тушите свет. Прошёл ещё час, ребята успели привести в порядок одежду, грим, причёски и повторить тексты моих песен. Винсент кстати вернулся, но не с кофе, а с горячим шоколадом в бумажном стаканчике, на котором было написано моё имя. Он также принес напитки для себя и для босса. Джуниор предпочитал черный кофе без сахара, а Винсент взял себе латте с карамелью. Ребята вышли на сцену, а мы с Винсентом встали возле большого окна из которого было видно весь бар. Там было очень много народу. Большая часть зрителей в одежде чёрных тонов. Кожаные куртки, футболки, майки, бешеные прически, пирсинг и макияж как у мужской, так и у женской половины. Типичные панки. Особо буйных или сильно пьяных охранники, во главе с Марселосом, выгоняли из заведения. Фавнов было мало, очень мало. Я насчитал всего двух рогатых парней и одну девушку с кроличьими ушами на голове. Странно. Но всё же какие шумные эти металюги — это жесть. В основном люди группировались либо у сцены, либо у бара. Но вот моя троица вышла на сцену и объявила своё название под общий крик толпы и первую песню. Элли подошла к микрофону, прижимая к себе гитару. — Привет народ, как настроение! (Крик, свист, хлопки) Мы группа «Дети Анархии», сейчас исполним нашу первую песню, песню про наш город. Мы живём здесь уже очень давно и не спеть про него мы просто не можем! И так, ПОГНАЛИ! Вуджу ударил палочками три раза и начался проигрыш, а потом Элли запела. Я шагаю по проспекту, По ночному городу. Я иду, потому что у меня есть ноги, Я умею ходить и поэтому иду. Иду навстречу цветным витринам, Мимо пролетают дорогие лимузины. В них женщины проносятся с горящими глазами, Холодными сердцами, золотыми волосами. Город — сказка, город — мечта, Попадая в его сети, пропадаешь навсегда. Глотая воздух простуд и сквозняков, Запах бензина и дорогих духов. Звёзд на небе мало, но это не беда. Здесь почти что в каждом доме есть своя и не одна. Электричество, газ, телефон, водопровод, Коммунальный рай без хлопот и забот. Город — сказка, город — мечта, Попадая в его сети, пропадаешь навсегда. Глотая воздух простуд и сквозняков, Запах бензина и дорогих духов. Город — сказка, город — мечта, Попадая в его сети, пропадаешь навсегда. Глотая воздух простуд и сквозняков, Запах бензина и дорогих духов. Дым высоких труб, бег седых облаков, Нам укажет приближение холодных ветров. Танец солнечных лучей в паутине проводов, Над жестяными крышами обшарпаных домов. Иду навстречу цветным витринам, Мимо пролетают дорогие лимузины. В них женщины проносятся с горящими глазами, Холодными сердцами, золотыми волосами. Город-сказка, город-мечта, Попадая в его сети, пропадаешь навсегда. Глотая воздух простуд и сквозняков, Запах бензина и дорогих духов. (Танцы минус — Город — сказка, город — мечта) Люди и редкие фавны, были явно довольны моей песней. Хлопают, прыгают, танцуют, трясут головами в такт, который отбивал Вуджу. У многих слушателей в зале были длинные волосы самых разных оттенков, и сверху это зрелище смотрится завораживающе. Но мне не терпится увидеть их со сцены. Я не знаю, что сейчас чувствуют ребята, но во мне зародилось стремление. Я хочу на сцену. Я хочу играть с ними. Я хочу, чтобы эти два раздолбая и молчаливый фавн провели всю жизнь рядом со мной на одной сцене. Даже если мы всю жизнь будем играть только в этом баре, пускай. Сейчас я с ними породнился по-настоящему. Звуки рок-н-ролла поразили и моё сердце. Я вижу, как выкладываются ребята, Элли тяжко играть и петь одновременно, но она не показывает вида и отточенными движениями гибких пальцев меняет аккорды. Вуд закрыл глаза, трясет башкой и лупит по барабанам и тарелкам как бешеный. Мой глуповатый братик же уверенно отыгрывал свою бас партию, не забывая при этом, изредка трясти своей длинной шевелюрой. Я смотрел на эту картину, и я потерял счёт времени, так эти люди там внизу меня заворожили. Я вдруг понял: они моя аудитория, я пишу, и буду писать песни для этого весёлого, подвыпившего сброда. Ключевое слово — весёлого. И как до меня раньше не дошло? В зале ни одной хмурой рожи, ну, разве, что Марселос всё ещё кирпичом, а кроме него все веселятся. Мы — музыканты, дарим людям положительные эмоции. И если так подумать, мы тоже, по-своему, защищаем их от Чудовищ Гримм. Я развивал эту философскую идею до тех пор, пока горячий шоколад в моем стакане окончательно не остыл, а на сцену вышла другая группа. Меня из раздумий вывел хлопок по плечу. Я дёрнулся, едва не выронив стакан с холодным шоколадом, и увидел Джуниора, недоумевающе смотрящим на меня сверху вниз. — Ты уже пол часа стоишь как истукан и