Сегодня Новый Год.
Бротцман не был из тех, у кого этот день хоть как-то отличался от других. Поникшее, даже унылое лицо с трудом сдерживала гнев. При чем, любой. Он контролировал себя полностью, не мог терять голову, рассудка. Ему не было свойственно рассказывать что-то о себе. Странным было то, что он высказал всю правду о себе Дирку. Что за? Парнишка только сейчас до этого додумался, смотря на полупустую дорогу на которой быстро мчались машины восвояси. Почему он рассказал всю правду этому странному детективу? С какого черта стал его ассистентом? С какого, мать его, черта, он стоит тут и ждет его? С какого, блять, хера? Бротцман невольно вспомнил, как привязался к Дирку, все эти моменты, когда они раскрывали дело Патрика Спринга, как они поссорились, как он рассказал ему правду, как он клеил ему эти чертовы розовые пластыри, что так сливались с его мягкой кожей. Все эти мысли не могли составить единую цепочку того, почему он тут стоит и ждет его. Он не может выставить ровную картину, даже нет, не пытается. Тодд прислоняется затылком к стене, запрокидывая голову назад. Волосы падают на глаза, закрывая его от этого бренного мира и от снега, падающего на лицо бедному, замученному парню. Эти мысли о Джентли заставили его уже сто раз себя возненавидеть и около пятидесяти раз улыбнуться ему в ответ. Ха-ха. Столько всего между ними произошло, а еще не встречаются. Нет, не так. Не могут понять, что любят друг друга. Как воркующие голубки, что так стесняются друг друга. От этой мысли Бротцману приходилось нелегко это принимать. Он буквально мирился в том, что не сможет признаться в любви Дирку, хотя его не так волновал этот факт. Его волновало то, что этот детектив неплохо так опаздывает. Быстро достав телефон из кармана, мужчина взглянул на экран. Двадцать два десять. Где Дирка носит? Где этого непутёвого детектива носят черти? Бротцман начинал замерзать. Как только Джентли придёт, он заставит его греть свои руки. Ибо приглашать человека и опаздывать на целых полчаса, как-то не комильфо, знаете ли. Бротцман исподлобья смотрел на проходящих мимо людей. Черные волосы, нервные глаза, скрытые под веками, легкая щетина и довольно мягкий взгляд, при его то настроении. Если этот детектив не придёт в течении хотя бы минут десяти, Тодд встанет и уйдёт. Уйдет куда угодно, но не будет ждать его больше. Может, если он уйдет и не покажется больше, то всем жить станет легче? Хотя, куда еще хуже? Аманда не собирается его прощать, хотя Бротцман даже не ебёт где она. Дирк… Вот с этим беда, причем огромная беда. Ассистент привязался к нему и боялся потерять или расстаться с ним. Нет, я сейчас серьезно. — Тодд! — крикнул запыхавшийся голос откуда-то из торопящейся толпы. Какого черта Дирк заметил непримечательного Тодда, стоявшего мирно у стенки? У него что, вместо глаз тепловизор и определитель Тодда Бротцмана? Нет, вовсе нет, все намного проще. Он всегда появляется в нужном месте в нужное время, хотя сам назначил сюда встречу. Вообще Джентли был странным, даже очень странным. «Листик в потоке мироздания», эта фразочка надолго засела в голове у бедного, озадаченного и полуживого Тодда. После того, как они раскрыли дело о пропавшем мальчике и открыли своё собственное агентство, прошло около полугода? Бротцман не знал, не понимал, потерял ход времени. Детектив подошел к Тодду, осматривая его с ног до головы. Осматривал замерзшую позу и привлекательные его глаз, черты лица Тодда, скулы, заросшие игривой щетиной. Слащавая радость, скрытая под оболочкой серьезности и злости. Бротцман вздрогнул, когда почувствовал чей-то взгляд на себе. Он был натурой тонкой, почти неприкасаемой. А нет, кого он пытается обмануть? Правильно, он пытается обмануть правду. Тяжкий вздох и такой же тяжкий выдох. — Ну и зачем ты меня сюда позвал? Новый Год скоро — Тодд встал в нормальное положение, тщетно полагая, что Дирк не заметит его радости тому, что Джентли наконец пришел. — Мы его и будем отмечать! — Дирк лучезарно улыбнулся, пытаясь вызвать в его ассистенте положительные эмоции, хоть в