Обычная история

      Говорят, время летит очень быстро… Что ж, возможно они и правы. Время быстро летит… для всех, кроме меня…Сегодня уже двадцать… Как же время все-таки медленно тянется… Все началось, когда мне еще было восемь. Сколько себя помню, мы никогда не ладили с моей младшей сестрой Юки. Хоть она и младше меня всего на год, она уже с малых лет была невероятно заносчива. Но раздражало меня в ней совсем не это, а скорее тот факт, что она постоянно выставляла это на показ перед всеми окружающими, кроме наших родителей, оставаясь для них невинным ангелочком. Впрочем, эта черта присуща, наверное, всем детям из богатых семей. Но вскоре ангелочек тоже стал показывать коготки, в результате больше ни один день не обходился без ссор и драк. Тем летом, как раз перед тем, как нам поехать в детский лагерь, мы с Юки снова серьезно подрались. И тогда в качестве наказания мама, которая уже порядком устала от наших вечных склок, вместо элитного дорогого лагеря отправила нас в самый обычный. Хотя, нет, я лгу. Лагерь, в который нас отправили, был совсем не дешевым, но если их можно было бы сравнивать с отелями, то у него было бы четыре, а не пять звезд, как мы привыкли. Однако для меня с Юки разница была уже слишком ощутима. Впрочем, моя сестренка и там не растерялась. Всего через пару дней вокруг нее уже собрался приличный круг ее почитателей, которыми она, с помощью больших кукольных глазок с пышными ресницами и миленькой улыбки, могла манипулировать, как хотела. Со мной же все было гораздо проще, мне никогда не приходилось кого-то искать, они сами меня находили. Так было и в этот раз. Так было… до того как я встретил тебя. Я помню, как зло кричала Юки, когда ворвалась в мою комнату, о том, что это я тебя переманил, и обещала отомстить. Я тогда ничего не понял, но чтобы досадить ей, подтвердил. Мне стало интересно и я начал искать причину ее истерики, уже зная, что так беситься она может только из-за чего-то действительно стоящего. Мне не потребовалось много времени, оказывается, тебя уже и так очень хорошо все знали, и даже многие восхищались тобой. Тогда я даже не представлял, насколько они были правы. Я нашел тебя спящим под кронами деревьев. Их серые тени, словно штрихи грифельного карандаша, невесомо ложились на твои правильные, слегка заостренные черты лица, обрамленные мягкой платиной небрежно растрепанных волос, твою бледно-матовую шелковую кожу, прятали закрытые глаза с пушистыми ресницами от солнечных лучей, переходя на плавные изгибы длинной шеи, касаясь изящных пальцев рук и оставляя на свету линию нежных чуть приоткрытых губ. Я отчетливо помню, как мое сердце пропустило удар. А затем второй. Третий. Казалось, в тот момент я и вовсе забыл, как дышать. Каково же было мое удивление, когда длинные ресницы слегка дрогнули, резко открывая устремленный на меня пронзительный взгляд. Тогда я утонул в этих бездонных фиалковых глазах.       - Чего хотел?-совсем холодный голос и недовольное лицо казались мне тогда самыми прекрасными, что есть во всем мире.       По моей спине бежали мурашки. Впервые в жизни я не знал, что ответить. Я не мог ничего вспомнить, в голове просто было пусто. И я продолжал стоять, бесцеремонно глазея на твое лицо, не в силах произнести и звука.       - Зеро!-за спиной раздался веселый звонкий голос ребенка, спешными шагами бегущего к нам, и ты вдруг мягко улыбнулся. Твой взгляд стал теплым и таким ласковым. Ты смотрел на него, пробегая мимо меня, будто я и не существовал вовсе. Моих сил хватило лишь на то, чтобы обернуться тебе в след. Я удивился, увидя твою копию. Но копия оказалась лишь поделкой. Пусть он и твой близнец, вы совсем были не похожи. Как же красиво ты улыбался, обнимая его на ходу.       - Что он от тебя хотел?-настороженно спросила копия, рассматривая меня с любопытством.       Кинув на меня холодный взгляд, ты лишь пожал плечами.       - Не знаю. Да и какая разница. Идем!       Ты бережно взял его за руку и повел за собой. В груди что-то отдалось болью. Но я так и остался стоять, смотря, как ты уходишь, улыбаясь ему. С тех пор я не мог выкинуть тебя из головы. Я наблюдал за тобой и даже пытался заговорить. Но все что мне удавалась от тебя добиться – это сухие однозначные ответы, наподобие «да», «нет», «не знаю», «ага». Как бы я не старался, ты всегда смотрел сквозь меня. И я совсем не был исключением. Ты проявлял чувства только по отношению к Ичиро, с остальными же был всегда холоден, но это совсем не отталкивало, ведь ты всегда был готов помочь, когда действительно было нужно. Именно поэтому тебя любили и восхищались тобой. Ты всегда защищал. Но факт оставался фактом – Кирью Зеро любит только Ичиро. Когда я думал об этом, в груди начинало колоть сильнее с каждым разом. Зеро занимал все больше места в моем сердце, пускай я этого еще и не понимал. В итоге я совсем забыл про Юки и все, что для меня было важно до того как я тебя встретил. А вот она совсем не забыла о своем обещании. Не знаю, что за грандиозную месть она готовила, но в самый последний день моя глупая сестра умудрилась заблудиться в лесу. И как на зло, тем, кто ее нашел был Зеро. Конечно, она сразу в тебя влюбилась. А я весь год слушал хвалебные рассказы о том, какой ты замечательный и храбрый. В тот год наши отношения с ней обострились до предела. Я не знаю, чтобы было, если бы нас не разнимали взрослые. Когда настало лето, мы снова слезно просились в тот лагерь, каждый из нас в тайне надеялся вновь тебя увидеть. И наша мечта сбылась, ты опять был в этом лагере вместе со своим братом. Юки, как и прежде, продолжала за тобой бегать и виснуть при каждом удобном случае. А я снова был не в удел. Единственное, что спасало меня тогда – это мысль о том, что она тебе не нужна, не смотря на ее наиграно милое поведение и красивое личико.Так и закончилось мое девятое лето. За ним последовало и десятое. Похожие друг на друга, в них было нечто ценное для меня – возможность видеть твое, пускай и не мне, улыбающееся прекрасное лицо, слышать твой, пускай и не для меня звучащий, обворожительный смех.       В свое одиннадцатое лето я уже смирился с тем, что большего мне и не стоит ждать. По крайне мере мне так казалось. В тот день мы играли в бутылочку на поцелуй в губы. Как бы девочки не жульничали, упрямая бутылочка никак не хотела показывать на Зеро. А вот на меня указывала весьма часто. Но как бы я не старался привлечь твое внимание, целуя очередную девчонку, ты совсем на меня не смотрел. Я ликовал, когда оставался последний раз. Но именно в этот самый последний раз бутылочка наконец-то указала на тебя и какую-то новую девчонку. Я помну, как не выдержал. Промямля какую-то бредовую причину, я быстро сбежал. В глазах все плыло. Мне казалось, что я задыхался. Казалось, что сердце вот-вот остановится. Я просто бежал так быстро, как только мог. Мне было неважно куда, лишь бы подальше от вида того, как ты тянешься к ее губам. Я чувствовал, как земля словно ушла у меня из-под ног. Будто я куда-то падаю. И только, когда немного успокоился, до меня дошло, что я и в самом деле упал в овраг и вывихнул ногу. Не знаю, или от боли, или от бессилия, но я закричал. Я кричал громко, долго, до тех пор, пока почти не охрип. Потом я просто безвольно лежал на земле, а в голове все снова и снова всплывала картина вашего с ней поцелуя. Небо над головой постепенно начинало чернеть. Я знал, что лес глубокий, и никто моего крика не слышал, я знал, что никто не придет, но я даже не пытался встать и попробовать вернуться назад. Мне просто не хотелось, и я продолжал сидеть, качаясь из стороны в сторону, думая, понравился ли тебе тот поцелуй.       