Никогда не поздно (Never Too Late)

Я знал абсолютно точно, куда нас ведут. Камера. Место для пленников Нигана, которое служило мне домом несколько недель. Я не сомневался, что и Саша тоже прошла через неё. Пока мы продвигались по знакомому грязному коридору, Ниган шёл между Риком и мной, обхватив нас обоих за плечи, с этой своей отвратительной улыбкой на лице. Несмотря на то, что его люди разоружили нас и приставили кольт Рика и мой дробовик к нашим головам, ведя нас по коридору, у меня всё равно проносились мысли о том, чтобы просто кинуться в драку без всякого оружия, как дикое животное. Может быть, попробовать вырвать яремную вену Нигана, как когда-то сделал Рик с тем мужиком. Я знал, что это возможно — убить кого-то таким способом. Но потом я вспомнил Гленна. И понял, что больше не могу позволить себе вот так срываться. Нам придётся использовать что-то большее, чем грубую силу, чтобы попытаться выпутаться из этого дерьма. Но, честно говоря, после всех сражений между нашими общинами, после всего, через что мы уже прошли, я не был уверен, что мы сможем выбраться из этой очередной передряги живыми. — Вот что я предлагаю, мы с вами можем стать друзьями, — протянул Ниган в своей обычной напевной манере. — Но дело в том, что… мы все знаем, что трое — это грёбаная толпа, так? Он остановился перед камерой, и я сделал глубокий вдох. Никогда не думал, что доживу до того, чтобы быть брошенным туда снова. — И вот как мы решим эту проблему, — сказал Ниган, потянувшись рукой к одному из своих лакеев, чтобы тот вернул ему Люсиль. Он закинул биту на плечо и продолжил: — Я отнюдь не безрассудный. Ведь так, ребятки? — спросил он окружающих его людей. Они все забормотали, соглашаясь со своим лидером. Чёрт, они были больше похожи на грёбаных зомби, чем сами ходячие. — Так что вы останетесь на ночь здесь, в наших специальных апартаментах для новичков. Дэрил уже хорошо знаком со всеми удобствами. У вас двоих будет вся ночь, чтобы принять решение. — Какое решение? — прорычал Рик. — О том, кто из вас утром встретится с Люсиль, а кто уедет домой. На коридор опустилась тишина, было слышно лишь редкое шарканье ног людей Нигана по полу и бряцание их оружия. — Этому не бывать, — твёрдо ответил Рик. Ниган негромко рассмеялся. — Нет, так будет. И тот, кто останется жив, встанет на колени и будет благодарить меня за то, что я дал вам выбор. Когда я открою эту дверь в 08:00, я хочу от вас обоих единодушного решения о том, кто поедет домой в замечательную тёплую постельку, а кто останется здесь и будет заниматься любовью с моей чертовски сладенькой Люсиль. Один будет жить, другой умрёт. Я не должен принимать все грёбаные решения здесь. Вы решите за меня, ребятки, — сказал Ниган, грубо толкая нас в темноту сырой камеры и захлопывая за нами дверь. Ко мне сразу же вернулись воспоминания об этом месте. Воздух был застоявшийся, а единственный свет просачивался из-под щели под дверью. Я знал, что Рик возле дальней стены, но я не мог увидеть выражение его лица или уловить настроение. Мы бывали и в худших ситуациях. Терминус. Падение тюрьмы. Торнадо. Полчища ходячих. Волки. Но сейчас что-то внутри меня задавалось вопросом… что если на этот раз мы не сможем выбраться? — Мы что-нибудь придумаем, Рик. В худшем случае он возьмёт меня, а ты вернёшься домой, к детям, — сказал я, но по его движениям понял, что он не улавливает мои слова. — Рик. Ты в порядке? Он сместился к двери и сполз вниз, туда, где была полоска света. — Он держал тебя здесь? — спросил он дрогнувшим голосом, который заставил меня занервничать по поводу его рассудка. Рик имел свойство балансировать на тонкой грани между жёсткой решимостью и разрывающими его эмоциями. — Ага, мой дом вдали от дома, — я попытался пошутить, смотря, как Рик нащупывает пальцами низ двери, где пробивался свет. — Здесь не очень много места. — Ага, ну знаешь, роскошные квартиры были слишком