Гарри любит

Гарри любит Драко. Малфой бесцеремонно пробрался в его душу ещё на третьем курсе, сломав всю защитную оболочку юного гриффиндорца. И рад бы Гарри забыть этого хорька, но тот ведь постоянно оказывается где-то поблизости! Или Поттер сам ищет с ним встречи?.. «Даже отрицать не буду… сколько можно лгать самому себе? И чем меня могла привлечь эта белобрысая моль?!» — думает зеленоглазый, нервно расхаживая по площадке Астрономической башни. Он думал, что свежий воздух отрезвит, уберёт все эти ненужные мысли о небезызвестном слизеринце. Трижды ха! Как бы не так. Всё, о чём Золотой мальчик может думать в свободное от учебы время — это губы Драко, его пронзительный взгляд, пропитанный ненавистью. И чего он его так ненавидит, спрашивается? Ну, отвергнул его руку на первом курсе, и что с того? Поттер и сам сейчас об этом жалеет и проклинает себя на чём свет стоит. Как бы ему сейчас хотелось, чтобы эти глубокие глаза цвета разыгравшейся грозы посмотрели на него с любовью и нежностью, чтобы сильное тело слизеринца нависало над ним, вдавливая своим весом в кровать… Парень бы всё отдал, лишь бы почувствовать вкус Малфоя на губах. Брюнет рассеяно проводит пятернёй по растрёпанным волосам. Зачем ему всё это? Просто Гарри любит Драко. А Драко любит Гермиону. Он бросает на неё частые взгляды и уже начинает задумываться о том, насколько скоро он заработает себе косоглазие и что на это скажут отец с матерью. Малфой уже не задаёт себе вопросов типа: «Как я умудрился влюбиться в эту гриффиндорскую заучку?». Он давно знает на них ответы. Со второго курса, когда она осмелилась сказать слизеринцу — самому Драко Малфою! — что отец купил ему место в команде по квиддичу. А что было на следующих курсах, хоть книгу пиши. Как она его ударила на третьем году обучения! Даже Уизел с Поттером рты поразевали от удивления. Много всего ещё между ними было… в основном плохого, разумеется. Но Малфой-младший довольствовался и этим. Он даже специально терпел и лез на рожон, сцепляясь в схватках с ненавистным до мозга костей зеленоглазым гриффиндорцем. А всё почему? Потому что к нему на помощь вечно приходили дружки, а среди них как раз-таки была Грейнджер. Ах, какую огромную цену Драко мог бы заплатить лишь за то, что Гермиона обнимет его так, как обнимает этого Святого Поттера или того же предателя крови. Но увы! «Вот что в ней такого, почему именно она? У меня есть всё! Все и вся преклоняются предо мной, отец дарит всё самое лучшее. Так почему же что-то настолько желанное находится так близко, но при этом в зоне недосягаемости? Она ещё и грязнокровка! Мерлин, разве я не достоин лучшего?» — раздражённо вёл внутренний монолог блондин, вперившись взглядом в растрёпанную кудрявую макушку на противоположном конце Большого Зала. Конечно, он давно уже понял, чем его так привлекла эта девушка. Перед слизеринцем стелились многие, да и он уже давно не был девственником, но уникальность Грейнджер и была в том, что она не прогибалась ни перед чем и ни перед кем. Своенравная и свободная, несмотря на свою незавидную — по мнению самого Малфоя да и всех слизеринцев — родословную, она привлекала юношу всем своим существом: и характером, и внешностью. Жаль, наследник древнего рода ни разу не замечал в её взгляде что-то хоть отдаленно напоминающее симпатию. А ведь Драко так любит Гермиону! Но Гермионе нравится Рон. Рон Уизли, невоспитанный и взбалмошный представитель рыжего семейства. Никто бы даже и не подумал, что этот гриффиндорец её привлекает, ведь укоризненные «Рон, займись делом! Рон, прожуй, а потом уже говори! Рональд, мы немедленно отправляемся в библиотеку! Рональд Уизли!» вечно произносимые Гермионой в адрес