«Look at you go, I just adore you, I wish I knew what makes you think I’m so special» — Love like You, Rebecca Sugar
Изуку только закончил менять воду в вазах с цветами, когда услышал звон дверного колокольчика. Быстро вытерев руки о передник, он поставил тюльпаны обратно в вазу и заглянул за угол, чтобы поприветствовать нового клиента. Первое о чем он подумал, увидев замешательство и удивление в красных глазах, это то, что парень ошибся магазином. Затем Изуку обратил внимание на черную майку, в которую тот был одет, на татуировки, покрывающие его накаченные руки, и на тоннели в проколотых ушах. Выражение на его лице — смесь недоумения и разочарования. Изуку уже собрался выйти и рассказать ему о новом тату салоне, открывшемся по соседству, когда незнакомец вытащил руки из карманов и начал возиться с букетом дельфиниумов и красных хризантем. ‘Что за хуйня’ — прозвучало в полной тишине. Он тщетно пытался сдержать улыбку, теперь успокоившись, что этот парень попал в правильное место. Изуку шагнул вперед, слегка подняв руку, чтобы приветственно помахать. — Привет! Парень обернулся, чтобы взглянуть на него, удивление на его лице быстро уступило место раздражению. Под его пронзительным взглядом Изуку начал жутко нервничать, будто ему удалось одновременно оскорбить мать и ударить щенка. — Эм, я… э-э… Оценивающий взгляд парня заставил его вздрогнуть. Его взор двинулся от верхушки курчавых волос Изуку до его веснушек и дальше до желтого фартука, где на ткани были гордо выгравированы название и логотип магазина цветов. Красные глаза останавливаются и хмуро смотрят на имя, написанное на бейджике. — Деку? Что это блять за имя такое? Изуку почувствовал, как кровь прилила к его щекам, когда он посмотрел на свое имя, не понимая, где он мог увидеть это слово, когда, о… Вот оно. Он никогда не замечал этого до сих пор. — Вообще-то, меня зовут Изук… Но он уже отвернулся от него, переключая внимание на полки с розами. — Мне похуй. Я ищу гребанное растение, — он слегка наклонился, чтобы взглянуть на розовые розы. Изуку стал заламывать кисти рук, ничего не ответив на это. Он хотел, чтобы Очако была здесь. Она всегда быстро находила общий язык с клиентами. Но опять же, никто похожий на него никогда не приходил в магазин… Он кидает взгляд на темные застиранные джинсы и на сапоги с железными набойками. Парень выше Изуку, но не намного, с более широкими плечами. Еще раз взглянув, Изуку замечает пепельные светлые волосы, челку, почти закрывающую его узкие глаза, и острую челюсть, которая, казалось, была вырезана из белого мрамора. Изуку быстро отводит взгляд, и в комнате резко становится жарко. Он сглотнул и постарался придать своему голосу веселый тон, чтобы скрыть нервозность. — Могу я спросить, что именно вам нужно? Это подарок? — Его желудок подсказывает ему, что его вывернет, если он спросит, для девушки эти цветы или для парня. Его лицо вспыхивает, когда он сталкивается с ним взглядом, — Я не стал бы блять болтать с тобой, если бы знал, чего хочу. И нет, это не чертов подарок, — он говорит последнее слово насмешливым тоном. Он закатывает глаза и пробегается взглядом по разным оттенкам роз, останавливаясь на крашенных синих. — Если бы я хотел подарить кому-нибудь какие-то тупые сорняки, я бы просто сорвал их с проклятого тротуара, а не тратил свои гребаные деньги. — О-о… — говорит Изуку тихо. Лучше и быть не могло. Пот начал собираться у него на затылке. Изуку хочет отдохнуть и уйти от этого горячего, грубого клиента Он точно не подумал, что он горяч. О боже, он подумал. По его позвоночнику скатываются капельки пота. Изуку хочет, чтобы у Очако не было недели отпуска. Клиент смотрит на него довольно долго, нечитаемым выражением. Изуку не знает, что делать, кроме как смотреть в ответ, озадаченно и застенчиво. К счастью, его растерянный вид заставляет парня пожалеть его. Он вдыхает и выдыхает. Кажется, будто он считает до десяти. — Смотри. Я открыл тату салон по соседству, и старая карга сказала, что ебанное растение сделает его более… привлекательным. Я не знаю, черт возьми. Просто дай мне то, что не умрет, если я забуду о нем, — Он сунул руки в карманы и раздраженно посмотрел на Изуку. Изуку приоткрыл рот в удивлении, колоритная речь этого парня и его светлые волосы