дорогими. Пришлось бы продавать душу, так что… Я выбрал это место. Я ждал, надеясь услышать его тихий смех, но ничего не происходило, а мои глаза ещё недостаточно приспособились к темноте, чтобы понять его состояние. — Рик? Ты в порядке? Его дыхание было куда тяжелее и громче, чем должно было, а рука вдруг вцепилась в дверную ручку, безуспешно поворачивая её. — Просто здесь тесно, — сказал он. — Не хуже, чем в том вагоне, в Терминусе. Рик нервно рассмеялся. — Точно меньше места, чем там. — У тебя клаустрофобия? — Я в порядке. Просто у меня небольшие трудности с дыханием, — сдавленно проговорил он. — Рик, это просто комната, чувак. Ты сталкивался с городом, полным ходячих, не имея ничего, кроме топора и плохого настроения. Ты сможешь просидеть здесь несколько часов со мной, — я положил руку на его плечо, чтобы успокоить. — Закрой глаза, — сказал я, пытаясь решать по одной проблеме за раз. Рик сейчас нуждается во мне, так что я должен сосредоточиться на этом. — Представь, что мы находимся в поле, как во времена наших скитаний зимой. Когда мы остановились в том старом доме и вместе смотрели на звезды. Бескрайнее небо. Свежий воздух и свобода. Я посмотрел на него, моя рука всё ещё была у него на плече, а его грудь до сих пор поднималась и опускалась чересчур лихорадочно. Я встал, давая ему больше места. — Ложись. И вытянись. Не открывай глаза. Представь небо и просто дыши, хорошо? Он сделал всё, как я сказал, а я сел рядом с его головой, успокаивающе проводя пальцами по его влажным от пота волосам. — Ты видишь звёзды, Рик? — Ага. Я положил ладонь ему на грудь и почувствовал, что его дыхание медленно возвращается к нормальному темпу. — Спасибо, — сказал Рик. — Прости, я такой слабак. — Хэй, не переживай об этом, чувак. Ты бы видел, в каком хреновом состоянии был я, когда был здесь в первый раз. Я продолжил пропускать пальцы сквозь его волосы, раз он пока не возражал. Я всегда хотел это сделать и понимал, что мои возможности делать что-либо сходят на нет с каждым тиканьем наручных часов Рика. Некоторое время мы так и сидели в тишине, пока Рик, в конце концов, не положил свою руку на мою, лежащую на его груди, пока другой рукой я накручивал на палец плотный завиток его волос. — Дэрил, — наконец произнёс он. — Да? — Я хочу, чтобы ты вернулся домой. Утром, когда Ниган вернётся. Это должен быть ты. Я знал, что это произойдёт. — Рик, я понимаю, что я… ну, знаешь, твой брат и всё такое дерьмо, но хрен я вернусь в Александрию, чтобы посмотреть Карлу и Джудит в глаза и сказать им, что их папа мёртв. Это не обсуждается. Решение было принято ещё до того, как он задал вопрос. Рик медленно сел, всё ещё сосредотачиваясь на своём дыхании, явно чувствуя дискомфорт в ограниченном пространстве, но, по крайней мере, отвлекаясь на этот разговор. — Ты единственный, кто сможет о них позаботиться, Дэрил. Ты не сломаешься, я знаю. Я сломался после смерти Лори. После Джесси. Я сломался, когда Ниган забрал тебя. Я сломлен. И я становлюсь слабым. Мне нужен кто-то сильный, способный выжить в этом мире, кто любит моих детей и сможет защитить их, и я не лучший кандидат на эту роль, в отличие от тебя. — Ты лидер, Рик. Мы не будем это обсуждать. Дерьмо, и какого чёрта ты вообще говоришь о том, чтобы дать Нигану выиграть? Разве мы не должны придумать план, чтобы выбраться отсюда? — Это никогда не закончится, Дэрил. Это никогда не закончится. — Рик. Ты никогда не сдаёшься. — Нет, это ТЫ никогда не сдаёшься. Вот почему ты должен быть тем, кто выживет, тем, кто продолжит бороться. Мы сидели рядом в этой тесной камере, касаясь друг друга плечами, и, в конце концов, я заговорил: — Он хочет, чтобы мы пришли к соглашению. Я не соглашусь на это, и тогда мы оба умрём, и никто не сможет позаботиться о твоих детях. Я сам ненавидел то, что произнёс. Это выглядит как шантаж, и я чувствую тошноту, когда эти слова покидают мой рот. Он не