***
Все почему-то жутко недооценивали Чжинхвана, в любом случае так было в полицейском участке. Все те, кто был значительно грубее на вид и на язык тоже, физически крупнее и эмоционально сдержаннее, а также заметно старше, но тут уже прожженный опыт, в каждом поколении так. Офицеры и следователи поголовно считали, что место Чжинхвана — за рабочим столом с грудой рапортов, заявлений и других бумажек, чтобы он целыми днями оформлял дела в яркие папочки. Немногие только знали, что Чжинхван с неплохим отличием окончил полицейскую академию и в придачу владеет боевыми искусствами. Люди вокруг него говорят, — простодушно и даже доброжелательно, но сути сказанного это не меняет, — что ему только пневматику доверять да и на операциях таким ангелам очень легко обломать крылья, так что пусть они остаются на своих воздушных, облачных перинах. Чжинхван отшучивается, но принимает эти реплики довольно близко к сердцу. Эмоциональность это неплохо, если не мешает работе, поэтому Чжинхвану удаётся справляться со всем давлением. Табельное оружие всегда при Чжинхване, в силу своего возраста он продолжает тренироваться перезаряжать его на скорость дома, чтобы быть готовым и не медлить в критической ситуации. Даже когда он просматривает новое дело о каком-то пустяковом побоище на улице, кобура с 9-калиберным пистолетом всегда закреплена на боку. Очевидно, что начальство считало его слишком «зеленым» для такой работки, поэтому о серьёзных делах ему оставалось только мечтать. И он действительно с некой завистью поглядывал на папки с крупными происшествиями, с убийствами и заговорами. И с тяжелым вздохом он закрывает уже 15 папку о крупной драке и докладах врачей, которые сообщают о многочисленных подозрительных ситуациях их пациентов, попавших в серьёзную передрягу. Очень много похожих ситуаций, очень много одинаковых увечий, очень много наложено швов и непонятно, откуда этого всего так много. Вот только в полиции есть дела поважнее, чем живые, но подбитые рожи. Поэтому такие пустяки прямиком к Чжинхвану. Несмотря на то, что он полноценный офицер, полноценный работник отдела, все считали его недостаточно готовым. Поэтому, пожалуйста, Чжинхван — ответственный за общественные побои, очень приятно. Вот и каждодневная рутина: Чжинхван общался с пострадавшими и заявителями, попивал изредка кофе за своим рабочим столом и в целом помирал от скуки наизготове за грудой бумажек. Но всё изменилось, когда к его побоям наконец приписали свеженький труп. Говорить так, наверное, довольно дико, но на этой работе люди живут благодаря трупам. И очевидно, что теперь многие хотели отобрать себе это крупное и непонятное доселе дело. Вот только теперь Чжинхван выпустил свои коготки и отдаст работу только через уже свой труп. Так и продолжалось до сих пор. Много помощи со стороны коллег, которые, скрипя зубами, всё же признали Чжинхвана своим сослуживцем. Очевидно, тут крылось что-то непонятное, ни свидетелей, ни зацепок — парень умер от разрыва селезенки через пару часов после того, как его отмудохали. Чжинхвану абсолютно точно было бы лучше работать с делом на дому, если бы его новый или новые соседи не включали бы свою музыку так громко и так поздно. И он уже собирается позвонить в полицию после третьей кружки кофе, просто потому что люди так обычно делают, когда кто-то нарушает порядок, а не потому, что ему часто приходится звонить туда. Обычно его соседи порядочные и тихие в отведенное для тишины время. Но Чжинхван довольно быстро одергивает себя, вспоминая, что в силу своей профессии может и сам справиться. Тупой сосед. Какой же бесконечно глупый или глупые. Раздражённый Чжинхван резво хватает своё удостоверение и направляется к противоположной двери на лестничной площадке. Тупой сосед. Бесконечно глупый придурок, непонимающий, что людям нужна тишина! Стук в дверь выходит слегка нервным и звонким, но тут такая дискотека, что вряд ли кто-то мог вообще различить — где стук в дверь, а где басы. Деревянная, с металлическим замком, и покрытая черной краской дверь, открывается так же резко, как и появившееся удивление у Чжинхвана. А еще чувство полнейшего презрения к себе. Очевидно, это его омежья натура; он очень падок на симпатичных людей. Очевидно, что его сосед, представший перед ним с оголённым торсом, красивый. И тупой, безумно глупый придурок, нарушающий общественный порядок. Казалось, за дверьми должен был оказаться