***
Сегодня определенно будет хороший день. Так решила шеф-повар Комацу, едва открыла поутру глаза и увидела ярко светящее солнце. В окно залетали перечные стрекозы и бабочки-карри, шумели успокаивающе деревья Сладкоивовой рощи. Небо умылось вчерашним дождем и теперь радовало глубокой, высокой синевой с улыбками белоснежных облачков. Нет, определенно, замечательный день для весенней уборки. Было бы лучше отправиться в путешествие, но Торико-сана вместе с остальными Царями вызвал к себе Ичирью-сан, который привез какой-то диковинный ингредиент из Мира гурманов. Может, его однажды покажут по телевизору, а не закроют ото всех в лабораториях? Напевая, женщина спустилась на первый этаж. Стены в гостиной были стеклянными и порядком запылились, пока хозяйка пренебрегала своими обязанностями. Хотя, если вспомнить, в каком состоянии дом достался Комацу… Никакого сравнения! Несмотря на то, что путешествия с Торико-саном, прибавление звезды ресторану и доля от добытых в походах ингредиентов значительно увеличили банковский счет повара, растрачивать деньги попусту женщина не собиралась. Ей удалось купить дом и участок в Сладкоивовой роще по дешевке из-за состояния здания. Вернее, почти полного его отсутствия. Впрочем, Отаке помог ей с бригадой строителей и ремонтом, наевшись до отвала Векового супа. А домик засиял. Потолки специально сделали высокими, а спальни — достаточно просторными, чтобы высоченные охотники чувствовали себя здесь уютно. На заднем дворе женщина разбила садик, в котором выращивала специи, в том числе из привезенных с собой из путешествий семян. Но все равно приглашать к себе товарищей не спешила: на фоне жилищ остальных охотников ее домик казался самым что ни на есть обыкновенным, и Комацу его совсем немного стеснялась. В конце концов, тот же Сани-сан никогда не выбирал выражений, и повар справедливо опасалась реакции. Комплексы-комплексы-комплексы… Женщина подхватила с барной стойки наушники. Окна сами себя не помоют, а под музыку делать это веселее!***
Однажды сказано было, что существуют на свете ивы, чьи ветви состоят из тягучей карамели, а слезы, что капают с них, делают воду, бегущую из-под корней, газированной. Сладкоивы. Ичирью с любопытством оглядывался по сторонам. В отличие от своих братьев, он ценил все ингредиенты, в том числе самые простые. Разумеется, служба безопасности сразу выяснила, где живет повар, приглянувшийся мальчикам. Несмотря на то, что мужчина доверял чутью своих приемных сыновей, это не мешало ему приглядывать за ними краем глаза. И даже шугануть пару-тройку недобросовестных поваров, желавших в первую очередь нагреть руку на добываемых ингредиентах. Комацу Президенту импонировала. Милая, скромная девочка, даже сейчас приходящая в благоговейный ужасо-восторг от цен и уровней ингредиентов, а также способностей Царей. В ней в идеальных пропорциях сочетались беззащитность, искренность, поварские навыки, пищевая удача, страсть к кулинарии и твердый характер. Его мальчики, любящие пафосно повыпендриваться, вынуждены сдерживать себя, чтобы не навредить уязвимому повару. И защищать — то, чего Ичирью не мог добиться от них много лет. А уж взгляды на нее малыша Торико… Заставляли делать просто ужасающие ставки их престарелую банду. Страшно представить, что будет, если выиграет Сетсуно: потерю такого количества бухла шеф Мансам и Джиро могут не пережить. Ичирью похихикал и постучал в дверь. Та послушно распахнулась. Странно, почему Комацу так беспечна? Конечно, в мире мало самоубийц, готовых рискнуть разозлить Небесных царей, обидев их повара, но все же… Тихое пение из гостиной рассеяло страшные предположения. Комацу в наушниках, стоя на стремянке, мыла окна. Упругая попка в черных шортах забавно двигалась в ритме танца. Эх, где его первая сотня лет! — Комацу! Кома-ацу! — женщина не откликнулась, не видя и не слыша гостя. Тогда Ичирью аккуратно похлопал ее по плечу. Женщина взвизгнула, подскочила, взмахнув руками. Стремянка от резкого движения покачнулась и начала заваливаться. Ичирью еле успел подхватить маленького повара. — П-президент?! Мужчина с отеческим умилением наблюдал, как женщина пытается одновременно пригладить растрепанные волосы, снять наушники и одернуть задравшуюся, старую футболку. — Утречка, Комацу-тян! — заботливо поставил ее на пол. — Извини, что без предупреждения, но у меня мало времени. Мои оболтусы, которых ты знаешь как своих охотников, завели себе котов, но в свете текущего задания им не светит о них позаботиться, — мужчина похихикал над получившейся фразой. — В общем, возьмешь зверинец к себе? Куин мы сплавили в Мир гурманов, Киссу в пригляде не нуждается, но вот Терри и бульбозавр… — Обазавр… — Без разницы! И эти четыре кота… Возьмешь к себе на месяцок? — кажется, действие вещества продлится именно столько. — Да, но… — Отлично! Спасибо тебе! Ичирью горным козликом поскакал выгружать клетки. Надо было поторапливаться, пока четверо «питомцев» не очухались от снотворного. Какое счастье, что их способности не сохранились в кошачьем виде!***