заставили что-то щелкнуть в его голове. Старая карга? — Ты Каччан? — выпаливает он. Каччан нахмурил брови, скривив губы в отвращении. Несмотря на это, на его щеках появился милый розовый румянец. — Как ты блять назвал меня, мудак?! Изуку сразу же поднял руки в сдающемся жесте. Парень на секунду отвел взгляд, перестав пятиться к стене. — Я знаю твою маму! Она- она всегда приходит покупать твоему отцу гвоздики и лилии на его день рождения! А еще она берет букет голубых и желтых цветов на годовщину, потому что это их любимые цвета! Как он раньше не заметил сходства? Бакуго-сан приходит время от времени, ее гортанный смех громкий, но нежный, она всегда говорит о своем муже и сыне. Еще бы, кто бы мог подумать, что Катсуки, ее «милый мелкий уродец», окажется этим парнем. Катсуки, который, как слышал Изуку, всегда называет свою мать старой каргой. Вау. Она так много говорила о нем, Изуку даже чувствовал, что знает его. Черт, он даже прозвал его Каччаном, потому что он был такой общей темой. В последнее время он не видел Бакуго-сан… Но если это было из-за того, что Каччан открыл свой салон, она, возможно, слишком занята помогая ему, чтобы прийти. — Черт побери! — Изуку вырывает из размышлений ворчание Каччана. — Эта старая летучая мышь ходит повсюду, рассказывая дерьмо обо мне всем, кто слушает. - Изуку хочет ему возразить, но тогда это будет откровенной ложью, так что он молчит. Он прочищает горло, пытаясь скрыть свою улыбку за рукой. Каччан замечает это, и Изуку торопится подавить смешки. — Хм, прости, что перешел на личное! Он фыркает, как будто говоря не шутишь? Изуку оглядывается и прочищает горло. — Я думаю, тебе нужно что-то, чему не нужно много воды, так что… Тогда, может быть, что-то в горшке…– Он неловким жестом велел ему следовать за собой. Когда они идут в заднюю комнату, где находятся сухолюбивые растения, Изуку чувствует, как Каччан взглядом прожигает его спину. — Как идут дела, Каччан? - неуверенно спрашивает Изуку, пытаясь разрядить обстановку спустя некоторое время, пока Каччан глядит на растения в горшках. Зеленые глаза широко распахиваются, когда он понимает, что использовал прозвище снова. Но прежде чем у него начнется внутренняя паническая атака, Каччан неожиданно игнорирует его промах, быстро прошипев: «Зачем тебе, черт побери, знать это?» Изуку не знает, должен ли он быть благодарен, что его оговорка осталась незамеченной, или быть оскорбленным его резким ответом. Через секунду он видит, как Каччан сжимает руку в кулак, а губы в тонкую линию. — Все… нормально, — говорит он потом напряженно и тихо. Но этого более чем достаточно, чтобы вернуть улыбку Изуку. Очевидно, он пытается звучать приветливее. Он размышляет о том, что его колючий характер — это именно то, кем он является. — Замечательно! Я знаю, здесь поблизости есть колледж, и большинство студентов любят набивать разные вещи! — Он помнит, что в одну сумасшедшую ночь на первом курсе, когда Иида сильно напился, он потребовал, чтобы его отвезли набить татуировку на лбу. Ему и Шото удалось усадить его на заднее сиденье и отвезти обратно в их общую квартиру. — Да, потому что это моя гребанная мечта, набивать Могучих Рейнджеров и какое-то идиотское аниме на выродках, — Сарказм практически осязаем, — Не говоря уже о пирсинге на члене, которые я постоянно делаю. — Он усмехается, его улыбка немного (ладно, очень) злая. Он оглядывается на Изуку, губы растягиваются в улыбке, когда он глядит в его взгляд оленя-в-свете-фар. Но никто не может винить его в этом. Это звучит так болезненно. — Никогда не прокалывал ничего? Кольца в сосках? Пирсинг языка? — Каччан беззастенчиво высовывает свой собственный, показывая находящийся там серебряный шарик. О мой Бог. Изуку кричит внутри, его лицо выглядит так, будто кто-то просто опрокинул на него горящие угли. — Я… я буду за кассой, если… если тебе что-нибудь понадобится, — он хрипит, поворачивается и быстро уходит. Он спотыкается о свои ноги, когда слышит бурный, садистский смех Каччана. Он проводит следующие десять минут, закрыв лицо руками, сидя за кассой и оплакивая тот факт, что он превращается в неуклюжего придурка всякий раз, когда с ним заговаривают симпатичная девушка или парень. Хлоп Изуку подпрыгивает на два метра в воздух от неожиданности. Он