...это был первый раз — контрольная точка отсчёта.
Во второй раз это случилось на поляне. Он и сам не замечал за собой, как увлечённо наблюдал за каждым плавным взмахом её рук. За тем, как периодически на тех местах, куда она ступала, росли новые цветы. За тем, как вокруг неё всё оживало, как солнечный свет исходил едва ли не от неё самой. — Запомни, Роуг, смерть — это начало новой жизни, — каждый раз говорила ему Люси, когда видела, как он старался не смотреть назад, туда, где после его шагов увядала трава, и цветы, ощущая его холод и тьму, что он нес на своих плечах, подобно грузу, медленно, но верно погибали. Так и было всегда, когда они встречались в одном месте. Начало жизни и конец. У Люси за плечами сплошной солнечный свет, поляна, укрытая множеством восхитительных цветов, и жизнь, полная ярких красок. У Роуга за плечами — густой мрак и холод, пробирающий до самых костей. — Если хочешь... — и это был первый раз, когда она посмотрела прямо ему в глаза, выжигая внутри него всё дотла, — я могу доказать это, — и это был первый раз, когда она коснулась его. Сперва кончиками пальцев едва провела, словно боясь, ощутила пробирающий до дрожи холод, но руку отдёрнуть уже была не в силах. Спустя пару секунд непрерывного зрительного контакта, уже полностью накрыла его ладонь своей — тёплой, нежной. Роуг и сам не заметил, как перестал смотреть на неё либо исподлобья, либо свысока. Он перестал одёргивать её руки, когда она предпринимала тщетные попытки коснуться его — всё это тогда уже не имело значения и уж точно не было повода отвергать её попытки взглянуть на самого себя с совершенно иной стороны. Алые глаза вдруг устремились в сторону, на землю вокруг него — трава, которая доселе увядшая была, безо всяких намёков на оживление, вновь наполнялась жизнью прямо на глазах Роуга. ...смерть — это начало новой жизни, постоянно крутилось у него в голове. Он едва ли не бессчётное количество раз назад оборачивался, постоянно не веря своим глазам — та сторона, с которой он пришел на эту поляну, с каждой секундой вновь наполнялась жизнью, землю снова укрывала освежающая зелень трав, ветви деревьев больше не были голыми и иссохшими, словно вот-вот готовившимися покрыться множеством трещин, а потом и вовсе разлететься в щепки — сама атмосфера больше не вызывала глодающее ощущение отрешённости. И лишь когда он обернулся в сторону Люси, только тогда заметил, что до сих пор сжимает её руку своей, переплетая их пальцы. Она улыбалась не столько от того, что сам вид оживающего пейзажа её всегда радовал. Она улыбалась от того, что впервые видела реакцию того, кто обычно несёт за собой только разрушение, того, кто впервые ощутил на себе — каково это, когда от твоих прикосновений ничего не гибнет, а наоборот, расцветает....и это был второй раз — шаг в их собственную бездну, в которую ступили оба добровольно, крепко держа друг друга за руку.
И третий раз — в саду цветущих роз. Роуг впервые за всё время своего существования ловил себя на мысли, что аромат этих цветов не такой уж и приторный, чтоб аж до тошноты. Ему, в принципе, отчасти было уже плевать — и на розы, и на их аромат. Плевать на то, что он и Люси находились в мире простых смертных. Плевать на то, что он размяк в присутствии этой девушки настолько, что готов касаться ко всему живому с особой аккуратностью. Плевать на то, что ему казалась до жути глупой настойчивая идея забрать её в свой мир нескончаемой тьмы, холода и страдальческих криков о помощи тех, кто туда попал по собственной вине и глупости. Забрать — скрыть ото всех её цветущую красоту и никому более не показывать. Сжимать до боли в объятиях, запускать пальцы в золотистые волосы и наматывать их на кулак, оттягивая голову назад, тем самым открывая вид на тонкую шею. «Возьми её» — голос его жестокого «Я», голос правителя Царства мёртвых где-то на задворках разума с холодным сумасшествием захохотал. Глаза потемнели от накатившего шквала чувств, а каких — положительных, отрицательных или всё вместе — объяснить невозможно. Зрачки сузились, превратившись едва ли не в сплошную вертикальную полосу, когда он начал сжимать в руке цветы, даже не чувствуя колючих шипов, впивающихся в кожу. — Роуг? — девичья рука оказалась на его плече, и даже под толстым слоем одежды он ощущал тепло, исходящее от неё. Роуг едва заметно вздрогнул, с силой прикусив нижнюю губу, надеясь, что дискомфорт выведет его из состояния накатывающих агрессии и желания всё изничтожить. Люси молча сжала его плечо и Роуг пришёл в себя, тут же ослабив хватку. Он взглянул на цветы, чьи лепестки с каждой секундой увядали, теряли свой привычный алый цвет и едва ли не рассыпались у него в руках. Взглянул — и не смог отвести взгляд, тут же почувствовав глубоко внутри жгучую ненависть к