Карты. Чувства. Револьвер.

- Может, уже остановимся? Мы играем почти три часа, - с досадой протянул женский, немного капризный голос. В сгустившейся, несколько тягучей тишине квартиры-студии, он прозвучал подобно грому среди ясного неба, вынуждая поднять головы еще двух участниц внеплановых посиделок. Хозяйка квартиры – холеная моложавая женщина с азиатскими чертами лица небрежно облокотилась на резную спинку антикварного стула, устроившись чуть в развороте. Взгляд серебристо-серых глаз напоминал ожившие лужицы ртути, одним своим блеском способные как позвать, так и послать окружающих, выражая всю суть вместо тысячи слов. Положа руку на сердце, она была отнюдь не самой гостеприимной особой, но нынешних собеседниц – представляющих в паре более чем колоритное зрелище – не удержал бы на пороге и легион хищных тварей. Плюс и одновременно минус небытия этих дамочек. И как только ее, спрашивается, угораздило вляпаться в такой переплет, перекроивший один из немногих спокойных вечеров в гротескную мизансцену бала у Воланда? На часах едва лишь сравнялось два ночи, а она сидит за столом в компании покера, русской рулетки, свежезаваренного кофе и женщин, назвать которых людьми можно с большой натяжкой. Одна из них, коротко стриженая брюнетка с алебастровой кожей сидит на манер самой хозяйки, облокотившись на стол и закинув ногу на ногу. В высоком разрезе ее черного платья зазывно мелькает ремешок-завязка, скрывая стилет. Обманчиво-хрупкие пальцы держат мундштук с сигаретой, источающий тонкий запах корицы и еще чего-то знакомо-сладковатого, бросающего в необъяснимый трепет. Каждый раз, когда брюнетка выдыхает дым, он принимает целые образы: то людей, то животных, уже в следующий момент расплывающихся сизым туманом. Вторая, пепельноволосая и смуглокожая, восседает напротив хозяйки квартиры, изучая набор своих карт. Находящаяся в опасной близости от шестизарядного S&W рука то приближается, то отодвигается от заветной цели, вызывая на лице «азиатки» усмешку. С такой нервозностью - ей даже не обязательно видеть взгляда партнерши по игре, чтобы определить ее текущий набор. И судя по тому, как сейчас мечется по столу эта ладонь, блондинку мучают сомнения. Снова выпустив клуб дыма, брюнетка разражается холодным, язвительным смехом: - Что я слышу? Само Одиночество просит снисхождения смертной? Ни ты ли говорила, что у тебя в запасе вечность? - Но у нее ее нет, - сухо возражает женщина, отрываясь от карт. На ее глазах белеет повязка. В отличие от своей коллеги, она облачена в байкерский костюм и явилась сюда на классическом чоппере, больше напоминающим мечту блэк металлиста, чем средство передвижения. - Именно поэтому я не намерена сдаваться, - парирует Ада, делая небольшой глоточек из чашки. Сейчас ее мысли заняты немного другим. Она даже рада, что блондинка невидима. Повстречайся она на дороге, мчащаяся на Харлее какому-нибудь среднестатистическому водителю и летальный исход обеспечен. Больше всех такой расклад устроит брюнетку, прищурившую свои выразительные глаза цвета сочной листвы. Интересно, сколько людей сегодня столкнулись с ними взглядом, утонули, попали в сети и даже не поняли, насколько близко они прошли от смерти? Причем, в прямом смысле этого слова. - Что ж, усложним условия. Признаться, я тоже не собираюсь так легко сдавать позиции, - перевернув карты рубашкой вверх, замечает блондинка. После смачного металлического щелчка, она вставляет второй патрон в барабан и лихо поддевает его ладонью, заставляя раскручиваться с такой скоростью, что начинает казаться, будто на самом деле он даже не движется с места. Само по себе оружие весьма необычное. Иссиня-черное, испещренное алыми рунами, мягко вспыхивающими в полумраке квартиры. - Все эти годы, проведенные в тандеме с тобой, были сплошным удовольствием. Для меня это почти традиция. - Терпеть не могу традиции, - как бы между прочим роняет мисс Вонг, сохраняя на лице выражение полнейшей бесстрастности. – Вскрываем карты. На поверхность стола шлепаются карты обеих сторон и воцаряется недолгая тишина, заполненная детальным рассматриванием и одним откровенно смеющимся взглядом. А в следующий миг, угрожающе блеснувшем, когда дверь квартиры распахивается от удара ногой. Возникшая на пороге фигура с пистолетом шагает внутрь и поднимает его для выстрела, когда брюнетка лениво откидывается назад и грациозно вскидывает руку. Мелко подрагивающие пальцы напоминают лепестки ночного цветка, распахнувшего свои объятия для будущих жертв, привлеченных его красотой. Как и самого убийцы, дерзнувшего помешать инфернальной игре. Вскрикнув, фигура роняет оружие и хватается за сердце. Облаченное в черные одежды тело словно иссыхает на глазах и медленно оседает на пол, будто отплывающая воском свеча. Еще один взмах - и его останки обращаются прахом, устилающим пол серебристым ковром. Довольно вздохнув, Смерть встряхивает рукой и делает затяжку: - Ради всего посмертного, я не нанималась в твои телохранители, Вонг. - В секунданты, кстати, тоже, - взвесив на ладони револьвер, Ада наводит