смотришь на сцену. Твои ушли давно. — А? — спросил я, скорчив лицо дебила. — Малой, в ногах правды нет, я тебя прошу, сядь на диван. Мне работать надо, а ты мне сосредоточиться не даёшь. — Ага. — Ответил я и присел на диванчик, аля бедный родственник. Только Джуниор присел обратно в свое рабочее место, как дверь внезапно открылась и в неё ворвалась моя весёлая троица. У Элли и Эда в руках гитары, у Вуда — палочки в одной руке и бутылка шампанского в другой. Я, в принципе, представлял себе, что сейчас произойдет, так что быстро, залпом допил холодный шоколад и отставил стакан в сторону. В следующую секунду девушка положила гитару рядом со мной на диван и резким движением выдернула меня из сидячего положения и начала обнимать. — Ал, это лучший день в моей жизни! — Элли прижала меня к своей скромной груди, второго размера, кстати, и целовала в макушку. — Братан, ты сделал сегодняшний концерт. — Эд, это был не концерт… ИК… наверное — Пытался его поправить фавн, прислонившись к стенке спиной и отпив из бутылки. — Но это было ахрененно… Я не торопился выпутываться из грудного захвата моей головы, мне тут нравилось. У меня как раз переходный возраст начинается. Но идиллию прервал Эд, пристроившись сзади и сжав нас обоих крепкими объятиями. Тут уже пришлось выпутываться. Джуниор ещё минуты две наблюдал за нашими объятиями и обменом благодарностями, потирая виски, а потом встал, взял в руки биту и с присущими мафиозному боссу языковыми средствами, нецензурного содержания, велел валить домой и отсыпаться. Что мы с удовольствием и сделали. На выходе из кабинета мы встретили Винсента и тот сказал, что инструменты завезёт завтра утром сам, так как у него завтра выходной. Поблагодарив услужливого представителя преступной организации, мы вышли так же, как и пришли — через чёрный вход и пошли домой. На часах одиннадцать часов вечера, а когда доберёмся до дома, будет уже половина первого, а ведь этим дебилам ещё и завтра на работу. POV. Эдвард Тауэр В баре Джуниора мы надолго не задержались. Джей велел идти домой, сказав, что мы отлично выступили. Мы открыли шампанское и отпраздновали наше первое выступление прямо за сценой под крики и гул аплодисментов. Мне это нравилось гораздо больше, чем улюлюканье толпы жаждущей крови моего соперника на ринге. Никаких ставок, никакой боли, никакого разочарования. Только кайф. Вот какова сила музыки. Сила рок-н-ролла. По пути домой мы допили бутылку. Вуд никогда не умел пить, так что он из нас был самым пьяным. Его ушки поникли, на щеках румянец, ноги заплетаются, а сам он бормотал что-то похожее на одну из песен, которую мы сегодня играли. Элли не сильно напилась, но была на веселе. Она в припрыжку шла впереди всех и подпевала Вуду. Я же был трезв как стеклышко. Всё благодаря моей активированной ауре. Я активировал её самостоятельно, в результате бесконечных боёв и изнурительных тренировок, которым я и подверг Ника. То есть, Альфонса. Никак не привыкну к новому имени, которое мы с Элли придумали в отместку за холодный душ по утрам. Он, кстати, шёл медленно рядом со мной. Его глаза слипались, видимо он устал и хотел спать. Всё же он ещё ребенок. Хоть за сегодняшний день мы трое ему обязаны по гроб жизни. Он, кстати, в том возрасте, когда ученикам школ охотников активируют ауру. Вот и будет ему подарок — завтра он уже забудет о боли в мышцах. Спустя сорок минут ходьбы мы добрались до нашей берлоги. Элли велела всем спать и ушла в свою комнату, пьяный фавн последовал её примеру. Мой братишка же доковылял до своего дивана и сразу же вырубился. Я подошёл к его храпящему телу, снял сапоги, что ему подарила Элли, накрыл героя дня одеялом, положил руку на грудь Альфонса и сконцентрировался. - Пройдя это, мы достигаем бессмертия. Я потихоньку начал вливать свою ауру в его тело, шёпотом произнося слова из одного крутого фильма про охотников. Я уже активировал ауру некоторым бойцам Джуниора в Вакуо. - Через это мы становимся образцом добродетели и славы, Моя аура распространялась по всему телу в поисках ядра.  — И возносимся над всеми, неразделимыми и недосягаемыми для смерти Нашёл ядро ауры, теперь слабенький удар, чтобы высвободить её, и тело моего брата засияло синим свечением, и я услышал от него вздох облегчения, но он не проснулся. Ауры у него не так много, как у меня, но оно и понятно, он ребенок, да и не дрался столько, сколько я.  — Я освобождаю твою душу, и плечом своим защищаю тебя. И чего я так переживал, он клёвый парень. Значит я стану лучшим старшим братом на всём свете. Поправив одеяло, я ушел к себе спать. Надо пометить этот день в календаре.