'Месяц в звезде'

      Три… Два… Один.       Красная лампочка «В эфире» загорается над окном звуковика. — Это была песня ***. Напоминаю, тема сегодняшнего эфира ─ «Родственные души». В этот вечер, как и всегда, для всех, кто слушает и смотрит эфир, открыта линия для звонков. Вы можете оставлять комментарии на нашем сайте или звонить прямо сейчас и делиться со всеми своей историей. Мы прервемся на короткую музыкальную паузу и продолжим слушать ваши истории. Для вас играет ***. (Niall Horan — This town)       Лампочка тухнет и Юнги может спокойно выдохнуть, но надо постараться сделать это как можно незаметней. Он должен продолжать улыбаться и казаться абсолютно спокойным. Трансляции радио-эфиров, будь они прокляты… особенно сегодня. Трудно сдерживаться, когда ты уже несколько недель спишь по два часа в сутки и пьешь кофе цистернами. Плюс ко всему, подхватил какую-то заразу типа ОРЗ или ОРВИ. А тема эфира добила окончательно. Ведь причина недосыпа как раз в этой самой родственной душе Юнги. Точнее в метке, которая появилась месяц назад. Теперь Мин не может спокойно спать, потому что его соулмейт бодрствует всю ночь напролет. В такие моменты парень хочет вырезать эту чертову отметину на своем теле. Или уже поскорее найти человека, который шароебится где-то по ночам и не дает ему спокойно спать.       Метка появилась приблизительно в конце октября, тогда Мин и забыл, что такое здоровый сон. Не спасало даже снотворное. Юнги ненавидел кофе всей душой, но сейчас это единственное, что помогало поддерживать жизнь в его теле, по крайне мере, до конца эфира.       Мин Юнги писал и продюсировал песни в течение дня, а после вел вечерний эфир с восьми до десяти на одной из самых популярных радиостанций Кореи. Именно в это время его «прекраснейший» соулмейт спокойненько себе спал. И просыпался примерно к концу эфира, продолжая бодрствовать до следующего вечера. Юнги даже предположил, что они живут в разных часовых поясах, и от этой мысли ему стало еще хуже, потому что в таком случае на скорую встречу можно не рассчитывать.       Три… Два… Один… показывает на пальцах звукорежиссер.       Парень успевает перевести дыхание, пролистать истории на компьютере и сделать еще несколько глотков кофе… лампочка «В эфире» снова загорается красным. — В эфире *** и ее бессменный ведущий Мин Юнги. Добрый вечер всем, кто только присоединился к нам. Тема эфира ─ «Родственные души». Вы оставляли очень много комментариев, осталось выслушать последнюю на сегодня историю. Добрый вечер, вы в эфире, представьтесь.       Тишина… — Вы еще здесь? Ответьте.       В ответ тишина. Юнги пожимает плечами и смотрит на режиссера, который находится за стеклом. Тот что-то пишет на листе, а затем показывает его парню. Имя… — Кихён-щи? Не молчите, пожалуйста, ─ Юнги уже не рассчитывает на ответ, когда слышит тихий, практически сонный голос. — Простите, я задумался. — Ничего страшного, — Мин улыбается. — Представьтесь, пожалуйста, зрителям и расскажите свои историю. — О… да… конечно, — голос все еще такой же тихий. — Меня зовут Ю Кихён, мне 23. Что касается истории… я еще не познакомился со своим соулмейтом. Знаю только некоторую информацию о нем. — Как же так? — ведущий старается поддерживать разговор. — И что же, ни разу не видели его? — Если говорить честно, то прямо сейчас я смотрю на него,— немного неуверенным слышится голос звонящего. — Так вы собираетесь впервые встретиться? Что ж, поздравляю, Кихён-щи. — Нет, все не так. Я смотрю на него, но он не может видеть меня. Это немного странно звучит, но то, что я сейчас скажу, думаю, удивит всех… даже немного меня. — Кихён-щи, вы заинтриговали всех зрителей. Очень многие из них уже хотят услышать, чем закончится ваша история. — В таком случае я не буду тянуть. Вы мой соулмейт.       