Стены

Чонгуку было шестнадцать, когда он впервые встретил Чанёля. Оба бездомные, оба никому не нужные. Чанёль был потрепанным рыжим парнем с бесконечным количеством ссадин и ран, ржавой каскарой через плечо, разбитой губой и босыми ногами. Чонгуку, которого выперли из приюта едва он вымахал ростом, нечего было терять и есть тоже было нечего. Он едва помнил, как они стали друзьями, но одно он знал точно: ничто так не сближает людей, как общий враг или общая проблема. Общая неприязнь к обществу, которое их избегало, к королю, который норовился избавиться от любого, кто не приклонится перед его колесницами и жизнь за чертой бедности. Но с Чанёлем жизнь кипела и бурлила: нашлась работа, дом, еда и хорошая одежда. Чонгук всегда считал его немного странным: вспомнить хотя бы его горящий ненавистью взгляд, когда он видел стражу. Тогда ему казалось, что глаза напротив пылают, разжигая угли, словно дым коптится в его голове и выходит волной из ноздрей. Чанёль всегда что-то поджигал, даже то, что гореть было не должно, резал руки и ноги, хранил кучу склянок. Иногда, запершись в комнате, скрипел и стучал непонятными предметами, просыпался по ночам в холодном поту. В какой-то момент Чанёль стал часто пропадать*. Постоянно оглядывался по сторонам и слегка походил на человека с расстройством. На вопросы Чонгука о том, что с ним происходит предпочитал не отвечать. А Чон все чаще чувствовал себя одиноким: холодность близкого друга становилась невыносимой, а подростковая ярость подбивала на серьезную ссору. Однажды, когда Ёль снова исчез, Чонгук решился обыскать его комнату. Если его друг связался с плохой компанией, то он обязан помочь, спасти его во что бы то ни стало. Чон уже почти отчаялся найти что-то, когда заметил изрядно помятую бумагу с датой, временем и местом. Число было сегодняшнее, бумага высшего класса. Кому как Чонгуку всю жизнь проработавшему на задворках царского дворца, копошившемуся с утра до вечера в мусоре высшего класса было не знать. Не долго думая, он собрался, и, прибыв немного раньше, спрятался за закрытой лавкой ключника. Уже смеркалось, когда он услышал знакомые голоса. Говорил начальник королевской стражи Ву, тот самый, чьи солдаты постоянно вылавливали Чонгука, и учили его «поклонам» в очень доступной для его возраста форме. Шрамы, которые они оставили ему, до сих пор украшали его уже возмужавшее красивое лицо. Чанёль привычно басил, но тон был немного тревожный: — Мы не можем больше ждать! Это надо сделать в следующее полнолуние! — шипел Ву. — Я еще не все раздобыл. У нас не получится. — тень Чанёля активно жестикулировала, преломляясь на кирпичной стене переулка. Вот-вот должна была проехать стража, чтобы погасить фонари, когда появился кто-то третий. Его голос был Чонгуку незнаком, но из сказанных им слов он понял, что он занимает позицию выше, чем тот же Ву. — Вы зря спорите. У нас не получится, потому что нужный нам день совпадает с празднованием совершеннолетия принца. Стража будет повсюду: у нас есть информация о мятежниках, которые хотят устроить бунт, так что наше исчезновение будет слишком очевидным, к тому же мы едва скрыли тот факт, что обнаружили феникса. Чонгуку перехватило дыхание: он едва преодолел желание встать и обернуться к ним лицом. Феникс — символ Аммона. Волшебная птица, которая дарит бессмертие и богатства. Легенда, которую знал каждый ребенок: с возращением феникса, Аммон получит своего настоящего короля и наступит эра благодати. Он просто обязан был узнать где они ее прячут, но прежде чем он успел вдоволь нарадоваться, сказанные Чанёлем слова обездвижили его своей неожиданностью: — Вы что сказали кому-то обо мне?! Я доверил вам свою тайну! Люди уже пытались вытянуть из меня бессмертие, но если это повторится, то в следующий раз все закончится более трагично. И если вы кому-то взболтнули, первым делом я поджарю вас. — Успокойся, летная птичка, — гаркнул Ву, — никому мы ничего не говорили, твоя тайна умрет с нами. Нам бы тоже не хотелось застрять в этой жопе навечно, тем более, что нас уже давно ждут на той стороне. — Тогда я думаю мы договорились об отсрочке? — сказал незнакомец. — Конечно, Исин, всего лишь год потеряем или десять, как свезёт, да? — судя по голосу, всё происходившее выводило стражника из себя. — Тогда я пойду, — сказал Чанёль, — Чонгук наверное снова будет злиться. — Этот твой Чонгук, — сказал Крис и у Чона все поджалось внутри, — из приюта, который спонсировал король? — Э, — промямлил Ёль, — да. Но будь добр — не смей избивать его со своими пешками! — Ага, конечно. Иди давай, — сказал Крис, выталкивая Чанёля из проулка. Когда шаги Чанёля почти стихли, Исин заговорил первый. И эти слова навсегда вырезались в душе Чонгука адской болью, ненавистью и желанием изменить эту чертову жизнь. — Я, надеюсь, что он уже далеко, чтобы услышать нас. — Ты проверил его? — Да. — И каков результат? — Шиёна поменяла детей после родов: Сехун не наследный принц, а сын простой служанки. — А что тогда с Чоном? — Он и есть сын О Берана. — То есть ты хочешь сказать, что Чонгук… — Крис не меньше Чонгука был шокирован известиями. — Он настоящий сын короля.