себе вкупе с удовлетворённостью, которая тянула его обратно, в ту пучину нескончаемой жестокости каждый раз, когда он слышал крики терзаемых душ грешников. — Роуг! — Люси с силой надавила на его плечо, развернув лицом к себе, и неожиданно для себя обхватила его лицо тёплыми ладонями, тот час же ощутив исходящий от него холод, ледяными осколками просачивающийся под её кожу. Но руки не отдёрнула. Она медленно опустила взгляд вниз, видя умирающие в его руках цветы, и тревожно вздохнула, зная, что для него такое воспринимается как грех, несравнимый ни с одним из тех, за которые караются те души в Подземном царстве. В её присутствии. Он незряче смотрел на неё, не замечая за собой даже того, что глаза его вновь начали темнеть. «Возьми её» — снова скрипучий голос пронёсся в его голове, вонзаясь острыми кольями в его сознание, пытаясь свести к нулю всё то светлое, что Люси так старательно в нём искала. Зверь внутри него завыл истошно, зарычал так, что Роуг готов был сделать что-угодно, лишь бы всё это прекратилось. Он вновь с силой сжал увядшие розы в руках, но прикосновение Люси к его рукам заметил далеко не сразу — лишь тогда, когда ощутил тепло, что плавным потоком разлилось по ладоням. В одно мгновение розы начали излучать едва заметное красно-золотистое свечение, тем самым согревая кожу своим теплом ещё больше. Роуг зачарованно смотрел на алые лепестки, заботливо окруженные золотым светом, не в силах оторвать взгляд от того, как цветок с каждой секундой становился всё краше, и не верил тому, что всё-таки нашлось в мире то, что, по сути, не гибло от его прикосновений. — Знаешь, — Люси вновь коснулась кончиками пальцев его щеки, обращая его внимание на себя. — Я никогда не любила чёрный цвет, Роуг, — спокойно говорила она, с тёплой улыбкой наблюдая за тем, как он незаметно для неё пытался тереться щекой о её руку. — Но твой чёрный цвет, — девичья рука коснулась чёрных волос, плавно пропуская пряди сквозь пальцы, а потом и вовсе приблизилась к затылку, несильно на него нажимая, — мой самый любимый, — произнесла она свои слова прямо у его губ. Роуг больше ничего не слышал, кроме её дыхания, стоило ему отстраняться от манящих губ, когда они незаметно для себя оказались лежащими на траве. Больше ничего не видел, кроме её едва прикрытых карих глаз, с таким теплом смотрящих только на него. И больше ничего не ощущал, кроме её теплой кожи под своими прохладными ладонями, оглаживающими изгиб её тонкой шеи, плеч, талии... Роуг терял голову с каждым мгновением, стоило Люси потянуть его к себе вплотную, вовлекая в очередной поцелуй и тщетно пытаясь стянуть с него громоздкий плащ хотя бы на пару сантиметров. Удар по земле мужской ладонью в порыве накативших чувств — по саду пронеслась мощная алая волна, убивая вокруг все розы, тот час же едва ли не испепеляя их. Люси с придыханием шептала его имя, изо всех сил прижималась к его телу и вновь целовала, путаясь тонкими пальцами в тёмных волосах. И лишь тогда, когда Роуг сделал первое движение бёдрами, Люси со стоном откинула голову назад. Удар по земле девичьей ладонью, с силой сжатая тонкими пальцами прохладная трава — и по саду пронеслась плавная золотистая волна, осветила на миг всё вокруг и закончилась где-то за пределами сада, оставляя за собой постепенно угасающий шлейф. Пару секунд ничего не происходило, и лишь когда Люси во второй раз непроизвольно ударила ладонью по земле, стоило Роугу несильно укусить её за плечо, среди пепелища погибших роз тут же началось движение. Мгновение — и сад покрылся расцветающими белыми и алыми ликорисами, которые легко покачивались под потоком несильного ветра, создавая собою подобие невероятной красоты волны. «Возьми её» «Меня-то ты не напугал...» «Сожги её» «Запомни, Роуг, смерть — это начало новой жизни» «Сломай её» «Я никогда не любила чёрный цвет, Роуг, но твой чёрный цвет — мой самый любимый» «Уничтожь её» «Роуг» Он отстранился от Люси после очередного знойного поцелуя, краем глаза видя то, что они сделали с садом, но ему было на всё это плевать, когда его взгляд встречался с её — затуманенным и нежным. Когда она несильно сжимала его плечи, ногтями оставляя на бледной коже белые полосы, которые тут же исчезали. Когда от его прикосновений к её светлым волосам полевые цветы, что были вплетены в пряди, незамедлительно покрывались золотисто-алым свечением и преображались в чёрные ликорисы. Было всего три раза, когда Роуг осознавал, что Люси намного сильнее него. Сильнее всех демонов в его сердце. Сильнее всепоглощающего холода и уничтожающего пламени, по очерёдности охватывающих его с головы до пят. Сильнее тьмы, что он несёт за собой....и было множество других моментов, когда он убеждался с ещё большей силой — эта девушка полюбилась каждому монстру в его голове.