смотрит на прилавок, где стоит кактус в горшке: высокий, длинный как его рука, с ярким красным цветком, цветущим наверху. Изуку сдерживает свое смущение, желая перестать краснеть, пока он разговаривает. — Хороший выбор, — говорит он, — Тебе просто нужно держать его в месте, где у него будет достаточно солнечного света и только поливать его несколько раз в месяц. — Он смотрит вниз, сосредоточившись на том, что делают его руки. — Э-э, — лениво отвечает Каччан, давая Изуку свою кредитную карту. — Теперь я смогу указать на него, когда скажу кому-нибудь, пойти трахнуть кактус. — Он говорит это настолько невозмутимо, что Изуку просто обязан посмотреть на него. Лицо Каччана столь же серьезно, как и его слова, и ему приходит в голову, что это не шутка. Он смотрит на кактус. — Пфф-ха-хаха! — Смех Изуку вырывается из легких, почти заставив его удариться головой о край стойки. Смущенный, покрасневший взгляд, которым смотрит на него Каччан, заставляет его начать смеяться с удвоенной силой. Его лицо становится красным, пока проходят секунды, а смех не утихает. — Ой, да пошел ты! Я не был, блять, смешным, тупица! Вдыхая побольше кислорода, Изуку постепенно успокаивается. Он вытирает выступившие слезы со своих щек. Однако он все еще хихикает, пока проводит карточку Каччана, и печатает чек. — Прости, Каччан, но то, как ты это сказал… — Его щекам больно, от того, как сильно он улыбается. Он отдал ему чек, удивленный тем, что Каччан яростно (по-детски) щелкнул языком, которым дразнил его еще несколько минут назад. — Отъебись, Деку! — резко отвечает он и уходит, пока Изуку весело машет ему на прощание. Изуку решает, что ему нравится Каччан.***
Каччан снова удивляет его, показываясь на следующий день и покупая еще один кактус, на этот раз с желтым цветком, цветущим на вытянутой ветви. Затем он приходит снова, ничего не покупая, но говорит, цитирую: «Свали к чертям, сраный Деку!». Изуку не знает, что и думать об этом, но он наслаждается его компанией, так как никогда не встречал кого-то вроде Каччана до этого. Его грубая речь становится почти привлекательной спустя неделю. Ко второй неделе они уже обменялись номерами телефонов. Так он узнал, что Каччан не придет сегодня из-за большого количества клиентов. Изуку так громко хихикает, смотря в телефон, что Очако замечает. Она спрашивает, кому он пишет. — Просто Каччан, — говорит он, отправляя ему эмоджи с глазами-сердечками. Очако в замешательстве хлопает своими большими невинными глазами, — Каччан? Она милая? Изуку посмотрел на неё, приподняв бровь, — Нет, я- это Катсуки Бакуго. Он владелец салона по соседству. — Тату-салон? — Он кивает. Её глаза полезли на лоб. Но прежде чем она смогла дальше расспросить его, посетительница начала волноваться. Что-то о цветах в подарок её жене, получившей повышение. Изуку первым предложил свою помощь, и Очако больше не упоминала об этом весь день. Он расскажет ей позже, когда они встретятся за ланчем с Иидой. Она морщит свой нос, говоря: «Похож на мудака». Иида искренне соглашается с ней. Изуку отмахивается от их беспокойства.***
Каччан не появляется еще месяц из-за надвигающегося сезона весенних свадеб. Изуку полностью утонул в консультации невест и в различных приготовлениях наверху в мастерской. Он пишет ему во время коротких, тихих моментов на работе, когда орущая невеста не хочет оторвать ему голову из-за малейшего цветового несоответствия в своем букете. Ему также попадает от Очако из-за его слишком громкого смеха, когда он видит фотографию ужасной татуировки, посланной Каччаном. Он шепчет губами извинения неодобрительно косящимся клиентам и вопросительно смотрящей на него Очако.***
