Возвращение

— Она не светила для тебя последние годы… — звенящий, переливающийся, как стёклышко в мозаике, голос девушки, которую не разглядеть за ярким светом. — Но теперь она вернулась. Ты же чувствуешь ее свет? «Какой свет? — хочется спросить ему. — О чем ты говоришь?» Но он уже знает, о чем она говорит: свет Этамин вокруг него, яркий, тёплый, он греет, но не обжигает, светит, но не ослепляет. Драко поднимает голову к небу, закрывает глаза, стараясь впитать в себя тепло, но внутри у него лёд, растопить который не под силу звезде, находящейся так далеко от него. Он вспоминает об этом, и холод внутри расширяется, очарование момента пропадает, свет меркнет. Силуэт девушки тянется к нему, подаёт ладонь, и Драко бы рад схватиться за ее пальцы, но его собственные руки такие холодные, что не слушаются, и он хватает пустоту прежде, чем вокруг смыкается тьма. — Драко! — зовёт Полумна, или нет, не она, это Гарри, растрёпанный и встревоженный. — Драко! Ну же, Драко! Он просыпается рывком, словно котёнок, которого спросонок швырнули в чан с водой. Холодно, его трясёт, как в том проклятом колодце в мэноре, прикосновения Гарри обжигают. Ну вот, снова. — Ну ты же обещал мне, что сходишь к врачу, — испуганно шепчет Гарри, укутывая его в одеяло и обхватывая руками, пытаясь согреть. — Меня просто бесит твоё упрямство! Ты всю неделю видишь эти свои кошмары, ничего мне не объясняешь, просыпаешься ледяной, только сосулек из носа не хватает. Ты понимаешь, что это звучит очень серьезно, да? Это может быть опасно! Ты чертов упрямый осел безответственный. Драко почти не слушает его причитания, наслаждаясь горячим дыханием на своей коже, и постепенно оттаивает, в прямом смысле, он практически чувствует, как кровь разгоняется по венам, сердце ускоряется до нормального ритма, дыхание согревается — горлу уже не так холодно, когда ледяной воздух из легких вырывается наружу. Поттер ошибается: это длится уже десять, а не семь, дней, снятся ему не кошмары, а Лавгуд, и он не упрямец — скорее, трус. Он не идёт в Мунго, потому что думает, что ему там не помогут, потому что он, по всей видимости, умирает, и ему совсем не хочется провести оставшееся время прикованным к больничной койке. Но Гарри об этом знать не нужно, так что Драко только что-то отрицательно бурчит ему в тёплую шею и проваливается обратно в сон, словно в болото. Утром Гарри психует, разбивает целых две кофейных чашки, пытаясь приготовить завтрак, умоляет, грозится и требует с него обещание, что Драко сегодня же отправится к Боунсу — целителю, который наблюдал его в период восстановления после войны. Драко послушно кивает, вгрызаясь в свой тост, и мысленно инспектирует своё тело: оно уже, разумеется, согрелось, но фантомное ощущение окоченения никак не желает проходить. Украдкой он опускает палец в кофе, просто чтобы убедиться — стылый холод внутри не прогнать обжигающе-горячей жидкостью. Сколько может прожить маг с потухшим магическим ядром? Если верить исследованиям, столько же, сколько любой другой волшебник, но случаев затухания ядра было зарегистрировано мало, а частичного затухания, как у него, так и вовсе пара штук. Никто не мог сказать наверняка что ждёт его впереди — никто и не старался, так что Драко пришлось додумывать самостоятельно. Кусочек льда внутри, где-то в районе сердца, появившийся после последней битвы, почти не тревожил его первое время, но постепенно, незаметно, он рос, и вот теперь увеличился достаточно, чтобы заморозить его изнутри. Он не знал, что случится дальше, но подозревал, что однажды Гарри просто не сможет разбудить его, и он умрет прямо в их кровати. Гарри собирается на работу — послезавтра он уходит в отпуск, чтобы отправиться в свадебное путешествие сразу после торжественной церемонии их бракосочетания, и сейчас у него много дел. Должность смотрителя лавки