Когда уже почти стемнело, я заметил шелест веток. Кто-то шел прямо ко мне, и от этого мне стало страшно. Я испугался, что кто-то увидит меня в таком состоянии. Шаги приближались все ближе, а я не знал что делать. В итоге, когда последняя ветка отодвинулась, от бессилия я просто заплакал. Я видел сквозь слезы, что передо мной стоит Зеро и от этого становилось только хуже. Как ни пытался, я не мог заставить себя остановиться. А он просто молча смотрел все с тем же безразличным выражение лица, но потом вдруг и сам громко заплакал. От неожиданности я почти сразу затих, таращась на него удивленными глазами. Через пару минут ты открыл один глаз, и, удостоверившись, что я больше не плачу, опять стал смотреть на меня холодным взглядом. Только потом я понял, что ты сделал это специально, чтобы я перестал реветь. Думаю, я даже покраснел тогда от стыда. Открыв небольшой рюкзак, ты достал две бутылки с водой и, протянув одну мне, в приказной форме сказал: «Пей». Я схватил бутылку, боясь ослушаться приказа. Пока я глотал воду, ты уселся рядом и начал бережно осматривать мою ногу. Ты так и не остановился, не смотря на все мои протесты. Тогда я чувствовал себя беспомощным котенком. Но даже так мне было приятно. Ты наконец-то смотрел на меня. Пока ты мыл мою ногу водой от земли, обрабатывал раны и перебинтовывал, я нагло рассматривал тебя. Только сейчас я заметил, что ты странно прерывисто дышишь, будто только что бежал. Когда я спросил тебя, ты лишь отвел взгляд в сторону: «Лучше скажи, у вас это что семейное, в лесу теряться?». Я не смог ничего тебе ответить, ведь сейчас я выглядел так же глупо в твоих глазах, как и Юки. Думая об этом, я и не заметил, как ты перебинтовал мою ногу. Я вернулся в реальность только, когда моего лица коснулось что-то холодное. Оказалось, ты стирал грязь с моего лица влажным платком. Мои щеки сильно горели. Но отбиваться мне уже не хотелось. Я покорно подставлял лицо под твои заботливые легкие прикосновения.       - Почему ты сбежал?-ты всегда был таким, всегда прямо задавал вопросы, особо не заботясь о тех, кого ты спрашивал. Вот и сейчас ты сидишь так близко, между нами не больше десяти сантиметров, я боялся даже дышать, но тебя это нисколько не заботило.       - Мне просто надо было бежать,-твои прекрасные бездонные аметистовые глаза снова смотрят на меня в упор, мое глупое сердце заходится, я знаю, мне не куда спрятаться.       - Бежать? В чащу леса, в овраг?-твой тон ничуть не потеплел, как же мне хочется сейчас исчезнуть. Я не могу больше, как же ты близко. Перестань всматриваться в мое лицо…       - Я ее не целовал,-последние твои бессердечные и такие холодные слова отдаются в моих ушах жуткой болью и я невольно срываюсь.       - Врешь!-не сдержавшись, я кричу, сразу же затыкая рот рукой, боясь, что все могу рассказать тебе.       - Значит, ты в самом деле из-за этого сбежал?-возможно мне это лишь кажется, но почему-то сейчас в твоем голосе я слышу отголоски страха. Неужели ты боялся за меня, ты искал меня?       - Я сразу же за тобой пошел, но ты, оказывается, быстро бегаешь.       - Почему ты не поцеловал ее?-прости, но я не верю в то, что ты говоришь, не могу поверить, я ведь смирился…       - Потому что не хотел отдавать свой первый поцелуй кому попало,-я чувствую как мои губы внезапно начинают пылать. Их обжигает что-то очень нежное и мягкое. Все, что я вижу сейчас перед собой – это твои длинные слегка подрагивающие ресницы. Я, наконец, понимаю, что это обжигают твои губы. Я ощущаю запах твоих волос, и у меня начинает медленно кружиться голова. Теперь расстояния между нами и вовсе нет. Кажется, мое сердце сейчас остановится. Ты целуешь меня бережно, но в тоже время так настойчиво. От неожиданности я даже забываю закрыть глаза. Тогда мне казалось, что прошла уже целая вечность. Ты отстраняешься, и со смущенной мягкой улыбкой говоришь мне заботливым голосом: «Я хотел, чтобы это был особенный для меня человек. Поэтому, пожалуйста, больше не убегай от меня, Канаме».       - Это значит, что ты меня…,-мой голос предательски обрывается, когда я окончательно осознаю то, что пытаюсь сказать и то, что сейчас произошло.       - Заткнись,-ты тяжело роняешь голову на мое плечо, стараясь скрыть свое лицо, залитое нежным румянцем. И я понимаю, что ты не врешь, ты, правда, меня любишь, ведь эти прекрасные фиалковые глаза, которые смотрели на меня мгновение назад, наполнены любовью, любовью ко мне, они никогда мне не соврут. От осознания этого, от счастья, я начинаю сжимать твои плечи. Думаю, тебе было тогда больно…       Всю дорогу назад ты нес меня на спине и каждый раз во время привалов внимательно вглядывался в мое лицо, спрашивая верю ли я тебе. Я, конечно, лукавил и говорил, что нет. Слыша это, ты сразу же возмущался и доказывал мне обратное поцелуями. Возвращались мы очень долго. После того вечера мы практически не разлучались, всегда были вместе. Хотя сначала Ичиро очень сильно тебя ревновал, но потом мы даже подружились. А вот остальные, которые восхищались тобой, меня ненавидели. Но нам было все равно. Теперь я понимаю, что мы просто растворились друг в друге. Первая невинная любовь, первое робкое признание, первый неуклюжий французский поцелуй, первое пугливое прикосновение и первый осторожный засос, разве в мире для двоих нужен был кто-то еще? Я словно был героем сказки, прекрасной волшебной сказки, название которой «любовь». В день, когда все уезжали, еще рано утром мы сбежали в лес, в котором часто прятались от посторонних глаз. Мы долго разговаривали о всякой ерунде, целовались, обнимая друг друга, и просто молчали. Тогда мы прощались, чтобы обязательно встретиться следующим летом. Я помню, как ты просил меня помериться с сестрой и дать обещание, что я больше не буду плакать, иначе ты всегда будешь волноваться обо мне. Ты обцеловывал мое лицо почти через каждое слово. Я и правда, был с тобой маленьким беззащитным котенком. Сидя в автобусах, мы долго смотрели друг на друга, даже когда я уже перестал тебя видеть, я все еще смотрел тому автобусу вслед, я знал, ты делаешь тоже самое. Приехав домой, я, как и обещал, помирился с сестрой, извинившись за то, что перед самым отъездом подмешал ей в мороженое орехи, на которые у нее аллергия, из-за чего она осталась дома на все лето. Как ни странно, но Юки меня простила, с тех пор мы с ней никогда больше не ссорились. Весь год без тебя мне казался пыткой. Мне казалось, что весна никогда не придет. Но она все же пришла, а за ней и заветное тепло. Но в то лето ты так и не приехал в лагерь.       Кое-как выждав день, я закатил родителям истерику. Меня сразу же оттуда забрали, пообещав, что обязательно узнают, почему не приехал мой «друг». Через пару дней они уже все знали, я видел это, но они не говорили, при каждом удобном случае уходя от ответа. Позже я все-таки заставил их все мне рассказать. Оказалось, что тебя уже месяц не было на этом свете. Тебя и всю твою семью убил наркоман, забравшийся ночью в дом. Он был застрелен при попытке сопротивления. От осознания того, что я потерял тебя навсегда, у меня случилась настоящая, не показная истерика. Я знаю, что тогда меня положили в больницу, но я плохо помню то время, все, что я тогда видел перед собой, было твое любимое лицо. Когда меня выписали, я был поражен тем, как же все быстро о тебе забыли. Юки