Когда в углу гостиной оказались четыре массивные клетки, Комацу начала подозревать, что ей подложили не котов, а свинью. Потому что вряд ли обычных животных перевозят в теплых объятиях армейского сплава. В окно заглянул Терри, махнул приветливо хвостом бульбо… Обазавр! Вот ведь прицепилось! Комацу продолжила рассматривать новых соседей. Трое из них свернулись компактными клубочками… Компактными по меркам людей. По меркам обычных котов, это были мохнатые дышащие горы. Тот, что с красноватой шерстью, еще и басовито, до дребезжания прутьев, храпел. Четвертый раскинулся по всему пространству клетки, но места все равно не хватило, поэтому лапы и кончик хвоста свисали наружу. Кот сладко сопел, пускал слюни, а ярко-голубой оттенок шерсти недвусмысленно намекал, кому может принадлежать сие чудо. Если коты хоть немного похожи на своих хозяев… Ей их не прокормить! Что она знает про питание котов? Мало. Едят выборочно, любят молоко, мясо, рыбу. Что она знает про питание охотников? Метут все, что съедобно, а что не съедобно, то готовят и все равно сметают. Какие выводы? Лучше бы это были охотники — с их повадками она хотя бы знакома. Конечно, за порчу движимого «имущества» ее не убьют, но пилить будут долго и со вкусом. Сани-сан так уж точно. Коко-сан будет вздыхать, молча и так тоскливо, что ей станет стыдно без словесных упреков. Комацу вздохнула. Это будет тяжелый месяц. Пессимистический настрой слегка развеялся за время уборки, сместившись с планки «Мы все умрем!» до планки «Мы все покалечимся!» Коты так и не проснулись, несмотря на включенный пылесос, писк Юня и случайно включенную пару раз музыку, которая гремела из телевизора, когда Комацу наступала на пульт. Не проснулись они и к вечеру, в связи с чем Комацу приняла мужественное решение вытащить животных из клетки. Весили котяры немало, пятнадцать кило точно. Комацу не помнила, когда в последний раз так уставала. Наверное, в тот день, когда в ресторане внезапно заболели все грузчики, и поварам пришлось в срочном темпе таскать все ингредиенты самостоятельно. Руки просто отваливались, но четыре туши таки обрели свое место на диване, а Комацу, от души зевая, отправилась в душ и баиньки.***
Тыгыдык-тыгыдык. Комацу с трудом выбралась из сна, продрала глаза. В сумраке спальни было видно, как мерцают леденцово ветви сладкоив на улице. Тыгыдык-тыгыдык. На первый этаж ворвалась дикая лошадь. Тыгыдык-тыгыдык-тыгыдык. Трамц! Бамс! Плеск! Стадо лошадей, по каким-то причинам ненавидящее вазы и журнальные столики… Осознав происходящее, Комацу подскочила. Коты! Вывалившись из кровати, попутно запутавшись в одеяле и простынях, произведя больше шума, чем стадо мохнатых лошадей внизу, женщина побежала в гостиную. — Что здесь?.. В самом деле, кто оставляет животных в хрупких, не предназначенных для этого помещениях с минимумом мебели, которую можно развалить? Комацу потерла переносицу. Перевернутый журнальный столик, сдвинутый гармошкой коврик, осколки вазы, красноречиво и укоризненно для хозяйки раскинувшиеся возле стойки. Ну, хоть телевизор с окнами целы и Юнь не пострадал. При ее появлении красно-синий, истошно орущий клубок распался на отдельные ярко-синюю и красно-коричневую особей. Белый пушистый кот, восседавший на подставке под телевизор, при этом развернулся, а черный гладкошерстный, взиравший на происходящее с выражением типичного то ли фейспалма, то ли святого мучения, сделал стойку на спинке дивана. Который, как ни странно, тоже уцелел. Под перекрестными взглядами Комацу стало неуютно. Чертовы умные зверюги! Даже в присутствии Терри не становилось так стыдно за свой внешний вид, а тут вдруг захотелось пискнуть, извиниться и прикрыться. — Так, вставать все равно через три часа, — сверилась она с телефоном, — поэтому ложиться досыпать бесполезно. Есть хотите? Коты оживились и потянулись за поваром на кухню, где легко вскочили на стулья у барной стойки. — И что вы едите? — зарылась Комацу в холодильник. Запасы, конечно, радовали, но были предназначены на неделю одному человеку. Наверное, нужно наведаться сегодня в магазин или даже на рынок к Тому-сану. — Ичирью-сан мне даже кличек ваших не сказал, не то, что режим питания. «Все!» — читалось на четырех внушительных мордах. — Может, позвонить Торико-сану? Синий кот мяукнул. Комацу поперхнулась, подскочила, отчего больно ударилась макушкой о верхнюю полку. Из глаз посыпались звезды. — Торико?! Кот