Следующий напряженный день начинается со странной пары, блондина и красноволосого, заходящих в магазин. Изуку замечает, что у блондина есть татуировка в виде молнии на левой голени, видимая из-за его баскетбольных шорт. Он задается вопросом, одобрил бы это Каччан. Она выглядит хорошо сделанной. Изуку подходит к ним, так как Очако по телефону закрывает заказ. Он начинает с обычного, — Привет, меня зовут Мидория Изуку. Чем я могу вам помочь? — Уже широкая улыбка красноволосого становится еще шире, а блондин просто оглядывается на него. У первого есть пирсинг бровей. — Мой парень… — начинает Красноволосый, слегка скользнув рукой по плечу своего парня. — Моя мама… — начинает Блондин, останавливаясь. Он смотрит на руку своего парня (?) на своем плече, — Э-эм. Красноволосый быстро говорит: — Мы имеем в виду, — громко рассмеялся он, — Мама моего парня, вот этого парня прямо здесь, его мама, хочет цветы на день рождения. Вроде желтых роз. Не могли бы вы дать нам дюжину? Блондин сильно покраснел, но тем не менее кивнул, — Да! Желтые розы. Они означают гармонию или что-то такое? Мама… Мама любит их. Изуку моргает, не зная, что он должен вынести из этого разговора. — Конечно… — Он говорит им, что они могут подождать в очереди, пока он возьмет им цветы. Он отвернулся, ошибочно услышав что-то похожее на: «Срань Господня» и «Он очарователен».***
Только в середине мая Каччан и Очако наконец встречаются. Изуку пишет ему о своем удивительно медленном дне, и после игнорирования он понимает, что Каччан, должно быть, работает. Вскоре после этого он кладет телефон в карман и занимает себя, проверяя, излучают ли лампы в заднем помещении достаточно тепла. Довольно скоро он отдаленно слышит звон колокольчика, и Очако, приветствующую клиента. — Кто ты, блять, такая, девка? — это ответ, который она получает. Несмотря на внезапное счастье слышать его голос, Изуку вздрагивает от выбранных Качанном слов. Он спешит к ним, надеясь спасти первую встречу. Он прибыл как раз, чтобы увидеть гнев, плещущийся в глазах, в негодовании открывающей рот Очако. Два других посетителя в помещении одинаково удивлены. — Прошу прощения? Черт. Черт. Черт… — Каччан! — Он нервно хихикает, проходя мимо Очако, чтобы поприветствовать его. Мысленно Изуку отмечает, как ему идут его рваные джинсы. Он снова хихикает, в горле внезапно пересохло, и подзывает свою коллегу к ним. — Это Каччан? — Очако указывает на него с ужасом на лице. Она смотрит на его проколотые уши, на росписи тату на его предплечьях и бицепсах, в основном, глядя на отвращение на его лице. Изуку не единственный заметил, что она пялится. Каччан сердито посмотрел на нее. — Не смей, блять, называть меня так, сука, — резко говорит он. — Кто, ты блять такая, или ты еще и глухая? Она потерялась между гневом и замешательством. Каччан всегда приходит, когда Изуку пишет ему о скучном дне, и хотя он и Очако теперь ругаются, если пересекаются взглядами, Изуку нравится, когда он рядом. Их отношения остаются на этом уровне, но Изуку считает, что все могло быть хуже.***
Прошло около трех недель после встречи его друзей. Изуку сидит наверху, его пальцы уже болят от кропотливой работы. 74 цветочных венка было заказано на день рождения маленькой девочки к завтрашнему дню, и, хотя такие заказы обычно не принимались в такие короткие сроки, Очако сказала ему, что у нее не хватило духу отказать им. К этому времени он сделал 30, и Изуку гордился каждым из них. Венки составляли довольно милую смесь амариллиса, майского ландыша и сирени. Ошеломляющая красота, сладость, юная невинность. Это идеальное послание для маленькой девочки. Через дверь Изуку слышит крик внизу. Он хмурится и проверяет свой телефон, чтобы увидеть или, скорее, не увидеть, ответ Каччана на сообщение. Изуку вздыхает и вытирает свои липкие пальцы о влажную тряпку, которую он положил рядом. Он встает и открывает дверь, высунув голову, чтобы четко слышать ругань. — Ты не можешь просто так отвлекать его сейчас! Он работает! — Да ладно, блять! Я думал, что Деку просто охренеть как любит ошиваться здесь! — Изуку выходит из мастерской и встает на первую ступеньку. — О, боже мой, я просто не могу разговаривать с тобой, ты великовозрастный орущий ребенок! — Изуку кусает свою нижнюю губу, это последнее действие даже причиняет ему боль. — Его зовут даже не Деку! — Изуку! — кричит она. Он спускается по ступенькам. Сейчас Каччан произносит довольно интересные слова. Изуку вздыхает еще раз. Он должен напомнить Каччану снова положить четвертак в банку ругательств. — Изуку! — В конце лестницы появляется каштановая голова Очако. — Бакупес здесь, и если он продолжит открывать свой большой рот, — она поворачивает голову к Каччану, чтобы он уж точно услышал её, — Я надеру ему зад! — Ладно, ладно! Извини, Очако… — он быстро извиняется и подходя к ней. Изуку приветственно машет Каччану. — Привет, Каччан! Ты