Секундный ступор, Юнги не знает, что делать. Как ответить? Как сохранить спокойствие? Как не сорваться на этого парня? — Думаю, вы ошибаетесь. И я надеюсь, что это не шутка, и вы действительно просто ошиблись… — Мину не дают договорить. — Я видел вашу метку Юнги-щи. Точнее не всю, но большую ее часть. Левая рука, на предплечье у сгиба Месяц в звезде? Я же прав? Потому что у меня такая же на правой. — Вы все же ошиблись. Это просто татуировка, которую я сделал еще в прошлом году. Надеюсь, вы найдете своего человека. А мне пора заканчивать. С вами был Мин Юнги, постоянный ведущий на радио ***. До скорой встречи в эфире.       Юнги тараторит последние слова, снимает наушники и выбегает из студии, схватив со стула пальто. Он даже забыл попрощаться с персоналом и обсудить завтрашний выпуск. Но это сейчас неважно. Важно лишь то, что он умудрился когда-то спалить свою метку. И теперь кто-то решил поиздеваться над ним, еще и в прямом эфире перед всеми слушателями. Юнги зол, очень, да что там, он в ярости. Парень выходит из здания и спускается на парковку. Садясь в авто, он первым делом вводит в поисковиках «Метка Мин Юнги». На первых местах в топе везде упоминания сегодняшнего эфира. Заголовки похожи один на другой: «Продюсер Мин Юнги меченный?», «Как давно Мин Юнги получил метку?», «Неужели это правда? Соулмейт Мин Юнги позвонил во время прямого эфира». Юнги с силой бросает телефон на сидение рядом, но тот пролетает мимо и падает. Несколько минут он просто сидит с закрытыми глазами, и, кажется, даже не дышит. А затем резко тянется за телефоном. Ни в одной из статей нет фото. Мин проверяет поисковики еще раз, но так и не находит ни одной фотографии. Как этот человек узнал о метке?       Скоро конец осени, и Юнги носит кофты только с длинным рукавом. Его руки всегда закрыты. А если приходитя закатывать рукава, парень всегда предельно осторожен, Мину не хочется лишнего внимания к своей персоне. СМИ сошли с ума три года назад, когда выяснилось, что некоторые люди предрасположены иметь соулмейта. Каждая новая татуировка у любой медийной личности приравнивается к метке.       Юнги все еще сидит в машине и пытается вспомнить все, что происходило с ним в последние несколько дней. Куда он ходил? С кем общался? Но уже 2 недели Мин работает над песней и практически не выходит из студий. Количество посещаемых мест сократилось до четырех: дом, его собственная студия недалеко от дома, радиостанция и студия компании, для которой он пишет песню. Все, за исключением последнего, можно спокойно отметать, потому что у него не бывает гостей дома, в студию он никогда не пускает, а эфиры он ведет только в водолазках и свитерах, потому что в рубке ведущего постоянно холодно. Остается компания. Парень старается вспомнить все до мелочей. Он пишет песню для дуэта рэпера и вокалиста, но до сих пор пересекался только с первым, и всего раз. А вчера запись перенесли на несколько дней вперед из-за заболевшего вокалиста.       Юнги еще очень долго думает, но, не вспомнив ничего значимого, заводит машину и едет домой. В смятении, не зная, что делать дальше, просто ложится спать, предварительно позвонив стаффу радио, чтобы извиниться за случившееся. Впервые за долгое время Юнги спокойно засыпает.