еще раз мяукнул. Как показалось девушке, утвердительно. — Торико-сан назвал тебя в честь… себя?! — Мя-ау, — важно произнес кот и разве что не кивнул. — И вас тоже?! — повернулась девушка к остальным животным. Те посмотрели на нее умилительно, но согласно. Комацу потерла лоб, нервно рассмеялась. — Хорошо… хорошо, у меня живут питомцы Небесных царей, которых зовут, как их хозяев. В принципе, чему удивляться? Спокойствие снизошло достаточно быстро. В конце концов, она выжила в Ледяном аду и Первом биотопе, нервная система уже должна была окрепнуть и привыкнуть к потрясениям. Тем более, по сравнению с путешествиями, происходящее сейчас так, мелочь жизни. Пока женщина приходила в себя после побудки, погрома в гостиной и кличек животных, на мордах котов появилась другая надпись. «Жрать давай!» гласила она. Комацу посчитала, что странностей в ее жизни и так достаточно, поэтому молча поставила пластиковые тарелки с говяжьими гребешками. Единственное, что она могла предложить без подогрева или обработки, пока занимается стряпней. Впрочем, котов это не затруднило. Они дождались креветок, отбивных, выковыряли карамельную дыню из кожуры и стрескали все так, словно их не кормили неделю, жадно урча, подвывая и облизываясь, после чего отвалились от стола сытые и довольные. Комацу даже пожалела их. Что за безответственное создание следило за животными в отсутствие охотников? Потому что трудно поверить, будто Коко-сан не будет следить за своим питомцем, или что у Зебры-сана или Торико-сана кто-то будет голодать. Коты, надо сказать, были весьма красивыми и своеобразными. Первым бросался в глаза Сани. Белоснежный и пушистый-пушистый, с длинной, ухоженной шерстью, в которой мелькали радужные полоски. Интересно, сколько сил и денег потратил охотник, чтобы сделать кота максимально похожим на себя? У него даже выражение морды было, как у Сани-сана: чуточку брезгливое недоумение от несовершенства данного мира и осознание угнетающей необходимости ему, такому идеальному, в этом несовершенстве существовать. Он сразу выбрал себе место в углу дивана, на высокой, мягкой подушке, где принялся разглядывать лапу с таким видом, будто разрывался между желанием чистоты и необходимостью вылизываться. Обреченность от несовершенства мира в синих глазах стала гуще. Кот Зебры-сана откровенно пугал тем, что был не похож на типичного кота, даже по меркам своих собратьев в гостиной. Скорее, бойцовская собака, сплетение сплошных мускул и жил под короткой, красно-коричневой бархатистой шкуркой. Приплюснутая морда и злые-презлые глаза заставляли Комацу невольно вспоминать лежащее в верхнем ящике стола завещание, написанное в первом путешествии с Торико-саном. Кот задирал синего коллегу, ударяя раз за разом тому лапой по уху, но тот не реагировал, находясь сейчас в благодушном от сытости настроении, и, как хозяин, после еды любил весь мир, лежа кверху набитым, округлым пузиком и щуря янтарные глаза. Сразу захотелось его почесать за ушком — совсем как Торико-сана. У Комацу не раз возникало подобное желание при виде наевшегося до отвала охотника — таким счастливым тот выглядел в подобные моменты. Что примечательно, кот Торико-сана единственный, кто выглядел ухоженным беспородным: не самая блестящая, но густая и пушистая шерсть и хвост хвойной метелкой. Эх, жаль… Так, ладно! Пожалуй, больше всего, не считая личной привязанности к Торико-сану, из-за чего она делалась чуточку предвзятой, Комацу импонировал кот Коко-сана. Тихий, послушный, деликатный, как и его хозяин. Миниатюрная версия пантеры с лоснящейся иссиня-черной шерстью. Он сразу же разлегся на спинке дивана, топорща в разные стороны шикарные усы. Комацу вздохнула: что кот, что хозяин. У Коко-сана ресницы — обзавидуешься, а у кота такие же усы. Гурманские боги, она завидует коту! Телефон требовательно запищал, напоминая, что, заглядевшись, Комацу забыла про работу. Коты тут же отвлеклись от своих кошачьих проблем и с интересом наблюдали за мечущейся по дому женщиной, которая умудрялась одновременно чистить зубы, запихивать ногу в штанину и разговаривать по телефону с менеджером. — Так! — остановилась она перед питомцами, уже полностью собранная и готовая к выходу. — Несущие стены не ломать! Мебель не складывать в середине комнаты и не поджигать, чиркая спичкой и дьявольски хохоча. В туалет ходить на улицу! С этим словами женщина выбежала, оставив входную дверь открытой. Все равно Терри и бульбо… обазавр, да что же это такое! будут охранять.***