Оливандера оказывается намного сложнее, чем им обоим казалось, а так как у старика нет детей, он вознамерился после смерти передать дело своему ученику, и теперь Гарри день и ночь доказывает ему свою профпригодность в палочковой артефакторике, и это помимо обязанностей уборщика, продавца и разносчика. Перед уходом, уже в коридоре отремонтированного особняка Сириуса, он прижимает Драко к косяку и долго-долго целует, и его язык, горячий и влажный, ненадолго отгоняет холод. Впрочем, тот возвращается как только за Гарри закрывается дверь. Драко трёт ладонями глаза до тех пор, пока вокруг не начинают плясать белые звездочки, а затем быстро собирается. Он приходит без предупреждения, но Полумна, кажется, совершенно не удивлена. Она встречает его на пороге их с Невиллом магазина волшебных трав в Косом переулке и провожает в просторную теплицу у чёрного хода. Драко вдыхает прелый аромат влажной земли и смотрит, как она кружит вокруг зелёных кустов с магически пополняющейся лейкой. — Поздравляю, — говорит он, глядя на ее округлившийся живот. Видимо, месяц пятый-шестой, потому что полгода назад, на свадьбе Рона и Гермионы, живота не было вовсе. — Спасибо, — улыбается девушка, оглаживая живот ладонью. На светлом платье остаются грязные земляные разводы. — Это малышка Лилия. Вообще-то, в прошлой жизни, когда она рожала меня, ее звали Пандора, но в этот раз она хочет быть Лилией. Как мама Гарри. Драко давится воздухом: они слишком редко общаются с миссис Лонгботтом, чтобы он мог привыкнуть к этим ее номерам. — Полумна, я хотел спросить о том, что ты сказала тогда, на свадьбе. — Спрашивай, — она лукаво улыбается. Ямочки на щеках делают ее прекраснее, чем есть на самом деле. — Что ты имела в виду? — Только то, что сказала. Ты не хочешь верить в то, что слышишь? — Я не могу поверить в это, — он чувствует раздражение. Зря он сюда пришёл. — Магия не возвращается ко мне. — Это потому что ты замёрз, — просто отвечает она, и Драко замирает. — Огню нет места там, где так холодно. — Откуда ты… — начинает он и осекается. — И что мне делать? — Разве это не очевидно? Не противься тому, что происходит. Самый темный час — перед рассветом. Чем больше ты борешься с этим, тем дальше конец. — Полумна, мне холодно, — против его воли это звучит как мольба. — Ты не умрешь, — отвечает она на не заданный вопрос и снова улыбается, теперь немного печально. — Там, где меня держали, в подземельях, я почти умерла — но ведь чтобы выйти к свету нужно пройти через тьму, так? Я прошла — и появились вы с Гарри. — Меня там не было, — качает головой Драко. — Я знаю. Он выходит на февральский мороз ещё более озадаченным, чем час назад. Он пришёл сюда за ответами, а получил только новые вопросы. Полумна сказала, что он не умрет, но откуда ей знать? Полгода назад она говорила, что к нему вернётся магия, и к чему это привело? Зная Лавгуд, можно было предположить, что смерть в ее представлении тоже считается «рассветом». Драко так разочарован их разговором, что забывает забрать из ателье костюм на свадьбу, и вспоминает о нем только вернувшись домой. Чертыхаясь, он снова забирается в промерзший трамвай и, проклиная все на свете, трясётся по забитым машинами дорогам обратно в центр Лондона. ** Накануне свадьбы они с Гарри занимаются сексом — впервые за последний месяц, до предела забитый работой и подготовкой к свадьбе. Драко не чувствует себя готовым к этому — пронизывающий холод внутри не располагает к любого рода наслаждениям, но Гарри настойчив, и он купает его, Драко, в ласке, осыпает поцелуями, и Драко вспоминается их первый раз тогда, в Норе, какой длинный путь они прошли за эти годы, хватило бы на несколько жизней, а они все уместили в шесть лет. Когда Гарри, прикусывая мочку его уха, входит резкими короткими движениями, Драко зажмуривается, пряча необъяснимые слёзы, и у