***

      Прошло три дня, но из головы Юнги все еще не выходит тот звонок. Во время доработки мелодии или слов, на записи интервью, приуроченному к новому релизу, в эфире все мысли Мина занимает только один человек — двадцатитрехлетний Ю Кихён. Юнги старше, этой весной ему исполнилось двадцать пять. Парень пытается представить, где они могли пересечься, как он выглядит, как звучит его голос в жизни. Эти мысли не покидают его и в день записи песни. Две недели тяжелой работы должны закончиться сегодня. Аранжировка и слова окончательно исправлены еще вчера, и теперь хочется скорее услышать свое творение. Юнги даже заранее записал эфир для радио, так как работа над песней будет длиться до поздней ночи.       Мин сидит за пультом и выстраивает уровни звука, когда в помещение заходят три человека. Он уже встречался с ними. Звуковик компании, рэпер Ли Чжухон и его менеджер, вокалиста Юнги снова не наблюдает. Трое приветствуют его и садятся, кто куда. Мин разворачивается в кресле, чтобы видеть всех, и начинает разговор. — Я так понимаю, мы начинаем с записи рэп-партий, а потом подтянется вокал. — Немного не так, — говорит Чжухон, — мы хотим сначала записать вокал, так как некоторые мои партии накладываются на него. — Хорошо… Но где вокалист? — Юнги кажется злиться из-за того, что ему не дают полную информацию. — Он распевается, скоро будет. Хён у нас немного необщительный, так что сразу к микрофону попрется, вы внимание на это не обращайте, — проговаривает рэпер с еле заметной ухмылкой.       Но Юнги замечает её и напрягается. Эта ухмылка ему совсем не нравится. Парень продолжает проверять настройки пульта, когда слышит, как хлопнула дверь в звукозаписывающей. Он поднимает взгляд на человека за стеклом. Вокалист выглядит немного болезненно, но все равно улыбается. Мин знает, что Чжухон девяносто пятого года, и пытается угадать сколько же лет этому парню за стеклом, если рэпер зовет его хёном. Кожа его такая же бледная, как и у самого Юнги, темные волосы и черный свитшот эту бледность только подчеркивают. Закатанные рукава оголяют белые запястья. Мину кажется, что он смотрит на свое отражение, когда встречается с таким же лисьим взглядом. Тогда же продюсер понимает, что пялится. — Давайте уже приступим к записи, — произносит молодой человек за стеклом.       Он даже не представился, сам установил микрофон, стойку, надел наушники и ожидающе смотрит на Юнги. — Да, конечно, сейчас проверим уровень звука и начнем запись.       Мин надевает очки и приступает к проверке. Его движения отработаны до автоматизма. Парень полностью окунается в работу, лишь изредка поднимая взгляд на человека за стеклом, но практически сразу возвращаясь к пульту. Закончив проверку, Юнги сообщает о начале записи и включает первый куплет. Слова звучали точно так, как Мин себе представлял, он удивляется на секунду, но продолжает следить за уровнями. Голос вокалиста срывается на второй строчке. — Запишем еще раз сначала, — Юнги выглядит обеспокоенным. — Нужно время? — Нет. Все хорошо. Пишем.       Сказано — сделано. Мин снова включает куплет, но и во второй, и в третий, и даже в десятый раз, все идет не так, как планировалось. Голос предательски дрожит. Вокалист начинает раздражаться и нервничать, теребит край кофты, опускает и снова закатывает рукава. Юнги не выдерживает. — Перерыв 5 минут, — произносит продюсер и выходит, предварительно схватив со стола пачку сигарет.       Никто не говорит даже слова за время отсутствия Мина. Тишину нарушает только кашель в записывающей. Чжухон смотрит с жалостью на парня, который чуть не задыхается. Юнги возвращается ровно через 5 минут. Вокалист все еще стоит, держась одной рукой за грудь, а другой за стойку, и пытается восстановить дыхание. — Мы можем продолжать? — спрашивает Мин, садясь за пульт. — Да… секунду… я попью… и можем продолжить, — вокалист все еще еле переводит дыхание, его практически не слышно. — Хорошо, — произносит парень и поверачивается к Чжухону. — Что с его голосом? — Ну, как сказать… — мнется младший. — Как есть, так и говори. — Он недавно переболел, поэтому голос не до конца восстановился. Плюс ко всему, слишком много людей в последнее время курят в его окружении, а у него аллергия на дым, связки воспаляются. — Твою мать! — вырывается у Юнги.       