— Президент, вам в двадцать шестой раз звонит шеф-повар Комацу. Ичирью оторвался от медитативного созерцания потолка под саке с плавничком иглобрюхого кита и посмотрел на стоящего в дверях секретаря. Молодой человек выглядел крайне недовольным своим начальством. Наверное, потому что искренне симпатизировал Комацу-тян. Верхушка МОГ расслаблялась после тяжелого дня, возлежа на диванах в офисе с чоко саке и вставать уж точно не собиралась. — Скажи, что я пропал без вести в Мире гурманов! — Президент! Это невежливо! — ожидаемо голос возмущенно зазвенел. С дивана напротив хмыкнул вице-президент. Ичирью тяжело вздохнул. — Ладно, передай, что едят они все, туалет найдут себе сами, а если будут хулиганить, пусть дергает за хвосты. Да, кстати, скажи, что все траты на питание «диких, безудержных животных», — Шиге нагло заржал на этих словах, — будут компенсированы. Секретарь произнес что-то в трубку, выслушал ответ, покраснел, побледнел, снова покраснел, да так, что Ичирью заинтересовался. — Эм… Босс, меня только что весьма корректно послали с материальной помощью. Шеф-повар Комацу была искренне возмущена вашим неверием в ее способность прокормить питомцев своих друзей. Но не откажется от помощи с перевозкой ингредиентов до дома. И будет благодарна за более точный список разрешенных продуктов и правил по уходу, необходимых прививок и так далее. — С огоньком девка! — пыхнул сигарой Мансам. — Пошли с ней машину и Йоханнеса, — махнул рукой Президент, и секретарь испарился. — Что, в самом деле такие страшные зверюги получились? — удивился Шиге. — Не представляешь, — загоготал Мансам. — Перекалечили мне всех лаборантов, те чуть ли не плясали от радости, когда их забирали. — Но неужели они до сих пор не сообщили своему повару, кто они есть на самом деле? — О-о-о! Вот это особенность данного ингредиента: он превращает своих жертв во что-то беззащитное, пробуждает в них инстинкты, а после съедает. Мальчишки помнят свои имена, отношения друг с другом, но прошлая жизнь для них как в тумане. То есть они не соотносят себя с людьми и не помнят, что были ими. — И долго они такими пробудут? — Месяц, но если Клетки гурмана постараются, то меньше. Правда, им для этого надо есть, есть и есть. — Как интересно! Ох, и намучается с ними шеф-повар Комацу. — Думаю, она первым делом потащит их на обследование к ветеринару, — шеф Мансам хмыкнул. — Главное, чтобы ей в голову не пришло их кастрировать. Мужчины переглянулись и оглушительно захохотали, представляя себе эту картину. — А вы что думаете, Президент? — повернулся Шиге к до сих пор витавшему где-то Ичирью. — Может, тот ингредиент Мидоре подарить?***
— Шеф-повар Комацу, у нас проблемы! — менеджер вбежал, кривя пухлые розовые губы в крике и поспешно вытирая лысину платочком. Комацу устало зевнула. — У нас всегда проблемы. Что стряслось на этот раз? Сил реагировать как прежде у нее просто не было, остатки энергии уходили на то, чтобы следить за правильным приготовлением блюд и не заснуть в процессе готовки. Не хотелось бы остаться без пальцев только потому, что не удержала нож Мелка. — Там… там за окном императорский ворон! — Киссу?! — Комацу мгновенно проснулась. — Бежим! Кота, проследи! — Слушаюсь, шеф! Фартук полетел на стул, женщина быстро взбежала по пожарной лестнице на крышу. Обычно ею пользовались в качестве летней веранды или посадочной площадки для вертолетов именитых посетителей, но в остальное время она была закрыта. Сейчас на площадке, перебирая внушительными лапами и клацая крепкими когтями по покрытию, нетерпеливо дожидался императорский ворон. Глянцевые перья блестели в лучах солнца, острый клюв тут же потянулся к женщине за короткой лаской. Несмотря на пугающий вид, птиц был очень тактильным и милым. — Киссу, что-то с котами? Ворон нетерпеливо каркнул и повернулся спиной, приглашая к полету. Комацу развернулась к прибежавшему вслед за ней менеджеру. — Босс, я отлучусь, у меня ЧП! — Идите-идите, шеф-повар! Мужчина уже давно смирился со своей участью. Впрочем, ресторан внакладе не оставался: несмотря на частые отпуска, из каждого Комацу привозила что-то вкусное, необычное, что можно было продать ограниченным «тиражом» и тем самым не только возместить убытки, но и значительно повысить прибыль, ведь платы за привезенные ингредиенты Комацу не требовала, делая подарок заведению. Конечно, скорей всего, часть женщина продавала, но кто такой менеджер, чтобы злить Гурманских богов, высказывая претензии, если они и без того милостивы и щедры? Комацу не помнила себя от страха и беспокойства, когда соскакивала с ворона. Первое, что она заметила — это гибкий черный хвост в зарослях ее садика. — Коко, это же ядовитый цикорий! Его нельзя есть! — подлетела к нему женщина. — Выплюнь! Выплюнь немедленно! Кот безропотно отдал изрядно пожеванный корешок и провожал его, оставшегося сиротливо лежать на дорожке, тоскливым, полным печали из-за несбывшихся желаний взглядом, пока женщина утаскивала его