давно уже нашла себе новый объект для воздыхания. А я? Я еще два года не мог заставить себя прийти на твою могилу. Ни в тот, ни в какой-либо другой лагерь я больше никогда не ездил. Никто так и не понял, кем ты был для меня на самом деле…       Мой взгляд устало опускается на бокал с вином в моей руке. Я уже совсем о нем забыл. Отпиваю чуть-чуть. Снова горько-теплое… Слышу, как дверь в кабинет тихонько отворяется. Мысленно усмехаюсь. Неужели она все еще надеется застать меня врасплох? За пять лет брака я уже выучил все ее уловки. Сейчас она снимет мягкие домашние туфли у порога. Осторожными шагами ступит на ковер. Медленно-медленно, чтобы ни одна половица не скрипнула, пройдется до моего кресла. И ее нежные руки опустятся мне на плечи.       - Попался!-шелковые рукава женского платья скользят по моему пиджаку.       - Милый? Милый?-ее голосок звучит все громче у меня над ухом. Она всегда так реагирует, когда я, не открывая глаз, не отвечаю ей. Каждый раз меня это смешит.       - Прекрати смеяться! Опять ты все знал…,-вновь надуваешь щечки, обижаясь.       - Прости, Каори. В следующий раз тебе повезет,-улыбаясь, убираю черные пряди за ухо, и легонько целую в щечку.       - Всегда ты побеждаешь,-вздыхая, продолжаешь стоять сзади, обвивая мою шею руками, прислонившись к моему виску щекой.       - Ты сегодня снова уйдешь?-твой тон стал серьезным.       - Конечно,-я легко поглаживаю тебя по руке, разглядывая тусклый свет луны за ночным окном.       - Хорошо. Тогда я провожу,-я ставлю так и не допитый бокал на стол и мы не спеша выходим из кабинета, идем по коридору, вниз по лестнице и прямо к выходу.       - Знаю, что не послушаешь, но все же возвращайся скорей. Мы с Сачи буде тебя ждать,-теплая веселая улыбка и легкий поцелуй в щеку. И я, улыбнувшись на прощание, переступаю порог, улавливая ухом, до того как дверь закроется, задумчивое бурчание: «Интересно, куда же ты все-таки ходишь?».       Куда? Прости, Каори, но ты никогда не узнаешь об этом. Я никогда тебе не скажу. Так же как не сказал и другим. Только ты знаешь про мои «исчезновения на пару дней», потому что ты моя жена. Наверняка вначале ты думала, что я ухожу к другой. Но все не так. Я никогда не изменял тебе. Я изменял ему с тобой. Да, я до сих пор люблю его. Нет, не так. Я никогда не переставал его любить. Сегодня наш особенный день – наша вторая годовщина. Двадцать и я снова иду к тебе на могилу. Те два года, когда я не мог прийти к тебе, стали для меня сущим адом. В сто раз хуже, чем тот месяц в больнице. Ведь тогда я видел тебя, пускай ты был всего лишь галлюцинацией, но мы были вместе. После выписки все изменилось. Ты перестал ко мне приходить. Мне казалось, ты бросил меня. От мысли, что я больше никогда не возьму тебя за руку, никогда не почувствую твое тепло, мысли, что тебя никогда больше не будет рядом, я лез на стену, я выл от отчаяния и боли. Мне казалось, что если я приду на твою могилу, я не выдержу и начну откапывать тебя голыми руками. Даже зная, что тебя там нет, зная, что этого ничего не изменит, я все равно хотел это сделать. Утренние игры в нормальную жизнь сменялись вечерним одиночеством и тоской, вслед за которыми приходили и ночные кошмары, в которых ты умирал, а я лишь смотрел, и, как бы не пытался, ничего не мог сделать. На второй год я уже почти не мог спать. Но даже так за два года ни одна из моих новых галлюцинаций не была счастливой. Как же больно тогда было. Я так сильно хотел к тебе. Так сильно… Но несмотря на всю боль, я никогда не думал о самоубийстве. Я знал, ты никогда меня за это не простишь. Каждый раз, выходя на улицу, я надеялся, что что-нибудь случиться, и мы снова будем вместе. Я не понимал, почему я все еще жив, ведь тебя больше