Ревность и ее последствия

Когда Хайме видит Ароветт в первый раз, он не сильно заостряет на ней внимание – светлые волосы, костюм, напоминавший старое облачение Артемиды, но в красных оттенках, ничего действительно особенного. Ничего, что могло бы его зацепить. Барт оказывается другого мнения. Хайме замечает не сразу, но все равно довольно быстро – Барт проводит чересчур много времени с новой протеже Стрелы. Он постоянно замечает их, о чем-то мирно болтающих, смотрящих сериал или еще что. В разговорах с Бартом все чаще Хайме начинает слышать имя Цисси – ее настоящее имя. И Хайме кажется это странным – остальных Аллен продолжал называть кодовыми именами. Цисси Кинг-Джонс, с ее растрепанным и неаккуратным хвостом, в ярком костюме и с наглой улыбкой, нравится Хайме все меньше, хотя лично они почти не говорили. Жук замечает ее своенравный, немного гордый характер, ее непоколебимость в споре, замечает, как она критикует чуть ли не каждое действие Лиги (разумеется, только наедине с командой). И если остальных это не интересует, они принимают лучницу такой, какая она есть, то Хайме решительно не понимает, что Барт в ней нашел. И когда он говорит об этом Верджиллу, тот смотрит на него удивленно, а потом тихо смеется. – Уверен, что дело именно в Цисси? Она неплохая. Намека Хайме так и не улавливает, продолжая бросать хмурые взгляды в сторону Ароветт. Когда Скарабей замечает, что Цисси «подозрительная и вообще ее не мешает устранить», Хайме впервые в жизни с ним согласен. Нет, устранять он никого не собирается, но убрать от Барта подальше – с радостью. Они сидят на диване в гостиной Хайме, и Барт восторженно рассказывает о том, что Цисси олимпийская чемпионка, что ее мать тоже была супергероиней, что ЦиссиЦиссиЦисси. - Она тебе, кажется, действительно нравится, а? – невпопад спрашивает Рейес черт знает зачем. Барт непонимающе смотрит на него, будто тот ляпнул какую-то глупость, а затем возвращается к своему докладу «случайные факты из жизни Сюзанн Кинг-Джонс» Хайме не знает, в чем проблема. Совсем. Объективно, он понимает, что Цисси действительно неплохая. Но ей бы стоило быть неплохой подальше от Барта. А потом Хайме бросает на них случайный взгляд, и внутри все скручивает, а Скарабей на спине уже готов выставить весь имеющийся арсенал. Цисси наклоняется к Барту непозволительно близко, шепчет что-то, отчего спидстер сначала мягко улыбается, а потом и смеется. Совершенно непримечательная картина, но у Хайме в груди вскипает девятый вал. А когда он понимает причину, ему хочется расшибить себе голову о ближайшую плоскую поверхность. *** Попытка убедить себя, что он не ревнует, проваливается с треском. Потому что, ну. Хайме ревнует. Ревнует Барта. К девушке. Своего лучшего друга к девушке. Вероятно, он сильно провинился в прошлой жизни, а это карма такая, не иначе. Кассандра вытаскивает их в кино почти всей компанией, а потом они идут в кафе, и, кажется, вечер только начинается, так что страдать Хайме еще долго. Что он и делает – страдает, сверля взглядом уменьшенные версии Уолли и Артемиды. Это почти смешно, не бывает в мире таких совпадений, не должны они быть так похожи на них. Они, по закону жанра, должны быть полными противоположностями Артемиды и Уолли, но нет, видно, не судьба. Кэсси вызывается сходить за новой порцией фастфуда и тащит за собой Хайме, щебеча, что ей необходима его помощь. Рвущегося на помощь Робина она без особых усилий усаживает на место. Когда они отходят от столика достаточно далеко, Кэсси останавливает его и долго смотрит Хайме в глаза. А взгляд у нее пронзительный, она будто читает Хайме, пытаясь забраться к нему в голову, хотя у полубогинь таких способностей быть не должно. - Цисси - моя лучшая подруга. Если ты хочешь убить ее, посоветуйся для начала со мной, - выдыхает она наконец. - Не собираюсь я никого убивать, – закатывает Рейес в ответ глаза, – а вы ее переоцениваете. - Ты просто ревнуешь, - отмахивается Кассандра и даже не дает Хайме вставить слово, тут же продолжает: - Без причины, кстати. Она лесбиянка. - Что? Хайме может представить, с каким звуком разбиваются мечты. Но он не знал, что мечты могут самовосстановиться, и что у этого процесса тоже есть звук. - То есть… - То есть девушки, Хайме. Они с Бартом просто друзья, не больше. Затем, чуть помолчав, Кэсси добавляет: - Я в курсе, потому что недели две назад она звала меня в кино. Я бы пошла, но когда у тебя есть бойфренд, ходить с девушками на свидания не принято. Даже с симпатичными девушками. Хайме выдыхает с облегчением. *** А теперь он убеждает себя, что с самого начала понимал, что между Кид Флэшем и Ароветт ничего нет, что они друзья, и что Хайме ревновал Барта просто потому что они лучшие друзья. И Барта он ревновал – ревнует – только как друга. Разумеется. Само собой. Черта с два, а не само собой. Хайме, до