в дом. А в доме ее ждал полный погром. И окровавленный Торико, с воем носящийся за Зеброй. Тот убегал аккуратно и все время косился на пораненную лапу товарища. Сани… судя по всему пытался остановить их. Ну, или оттаскать за холки обоих, но не преуспел в своих начинаниях. Более того, вся компания взломала дверь в подвал, каким-то образом вскрыла банки с консервацией и перемазалась содержимым с головы до пят, ибо в воздухе стоял густой аромат маринованного чеснока, имбиря и сладкого вишневого варенья. — Прекратили немедленно! — Комацу сбросила Коко на пол, тот спрыгнул гибко и тут же отошел, следя перемазанными в земле лапами. Три чумазые, все в липких, пряно-сладких потеках тушки оглянулись на вновь прибывшую. У Комацу создалось впечатление, что ее не просто не ждали, но и что она вообще лишняя в собственном доме. Женщина прошла, минуя осколки на полу. Странно, она думала, что разбивать уже нечего. Торико попытался удрать, но Комацу поймала его за что пришлось — за задние лапы. Кот взвыл, дернулся вперед, руки соскользнули с липкой шерсти, но ухватились за хвост. Животное, не обращая внимания на усилившееся напряжение, потянул мелкого повара за собой. И ему в самом деле удалось протащить ее пару метров животом по полу, прежде чем Комацу извернулась и накрыла его телом целиком и полностью. Только после этого кот замер и как-то странно завибрировал всем телом. — Вот так, — выдохнула женщина, не расслабляясь. — Вот так, я всего лишь хочу помочь. В ране на правой передней лапе засело стекло, основание хвоста было прогрызено — Комацу явственно видела глубокую дыру, след от клыка, где уже засохла кровь и шерсть комком. Следующая стадия определенно гной. — Итак, с этого дня драки в этом доме запрещены! За хорошее поведение полагаются плюшки, — коты навострили уши. — В смысле, буду готовить то, что скажете… Покажете в книге… В общем, вы поняли. А теперь… надо бы отвезти вас к врачу. Многоголосый хор возмущенных воплей стал ей достаточным ответом. Комацу оценила недовольство котов, их габариты и поняла, что не просто не запихнет их в машину, но ее скорей всего съедят по дороге. — Ладно, хорошо. Тогда сначала купаться, обрабатывать ранения, а после я поеду на рынок затариваться. Вечером приготовлю что-нибудь вкусное. Согласны? Зебра мощно боднул ее своим нахмуренным лбом. Комацу предпочла посчитать это за согласие. В ванной ее ожидал еще один сюрприз. Кто-то, скорей всего, Сани, хотел открыть вентили в ванной, потому что светлый кафель покрывали фигурные узоры из грязных, розовато-фиолетовых следов лап. Бывший белоснежный, а ныне темный, пахучий кот первым запрыгнул в ванну. — Сначала раненые. Сани презрительно фыркнул и задрал хвост трубой, а Торико, до этого блаженствующий на руках у повара, стек в раковину, которую заполнил, приняв ее форму, еще раз доказав, что коты — это жидкость. — Ладно-ладно, начнем с самых модных и стильных. Пришлось долго подбирать воду, уговаривать воспользоваться человеческим шампунем — да, не из страны Жизнь, но нечего нос кривить, мохнатая нечисть, иначе помою средством для посуды! С одним котом Комацу вымоталась так, словно вспахивала грядки. Вручную. Тупой тяпкой. Майку можно было смело выжимать, а после выбрасывать. Или обойтись без выжимания. Женщина без сожаления выбросила ее. В конце концов, последние события показали, что ей все равно придется обзаводиться новым гардеробом, потому что жилетка, в которой она прилетела, уже лежала в гостиной, перепачканная землей с лап Коко. Да, определенно, в одном лифчике проводить банные процедуры гораздо проще. Сани величественно выгнулся, выходя из ванной, и присоединился к своим пока еще грязным собратьям, которые наблюдали процедуру купания. — Какой ты теперь красивый! — Сани довольно затрещал. — Следующий! Торико возмущенно зашипел, когда теплая вода коснулась раны. Комацу ласково погладила его. — Ну, что ты, что ты. Так нужно, чтобы не было заражения, и лапка не отнялась совсем. Вымокший кот выглядел совсем уже не страшным, скорее, напоминал таксу-переростка с крысиным хвостом. Шерсть свисала коротенькими сосульками. У Сани сосульки были подлиннее, и Комацу уже замотала того в полотенце. Да, занести в мысленный список — купить еще полотенец. Внезапно Торико ткнулся влажным носом куда-то под мышку, в ребра. Комацу взвизгнула от смеха — щекотно же! На ребрах у нее имелся шрам. Вообще, шрамов было много, Торико-сан, несмотря на свою заботу, не всегда мог успеть на помощь. Женщина никогда охотника не винила, более того, вообще ему про раны не говорила. Для нее они значили не травмы, не боль, а дорогие сердцу воспоминания, то, что она справилась, пережила. — Это в Ледяном аду, — женщина улыбнулась воспоминаниям. — Напоролась