его на блондинку и, прицелившись, спускает курок. Сухо щелкнув, S&W отправляется на стол. – Интересно, что будет, если пристрелить Одиночество? - Мне - точно ничего, - по-змеиному улыбается блондинка, приглаживая серебрящийся шелк длинных волос. – Но игра стоит свеч. Поэтому я повышаю ставки. Притянув револьвер, Одиночество вставляет третий патрон и привычно раскручивает барабан, мурлыкая себе под нос что-то из репертуара Мэрилин Монро. Кто бы мог подумать, что эта импровизация будет настолько хороша? Сильный, чистый и красивый голос льется как вода, заботливо заполняя каждую нотку, вплетаясь в каждую строчку, куплет, и придает песенке пугающего очарования. Если бы много лет назад Вонг знала, кто станет ее напарницей в жизни, она бы сто и один раз подумала перед тем, как посвятить себя агентуре. Ее образ жизни приговор и испытание одновременно, вынуждающие отказываться ото всех радостей жизни. Вместо любимых - любовники, вместо друзей - деловые партнеры, вместо искренности - Венецианский маскарад навылет, в котором победители даже при всем желании не имеют возможности быть снисходительными к проигравшим. - Неужели ты думаешь, что Организация отпустит тебя? – со смешком интересуется блондинка, перетасовывая тем временем карты. Ей даже не нужно снимать повязки, чтобы ощутить, как снисходительно улыбается Ада, изящно вскидывая черный росчерк брови. - Профессионалу моего уровня не составит труда исчезнуть бесследно или… инсценировать смерть, - отставив мелодично звякнувшую чашечку на блюдце, шпионка смело встречает взгляд брюнетки. - Снова инсценировать. Почему бы на этот раз тебе не проявить оригинальность и не обойтись без притворства? – склонив голову так, что постриженные под каре волосы плещут по обнаженным плечам, брюнетка разражается сдержанным смехом. - Кто бы мог подумать, что Смерть может быть такой жадной? – с невинным ехидством интересуется девушка. - Ты и так сегодня славно поохотилась, - откинув с высокого лба смолянисто-черную прядь волос, Ада кивает на то место, где когда-то стоял убийца, а ныне лежит его пистолет. - Так что я, пожалуй, отложу нашу встречу… до неопределенного срока. Плотоядно прищурившись, Смерть щелчком призывает из воздуха изящный органайзер в черной коже, и неторопливо, с необъяснимым садистским удовольствием листает страницы, исписанные именами принесенных и будущих жертв. Найдя что-то, она многообещающе улыбается и захлопывает его: - Договорились. Колода перетасовывается, и партия начинается заново. Все, что сейчас происходит в стенах этой квартиры, стало бы отличной психодрамой для практикующего фанатика-психотерапевта, либо достойным кадром в одном из фильмов Хичкока, нагоняющих поистине животный ужас на зрителей минувших времен. Было невозможно и помыслить, что, однажды, ей придется сражаться на свое будущее, да еще таким диковинным образом! И главной наградой в ней будет любовь. Очень часто люди сравнивают ее с вином. И Ада точно знает, что их с Леоном чувства как никогда уподобились вину и чем больше проходит времени, тем добрее оно становится. Тем сильнее хмель и изысканней вкус, не доступный для понимания простым обывателям, но признанный настоящими ценителями. - И если бы вам была дарована вечность, ваше вино давно бы превратилось в уксус, - прочитав ее мысли, смеется брюнетка. - Вы, смертные, никогда не переставали меня удивлять. Даже с таким ничтожным сроком вы умудряетесь совершить сотни невозможностей. Но только мысль о скорой кончине заставляет вас быть деятельными. Разве я не права? Сохраняя молчание, Ада берет карты. Конечно же, Смерть права. Этот вопрос был риторическим. Минуты текут очень медленно. Вглядываясь в изображения на пластиковых, бликующих прямоугольниках, шпионка решает повысить ставки. Каре. Далеко не самый слабый расклад. - Вскрываем, - бросает девушка, опуская карты на стол, и то же самое делает блондинка. Сидящая между ними Смерть изумленно тушит сигарету, еще не веря собственным глазами. Человек проиграл. Пиковый флэш рояль. Прокрутив барабан, Одиночество даже с неким сочувствием смотрит на Аду. - Это был прекрасный бой, Вонг. Ты действительно сильный соперник, но правила есть правила. С этими словами она вскидывает револьвер. Лежащий на столе смартфон озаряется светом, отражая имя звонящей. Хелена. Но она ждала другого и теперь даже не сможет попрощаться с НИМ. Тем не менее, шпионка берет телефон, нажимая кнопку ответа. - Леон? Ответ девушки сливается с сухим щелчком не прошедшего выстрела. Отвернувшись от напарниц, Вонг слушает его голос и впервые в жизни чувствует себя по-настоящему свободной, словно за спиной выросли крылья. Она не видит, как проверяет барабан Одиночество и досадливо запускает револьвером в покатывающуюся со смеху хозяйку-Смерть. Чертова осечка. Чертова счастливица Вонг, чертова любовь и чертова ничья. Но уговор есть уговор. Мягко вспыхнувшее сияние поглощает обеих подружек, оставляя на их местах роскошное черное платье и белую розу, не увядающую, как любовь, но способную перебороть саму Судьбу. При любом раскладе.