него в груди разливается непонятное чувство, не тёплое и не холодное, не боль и не наслаждение. Ему страшно, так страшно, что хочется вскочить, оттолкнуть Поттера, разорвать помолвку, сбежать и спрятаться где-нибудь в лесу, чтобы никто, даже он сам, не смог его там найти. Он умирает, иначе и быть не может, это прикосновения госпожи смерти, не иначе, ее тонкие пальцы замораживают его душу, и это, наверное, бесчестно — выходить замуж теперь, когда он наверняка умрет, и хорошо, если не в свадебном путешествии. Драко жалко себя, но ещё больше жаль Гарри, который даже не подозревает о том, что происходит. Неожиданно для него самого, Драко настигает оргазм, и он трясётся в объятиях Гарри, когда тот финиширует следом. Несколько мгновений они приходят в себя, а затем Гарри поднимается на локте и, улыбаясь, заправляет прядь волос Драко за ухо. —Зачем ты зажег свечи? — спрашивает Драко недовольно, жмурясь от яркого света. Каждая свеча в спальне горит, их мерное пламя покачивается от неощутимых ветряных потоков. — Я не зажигал, — лениво отвечает Гарри, перекатываясь на бок и потягиваясь. — Ты, наверное, забыл погасить? Драко не забыл погасить, он в этом уверен, но спорить лень — есть у Поттера дурацкая черта отрицать свои магические выбросы, а сейчас блондин слишком устал, чтобы доказывать свою правоту. — Погаси, — просит он и зарывается носом в плечо Гарри. Этой ночью он спит без снов. ** А следующим утром они едва не опаздывают на собственную свадьбу — проснувшись в одиннадцать, они обнаруживают простой маггловский будильник сломанным на полу и ни один из них не может объяснить, что с ним произошло. Смеясь и переругиваясь, они подрываются, умываются в одной раковине, касаясь друг друга голыми бёдрами, натягивают влажными руками костюмы — у Гарри белый с чёрной рубашкой, у Драко наоборот, — и, сцепившись ладонями, переносятся камином в дом младших Уизли. Гермиона, уже наряженная, окидывает их гневным взглядом и уносится прочь, раздавать последние указания — до начала церемонии остаётся четверть часа. Гарри присвистывает при виде Джинни в роскошном зеленом платье, вышедшей поприветствовать их. Драко больно наступает ему на ногу. В отличие от свадьбы Рона и Гермионы, сегодня гостей почти нет. Всевозможные Уизли, Сириус да Нарцисса с Люциусом — всем хватило двух рядов стульев. Священник, проводящий церемонию, подобострастно заглядывает им в глаза, читая речь, а после, когда арка за их спинами светится мерным тёплым светом, первым приносит свои поздравления и просит у Гарри автограф на тканевой салфетке. Драко закатывает глаза: вот так всегда эти пять лет: он убил Волдеморта, но сколдографироваться фанаты все равно хотят со знаменитым Поттером. Ему не обидно, но немного бесит. Их все поздравляют — миссис Уизли даже плачет, как всегда, будто они оба ее сыновья. Люциус сдержано улыбается, ему неуютно, и Драко знает, что через полчаса отца здесь уже не будет. Нарцисса выглядит намного моложе своих лет, она прижимает их по очереди к себе и что-то тихо шепчет на ухо Гарри. Тот смеётся, а Драко морщит нос, запоминая, что нужно будет выпытать у мужа — Мерлин всемогущий, мужа! — что она ему там сказала. — Мы здесь только благодаря вам, — улыбается Гермиона, обнимая их. — Это мы здесь только благодаря тебе, — отвечает Гарри без улыбки. Они смотрят друг на друга серьезно, отдавая дань прошлому. Рон стоит рядом, держит Гермиону за руку, но на него никто не смотрит — как бы там ни было, невозможно до конца простить то, что произошло между ними тогда в палатке. В тот вечер Уизли вышел из их круга, и вернуться обратно ему так и не удалось. Спустя секунду мгновение рассыпается бьющейся льдинкой, и Гермиона нежно смотрит на своего мужа, а Гарри находит ладонь Драко и сжимает, и блондин вдруг ощущает, что его пальцы покалывает от тепла, словно бы он выпил