Instigation

– Давай же. – Мы и так, блядь, опаздываем… – Ну же, поторопимся. – Крис мне яйца оторвет! – Думаю, он к ним даже не притронется, зная, где они побывали, так ведь? А теперь торопись, у нас мало времени. – Господи, ты самый крикливый чертов ебарь, какого я только видел, Дом, – восклицает Мэтт, становясь на колени. К счастью для него, Доминик сегодня вообще без стыда и совести, уже занимается своими штанами, стягивая их со своих бедер одним плавным движением. Мэттью элегантно вскидывает тонкую бровь и усмехается. – У тебя вообще имеется хоть какое-нибудь нижнее белье? – спрашивает он. – Ты сам предложил мне не заморачиваться насчет этого, – парирует Доминик, уставившись вниз на Мэттью темно-серыми глазами. – Так что прекрати спорить и лижи уже. Мэттью сощуривает глаза, грубо кусая бедро драммера, Доминик шипит, протестуя. – Если бы я был фанатом, я бы спросил у тебя, кого ты из себя возомнил, взыскательный ты наш. – Он загибает Доминика над диваном в тесной гримерной, Доминик похотливо улыбается в предвкушении последующих действий. Он зажмуривает глаза и вздрагивает, когда Мэттью разводит большими пальцами его ягодицы. – Что, правда спросил бы? Прямо сейчас? – Я что, неясно выразился? Член Доминика дергается; драммер высвобождается из рубашки. Поддразнивание и шуточки всегда были самым эффективным афродизиаком для этих двоих. Мэттью берет свой член в руку, напряжение все нарастает между его ног, когда он начинает вылизывать тугое кольцо мышц Доминика. Любой ответ Доминика растворяется в ощущении языка Мэтта, проталкивающегося глубже внутрь. Доминик стонет и дышит тяжело, благодарный за то, что есть этот дешевый диван, в который его вжали, и что он может тереться о него бедрами, создавая хоть какое-то подобие фрикции. Волны всех видов блаженства и удовольствия окатывают и обжигают его, но Доминик хочет большего, и он точно знает, как получить это. С этой целью он оглядывается на Мэттью и изображает зевок, прежде чем пробормотать: – И это лучшее, на что ты способен, Мэтт? Он часто дышит в диванную подушку, широко улыбаясь, когда Мэттью резко прекращает ублажать его. Доминик может слышать, как гитарист облизывается, и это безумно заводит его, он прогибается в спине, практически предлагая Мэтту себя самым простым способом. Мэттью оглядывает задницу Доминика, очевидное доказательство того, что тут только что побывал его язык, поблескивает в свете лампы, он быстро встает и снимает ремень, отбрасывая его через всю комнату. – Какие-то проблемы? – Все нормально. То есть… – исправляется Доминик, медленно трется бедрами о диван, – если бы я знал, что ты будешь такой пиздой, то я бы подождал конца Q&A, а потом просто подрочил. Ты что, устал? Прежде, чем он может добавить что-либо еще, Мэттью хватает его за волосы и притягивает к себе, резко кусая мочку его уха. Доминик задыхается, откидывая голову назад, на плечо Мэттью, отмечая тот факт, что теперь он тоже полностью раздет. И он любит это, любит каждую секунду соприкосновения их обнаженной кожи. Оба они обожают это, живут этим; и именно поэтому они доставляют друг другу удовольствие именно тогда, когда должны были начать Ask Muse с Крисом. – Устал? Неужели это, блядь, значит, что я устал? – шипит Мэттью, проводя своим членом по заднице Доминика, кровь драммера практически вскипает от ощущений. – Ты что, еще и оглох? – невинно спрашивает Дом. Мэттью не тратит времени на подготовку – он просто резко входит, и Доминик стонет, потому что наконец-то, наконец-то, он заполнен Мэттом, и это то, чего он страстно желал весь день. Он любит то, что Мэттью точно знает, как он хочет, будто Мэттью всегда знает, как он желает. И прямо сейчас, Доминик хочет быстро и грязно. – Бесстыдная сука. Тебя нужно проучить, вот именно то, что с тобой необходимо сделать, – задыхаясь, говорит Мэттью, беспощадно двигая бедрами, когда как Доминик подается назад на каждый толчок. – И кого же ты попросишь сделать это за тебя, м? Криса? Тома? Получив резкий шлепок по левой ягодице, Доминик стонет, закатывая глаза. И этого все еще недостаточно. – Свою мамочку, может? На этот раз шлепок сильнее, и сопровождается укусом в плечо, который, без сомнений, оставит синяк, или же след от зубов, такой же четкий, как на макете у стоматолога; эта мысль побуждает Доминика взять собственный член в руку и начать безостановочно дрочить. Пот капает со лба Мэттью на спину Доминика, его тело начинает дрожать. – Иди ты на хуй, Дом. – Вот в этом-то вся идея, и я… аааааах, блядь, и я скажу тебе, обязательно, когда найду кого-нибудь… оооох!... подходящего для этой работы. Ах! – Доминик вскрикивает, когда Мэтт идеально долбится в его простату. – Видишь? – Мэтт тяжело дышит, сжимая яйца Доминика в руке, Доминик стонет, когда их движения становятся все более и более бесконтрольными. – Ты много говоришь, но в душе ты просто чертова шлюха, маленький жалкий хуесос, которому все мало. – Да, – стонет Доминик, – даааааа, блядь, еще. – Подумай об этом. О том, – Мэттью выделяет последнее слово, грубо толкаясь во влажного, горячего Доминика, – сколько раз ты брал этот член. Сосал его в заполненных людьми тур-автобусах. Засовывал в свою задницу, когда всего в паре шагов были люди. Дрочил его в туалетах аэропортов в шести разных странах. Вот чего Доминику хотелось все больше и больше, слов Мэттью вкупе с его действиями, которые доводили его до исступления. Он кончает, его волосы прилипают к потному лбу, а рука крепко сжимает собственный член. – М-мээтт… – Так что, может быть, просто-блядь-пожалуйста, ты закроешь свой блядский рот, будешь послушной шлюшкой и снова примешь это. – Вскипает Мэттью, толкаясь, скользя и рыча, пока Доминик не почувствует результаты его оргазма, ощутит, как Мэттью заполняет его, жарко и влажно, будто в больной фантазии. Когда Мэттью прекращает двигаться и просто ложится на спину Доминика, Дом робко тянется рукой куда-то позади себя, и обводит пальцами то место, где их тела все еще соединяются в одно целое. И Доминик любит это. Больше, чем саму жизнь. Мэттью медленно сползает на пол, непонятной массой пота и спермы; Доминик вскоре присоединяется к нему. Они лежат так несколько минут, пока, наконец, Мэттью не прочищает горло и берет руку Доминика в свою. Доминик сжимает ее, поднося к губам. – Что я только не делаю для тебя, – бормочет Мэттью чуть позже, когда они начинают одеваться, Доминик уже отправил Крису сообщение, что они скоро будут. Доминик смеется. – Спасибо, солнышко.