бедного Уизли-шестого совершенно не говорили о любви к нему. Всего лишь беспокойство за судьбу одного из лучших друзей. Но кто-нибудь внимательный, как, например, Гарри Поттер, заметил бы в жестах подруги иной подтекст. Как она, бывает, совершенно случайно, схватит его за руку в порыве эмоций или как её лицо принимает выражение такого нескрываемого беспокойства, когда Рон в очередной раз получает травму на тренировке по квиддичу — всё это говорит о немного большем отношении к гриффиндорцу, чем к просто другу. А если уж посмотреть на реакцию умницы, когда Рона поцеловала Лаванда Браун! Сразу всё становится на свои места. Но Рон Уизли никогда не отличался особой внимательностью. –Рон! Сколько можно, пошли уже! — Гермиона тянет рыжего за рукав, и тот всё-таки встаёт и, продолжая улыбаться в камеру Колина Криви, медленно плетётся за подругой. После матча прошло два дня, но послевкусие победы всё ещё остаётся в атмосфере гриффиндорской гостиной. «Ах, вот как так можно! Он хвастливый и невоспитанный, ещё и эта Браун… а всё равно, всё равно я за него переживаю. Боже, Рон просто ужасно глуп!» — сетует девушка, сидя за столом в Большом Зале и наблюдая за тем, как невоспитанно ест Уизли. Она уже не будет делать ему замечания, всё равно не слушает никогда. Но Грейнджер готова любоваться и этим. Почему? Да просто Гермиона любит Рона. Рон любит Гарри. И это то, чем он никогда не сможет поделиться ни с кем из своих друзей, ни с кем из семьи. Вообще ни с кем. Потому что Рон понимает, что это неправильно. И нет, совершенно не потому что его друг — парень, а потому, что это просто его друг. Уизли знает, что когда взгляд чудесных, прекрасных и таких глубоких зелёных глаз направлен на него, то в них плещется безграничное тепло и благодарность, признательность и ещё много чего хорошего, но в них нет желания, присущего самому Рону. О, как же трудно порой подавить это желание! Как можно сдержаться, когда соблазнительное тело твоего лучшего друга находится в соседней кабинке общей душевой, тем более, когда эти самые кабинки ещё и открытые, а полупрозрачная перегородка совсем ничего не скрывает? Как Рону хочется прижаться всем телом к спине Золотого мальчика, уткнувшись лицом в его макушку, вдохнуть одуряющий запах влажных волос и назвать этого юношу своим. Прорычать на всю школу: «Мой! Не сметь приближаться!». И как тяжело осознавать, что проделать всё это можно лишь в фантазиях, когда остаёшься один в душевой, а мозолистая рука скользит по напряжённому члену. И кончить ты можешь, только представив, как этот самый Золотой мальчик прогибается под тобой и так соблазнительно стонет, что одним оргазмом ты точно не отделаешься. «Ну… а если отбросить все эти похотливые мысли, то неплохо было бы просто посидеть перед камином, обнявшись и прижавшись друг к другу, причем, чтобы все это видели и знали: мальчик-который-выжил принадлежит только ему, Рональду Уизли» — мечтательно уставившись в потолок думает гриффиндорский вратарь, но тут же осекается под внимательным взглядом Гермионы. Конечно, рыжий понимает, что всё это — несбыточные мечты, поэтому и ведёт себя просто как самый настоящий лучший друг: спорит с Поттером, веселится с ним, жалуется ему на судьбу и на то, что его ужасно бесит это Лавандовское «Бон-Бон!». И, наверное, Гарри всё же не настолько внимателен, раз не замечает игры лучшего друга. А Рон не будет её прекращать, потому что ценит их дружбу. Расскажи он кому-нибудь об этой своей тайне, ему бы наверняка посоветовали: «Признайся, может твои чувства взаимны!» Но парень знает, что это вовсе не так, поэтому он не будет ничего предпринимать. Потому что Рон действительно любит Гарри. А Гарри любит Драко…