такой то праздничный день. — Серьезно? — в этом голосе была надежда, радость и недоумение. Злость после этих слов снялась, как рукой. — Абсолютно серьёзно! — Дирк подпрыгнул на месте. На нем был пуховик. Черный пуховик, с жёлтыми полосками на плечах. Брюки были немного расширены к низу, но это придавало его образу какое-то ребячество. Он менее похож на детектива в таком образе, больше на какого-нибудь человека, который увлекается альтернативным-роком из какой-нибудь середины девяностых. Малиновые брюки клёш. Господи, куда он так вырядился? На дискотеку 90-х что-ли? Сейчас новый год, а не девяностые. — Ты на дискотеку девяностых вырядился, что-ли? — Тодд нелепо ухмыльнулся Дирку и подмигнул. — Нет, что ты? — на лицо Джентли опять натянулась лучезарная улыбка. Тодду нравилась его улыбка. Она такая. Ясная? Как солнце среди мрачного неба, только его улыбка была лучиком надежды, за которую Бротцман цеплялся всеми конечностями, помогал ему освещать его дорогу. Такие люди как Дирк, должны помогать людям, помогать им оставаться на своих местах, как положено в мире. «Все взаимосвязано» — постоянно любит говорить детектив. Ассистент настолько нелепо скрывал свои чувства под оболочками серьезности, злобы и безразличия. Может, сегодня пора закончить все это? Может, пора просто сказать всё Дирку? Может, блять, уже пора признать, что он гей? Нет, нельзя так просто сдаваться. Нельзя. — Ладно, пойдем тогда погуляем? — Тодд подошел к Дирку. Потом взял его за руку и потащил куда-то.***
— Хэй, Тодд, что-то случилось? Ты какой-то странный — Дирк волочился сзади уже минут десять, если не больше. Он не следил за временем, но было четко ясно, что приближался новый год и не хотелось бы его встречать где-нибудь в подворотне, держась за руки. Хотя, Джентли был и не против, на самом то деле. — Нет. — был очень понятно, что что-то все же случилось. Любовь к Дирку случилась. Бротцман не мог смириться с мыслей, что влюбился в него. Ну да, недавно говорил, что его лучший друг, а сейчас чувствует, что он что-то более, чем обычный друг или приятель. Он любил его, как парня, как личность, но не как друга, не как что-то меньшее, чем парня. Не мог сказать этого. Не. Мог. Его горло хватал страх, иногда его переклинивало и он при разговоре с ним не мог перестать улыбаться иной раз, а иногда не мог и выдавить слова. Ему было и вправду интересно с ним, приятно и даже в какой-то степени уютно. Дирк был однозначно уютным пареньком. — Я вижу, что да. — Джентли стоял на своём. Его голос был очень настойчив и настроен явно очень серьезно. Тодд не отпускал его руку. Она была очень холодной. Такой же холодной как и лицо, как и сам Бротцман. Надо же было додуматься, опоздать на целых полчаса. Детектив понимал, что бросил почти на явное замерзание своего подопечного по имени Тодд, но поделать с собой ничего не мог. — Ничего, забей. — мужчина пытался усердно скрыть свои чувства, своё внимание и свои ласковые чувства к Дирку. Не такой он был натурой. Не такой. Бротцман не имел понятия, где пропадает Фара. Он всё думал о том, как ей можно было бы объяснить ту тонкую нить между ним и детективом. Хотя, наверное, не стоит как-либо оправдываться пред ней? — Не забью. Ты мой друг! — Дирк был слишком упрям. Его настойчивость иной раз поражала. Ведь любой другой бы уже давно забил на Тодда и его сдерживанием своих чувств. Он сдерживает свои положительные эмоции, не всегда конечно, но сдерживает. Старается быть сильнее, чем есть на самом деле. — Дирк, не начинай — немного худощавый, низкорослый мужчина до сих пор боялся себя. И Дирк видел это, замечал все эти дёрганья, все эти слова, всё это напряжение. Слишком переживал за Бротцмана и поражался, как он живет с парирублитом. — Но я волнуюсь за тебя! — Джентли выдернул руку и встал как вкопанный. Легкий ветер обдувал непокрытые шапкой, волосы. Он забыл сделать причёску, торопился, видимо. Упорный и явно не собирающийся отступать взгляд, пристально смотрел прямо на Тодда. — Всё нормально, честно. — Тодд повернулся к Дирку и застыл на пару секунд. Такое