этого не задумывающийся об отношениях, теперь осознает ужасающую истину – он по-крупному так запал на лучшего друга. Не «легкая влюбленность», нет, все абсолютно серьезно. Барт был милым. Барт был добрым. Барт был умным, даже если всеми силами выставлял себя придурком. Барт был… Бартом. Свалившимся Хайме на голову прямиком из будущего Бартом. Тем самым лучиком солнца, которого было достаточно, чтобы осветить все на свете, всю планету, вселенную. Что угодно. И что особенно пугало, Хайме нравилось быть влюбленным в Барта. Это оказалось на редкость приятным. Будто часть света Аллена разливалась где-то внутри, отдаваясь теплом в каждой клеточке тела. И Хайме с этим теплом ни за что на свете не хотел расставаться, что бы там сам Барт не думал. Хайме считает, что у него проблемы. Но такие, знаете, симпатичные рыжие проблемы. *** – Если я узнаю, что ты его обидел, весь мой колчан будет у тебя в… – Я понял! – Хайме уже не недолюбливает Цисси. Он ее самую малость боится. Скарабей что-то недовольно пищит, ибо где это видано, чтобы какая-то лучница его носителю угрожала, ишь чего вздумала. Сюзанн как очень внимательная к деталям старшая сестра, которой крайне не нравится потенциальный ухажер ее драгоценного братика. Братик, правда, еще не в курсе, что его лучший друг не особо доволен местом друга, но это детали. – Почему ты вообще думаешь, что я могу предъявить на него права? – выдыхает Хайме, прекрасно понимая, что скрывать уже нечего. Наверняка, вся команда знала еще до него и спланировала им с Бартом свадьбу. – Потому что тебе лучше пригласить его на свидание, иначе я тебе все равно стрелами затыкаю, - пожимает плечами Ароветт. - Ты ему нравишься, Рейес. Без понятия, почему. Мечты самовосстанавливаются с удивительно странным звуком. *** Хайме так и не зовет Барта на свидание. Вместо этого они устраиваются на диване, все в той же гостиной Рейесов. Единственным источником света служит экран телевизора, и Хайме даже не особо интересно, что там идет. Барт уютно устроился у него под боком, так, что если чуть-чуть наклонится, Рейес коснется рыжих волос. Кид Флэш залипает на происходящее на экране, периодически закидывая в рот попкорн. Идиллия была прервана Хайме. – Я говорил с Цисси… – Правда? – Барт вздрагивает, отставляет миску с попкорном и переключает внимание с телевизора на Хайме. – Я не замечал, чтобы вы раньше общались. – Ну, вообще-то, она кое-что упоминала по поводу тебя… Хотя знаешь, нет, погоди, - Хайме всеми силами пытается собраться с мыслями. – Давай сначала. Барт терпеливо ждал, будто чувствуя, что Хайме хочет сказать что-то действительно важное. - Ладно. Окей. – Хайме вбирает по больше воздуха и… - Я ревновал тебя к Цисси. Повисшая в комнате тишина больно ударила по ушам. - И не как друг, - Хайме решает, что отступать поздно, так что он может просто идти вперед, и надеяться, что вся эта затея не заведет его в тупик. – Это глупо, да, но я правда думал, что тебе нравится Цисси. И ты ей тоже. - Но она же… - По девушкам, в курсе. И пыталась закадрить Кэсси, да. Но ведь я не знал! Барт прищурился. - Я часто говорил тебе об этом. Упоминал ее бывшую подружку, например. Ты меня даже не слушал, верно? - Мы отходим от темы, - вообще-то, это Хайме пытался уйти от поднятой Бартом темы и вернуться к дорожке из желтого кирпича (какова вероятность, что в конце будет Изумрудный Город?) - Так вот, - откашлявшись, продолжает Рейес, - я говорил с Цисси, и она упомянула, что ты... Ну, что я тебе нравлюсь. Так стремительно и сильно Барт еще не краснел. У Хайме в голове проносится мысль, что это очаровательно. - Он-на же… Я д-думал… Черт возьми! – Барт резко дергает головой и обиженно отворачивается, становясь похожим на нахохлившегося воробушка, - Я просил ее молчать, правда! Черт, мне так жаль что ты вообще… - Это ты меня не слушал, - усмехается Хайме. –Я же сказал, что ревновал тебя к ней. Ответом ему был непонимающий взгляд Барта. - Ты тоже мне нравишься, глупый, - закатывает глаза Хайме. Для самого быстрого подростка в мире, до Барта на удивление медленно доходит. Глаза у него широко распахнуты, так, что Хайме позволяет себе удерживать взгляд друга как можно дольше. Удивленное выражение лица Аллена даже в полумраке отлично видно. Наконец, когда у Барту возвращается дар речи, он неуверенно произносит: - Ну, если ты мне нравишься, и я… тебе нравлюсь… мы могли бы... Договорить Барту не позволяет мягкий, почти невесомый поцелуй, от которого спидстер чуть вздрагивает, но не отталкивает и осторожно подается вперед. - Мы могли бы досмотреть этот фильм, - Хайме шепчет ему почти в губы. - Сериал, - поправляет Барт, - и да, я бы хотел его досмотреть, если ты не возражаешь. Хайме свой лучик солнца обижать не собирается, так что у невзрачной, своенравной лучницы нет причин тратить содержимое колчана на него.