чуть больше шампанского, чем было положено. Он удивленно смотрит на них, но тут подходит Сириус и сгребает их обоих в медвежьи объятия. Драко смеётся в ответ на его шутку и вздрагивает: на появившемся из воздуха столе со звоном подпрыгивают и падают на место столовые приборы. ** Они летят маггловским самолетом в Чехию. Вообще-то, самолёт не совсем маггловский, как и авиакомпания, основанная Кормаком Маклаггеном, но на борту есть магглы, а значит, палочку Гарри кладёт на самое дно сумки и сдаёт в багаж. Таковы правила авиакомпании, и Драко они не нравятся, но ему хочется в Прагу, так что он только поджимает губы в ответ на подбадривающую улыбку мужа — Мерлин всемогущий, мужа! В самолете ему страшно, потому что самолёт — это огромный кусок металла, который взлетает высоко в небеса, а затем держится в воздухе над Ла Маншем на неведомой подъемной силе и честном слове. Драко стыдно признаваться в своём страхе, но он не может удержаться и стискивает ладонь Гарри, оставляя на запястье следы ногтей. Пожилой маггл в соседнем кресле смотрит на них с отвращением, а когда Гарри кладёт свободную руку на колено Драко, так и вовсе демонстративно морщится, отодвигаясь подальше. Драко так возмущён, что забывает о своём страхе. Он уже открывает рот, чтобы высказать этому недоумку все, что думает о его жалких тупых гомофобных мозгах, когда Гарри касается его плеча. Обернувшись, блондин встречается взглядом с мужем — Мерлин всемогущий, ну вы поняли, — и видит, как в зелёных глазах загораются огоньки. Медленно, словно напоказ, Гарри наклоняется и целует его — глубоко, страстно, сталкиваясь зубами. Маггл вскакивает, игнорируя табличку «пристегните ремни» и несётся в сторону мест бортпроводниц, а они смеются ему вслед, и огоньки в глазах Гарри тают, оставляя за собой ровный тёплый свет, от которого по телу Драко протекает волна жара. ** Прага в снегу похожа на огромный имбирный пряник, которые так любит печь миссис Уизли под Рождество. Их отель расположен в самом центре на улице с непроизносимым названием, а завтракать и ужинать они ходят в кафе напротив — крохотное, затемнённое, оно чем-то напоминает Драко кафе мадам Паддифут, но Гарри здесь нравится, и пиво здесь вкусное, так что Драко не против. Обедают они где придётся — Прага огромна, а у них есть всего две недели, чтобы обойти ее всю. Они ездят на маггловском транспорте, едят в маггловских ресторанах, живут в маггловском отеле, и однажды, когда они стоят, завернувшись в одно одеяло, на балконе своего номера, Гарри произносит, разглядывая шпили церкви напротив: — Мы могли бы остаться здесь. — Что? — не понимает Драко. — Остаться здесь. Насовсем. Здесь нас никто не знает. Мы можем взять все наши деньги, перевести их в кроны, купить квартиру. Я спрячу палочку в подкроватный сейф. Найдём работу: я, например, стану ювелиром, а ты… во, фотомоделью. У тебя есть данные. — Ты пьян? — с подозрением спрашивает Драко, принюхиваясь. Они выпили по кружке пива вечером, но прежде Гарри с него такую околёсицу не нёс. — Я серьезно, — терпеливо поясняет он. — Ну или не здесь — где хочешь. Будапешт, Варшава, Амстердам, Берлин — выбирай что тебе нравится. — Поттер, что ты несёшь? Ты хочешь отказаться от магии? — Я хочу, чтобы ты был счастлив. Ты несчастен сейчас, я же вижу. Я не хочу, чтобы тебя разрывало напополам. Я говорил с Боунсом… ты же знаешь, насколько он проникся нашей ситуацией. Он много читал на эту тему, и пришёл к выводу, что маги, потерявшие магию, становятся счастливее, если уходят в маггловский мир насовсем. Драко смотрит на него с благоговейным ужасом, даже не замечая, что одеяло почти свалилось с его плеча, и холодный февральский воздух пощипывает чувствительную кожу. — Ты бы пошёл со мной? — Ну разумеется, — хмурится Гарри. — Ты же не думаешь, что я бы отпустил тебя одного? Драко с трудом