неудачно на осколок льда, когда меня браконьер толкнул. Синие ушки поникли, кот с жалобным мявком лизнул белесую полоску. — Ох, спасибо. Не беспокойся, ничего уже не болит. Кажется, игра «Узнай про шрамы Комацу» котам понравилась, потому что к спине прикоснулась приплюснутая морда Зебры. Комацу оглянулась посмотреть, что именно имеет в виду кот. — Ах, это! В Пирамиде гурманов на меня напал кислотный слизень. А это от Сфинксаламандры. Было так интересно, вы себе не представляете! Там я нашла книгу давно погибшей расы. А еще Зебра-сан и Торико-сан… Коты слушали внимательно, и Комацу, стоя на коленях и вымывая комки маринада, овощей и кусочки фруктов из шерсти, обрабатывая раны и царапины, не заметила, как перешла на другие приключения. Их же столько, что за век не рассказать! А уж впечатлений еще больше. — А теперь, — выпрямилась Комацу перед махровыми разноцветными куколками, — мы с вами идем прибираться и решать, что хотим на ужин! Где-то была всеобщая кулинарная книга. Не столько рецепты, сколько фото и описание вкусов ингредиентов, но Комацу решила отпраздновать сегодня то, что дом уцелел. Убрав осколки, помыв полы, они расположились на коврике при диване с расстеленным атласом блюд. Коты устроились кружком, и только Торико забрался на спину. Комацу охнула от веса тяжелой тушки, но питомец был замечательно горячим, что продрогшей после водных процедур женщине казалось истинным блаженством. С котами она чувствовала себя уютно и свободно, как будто с маленькой семьей. Пусть шумной, грубоватой и слегка разрушительной, но… все равно любимой. И когда она успела привязаться к ним? Котиков любят все, что говорить. «Празднование» затянулось до глубокого вечера, Комацу еще раз поблагодарила про себя Президента за то, что выделил ей машину. Иначе она бы только до завтрашнего утра ездила за покупками. Коты внимательно следили, принюхивались к пакетам, порывались некоторые надкусить, но получали по носам и, сердито ворча, удалялись на безопасное расстояние, чтобы через некоторое время вновь повторить попытку. Комацу хихикала и, несмотря на усталость, чувствовала себя крайне счастливой. Потому что коты уплетали ее готовку так, что за ушами трещало. Совсем как некие охотники за деликатесами. Спать она завалилась за полночь, просто рухнув в кровать, как подрубленное дерево. А посреди ночи услышала, как дверь в спальню открывается, и на нее взгромоздились четыре горячие, тяжелые тушки, пахнущие клубничным шампунем. Повар похихикала: аромат как раз для Зебры. Трудно бояться охотника, пахнущего, как детская жвачка.***
В постели было душно и горячо, спину, руки и ноги придавливал чужой теплый вес. Комацу сонно пыталась разобраться в происходящем. Они с Таке, что, вчера, захмелев, снова завалились спать в одну кровать? Во времена студенчества подобное случалось часто. — М-м, Таке… Который час? Таке вместо ответа фыркнул и лизнул руку, затем губы. Шершавым маленьким язычком. Комацу мигом проснулась. С соседней подушки на нее смотрели янтарные глаза в обрамлении небесно-голубой шерсти. Довольные-предовольные, воплотившие в себе все лукавство мира. А за ними… — Проспала-а-а! Часы показывали, что до открытия ресторана оставалось сорок минут. Автобус уже ушел, ей ни за что не успеть! Ох, менеджер снова будет ругаться! Комацу, распихивая сонные теплые тушки, как бы соблазнительно ни было остаться в постели в их компании, выкарабкалась из постели и поскакала в ванную. Бегом-бегом-бегом! Скинуть пижаму, споткнуться о Коко… Залезть в душ, прикрыв стеклянную дверь, оставив с носом любопытного Торико… Поскакать одеваться, вынуть Сани из шкафа… Побежать готовить кофе, выудить из холодильника Зебру… Ее жизнь еще никогда не была такой насыщенной! Терри снаружи, оценив загнанный, растрепанный вид повара, ее бешеные глаза, услужливо подставил спину. Комацу с радостным воплем, достойным какой-нибудь обезьяны, но никак не повара шестизвездочного ресторана, вцепилась в белую шерсть. Теперь она точно успеет! Вечером, по возвращении, она обнаружила перепаханные вдоль и поперек грядки ядовитого цикория, лишившиеся своих обитателей. Среди покусанных, пожеванных, уже ни на что не годных корешков развалился на спине Коко, подставив полное брюшко прохладному ветерку. — Там еще есть ядовитая бузина, если что, — смирившись, со вздохом, произнесла Комацу. Кот проследил направление взмаха повара и разве что не кивнул. Поднялся и, вперевалку, то и дело кренясь, последовал в нужную сторону. Зебра вовсю грабил холодильник — такое чувство, что не прекращал с утра. А Сани развалился на диване и смотрел передачу «Вкусно и красиво». Комацу уже устала удивляться интеллекту зверюг. Появление женщины было отмечено царственным, кратковременным