нет со мной рядом. В двадцатых числах ноября после очередного кошмара о тебе, после очередного крика, я почувствовал, что заплачу, в тот момент что-то внутри меня сломалось, как тогда, когда я узнал о твоей смерти. Только тогда я вспомнил, что обещал тебе больше не плакать, чтобы ты за меня больше не волновался. А ведь я и не плакал все это время, слезы просто не лились без тебя, не хотели литься. Я больше не мог оставаться без тебя. Я помню, как помчался в другой город, как ночью искал твою могилу, как часами просил у тебя прощение за то, что заставил тебя волноваться. Домой я вернулся только через два дня. С тех пор я всегда к тебе приходил. Первые несколько лет даже слишком часто. Кошмары мне больше не снились. Я начал учиться жить заново. Словно вышедший из комы, я пытался все успеть и все исправить. Примерный сын, примерный ученик и примерный наследник семейной империи, я не хотел снова расстраивать родителей. Но я не выдержал. К шестнадцати годам я пустился во все тяжкие. Каждую ночь со мной кто-то был. Их было слишком много, чтобы запомнить хоть кого-то. Я знал, ты не будешь доволен. Напиваясь, занимаясь сексом с кем-то, я представлял твое злое лицо. Каждая моя фантазия была словно живой, и я испытывал какое-то садистское удовольствие. Я уже не был ребенком, но внутри меня теплилась глупая, идиотская надежда, будто ты вернешься с того света, чтобы снова меня спасти. Я выживал с помощью этой надежды. Я даже пытался найти тебе замену. И однажды мне даже удалось ее найти. Но она лишь отдаленно была похожа на тебя. Подделка, она и есть подделка. Пепел не платина, а незабудки с клумбы не фиалки. Я бросил ее уже через пять дней… Прости, как же я ненавижу себя за это… я ведь с самого начала знал, что моего Зеро невозможно никем заменить. Как бы не старался, как бы ни хотел, внутри все также было пусто. Так продолжалось до тех пор, пока родители не сосватали мне Каори. Добрая и милая дочь друга и партнера по бизнесу отца, влюбленная в меня, в ней было что-то, что мне хотелось защитить. Мне просто хотелось быть для нее хорошим мужем. В двадцать два мы поженились. Через год я унаследовал бизнес отца. А в двадцать четыре родилась Сачи.       Знаешь, Зеро, говорят, время притупляет боль. Но это ложь. Моя боль совсем не притупилась и пустота никуда не исчезла. Даже теперь, когда у меня есть любимые жена и дочь, я не могу перестать тебя любить. За все эти двадцать лет не было ни одного дня, когда бы я не думал о тебе, когда бы ни желал быть с тобой вместе. Да, я люблю Каори. Люблю ее как женщину, друга, мать моей дочери. Люблю ее за понимание, за то, что она прощает мне все мои «исчезновения», за то, что никогда не спрашивает, где я был. Я не уйду к другой и не придам ее, но я никогда не полюблю ее как возлюбленную. Моей единственной любовью всегда был только ты, Зеро… Каждую ночь ты приходишь ко мне во снах, и говоришь, что любишь. Просыпаясь, я чувствую, что по-настоящему счастлив. Я знаю, я еще должен воспитать Сачи и позаботится о Каори. Но, Господи, как же я хочу тебя увидеть. Я эгоист. Прости меня, прости, что так сильно тебя люблю… Ты всегда был для меня единственным. Всегда моим… И пусть это глупо и наивно, но я верю, что ты все еще ждешь меня там. Тебе больше не нужно волноваться обо мне, Зеро. Я больше не сделаю никаких глупостей. Я буду терпеливо ждать нашей встречи. Жаль, что время так медленно тянется… Как иронично, оказывается я однолюб. Но это навсегда останется моей маленькой тайной. Никто о нас не узнает. Им и незачем. Ведь эта сказка была только для нас двоих, любимый… __________________________________________________________________ Обычная история: прощай, пока, до скорого... Но сердце всё поймёт, он больше не придёт…