ответил, а я не мог больше выносить эту тишину. — Я не смогу остаться здесь, если тебя не будет, — тихо проговорил я. — Что ты имеешь в виду? — спросил он. Я вздохнул. Был огромный шанс, что один из нас умрёт к утру, так что мне не стоит оставлять ничего недосказанного. Шансы на то, что снова появится Кэрол с базукой, чтобы спасти наши задницы, стремились к нулю. — Я влюблён в тебя, — выдохнул я наконец. И ощутил, как Рик поворачивается ко мне в темноте комнаты. — Что? Я не был уверен, что мне хватит духу произнести это снова, так что ничего не сказал. Пусть молчание будет моим ответом. — Что ты имеешь в виду, говоря, что влюблён в меня? — переспросил Рик. Я всё ещё ничего не видел в этой темноте, но мог представить, как он нахмурил брови и наклонил голову в замешательстве. — Боже, Рик. Это значит то, что значит. Не заставляй меня писать тебе грёбаный сонет или ещё какое дерьмо. Я, блядь, влюблён в тебя, и я НЕ СМОГУ быть сильным и выдержать это, чтобы позаботиться о ком-либо, если тебя не будет в этом мире. Неважно, взаимно это чувство или нет. Я не позволю тебе умереть. На этот раз настала очередь Рика молчать. Обычно мне нравится тишина, но не после того, как я обнажил своё сердце единственному человеку, которого когда-либо любил. Сейчас я хотел бы услышать хоть какой-нибудь чёртов ответ. — Я считал, что ты не думаешь о таких вещах. Ты никогда не показывал интерес ни к кому, будь это девушки или парни, — наконец ответил Рик. — Это потому, что ты не обращаешь на такое внимание, Рик. Я всегда был заинтересован в тебе. Каждый. Чёртов. День. И если моё время истекает завтра, я просто хочу, чтобы ты знал. Ты дал мне то, чего у меня никогда не было, заставил меня хотеть такого дерьма, которого я никогда раньше не хотел, и дал мне почувствовать, что я чего-то стою. Так что, спасибо. Я услышал, как он сглотнул, но вместо того, чтобы отшатнуться от меня, он подвинулся ближе и потянулся ко мне в темноте, пока не коснулся моей руки. Моё сердце стучало как хренов отбойный молоток, а в животе появился раздражающий трепет. — Ничего, если это невзаимно. Всё равно это лучшее, что у меня когда-либо было, — тихо произнёс я. И вдруг ощутил, как он целует тыльную сторону моей ладони. — Просто ты не похож на парня, который может влюбиться… в кого-то вроде меня. — Ты имеешь в виду в парня? — Да, думаю что так, — сказал Рик, повернувшись в мою сторону. Честно говоря, я был поражён, что он всё ещё продолжает сидеть так близко и прикасается к моей руке. — Могу я попробовать кое-что? — спросил он. Это был конец моего мира. В 08:00, что бы там ни думал Рик, я буду тем, кто заплатит Нигану по счетам. И в оставшийся небольшой кусочек моей жизни я готов был позволить Рику сделать что угодно, что он, чёрт возьми, захочет. — Да, — выдохнул я. Фактически, это даже не было словом, скорее колыханием воздуха. Я почувствовал, как ладонь Рика поднимается в темноте вверх по моей руке и его пальцы пробегают по моим волосам. И ещё я ощутил, как он приближается ко мне в темноте. Чёрт, так я могу умереть от сердечного приступа ещё до утра, и это решит всю эту проблему. Рик прижал свои губы к моим — медленно, осторожно, будто на пробу. От этого у меня перехватило дыхание. Рик Граймс, которым я так восхищался, за которым следовал и которого так безумно любил… целовал меня. Меня никто прежде не целовал, и, разрываясь между ощущением бархатистой мягкости его губ и осознанием того, что это Рик, мать его, Граймс, я разлепил свои губы, безмолвно умоляя его не останавливаться. Я почувствовал, как он касается кончика моего языка своим, ощутил, как жадно вжимаются его губы в мои, так, будто он пытается поглотить меня. Но почему? Просто решил сделать мне последний подарок перед концом? Когда он отстранился, я дёрнулся к нему, пытаясь продлить поцелуй, а он усмехнулся в темноте комнаты. Он снова провёл рукой по моим волосам, и меня прошиб