закрывает рот и смотрит вниз, на проезжающие по улице с непроизносимым названием машины. Было бы глупо говорить, что он сам никогда не думал об этом. Уйти в мир магглов, спрятаться где-то, где никто не знает кто он, что сделал и что потерял. Прожить жизнь в глухой деревушке где-нибудь в Альпах или на берегу океана, жарить тосты на электроплите, убираться и стирать руками. Но боже, он же размышлял об этом не всерьёз! — Я не смогу уйти. Магия — это не только магическое ядро… магия во всем вокруг нас — в самом нашем мире. Куда бы мы ни ушли, она придёт за нами. Нет смысла менять одно место на другое, раз уж это не решит сложившуюся проблему. — Я хочу, чтобы ты чувствовал себя целым, — шепчет Гарри в пустоту. Драко боковым зрением видит облачко пара, вырывающееся из его рта. — Но я не целый, — так же тихо отвечает он. — Не надо меня лечить. Ничего не будет так, как прежде. Теперь все по-другому — не стоит пытаться изменить это. Просто нужно жить, подстраиваясь под условия. Гарри кивает и притягивает его поближе. С неба начинает сыпаться снег, и они возвращаются в номер, сбрасывая одеяло на пол, падают на кровать, прижимаются друг к другу так тесно, как могут, и засыпают в обнимку. Уже на грани сна Драко чувствует, что замерзает. Он шарит рукой по кровати, и одеяло послушно скользит ему в ладонь. Укутавшись поплотнее, Драко засыпает. ** Драко так ошеломлён и испуган, что даже не слышит стука двери. Он стоит посреди гостиной дома Блэков, прямой, как палка, ошарашенный больше, чем когда-либо в жизни. Гарри целует его в щеку прежде, чем обернуться и охнуть: — Что случилось? Ни один из предметов в гостиной не находится на своём месте. Да что уж там, ни один из предметов в доме не находится на своём месте. Это случилось в одно мгновение: он наливал чай Гермионе — черт, Гермиона! — Где Гермиона?! — Драко панически оглядывает гостиную, пытаясь понять куда пропала подруга, срывается с места и бежит на кухню. — Что? — Гарри едва поспевает следом. — Да что здесь произошло? Гермиона обнаруживается на кухне. С совершенно ошалелым видом она пьёт свой чай из надтреснувшей кружки, даже не замечая, как напиток капает ей на платье. — Мерлин, ты в порядке? — Драко опускается на колени рядом с ее стулом. — Драко Люциус Малфой-Поттер, — надтреснуто отвечает девушка, делая ещё один глоток. С каждым словом панические нотки в ее голосе становятся все пронзительнее, — ты охренел?! — Да что происходит-то? — психует, наконец, Гарри, оглядывая кухню: деревянный пол усыпан столовыми приборами, стулья разбросаны по комнате, и только тот, где сидит Гермиона, стоит на месте. — Что происходит? Я расскажу тебе что происходит, Гарри. Твой муж, — она задыхается и останавливается, чтоб перевести дыхание, — только что выслушал от меня потрясающие новости и своим магическим выбросом разнёс дом твоего крестного к чертям. И трансгрессировал меня сюда из гостиной. Трансгрессировал меня! Под конец речи она почти визжит и выглядит при этом настоящей сумасшедшей. Гарри переводит непонимающий взгляд с неё на Драко и протягивает руку, касается его запястья. Драко жарко — и холодно одновременно, он испуган, огорошен, и он ни черта не понимает в том, что происходит вокруг. — Драко? Внутри Драко ровно гудит тепло, которое он не замечал первые семнадцать лет жизни, теперь он его чувствует, ровное, дрожащее, как второе сердце. Это как жить всю жизнь у автомагистрали и осознать насколько она шумная только вернувшись из отпуска в тайге. Драко хватается за пальцы Гарри, а второй рукой тянется к пустому камину. В очаге без дров вспыхивает алый огонёк. Драко опускает руку — огонёк дрожит, но остаётся гореть. Они молчат, переглядываясь. Спустя минуту тишину прерывает тонкий голос Гермионы: — Я назову ее Джоан, — она улыбается в ответ на непонимающий взгляд Гарри. — Будущую крестницу Драко.