Он подрывается со стула и вылетает из комнаты. Никто не понимает, что только что произошло. Со скоростью света он влетает обратно буквально через пару минут с какими-то лекарствами в руках. Хватает бутылку с водой и снова выходит, крикнув перед этим что-то вроде «Можете погулять минут 20». (수란 (SURAN) — 오늘취하면 (Prod. SUGA))       Мин входит в записывающую, замечая, что в студии уже никого нет. Вокалист сидит на полу рядом с микрофоном и маленькими глоточками пьет воду из бутылки. Видно, что каждый глоток приносит ему дичайшую боль. Юнги садятся рядом, забирает из рук парня бутылку и протягивает маленький стеклянный пузырек. — Вот, выпей, легче станет. Не бойся, травить тебя не собираюсь. Просто надо же нам запись закончить, я все-таки две недели над песней работал, — Мин вкладывает пузырек вокалисту в руку. — Спасибо, — произносит парень и выпивает содержимое одним глотком. — Идем в студию, отдохнешь. Я что-то тоже устал с вами.       Юнги встает и протягивает руку, чтобы помочь парню подняться. Тот вкладывает в нее свою ладонь и аккуратно привстает. Когда вокалист выпрямляется, Мин отмечает для себя, что они приблизительно одного роста. А вот другую деталь он не замечает, рукав его свитера закатан слишком высоко. И сейчас вокалист стоит и пристально разглядывает его метку. Юнги выдергивает руку, опускает рукав, и, бросив через плечо «Тату», выходит и возвращается в студию. Он садится на свой стул за пультом и включает одну за другой записи. Вокалист заходит спустя минуту. Он уверенными шагами направляется к Юнги, и, протянув правую руку для рукопожатия, очень тихо произносит: «Ю Кихён, приятно познакомиться». Юнги поворачивается и хочет что-то сказать, но его взгляд останавливается в одной точке. Месяц в звезде на руке этого парня… — Я побоялся представиться раньше, — практически шепотом говорит Кихён. — Думал, что ты не станешь записывать песню.       Он собирается опустить руку, но Юнги хватает запястье и продолжает всматриваться в метку. Он боится, что это все розыгрыш, что сейчас Ю скажет, будто пошутил. Но Кихён молча стоит рядом, он просто наслаждается прикосновением. — Это был ты… тогда… в эфире. Ты не шутил. Но как ты узнал? Мы не встречались раньше, — Юнги не выпускает руку парня из своих и продолжает разглядывать витиеватые линии внутри месяца. Очень непривычно видеть ее на другом человеке. За месяц он привык к тому, как метка смотрится на его руке, но теперь он нашел такую же на чужой. — Чжухон рассказал. Во время вашей встречи, он заметил лучи звезды, после сразу прибежал ко мне. Нес всякую чушь, якобы нашел моего соулмейта. Я не поверил сначала, это уже, наверное, пятый раз, когда он вытворяет такое… — Так, значит, ты встречался с кем-то уже? — с долей грусти произносит Мин и выпускает, наконец, руку парня. — Все ограничивалось одной встречей. Очертания меток были похожи, но детали другие. Поэтому я уже не надеялся… — Кихён опускает рукав и садится напротив Мина. — Но решил рискнуть и позвонил в эфир. Хён, когда ты сказал, что я ошибся и это просто тату, меня как будто ударили под дых. — Твой кашель. Это действительно аллергия? — резко меняет тему Юнги. — Нет. Это ты, — последние слова Ю практически шепчет себе под нос, но Мин все равно слышит. — Я курю, это отражается на тебе… — Юнги говорит, смотря в одну точку, как будто просто мысли вслух. — Ты бодрствуешь ночами, это отражается на мне. Что ж, я откажусь от сигарет, только если ты будешь нормально спать. Понимаю, что жизнь айдола не сахар, но хотя бы несколько часов ночью, а не во время моих эфиров. — Я не могу это обещать. — Ладно.       Воздух вокруг наэлектризован. Неловкое молчание длится пару минут. — Ты когда-нибудь представлял нашу встречу? — спрашивает Кихён. Его голос постепенно приходит в норму. — Да, но никогда не думал, что это будет так. Как давно у тебя метка? — Мин впервые за все это время смотрит на младшего. — Она появилась, когда мне исполнилось двадцать. — Три года… ─ выдыхает Юнги. — Моей всего месяц. — Думаю, я знал об этом. Чувствовал.       Мин хватает ручки соседнего кресла и придвигает ближе к себе. — Как же долго тебе пришлось ждать меня, Ю Кихён, — он произносит имя медленно, по слогам, пытаясь привыкнуть. — Очень долго, хён… — говорит Кихён и поднимает на Юнги взгляд полный отчаяния и любви. Взгляд, который абсолютно отличается от того лисьего.        ----------------------------------------