Ёлка, чай и Марк Туан

Джексон в телевизоре — веселый, радостный, раздаривает всем вокруг улыбки. Он остроумно шутит, на каждую реплику ведущих, если не смеется, то пытается остроумно ответить. Это его работа — не важно, плохо, хорошо, весело или не очень, даже если тело сводит от долгих и упорных тренировок, под прицелом взглядов и камер он должен быть Джексоном Ваном, которого все знают. Искренне беззаботный и яркий. Джексон в реальной жизни четко осмысливает каждый свой шаг, поступок, выражение лица. Малейший жест важен настолько, насколько может быть важным последнее слово под дулом пистолета. Но Джексон находит спасение в такой игре, когда думает о карьере, а не о нем. Марк знает и того, и другого Вана, хорошо различая их. Марк любит обоих, ждет до покалывания в сердце, когда долго нет новостей. Поэтому звонит после долгого ожидания ответа на смс. На экране большими буквами выведено красивое «Хен». Джексон тупо пялится с несколько секунд на мигающий экран и старается не вслушиваться в голос Марка, стоящий на звонке. Пытаясь убедить себя, что он индивидуалист до самых кончиков пальцев, принимает вызов. — Алло. — Вроде, голос звучит не сильно взволнованно. — Гага! Возвращайся скорее, знаешь, Ендже тут Коко нам оставил! А еще Бэм с макнэ звонили, они на съемках клипа, у них все хорошо, а еще... — Марк, зачем ты звонишь? — Боже, его голос... Как же сложно. — Ну же, Джексони. — Туан совсем не обижается, как и всегда. Совсем привыкший к упертому Вану он может уломать того на что захочет. — Приезжай скорее. — У меня загруженный график, сейчас идет продвижение альбома, ты же знаешь. — Отговорка кажется убедительной, но нет. — Я видел твое расписание, Джексон, сегодня был последний концерт. — Марк улыбается. — Елка ждет. Ну, если елка ждет, то он приедет. Джексон собирает вещи и действительно летит в Корею, убеждая себя, что он в последний раз поддается своей слабости в лице Туана. Все это до сих пор кажется поистине неправильным, но Марк все время топит сомнения в своей улыбке. Сеул встречает его одинокой толпой, промозглостью улиц и странным томлением где-то внутри. Когда Ван доходит до столь знакомой двери, его немного потряхивает. Где-то сверху подозрительно скрипит гильотина. Марк ослепительно красивый сегодня, на нем вязаный свитер кремового оттенка, домашние широкие штаны, струящиеся по худым ногам, и пушистые тапочки на босых ступнях. В доме пахнет имбирным печеньем вместе с корицей и почему-то шафраном, Джексон старается сосредоточиться именно на этом, пока Марк виснет на нем и жмется ближе, сопя куда-то в шею. Коко путается в ногах и все время ластится, что Ван не может не отметить схожесть парня и ласковой собачки. «Он не может быть таким...» Нет, может. — Пойдем, пойдем. — Туан хватает его за руку и тащит вглубь квартиры. — Я так скучал по тебе, наконец ты приехал. Марк весь сияет, и этого не меняет даже яркий свет включенной гирлянды, которая висит на окне, закрученная как змея. Туан сажает его на диван и пододвигает ближе коробку с елочными игрушками вперемешку с пушистыми гирляндами. В ответ на удивленный взгляд Марк берет в руки два разных шарика, показывая их Джексону. — Надо украсить елку, один я этого делать не хочу. Какой больше нравится? - он крутит два шарика, а потом снова поднимает Вана за руку и тащит к елке. Она совсем не украшена и выше Марка на пару сантиметров. Голые ветки выглядят совсем не празднично. Зато очень приятно пахнет хвоей. Марк берет руку Джексона и, вложив в открытую ладонь шар, подносит к ветке. Шарик ниткой цепляется за иголки и неловко виснет, самый первый. Марк прижимается ближе и улыбается. — В каких цветах ты хочешь в этом году елку? Ты же сможешь остаться? — Марк поворачивает лицо к Вану и, трогательно заглядывая в глаза, хлопает глазами. Джексон уже не может так, совсем чуть-чуть и он останется рядом навсегда. Бросит все к черту и останется. Марк в его руках мягкий, нежный, теплый. В глазах ни намека на обиду из-за ужасного поведения Вана, его вечных отговорок и из-за отсутствия должной отдачи. Туан такой податливый, дарит бесконечное количество ласки и любви. А Джексон может только сомневаться, что все это правильно. — Джексон, помоги повесить звезду, я не дотягиваюсь! — он и не заметил, когда Марк успел отойти от него и залезть в коробку. Сейчас Марк пытается достать до самой верхушки: встает на носочки и тянется руками. Джексон подходит к нему и кладет руки на тонкую, даже через свитер, талию. Марк легкий, и Ван снова задумывается о его хрупкости. Возможно, все правильно и именно так, как и должно быть. Джексон смотрит на Марка, воюющего с Коко за кусок гирлянды. Туан невозможно уютный, милый сейчас, и его так хочется любить. Да идите к черту, все правильно. Марк Туан — личное рождественское чудо Джексона Вана. И никакие съемки в Китае, карьера или стереотипы не изменят этого. Да идите к черту, все правильно. — Марк, отдай бедной собаке гирлянду!