***

Чонгук не хотел возвращаться домой. Вся его жизнь сплошной обман и боль. Его единственный друг — магическое создание, которое могло ввергнуть всех в страх, и повелевать страной по щелчку пальца, но он предпочел скрыть свою сущность и сбежать ничего не сказав как последняя крыса. А его родной отец — человек, которого он так давно желал убить, тупой король, которого беспокоят только дела министров и дворцовые интриги. Всего одна шалость раскрыла ему все карты, но что если жизнь сама подтолкнула его к двери ведущей в замок. Осталось лишь подобрать ключ, найти все, что поможет запереть дверь изнутри и дать Аммону вторую жизнь. Что если легенда не выдумка? Он наследный принц страны с большим потенциалом, но глупыми монархами. Кто как не он, который видел все реалии Аммона, с большими амбициями и кипящей кровью может стать надеждой для всех угнетенных тиранией? Нет, он не отпустит свою птицу просто так. Это его билет в хорошую жизнь и дорога ведущая к величию.

***

Чанёль был так занят своими делами, что перестал замечать очевидное — Чонгук следил за ним. Он копил бумаги, чертежи и планы, прятал их повсюду, записывал все, что говорил Ёль во сне, копировал записки, которые присылал Исин. Самостоятельно рассчитал траекторию перемещений лунного света, добавил к ней, предполагаемые условия для создания портала и самое главное: ему нужен был Чанёль, чтобы пройти сквозь и не умереть. Что скрывалось позади он не знал, но то что это определенно ему поможет он знал наверняка. Оставалось только решить вопрос с тем, как он пройдёт сквозь незамеченным.

