милый бен бэкхен и страдающий о сехун

— Ты шепчешь мое имя каждую, каждую ночь «О Се-хун…» Ащ, твой милый голосок пробуждает во мне невероятные чувства. Иногда мне кажется, что я один испытываю их. Эй, ты вообще меня слушаешь? А, забыл, ты же у нас весь из себя. Это мне и нравится. Ворочишься во сне и произносишь мое имя, причмокивая губами. Созваниваемся по скайпу, не смотря на время. Я готов отдаться тебе, жаль, что ты этого не видишь. Это как плевок в душу. И думая об этом каждый раз, убеждаюсь, что ты правильно все делаешь. Я бы просто сошел с ума. Очередной звонок. Я улыбаюсь тебе той фальшивой и знакомой улыбкой, как всегда, а ты болтаешь ни о чем: о погоде, о музыке, о путешествия, о чанеле — ни о чем, как всегда. Внезапно, ты поменялся в лице и стал серьезнее, даже поменял тему и начал говорить бессмысленные слова: «Ну…э…кхм…я не знаю как это сказать….черт…ты…ты мне нравишься…» Что? Это твоя очередная шутка? Я продолжаю улыбаться, будто ничего не произошло, будто произошел сбой в сети. По тебе было видно, что ты расстроился, но продолжал нервно шутить и говорить, что это были неполадки сети. Следующий звонок. Я только вышел из ванной, весь мокрый и по пояс голый. Твоя реакция? Никакая. Неужели, я не возбуждаю тебя? Ответь мне, пожалуйста. И прошу, прекрати. Прекрати этот цирк! Разве ты не видишь, что мне больно?! После этого ты не отвечал. Я изрядно начал волноваться. Смотрю на часы, переводя взгляд на экран с твоей аватаркой. Почему ты не звонишь? Почему ты не отвечаешь. Я просидел так полчаса и закрыл ноутбук. Вдруг, звонок в дверь. В такую позднюю ночь никто не заходит. Я подошел к двери, и тихонько отворил ее. Скрипя, она приоткрылась, и на меня накинулось хилое тело. Это был ты. В объятиях простояли мы долго, ничего не говоря друг другу. Это было лишним, и так все было понятно. Мой дорогой друг, я так не хочу тебя отпускать, ведь ты просто тонешь в моих объятьях. Из твоих сладких уст выходили отчаянные извинения, а на уголках глаз появлялись слезы. О нет, ты не должен просить прощения! Это я во всем виноват… Пытаясь тебя успокоить, я шептал 'Baby don’t cry'*. Ты улыбнулся мне; ты засиял; в твоих глазах засияли звездочки. Потянувшись ко мне, обвел руками шею и уткнулся в нее. А затем чмокнул мою щечку, что заставило поневоле залиться меня краской. И шепнул на ухо мне несколько неприличных слов, а затем подмигнул. Я сглотнул. С каких пор ты стал таким пошлым? Твои руки скользнули вниз, схватив мои, и потянули их к моей рубашке. Мои руки тряслись от волнения, но твои теплые ладошки успокаивали их. Я начал аккуртно расстегивать пуговицы, твои тонкие пальцы помогали мне в этом, делая это так искусно, так красиво. И какое-то странное чувство просыпалось во мне. Это ли называют любовью? Я был словно опьянен, опьянен тобою. А штаны предательски теснили. Ох, твое хрупкое, но стройное тело. Я не могу просто взять и укусить его. Или…могу? Пока ты возишься со своей одеждой и не замечаешь меня, я тихонько подхожу сзади. Рубашка плавно спадает с твоих плеч. И я, в очередной раз, обняв тебя, кусаю за оголенное плечо. Так нежно, как могу. Но почему ты ничего не замечаешь? Тебе не нравится, тебе плевать? Мокрая дорожка поцелуев от шеи до предплечья, сильные руки, сжимающие мягкое тело. И внезапно сильный толчок на кровать. Бэкхён просто прижал О Сехуна и приблизился. Раз. Дыхание участилось. Два. В глазах сверкают искры. Три. Они слились в едином поцелуе.