поворотом головы. Ну, да, ничего важного, всего лишь временная хозяйка пришла. Вопрос в том, где Торико? Усталый, выжатый, как лимон, мозг отказывался думать. Комацу, скидывая одежду, прошла в ванну, оттуда — в спальню, чтобы нырнуть в домашнее. А еще лучше — сразу в постель. Под руку вместо пижамы бросилось что-то мягкое, пушистое. Женщина с трудом вытащила из ящика кота, когти которого застряли в ее комплекте нижнего белья. Желтые глаза смотрели бесстыдно и с легким интересом. — Прости, что помешала. Кот взмахнул хвостом, мол, ничего страшного, и отправился закапывать добычу под ковер. Комацу внимательно, в позе мыслителя на краю кровати, следила за перемещениями наглого синего чудовища, только что лишившего ее лучшего выходного комплекта, пока тот не оказался одним прыжком на второй подушке. О, нет, снова жаркая ночь! Они же горячие и тяжелые! Но кого интересовало ее мнение?***
-… не поверишь, они провожали меня чуть ли не конвоем. Еле оставила их дома. Боюсь, что по возвращении меня ждут баррикады и военное положение. Отаке заливисто рассмеялся, запрокинув голову. — Ничего смешного нет, Таке! — возмущению Комацу не было предела. Она тут душу изливать изволит, на жизнь жалуется, а этот поганец ржет, как на тещиных поминках. Стоило ее питомцам услышать, как она договаривается поделиться с кем-то свободным временем своего выходного, предназначенного только для их царственных персон, тут же начались диверсионные действия, направленные на оставление Комацу дома. Были утащены и закопаны на бывших грядках ядовитого цикория новые туфли, платью достались дизайнерские разрезы где только можно и где нельзя — тоже. Торико ходил хвостом и жалобно мяукал, строя такие глазки, что в любое другое время Комацу сдалась бы на их милость. Но только не сейчас, когда друг вернулся из командировки и привез с собой снимки новых, замечательных ингредиентов. — А еще я никак не могу дозвониться Торико-сану. Прошло уже две недели! Они устроились в гостиной квартиры Отаке на удобном, мягком диване. Из-за диверсий Комацу выглядела так, словно собиралась на работу, а не на праздничную встречу. Впрочем, они с Таке слишком давно знали друг друга, чтобы разрушать дружбу какими-то там отношениями. Поэтому женщина со вздохом вытянула гудевшие от напряженной недели ноги и позволила себе расслабиться с бокальчиком вина, жалуясь другу на зверинец и благословляя Терри, который заботился о пропитании всей их компании, регулярно притаскивая что-то большое, мясное, сочное и свежее. А еще на нем удобно было ездить на работу — волку нравилась пробежка с легким седоком на спине. Комацу, часто видевшая его, не осознавала, насколько же подрос тот волчонок с арены. — Он же Небесный царь, — Таке тут же прекратил смеяться, подсел поближе и обнял подругу. — Что с ним может случиться! Комацу положила голову ему на плечо. — Да-да, ты прав. Иногда, во время таких вот встреч, прижимаясь к другу, Комацу подумывала остановиться, выбрать мужчину, завести семью и общее гнездо. Чтобы был уютный дом, тишина маленькой гавани, без штормов и ураганов. Но после всегда случалось приключение с Торико, и женщина понимала, что такая жизнь не для нее. Пусть будет опасно, пусть она рискует собой, но только в путешествиях с Торико, во время познания новых ингредиентов, она живет по-настоящему, дышит полной грудью, ест вволю, наслаждаясь каждой каплей, каждым кусочком. И не важно, высококлассный то ингредиент или простейший, рядом с Торико, после очередного головокружительного финта, вся еда становилась вкуснее, а природа вокруг — идеальной сервировкой, гармоничной и прекрасной. Прежняя жизнь, до Галарского крокодила, казалась теперь всего лишь сном, туманным и блеклым, неважным по сути. — Он вернется, вот увидишь, — прошептал в ее волосы Таке, и Комацу ему поверила. Впрочем, как и всегда. Кому верить, если не друзьям? Домой возвращалась она глубоко за полночь, на гурманском такси. В темноте загадочно блестели ветви ив, покачиваясь на ветру сладким занавесом. Комацу, если честно, слегка побаивалась, открывая дверь, но ничего не произошло. Темно и тихо, лишь слышно шуршание где-то вдалеке. Неужели заснули? Женщина осторожно, буквально на цыпочках, прокралась на второй этаж, шустро переоделась и залезла в кровать с телефоном. Торико вновь не отвечал, гудки действовали на нервы, заставляли в темноте представлять самое страшное. Солнечный свет обычно прогонял кошмары, и Комацу удавалось убеждать себя, что о смерти Царя трубили бы все газеты. Раз этого нет, Торико в порядке. Как и остальные. Меховые тушки напрыгнули, как на добычу. Комацу только охнула, чувствуя холодные носы, на коже. Коты, фырча и шипя друг на друга, привычно уже расположились на