***

Прошло больше двух лет, когда до назначенного Крисом срока осталось совсем немного. Чонгук успел налажать со своими стремлениями изменить застрявший в деградации Аммон. Стражники пришли за ним в их с Чанёлем дом. Чонгук успел захватить нужное, но часть карт пришлось сжечь — обыск был неизбежен. Подозреваемый в агитации и пропаганде оппозиционного мнения, он ехал в самых худших условиях. Когда Чонгук пришел в себя было уже поздно: ночь сгущала краски и едва уловимые лунные блики проникали сквозь небольшое окошко в темнице. Ноги нещадно ныли, руки саднило, а голова словно побывала в роли детской ракетки. В глазах слегка двоилось, а шныряющие по полу крысы пытались прогрызть ему уши. Чонгук сделал над собой усилие и встал. Стража крепко спала, а соседние камеры пустовали. Чонгук обладал блестящим умом и склонностью к расчетам и математике. Это происходило инстинктивно — просто его мышление само по себе было отлаженным и постоянно тянулось к законам логики. Ему не составило труда найти в длинной цепи самое слабое звено. Его сильные от работы руки, медленно, но верно выворачивали заржавевшую цепь до покрасневших пальцев. Цепь громко хрустнула и надломилась — один из стражников дернулся во сне. Подобравшись на цыпочках к решетке, Чонгук просунул часть цепи вперед, чтобы компенсировать недостающие сантиметры, до заветной цели. Еще несколько мгновений и вот уже Чонгук в костюме стражника медленно покидает узницу и выходит в большой коридор. Потолки в замке были выше, чем те, что он видел за всю свою жизнь. Люстры, сделанные из чистого золота и дорогих камней, сияют как солнце в июле; по всюду горят камины, стены украшены фреской и декоративными плитами, белоснежные двери ведут в бесконечные залы и гостинные. Чонгуку кружит голову роскошь, слепит глаза свет. Но времени любоваться дворцом нет. Он пытается выбраться наружу, но случайно брошенная кем-то фраза заставляет его остановиться. Из едва приоткрытой щели он видит, что его величество, король О Беран, проводит собрание с герцогами и министрами, активно жестикулируя возле какой-то зарисовки. Чонгук знает, что должен идти дальше, пока его пропажу не заметили, знает, что ему грозит повешание, но почему-то не может не слушать. О Беран говорит что-то невнятное, слова словно исковерканы, но он произносит их так бодро, что Чон невольно замечает в нем сходство с собой. И почему он раньше этого не видел? У них одни и те же глаза, манера речи и даже родинка под губой. Вот только О Беран давно утратил свою красоту: его волосы поседели, а лицо погрубело от морщин. — Стражники выяснили, что порталы можно заморозить. Это происходит путем отражения лунных лучей в момент появления портала. Таким образом создается небольшая щель в пространстве. Но пройти через них все еще невозможно. — Ваше величество, — говорит какой-то носатый герцог, явно недовольный темой собрания, — всё это не имеет отношения к государственным делам, я думаю нам стоит отложить ваши, так называемые «научные исследования» и перейти к вопросу о расходовании бюджета. — Когда я говорю, что мы будем исследовать порталы, это значит, что мы будем их исследовать. Еще раз посмеете меня перебить без нужного отступления в плане, прокатитесь в коробке — твёрдо отвечает он. — Да, ваше величество, — герцог делает гримасу униженного поведением безумца. — Но как быть с наследным принцем? Он слишком часто докучает нам вопросами о порталах. — Ему пока не нужно этого знать, он слишком рвется их опробовать. Нам нужен царь, а не горстка пепла. Я надеюсь, это понятно. Собравшиеся согласно закивали. Когда Чонгук уже собирался выйти через парадную дверь, его прямо на ходу остановил дворецкий. — Это письмо от крон-принца должно быть доставлено по адресу до завтрашнего утра и не минутой позже. Отчитаешься мне как доставишь его, смету расходов составляй по пути. Чон едва успел вспомнить о том, как стражи кланяются при каждом приказе и, схватив письмо, поспешно ретировался наружу.

***

В ночь перехода, он так же поджидает беженцев за грудой мусора. Услышанное той ночью в замке немного его обнадеживает, поэтому он ставит зеркало так, чтобы оно отражало свет и оставалось незамеченным. Когда Чанёль, Исин и Крис появляются, время уже глубоко заполночь. Чонгук едва не заснул в ожидании, но то, что начинает твориться перед ним глубоко до чертиков пугает. Чанёль, словно объятый пламенем, взмывает в воздух. Его рыжие волосы слегка покачиваются от ветра. Луна словно смотрит в его объятия и отражаясь в пламени, как солнце прошедшее сквозь стекло лупы, прожигает кирпичную стену. Портал пока похож на огромную воронку, крутящуюся и затягивающую внутрь с большой силой. Чонгук едва держится за тяжелые мешки и зарывается пальцами глубже в землю. Крис и Исин словно вылитые из свинца, смело смотрят в жерло портала и не движимые бешеным потоком, чего-то ждут. Чанёль опускается на землю и его руки превращаются в золотистые крылья. Воронка наконец-таки сменяется белесым светом и Чонгук чувствует, что едва-ли может пошевелить рукой. Чанёль, словно щитом, накрывает попутчиков своими пылающими крыльями и все трое пропадают в потоке белого света. Чонгук едва успевает прыгнуть за ними вслед. Внутри портала его глаза слепнут от бесконечного количества белого света. Он чувствует как тело покалывает от горячих потоков ветра. Шрамы на лице начинают зудеть, а одежда, словно горячее одеяло, неприятно щипает кожу. Чонгук чувствует как поток ветра усиливается и нагревается. Наверняка, Пак и его друзья уже выбрались из портала и теперь энергия Ёля медленно, но верно, начинает ослабевать. Когда Чонгук чувствует как горит кожа, к его счастью, портал «выплёвывает» его на холодную траву. Чонгук крутится по земле, пытаясь потушить огонь. Когда он наконец-таки чувствует прохладу и открывает глаза, он видит перед собой огромное поле и не похожие ни на что дома. На дворе всё еще ночь, но впереди, словно звезды горят огни. Вдалеке виднеется лес, а прямо перед Чонгуком, тлеющей спичкой, гаснет портал. Трава вокруг него смята и слегка обгорела, на руке виднеется небольшой волдырь: кожа пузырится и неприятно щиплет. Чонгук встает на ноги и решительно движется по направлению к городку.