озноб. Сорок ебучих градусов в комнате без окон в летней жаре Джорджии, а меня знобит. Вот что он со мной делает. — Почему ты никогда не говорил мне? — Какой в этом был смысл? — спросил я. — Такой, что я мог бы поцеловать тебя намного раньше. Не за несколько часов до моей смерти. Я хотел отреагировать на часть о том, что он мог бы поцеловать меня раньше, спросить, значит ли это, что он хотел поцеловать меня ещё до моего признания? Но я выкинул эту глупость из головы и встал, пытаясь говорить самым своим грозным голосом: — Я сказал, что это будешь не ты. Ни за что. Никогда. Я был готов отдать свою жизнь за тебя раньше и буду готов сделать это снова каждый чёртов раз, когда ты в опасности. Ты — причина, по которой мы зашли так далеко, причина, по которой твои дети зашли так далеко. — Это неправда, Дэрил. Джудит умерла бы, если бы ты не позаботился о ней, когда я пытался во всём разобраться. В те первые пять месяцев ты был большим отцом для неё, чем я… — Рик, у меня только что был мой первый долбаный поцелуй, и я не хочу портить приятные воспоминания о нём, пытаясь убедить тебя, что не собираюсь смотреть, как ты умираешь, — на этих словах я ударил кулаком о металлическую стену. Наверное, это была не самая лучшая идея, потому что кровоточащие костяшки тут же прошило острой болью. Я ощутил его движение в темноте, когда он тоже поднялся на ноги. — Это был твой первый поцелуй? — Да, и что с того? — рявкнул я, занимая оборонительную позицию. — Я просто счастлив быть первым, — ответил он. Когда я ничего не сказал в ответ, он сел обратно. — Когда? Когда ты понял, что влюблён в меня? Я сел напротив него, почти боясь получить слишком много из того, чего хотел. Диксоны не предназначены для того, чтобы получать что-то хорошее, и уж тем более не могут рассчитывать на счастливый конец. — Боже, я даже не знаю. Когда я был там, с Мерлом, и понял, где мой настоящий дом, я думал в тот момент о тебе, а не о четырёх стенах и крыше в тюрьме. Может тогда. Может, когда ты назвал меня братом. Может быть, в десятки других раз. Дьявол, может быть, уже тогда, когда ты поехал со мной в Атланту, чтобы вытащить моего брата из того здания. Рик глубоко вдохнул и заговорил: — Когда ты был у Нигана, когда он привёз тебя в Александрию и гордо расхаживал вокруг тебя, так, будто ты принадлежишь ему… Я никогда не чувствовал себя таким опустошённым, как тогда. Я до ужаса хотел поговорить с тобой, и у меня до сих пор стоит перед глазами тот грузовик, уезжающий вместе с тобой. Это было худшее чувство, которое я когда-либо испытывал. За всю жизнь. Во все те разы, когда мы разделялись и снова возвращались друг к другу, я не понимал, что ощущаю. Не знал, что это было за чувство. Но тогда, в Хиллтопе, когда я увидел тебя и понял, что ты в безопасности, когда ты позволил мне обнять себя, я наконец осознал, что это чувство было любовью, чистой и простой. Я просто не понимал, что теперь с этим делать. Я ошеломлённо молчал. Он тоже меня любит? Это было единственной вещью, к которой я не был готов. Он ответил мне взаимностью, но осталось так мало времени до того, как всё закончится. — Ну, здорово, — сказал я, пытаясь не скатиться в излишнюю сентиментальность. — Теперь, когда мы признались друг другу, у нас есть около пяти часов, чтобы я мог попытаться добраться до третьей базы. Рик рассмеялся, и от его смеха, эхом отражающегося от стен камеры, мне почти захотелось плакать. Не так часто можно было услышать смех при апокалипсисе. И я чертовски уверен, что буду скучать по смеху Рика, когда меня не станет. — Мы всё равно на перепутье, не так ли? Я не соглашусь отпустить тебя, а ты не согласишься отпустить меня. — Значит, Ниган убьёт нас обоих, — добавил я, — что, возможно, и было его планом всё это время. Я почувствовал, как Рик кивнул в темноте и встал. Он подошёл ко мне и, резко наклонившись, поднял меня и притянул к себе, обхватывая руками за