можешь подняться наверх со мной. Ее глаза перестают излучать ярость. — Тебе не нужно извиняться перед мной, Изуку. Он должен быть единственным… — Эй, Деку! Не извиняйся, блять, перед этой сукой. - Каччан шагнул между ними, толкнув Очако и перебив ее. Он так близко, что Изуку слышит запах его одеколона. Краска заливает его шею, когда он выделяет его запах среди запахов химических веществ, которые он использует в своем магазине. Изуку понимает, что Очако собирается сказать что-то еще по тому, как сужаются ее глаза. Быстро размышляя, Изуку хватает Каччана за предплечье, быстро попрощавшись с Очако через плечо, когда они побежали вверх по лестнице. Когда за ними закрывается дверь, Изуку понимает, что он все еще сжимает сильную, мускулистую руку. — Извини! — он слегка вскрикивает, паникуя, и отворачивается от Каччана, чтобы спрятать лицо. Тот фыркает в ответ, шагая к его рабочему столу. Он берет один из наполовину сделанных цветочных венков так, будто он может укусить его. — Что это, черт возьми, за херня? Изуку заглядывает ему через плечо, слегка улыбаясь его реакции. Садясь на место, Изуку продолжает там, где он остановился. Каччан опирается на стол, наблюдая, за последовательностью его действий. — Кто, блять, заказал все это дерьмо накануне? — Он морщит нос, когда говорит это. - Некоторые люди боятся, что цветы завянут, а когда они вплетены в такой венок, они боятся еще больше. — Изуку берет майский ландыш, аккуратно вплетая его в конструкцию. — Заходил ли в салон кто-нибудь интересный в последнее время, Каччан? — Он взглянул на него и увидел, что его глаза сосредоточились на его двигающихся руках. Он усмехнулся. — Просто кучка богатых ребятишек, надеющихся разочаровать своих родителей, ничего впечатляющего. — Оу? — Черт, да. В принципе, никто не стоит упоминания. Черт, на самом деле была одна толстая дура, которая пришла прошлой ночью, бухая как блядь, и захотела сделать пирсинг соска. — О… Ты сделал это? К тому времени, когда Каччан закончил эту неувлекательную историю, Изуку слегка замутило от всех подробностей, что он услышал, и он также обессилел, закончив еще 10 цветочных венков. — Такое часто случается? — Он начинает следующий, когда замечает, что Каччан протянул руку и схватил пару цветков сирени. — Кровавую или бледную? — спрашивает он равнодушно, его длинные бледные пальцы, переместились на конец венка. Изуку хмурится. — И то и другое. Но ты не должен… — Это занимает секунду, и вскоре руки Каччана двигаются так же быстро, как и его, нанизывая и переставляя цветы так же, как и Изуку. Изуку смотрит, удивленно моргая и широко улыбаясь. — Каччан, у тебя прирожденный талант! — Изуку перегибается через стол, с восторгом глядя на него. Очако потребовалось неделя, чтобы научить его, как делать все идеально. Каччан оглядывается, внезапно нахмурившись, глядя на Изуку, румянец покрывает его лицо. Деку требуется время, чтобы понять что это из-за того, как близко он наклонился к нему. — Тал… Что, блять?! Я просто повторяю то, что ты делаешь, придурок! — Каччан говорит с жаром, очевидно, пытаясь скрыть свое смущение. Улыбка Изуку прочно застыла на его губах. — Перестань так улыбаться, черт возьми! Не то чтобы я посмотрел, как это делается заранее или типа того! Взгляд Изуку перемещается от его рук к лицу, грудь внезапно сдавливает. Лицо Каччана напоминает вишню, глаза бегают. Очевидно, он не хотел говорить об этом вслух. -Ты… на самом деле посмотрел заранее. — Я этого не делал! Я же, блять, сказал, что нет! Господи Иисусе блять! Затем последовало неловкое молчание, оба продолжили работать с краснеющими лицами. Сердце Изуку билось о ребра, готовое выпрыгнуть из груди. Он не сводил глаз со своих рук, повторяя себе, что это была просто… ошибка. Часть его была удивлена тем, что Каччан не взбесился после этого, но… может быть, ему нравится компания Изуку так же сильно, как и ему. Через некоторое время между ними образовалось целая куча различных венков. Изуку наблюдал за руками Каччана, немного поправляя его, добавив последний амариллис. Красные лепестки выглядели как размазанная кровь на его бледной коже. Изуку слегка прочистил горло. — Ам… амариллис… — Что? — Это было резко сказано. Изуку заставляет себя посмотреть ему в глаза. — Амариллис… Красный, он