кровати. Торико важно занял подушку. — Твой хозяин — безответственный, великовозрастный балбес, — сообщила ему Комацу, набирая новый номер. Телефон Сани тоже не отвечал. — Все ваши. Неужели не понятно, что я волнуюсь? Кот мяукнул, в губы ткнулся влажный нос, и шершавый язычок прошелся теркой. Комацу уже привыкла к странному выражению привязанности своего зверинца. Зебра непреклонно бухался на колени, когда она вечером садилась смотреть телевизор или заполнять рабочие документы, и не уходил в течение двух часов минимум, Сани следил за ежедневным выбором одежды и играл, разрезая на ленточки, те шарфики и платки, которые ему не нравились. При этом приносил их к женщине, довольный и гордый. Коко, выкапывая ядовитые растения, сначала приносил букет к ней, и съедал только после разрешения — а что ей оставалось, если после когтей и клыков кустики и плоды были уже ни на что не годны? Торико таскал мышей к постели, из-за чего по утрам окрестности оглашал дикий крик — Комацу могла смотреть в лицо браконьерам и опасным ингредиентам, но обычная серая мышь загоняла ее на шкаф. А еще синий кот ложился на подушку и каждое утро лизал ей лицо. Они были странными, но все равно полюбились Комацу. Да и как можно было не полюбить их, таких забавных, симпатичных, искренних, неуклюжих и грациозных, разрушительных и выдумывающих черт знает что. Комацу даже начала готовить им любимые блюда всех Небесных царей, что означало всю мясную кухню в случае Зебры-сана. — Завтра позвоню Ичирью-сану, — решила женщина. — Больше не могу терпеть неизвестность, это сводит с ума! Она выключила свет, но долго еще ворочалась, страшные сценарии возможного развития событий настойчиво лезли в голову, пока Комацу не забылась тяжелым сном в тяжеловесных оковах четырех мохнатых тушек. Проснулась она от внезапного треска. Кровать под ней зашаталась, пошла ходуном, жалобно-пронзительно затрещала и обрушилась на пол грудой досок, прикрытых матрасом. Сверху на маленького повара навалились горячие, гладкие тела. Комацу запищала, начала вырываться и отбиваться, лягая все, что попадалось под ногу, пока боль не оглушила ее. На одновременный вес четырех Небесных царей не была рассчитана ни кровать, ни правая рука.***
— Прости, Комацу-тян. Комацу сидела в больничном коридоре и баюкала сломанную руку, на которую уже наложили гипс. Через пару недель, при учете лекарств с Острова Жизнь, должно срастись. Четыре Небесных царя на одной маленькой кровати, напрочь разломанной… зрелище не для хрупкой психики. Четыре Небесных царя в чем мать родила… Когда Комацу увидела подробности, то даже боль в руке отошла на задний план, женщина не знала, куда спрятать глаза. Природа не поскупилась для охотников, да было бы и странно при таком-то телосложении, но все равно… Одно дело думать и представлять, и совсем другое — знать и видеть. Гурманские боги, как ей выбросить это из головы? Ладно Зебра, к нему она привыкла еще с Медовой, по которой он расхаживал в одних облегающих боксерах. Но остальные-то… — То есть ингредиент из Мира гурманов превратил вас в котов? — Да-да, — Торико осторожно, словно подкрадываясь к добыче, придвинулся на пару шагов поближе. Даже присел на корточки, чтобы Комацу лучше его видела. Президент был срочно вызван и послан… за одеждой подходящих размеров. Потому что в доме Комацу охотникам подошли бы разве что простыни и одеяла. Занавески женщина отдавать отказалась категорически — все равно полупрозрачные, толка никакого. Щеки вспыхнули. Комацу обвиняюще наставила на партнера палец здоровой руки. — Ты следил за мной в ванной! — Да-да, — Торико, как воробушек, крупный такой воробушек, подобрался на прыжочек поближе. — Ты порвал мне почти все нижнее белье! — Хочешь, куплю новое? Даже помогу выбрать. — Ты лизал меня! — Да-а-а… — Боги, вы все спали со мной! — простонала Комацу и спрятала лицо в ладони. — Допустим, спал только я, остальных выгонял на всю ночь, — Торико выглядел откровенно довольным собой. — И это должно меня утешить?! — Да-да! Остальные охотники не отсвечивали, потому что ссориться с Комацу, несмотря на ее маленький рост, никому не хотелось. — Кто-нибудь, пристрели-ите меня! Иначе она умрет от смущения. Торико, воспользовавшись тем, что повар потеряла бдительность, углубившись в страдания, подкрался совсем близко и подхватил женщину на руку. — Подумай о другом, Комацу. Целых две недели ты не сможешь двигать рукой, что не есть хорошо для повара. Да и по дому тебе будет трудно управляться. Поэтому предлагаю перебраться на это время ко мне. — Э-э-э?! — Да-да, — Торико уже направлялся к выходу. — С чего мы там хотели начать? Ах, да, с покупки нового белья. Как честный мужчина, я возмещу весь ущерб. — Кто-нибу-удь! Пристрели-ите меня!