какой-нибудь парень, больше похожий на наркомана, или 40-летний «тинейджер», ведь музыка была откровенно дерьмовой. Хотя о вкусах не спорят, просто Чжинхван действительно очень устал. Чжинхван не ожидал встретить такого; что-то там внутри неприятно или, скорее, необычно пульсирует, отчего эта непривычная, еле ощутимая дрожь очень пугает. Весьма привлекательный парень стоит перед ним, грузно облокотившись о дверной косяк. Его тип, определённо. А ещё такое красивое тело. Если совсем честно, то Чжинхван поздоровался тут только с 6 кубиками и с подтянутым рельефным телом, которое слегка блестело на свету от пота. Но, переведя взгляд на лицо, Чжинхван нахмурился. Нет, это по-прежнему его тип, вот только определить точно мешали гематомы и уже затянувшийся шов на скуле. — Да, что такое? Его лицо могла бы озарять очаровательная улыбка, но вместо этого жуткий синяк под глазом и на подбородке, отекла левая скула и шрам на правой скуле. Этот новый сосед не улыбается, кажется, из-за разбитой, только-только затянувшейся губы. И если бы Чжинхван не привык к зрелищам похлеще, то он точно испуганно отпрянул бы с возгласом типа «что за херня, чел?!». В целом сосед походил на участника какого-нибудь карнавала, где тебя с ног до головы разукрашивают извилистыми узорами и яркими пятнами гуаши. И нет, ему совершенно не идут эти самые синяки, Чжинхвану хочется их всех замазать зелёнкой, чтобы придурки знали, какими идиотами они выглядят на публике. Ладно, это просто усталость, думает Чжинхван. Все эти драки и ушибы уже поперёк горла, синие папки с этим дерьмом пылятся горами в архиве. — Музыка. — начинает уверенно Чжинхван, устало потирая переносицу. След от очков вдруг неприятно зачесался, да и вообще всё его тело стало резко каким-то чувствительным. — Сделай потише, пожалуйста, у меня много работы. Тот наклонился, нахмурившись, чтобы было лучше слышно, а когда до него дошло наконец, то он быстро скрылся в квартире. Этот парень странный, думается Чжинхвану. Музыка заметно утихла, а новый сосед появился в проёме уже с накинутым на тело тёмно-синим халатом. — Прости за это. Я просто… Ну знаешь, упражнения под музыку довольно круто делать. Меня зовут Ким Ханбин, приятно по… Чжинхван резко срывается с места, даже не поняв, зачем и почему он так делает. Просто ему показалось, что ещё чуть-чуть и он, вероятно, сойдёт с ума рядом с этим человеком. Это всё из-за усталости и переизбытка кофе в крови, вот абсолютно точно. Но он останавливается у своей двери, вторя в мыслях себе, какой же он беспросветный идиот, который срывается с места и кажется странным новым знакомым. Чжинхван неловко оборачивается к соседу, поглядывает на него из проёма двери и каким-то не своим голосом осторожно произносит: — Ким Чжинхван, и… Да, мне тоже приятно познакомиться.Часть 1
25 декабря 2017 г. в 02:55
«Что это за детка?»
«Он чё, умереть захотел? Во дурень.»
«Придурок, который захотел помереть раньше времени!»
И почему Чжинхвана постоянно недооценивают? Сплошные глупцы с искаженными понятиями. Вот где то либеральное общество, которое так стойко отвоёвывают упрямые свободолюбцы и извращенцы с противоречивой философией? Да в гробу Чжинхван видал таких. А точнее — на столах патологоанатомов, но это всегда остаётся нюансом.
Чжинхван устало вздыхает, набирая побольше воздуха в лёгкие, и, внешне уверенный, аккуратно ступает по обшарпанному бетонному полу подвала. Все идут единой толпой, примерно полсотни человек, а за остальными хлипкие двери закрываются, оставляя желающих без очевидной цели на сегодня. А Ким Чжинхван проворный — он попал наконец сюда, в тёмный подвал, подсвеченный одной только лампой, торчащей на тонком проводе в самом центре потолка.
Несмотря на всех этих людишек, большинство которых огромные, словно лысые, крупные звери, и изуродованные, фиолетово-красные морды их не выражают ничего кроме спокойствия и мнимого величия над остальными здесь собравшимися. Чжинхвану откровенно не по себе, и парень даже не знает, от многочисленных потных, потрёпанных тел или же от приближающейся с каждым днём течки.
Чжинхвану в то же время спокойно; у него хоть и нет с собой оружия, но зато он уверен в своих боевых навыках и в напарниках, которые следят за ситуацией в машине недалеко от бара, в подвале которого и проходят встречи Бойцовского клуба. Через жучок прекрасно слышны все лестные замечания, сказанные потными бугаями о внешности Чжинхвана.