означает ошеломляющую красоту. — Он берет один за стебель со стола. Цветок гордо стоит у него в руке. Лицо Каччана теперь меньше походило на помидор. — Ты… ты сам выбрал каждый из них? — пробормотал он, его руки ускорились, чтобы скорее доделать венок. Раньше, в сообщениях, Каччан нерешительно задавал ему разные вопросы (какие комиксы он читал, тоже ли он единственный ребенок, зачем ему работать в цветочном магазине, нравится ли ему франшиза Всемогущего), но это первый раз, когда Изуку слышал, чтобы он лично спросил его о чем-то почти застенчивым образом. — Д-да! — Он поспешил вернуть себе уверенность. — Клиент только сказал мне, какие цвета они хотят, все остальное зависит от меня! Я всегда хочу сказать какое-нибудь сообщение цветами, так что… Это для дня рождения девочки, поэтому, кроме амариллисов, майские ландыши означают нежность! — На губах Изуку появляется улыбка, когда он держит колокольчики. Его другая рука тянется, чтобы взять сирень. — О, и сирень означает юную невинность! Разве ты не думаешь, что это идеально подходит 10-летней девочке? И у сирени действительно сладкий запах — вот понюхай! — Изуку пихает цветок прямо под нос Каччану, который выглядел теперь довольно удивленно, но недостаточно, чтобы отодвинуться. — Я люблю маргаритки, и я собирался использовать их тоже, но… Рука Каччана поднимается, чтобы взять сирень, и этого движения было достаточно, чтобы напомнить Изуку, что он опять болтает без умолку. Прежде чем он смог объясниться, Каччан забрал цветок из его рук и сказал: — Так что, эта сучка внизу нихрена не делает? Ты делаешь всю работу? — Он вплетает его в пустую часть венка. — Тебе нужно надрать ей зад. Не похоже, что она твоя девушка или типа того, — Каччан не отводит взгляда от венка. — Он хмурится и огрызается — Верно? — Очако? Нет! Я имею в виду, что я влюбился в неё, когда впервые увидел, но это было в старшей школе и… — Слова, сказанные Каччаном ранее, проносились в его голове, заставив Изуку уставиться на него. Большинство людей говорили ему, как странно, что он так увлекается цветами, но Каччан смотрел на него так, как будто это имело смысл. Каччан наконец поднял свой взгляд, в упор глядя на него. Изуку понял, что не ответил на первый вопрос. — Я вызвался сделать эту часть. Мне это нравится, так что не будь так зол на нее! — Он улыбнулся. Каччан саркастично закатил глаза. — Я буду делать то, что хочу, ботаник. Но благодаря этому, какая-то странная, внезапно возникшая напряженность между ними рассыпалась. Несколько минут спустя шутки и разговоры привели к тому, что Изуку уже заканчивал последний венок. Каччан быстро встал и потянулся, прикрывая зевок рукой. Он вытащил свой телефон, и даже там, где сидел Изуку, он увидел экран, полный пропущенных звонков и текстовых сообщений. Каччан нахмурился и положил телефон обратно в свой карман. — Ты собираешься, — начинает Изуку, когда он оглядывается на него. - Неа, — говорит он, откидываясь на рабочий стол. — Что ты собираешься делать с остатками этой хрени? — Он кивает на маленькую кучку цветов. — Хм… — Изуку мазнул пальцем по дереву, оценивая, сколько ему потребуется. Решив, что это не повредит, он начинает плести еще один цветочный венок. Это занимает у него несколько минут, но он доделывает его. Он восхищается тем, как сочетаются красный, белый и бледный фиолетовый. Этот меньше, чем остальные, которые они делали, но тем не менее это хорошо сделанный цветочный венок. Хриплый смех Каччана отдается эхом в его ушах, когда он встает. — Что ты собираешься делать с этой хрень..?— Изуку подходит к нему ближе и немного приподнимается, чтобы положить его на голову. Это отвлекает Каччана от насмешек. — Вот, — выдыхает он, улыбка мелькает на его губах. — Теперь мы использовали все цветы. — Его пальцы задерживаются немного дольше, чем нужно, теряясь в ощущении его мягких, светлых волос. Изуку ближе к нему, чем когда-либо, и он запечатляет в памяти рубиновый оттенок его глаз. Его ресницы длиннее, чем он думал, и они светло-коричневые. Каччан издает мягчайший звук, и глаза Изуку заметались между его глазами и губами. Они слегка раскрылись, и внезапно собственный рот Изуку чувствует себя волнующе пустым. Кто-то из них приближается, он понятия не имеет кто, но его руки мягко обхватывают