пояс и целуя ещё раз. Как это делают в грёбаных фильмах — настойчиво, горячо и страстно. Я стал глиной в его руках, моё тело, мои губы, плавились под каждым его движением. Мы целовались до тех пор, пока Рик не начал стаскивать с меня рубашку. — Что ты делаешь? — хрипло спросил я, моё горло пересохло от всех этих поцелуев. Никогда не думал, что во рту может быть так сухо. — Подумал, что мы могли бы… я не знаю. Просто сейчас я хочу быть так близко к тебе, насколько могу. Хочу забыть обо всей этой ситуации хотя бы на несколько минут. И чтобы ты тоже забыл. Он не двигался, терпеливо ожидая моего ответа. Я нихрена не знал, что делать с голым Риком Граймсом, но он всегда вёл меня за собой, и в поцелуях тоже, и, вероятно, сможет вести и в том, что бы ни произошло дальше. Я нащупал в темноте пуговицы его рубашки, расстёгивая их, а потом мы оба выбрались из штанов. Он сгрёб меня в охапку и вжал в стену, целуя так, будто у нас остались считанные минуты, что в данной ситуации имело смысл. Тихие стоны и вздохи, которые он издавал, когда прижимался своим телом к моему, были восхитительны. Я чувствовал его тепло и жар от его члена напротив моего. Мы оба стонали от ощущений, возникающих от тесного контакта наших тел. Это был рай. Это будет мой личный рай — тело Рика, накрывающее моё, и его губы на моих губах. Его запах — запах улицы, тяжёлого труда и крови. Я ощущал, как он обхватывает свой член вместе с моим, пока мы вжимаемся друг в друга, и как он скользит по ним рукой, до тех пор пока я не почувствовал самый потрясающий оргазм, который у меня когда-либо был. Это было ни капли не похоже на то, что получаешь в одиночестве, это было сильнее в десятки раз, и всё, что я мог слышать, это свои стоны, пока кончал, и сорванный выдох Рика в моих руках, когда он присоединился ко мне. А потом были только мягкие губы на моих губах и нежные руки, поглаживающие меня по спине и по бокам. — Спасибо, — выдохнул я из-за отсутствия сейчас каких-либо других слов в голове. — После такого я могу умереть спокойно, — добавил я, всё ещё чувствуя себя настолько оглушённым, что свой собственный голос казался мне звучащим как-то странно. — У меня есть идея получше, — сказал Рик, отодвинувшись и потянувшись за одеждой. — Давай не будем умирать. Когда он откроет дверь, мы просто атакуем, используем зубы, руки и колени. Будем наносить удары по яйцам и глазам. Возможно, неожиданное нападение даст нам время забрать оружие из рук его людей. Позволит пробить себе путь наружу. — Звучит как последняя попытка отчаявшегося человека. — Ну, я и есть отчаявшийся человек. Ты, возможно, сможешь умереть после этого, но я хочу жить, хочу, чтобы мы оба жили, чтобы у нас и дальше могло быть всё это. Я нахмурился на мгновение, обдумывая весь разговор, который был у нас в этой камере. — Эй, а почему ты заставил меня ждать так чертовски долго, прежде чем сказал, что тоже влюблён в меня? — я запнулся в темноте, пока натягивал штаны. — Подумал, что небольшая неопределённость будет забавной, — ответил Рик. — Знаешь, я думаю, пнуть тебя по яйцам будет забавно, но это не означает, что я буду делать это. Мудак. — Давай прибережём наш первый бой до того момента, как выберемся отсюда, — усмехнулся Рик. Я вернулся мыслями к первым моментам, когда нас вели сюда и я думал, что грубая сила не поможет в этот раз. Я ошибался. Это будет грубая сила, стойкость, но не только. Сила воли и желание жить — вот то единственное, что может вывести нас из этой ситуации. Вот что позволяло нам выжить всё это время. Мы спали поочерёдно, чтобы один из нас прислушивался к тому, что происходит за дверью. К тому времени, когда мы оба уже бодрствовали, в коридоре послышались шаги. — Кажется, трое? Ниган и двое его людей? — прошептал я Рику, и он кивнул мне в ответ. Мы встали прямо у двери, готовые нанести удар. И услышали поворот ключа. — Я люблю тебя, — сказал я. — Я тоже тебя люблю.