Становится волнительнее, когда звонкий, строгий голос отчеканивает правила клуба:
Первое правило Бойцовского клуба: никому не рассказывать о Бойцовском клубе.
Чжинхван понимает, что это правило нарушила добрая половина здесь собравшихся.
Второе правило Бойцовского клуба: никогда никому не рассказывать о Бойцовском клубе.
Организатора освещает тусклая, одинокая лампочка посередине потолка, вот только из-за огромных полулюдей-полузверей Чжинхван не может увидеть его.
Третье правило Бойцовского клуба: в схватке участвуют только двое.
Протискиваться чертовски тяжело да и противно. Тишина осела где-то в самых ногах толпы, отчего даже не предупредить прикрытие, сказав в наушник, что всё в порядке, всё идёт по плану. Его могут услышать и тут же раскрыть, а с такой толпой он действительно не справится. Чжинхвану кажется, он здесь самый заметный, вот только люди перестали обращать на него внимание минут пять назад, когда повседневный тон голоса организатора заставил всех замолчать.
Четвертое правило Бойцовского клуба: не более одного поединка за один раз.
Возможно, тут даже присутствует гуманность, думает Чжинхван. Возможно, это всё для развлечения, вот только люди совершенно не умеют свои прихоти укрощать и вообще контролировать.
Пятое правило Бойцовского клуба: бойцы сражаются без обуви и голые по пояс.
Шестое правило Бойцовского клуба: поединок продолжается столько, сколько потребуется.
Нет, про гуманность Чжинхвану показалось. Тут все просто извращенцы.
Седьмое правило Бойцовского клуба: если противник потерял сознание или делает вид, что потерял, или говорит «Хватит» — поединок окончен.
Восьмое и последнее правило Бойцовского клуба: новичок обязан принять бой.
Чжинхван почти вываливается из толпы на передний план, но, опять же, почти никто не обращает на это внимания, завороженно слушая организатора. Теперь перед ним развернулась вся картина: многочисленные лица, небольшая площадь для поединков, но сейчас это всё отступило на второй план, и даже орущие в наушнике напарники почти неслышны. И весь мир как-то смазался, потому что догадки Чжинхвана оправдались. Ханбин действительно является участником Бойцовского клуба. Бойцовского нелегального клуба, который может быть смертельно опасным и вообще стоит на жёстком учёте в полицейском участке.
Ханбин, вероятно, один из немногих, кто прилежно придерживался первых двух правил клуба. Или он не хотел рассказывать об этом Чжинхвану? И почему-то эти факты уже не имеют значения.
Чжинхван не видел Ханбина чуть больше недели, а у того, оказывается, на лице появилась парочка новых гематом, да и вообще видок у него не из лучших. Кислород как-то резко заканчивается в лёгких, и раздражение начинает закипать и подниматься к максимальной точке кипения. Чжинхвану хотелось, подобно ворчливой мамочке, подойти и утащить из этого помещения глупого альфу. Но ещё у него почему-то жутко разыгрались гормоны, отчего глаза щиплет от подступающих слёз. Течка, чёрт её дери, начнётся совсем скоро, видать.
Ханбин видит, Ханбин испуганно и недоуменно смотрит прямо на Чжинхвана, чувствуя, вероятно, весь спектр эмоций, который давно уже отправил в далёкое Нахуй.
— Эй, ты. — Чья-то огромная рука падает на плечо Чжинхвана, больно сжимая его, пытаясь поглубже вонзиться короткими ногтями в кожу. — Впервые тебя здесь вижу. Ты обязан принять бой, в курсе, да? — Чжинхван по-прежнему смотрит сквозь этого самоуверенного придурка, прямиком на нахмуренного Ханбина. У него нет права злиться! Здесь должен быть рассержен только Чжинхван! И он уже намеревается подойти к нему и хорошенько вдарить по его тупому побитому лицу, но потенциальный противник не даёт ему и с места сдвинуться. Парень только сейчас поднимает глаза и замечает мерзкую донельзя ухмылочку. — Буду твоим противником.
Ох, какая уверенность. Этот «противник» не крупнее многих собравшихся, вот только самолюбием переплюнет здесь с десяток членов клуба. Толпа с организатором обращают своё внимание на первую пару бойцов и понимающе хихикают друг другу. Все ожидают очевидный исход боя, вот только Чжинхван честно и совершенно точно собирается удивить их всех, ухмыляясь им в ответ.
Возможно, он и омега, но столько пота из него выходило и синяков оставалось после тренировок джиу-джитсу, Чжинхван не намерен поддаваться таким гнусным на ощущения людям. Пускай это даже не входило в план операции.