его плечи. Глаза Изуку закрылись. — Изуку! Голос Очако раздаётся прямо за дверью. Этот звук отталкивает их друг от друга. Изуку поворачивается спиной к Каччану, хлопнув одной рукой по губам. Он смутно слышит голос, который зовет его по имени, из-за крови, стучащей в его ушах. Они собирались поцеловаться. Дверь открывается, и Очако заглядывает внутрь. Он обернулся вокруг себя, чтобы встретиться с ней взглядом. О боже, его лицо. На его лице наверняка написано, что он и Каччан… — Изуку! Апельсины расцветают… О, я… — Изуку собирался выкрикнуть хоть что-то когда увидел, что она смотрит на Каччана. — Посмотрите-ка на эту злобную цветочную фею! — кричит она, фыркает и хихикает, смеясь с удвоенной силой. Кроме того, что он выглядел более злым, чем обычно, собираясь взорваться на самом деле, у Каччана на голову был надет небольшой цветочный венок, действительно делающий его похожим на какую-то яростную фею. Каччан кричит на нее, но у нее будто иммунитет к этому, так как она все еще пронзительно смеется и хихикает. Он срывает венок с головы и угрожает ей им, но он все равно не выбросил его в мусор, когда ушел, хотя сказал, что сделает это. Изуку считает, что ему нравится нравится Каччан.***
Общение между ними на самом деле не меняется, но, осознав, что ему нравится Каччан, Изуку становится мастером прыжков в шкаф для вещей, только услышав его голос в магазине. Некоторое время спустя Каччан стал просто высовывать голову в дверной проем, спрашивая криком у Очако о местонахождении Изуку. — Что происходит между вами двумя? — Очако спрашивает после того, как огрызнулась на Каччана, чтобы тот ушел, если он не собирается ничего покупать. Это случилось примерно десятый раз за эту неделю, причем сейчас только вторник. Прежде чем ответить, Изуку осторожно заглядывает сквозь толстую занавесь плюща, чтобы убедиться, что он ушел. — Я… Хм, я просто… Э-э, это не он, но я… Это… — он не может выдавить из себя и слова, смущенно глядя на Очако. Его лицо, кажется, горит при каждом спотыкании на слове, пока она внезапно не вздыхает, драматично, на ее лице отражается внезапное осознание. Изуку практически может видеть все вопросы, которые она хочет задать, когда он громко стонет и отводит взгляд, закусив нижнюю губу между зубами. Он утопает в смущении, когда она визжит, а затем резко морщит свой нос. — Бакуго, значит?! Почему?! Остальная часть дня проходит под ее суетливым допросом и он почти ломает ногу, ныряя под прилавок, когда Каччан заглядывает в окно магазина. Одна часть Изуку чувствует себя виноватой за то, что избегает его, но в то же время ему действительно нужно подумать. Его чувства никогда не были столь туманными, и это без конца беспокоило его.***
Прошло несколько недель, избегания Каччана, когда Изуку приезжает в 8:00, чтобы открыть магазин. Все было бы как и в любой другой день, если бы не человек, прислонившийся к входной двери. Обычно это было нормально, что клиенты хотели бы первыми получить заказ и тому подобное, но это не клиент. Человек в черной рубашке — Каччан. Изуку сжал руки на руле, и его сердце стало биться быстрее с каждой секундой. Он задается вопросом, может ли он просто уехать и вернуться позже, но он замечает, как Каччан моментально выпрямился, когда понял чья машина подъехала. Он нервно выходит из машины, ключи дрожат в его руке. О, Боже, он не подумал, что скажет, если увидит Каччана. Конечно, прошло почти три недели с тех пор, как они в последний раз видели друг друга, но… Да, он не думал, о чем говорить. — К-каччан, — Изуку заикается, его большая улыбка слишком нервная, чтобы казаться настоящей. Однако, прежде чем он успевает сказать что-то, Каччан указывает пальцем по направлению к цветочному магазину, все еще смотря на него с насмешливым выражением лица. — Открой, я хочу купить цветы и всякую хрень. Улыбка Изуку исчезает на этих словах, смятение охватывает все его чувства. Каччан? Купить цветы? Сорняки? — Оо-у да. Эм, я сейчас. — Открытие дверей занимает у него больше времени, чем обычно, его руки дрожат от нервов. После того как он наконец открывает двери, они оба входят в магазин. Мысли Изуку крутятся вокруг того, как Каччан отмахнулся от его помощи, чтобы самому взять, что он захочет. Он избегал встречаться с Изуку взглядом. По крайней мере, Изуку так думает, ведь он на самом деле не слишком много смотрел на него. — Я знаю, где находится вся эта хрень, — говорит он, когда Изуку слегка проводит рукой по своему переднику. Так что Изуку продолжил неловко стоять посреди тусклого магазина с вихрем мыслей в голове. Каччан не купил бы никому цветы. Боже мой, кем мог быть человек, которому Каччан захотел подарить цветы? Может быть, они для его мамы? С надеждой шепчет часть его разума. Изуку медленно идет к прилавку. Почему-то он сомневается, что Каччан просто случайно купил бы цветы своей матери. Он смотрит на столешницу. Изуку вспомнил, как Каччан выглядел в цветочном венке не так давно (когда они почти поцеловались), и его грудь что-то сдавливает при мысли о том, что Каччан покупает кому-то что-то такое особенное, как цветы. Он облажался, не так ли? Изуку вырывается из своих мыслей, когда Каччан стремительно идет к нему, в его руках букет хризантем (его любимых) и белого вереска. Он перевязан впечатляюще аккуратно завязанным бантом пастельного цвета. Каччан все еще не смотрит на него, и Изуку не уверен, выглядит ли он более злым, чем обычно. — Это все? — шепчет он, боясь, что Каччан услышит, как ломается его голос. Он такой идиот, что ему хочется плакать. Не похоже, что у них были близкие отношения. Изуку просто влюбился. Этот почти-поцелуй ничего не значил. Он уверен, что они оба не сделали бы больше, чем обычный (волшебный) чмок. — Это все, что я принес, не так ли, — цокает Каччан. Изуку знает, что в его словах нет злобы, но он все еще склоняет голову, как если бы он насмехался над ним, хотя это ничего не значит. Каччан смотрит на дверь, засунув руки в тренировочные штаны, очевидно, делая вид, что не смотрит на него. Изуку все испортил. Могут ли они по-прежнему быть друзьями после этого? Он вот-вот спросит об этом, смаргивая слезы с глаз, пока передает Каччану его покупку, но прежде чем он даже начнет говорить, Каччан выходит за дверь. Никогда звонок не звучал так печально для ушей Изуку. Он тут же поднимает руки, чтобы вытереть глаза, тяжело дыша. Он смотрит в окно, ожидая увидеть, как Каччан садится машину, но вместо этого, к своему изумлению, он шагает за пределами магазина. Изуку немигающим взглядом смотрит на него, выгибая бровь, когда Каччан продолжает проводить руками по своим волосам. Его рука хватается за голову, словно он хочет вырвать свои волосы от сильного расстройства. Внезапно он замирает на месте у окна. Изуку отпрыгивает назад, когда входная дверь распахивается, и Каччан заходит обратно внутрь, с до побеления плотно сжатыми вокруг букета руками. — Эй, Деку! Он открывает рот, вскрикивая — Да-да?! — Его глаза, вероятно, бегают по помещению. Каччан, наконец, смотрел прямо на него, и теперь Изуку понимает, почему он не хотел, чтобы тот смотрел на него. Его лицо резко перестало быть таким бледным. Он стал похож на испуганную клубнику. Изуку собирался спросить Каччана, что случилось, когда цветы ткнули ему в грудь. «Ты пойдешь со мной на свидание?!» — воскликнул Каччан, гнев теперь напоминал скорее страх. Слезы уже скатывались по его щекам, прежде чем слова достигли его ушей. Затем он неуклюже прижимает руку к лицу, чтобы скрыть свое лицо, в то время, как Каччан начинает ругаться, перепрыгивая через прилавок. Изуку сдержанно держит цветы в одной руке. — Да блять! Тебе не нужно говорить «да»! Мне плевать на свидание, если ты собираешься плакать! — Каччан стал впадать в панику, но Изуку не мог перестать плакать, чтобы успокоить его. — Дерьмо! Черт, я знал, что это блять не сработает, — прошипел он про себя. Его руки парят над телом Изуку, как будто он боится прикоснуться к нему, пока тот плачет. — Черт, ебать, ебать… Изуку хватает его за ворот и целует в губы, наклонив голову и тяжело дыша. Вероятно, его слезы оставят след на его щеках, но в настоящий момент Изуку просто не может найти в себе сил, чтобы блять волноваться об этом. Он отрывается от его губ с мокрым чмоком и прислоняется к плечу, тяжело дыша. — Да, — говорит он, отходя. — Да, я хочу пойти с тобой на свидание. Каччан смотрит на него в изумлении, его губы теперь красные и опухшие. Он открывает рот, а затем усмехается, с появившейся улыбкой на губах. — Хорошо. Изуку улыбается ему и вдыхает запах своих цветов