очарование. Волосы немного взъерошены, глазки невинного щеночка, виновато поднятые брови. Тот сразу дернул головой и сразу же отвернулся, чтобы не показывать смущение. Когда тот начал удаляться, Дирк не стал дожидаться чуда и побежал за ним. Детектив довольно быстро нагнал своего ассистента. Теперь Джентли шёл рядом, абсолютно молча, засунул холодные руки в карманы пуховика, чтобы было не так холодно. Ему было приятно идти рядом с Бротцманом, молчать и осматривать город. Всюду пахнет новым годом. Большинство людей уже отпраздновали свой праздник. В Сиэтле, как и везде был новый год и там было достаточное количество снега. Правда, поскольку это был мегаполис в центре было довольно мало его. Наверное, слишком мало. Правда, новогодняя атмосфера тут была на каждом шагу. В парках деревья покрыты снегом. Приятный, свежий и морозный воздух щипал за нос. На козырьках магазинов были маленькие сугробы, которые, как казалось, вот-вот упадут кому-нибудь на голову. Люди торопились домой, дабы успеть к празднику. На тротуаре было достаточно мало снега, ведь он таял под ногами бегущих человеков. Лишь по одному краю, где был бордюрчик, и то, совсем небольшие сугробы. Хотя, они мало чем напоминали сугробы. Даже смешно об этом было говорить. Все это напоминало Тодду о хороших моментах, случившихся в его жизни. Ему это напоминало Дирка, который шёл рядом и то и дело глядел по сторонам. Напоминало то, как они ребячились или то, как искали вместе запчасти для той хреновины Спринга. Небоскрёбы впивались в тёмное небо, которое так и ждало, пока в него будут пускать фейерверки. Тодд глубоко вдохнул и выдохнул. Дирк взглянул на него. Невинность во взгляде никуда не пропала. Невинный взгляд осматривал взволнованного, хотевшего что-то сказать, Тодда. — Дирк — пока он произнёс только его имя. Его голос звучал как-то загадочно и немного пугающе. — Как ты праздновал новый год до этого? — или его правда волновало это или ему надо было заполнить тишину разговорами ни о чём. Как обычно. — Ну, никак? — Джентли посмотрел куда-то вдаль, приподняв брови вверх. — Проводил этот день, как всегда, как и все остальные, в Чёрном Крыле. — голос стал сбавлять обороты и теперь с громкого, радостного тона перешёл на более плавный, спокойный. Ему было одиноко в этом проклятом Черном Крыле. Чертовски одиноко и Тодд понимал это. Поэтому, наверное и не бросил его тогда, в больнице. Не вернул бы ему жёлтую куртку и не отдал бы футболку «Мексиканские похороны». Тогда, в кафе, она сидела на нём идеально. Да в принципе, на нём вся одежда сидит идеально. Особенно кожаные куртки и рубашки с разными галстуками. Он так элегантно в них смотрится, что иной раз глаза оторвать не сможешь. — Серьезно? Это же так скучно — сказал Бротцман и посмотрел на Джентли. Он был немного удивлен словами его напарника. Серьезно, он был озадачен.ъ — Сегодня мы это исправим! — мужчина рассмеялся. Его смех. Он был очень приятен слуху, вообще Тодд не очень походил на мужчину, скорее на подростка, с беззаботными проблемами. — Правда, Тодд? — в голосе Дирка появилась хрупкая надежда. Надежда на то, что он и вправду сможет скрасить его новый год долгими посиделками на лавке и разговорами не о чём. Джентли так устал от всего этого детективного дерьма. Мужчине хотелось просто побыть обычным человеком, с обычными потребностями в дружбе, любви, тепле и ласки. Бротцман давал ему это. Это был самый главный подарок на этот новый год, честно. Паренёк опять слабо улыбнулся, смотря себе под ноги немного смущённо. В городе не было снега, но было холодно. Аллея из деревьев вела куда-то вдаль, в неизведанные просторы. Эти растения выстраивали причудливые фигуры, устрашающие, какие угодно, какие представит ваша фантазия. Правда, единственное, что радовало, они были украшены гирляндами. Это придавало им немного праздничной атмосферы и не делало такими страшными. Бротцман поёжился в своей легкой куртке и вжал шею. Он тонет в тщетных попытках согреться. Тщетные, почти незаметные попытки перетекают в то, что Тодд и достаёт свою руку из кармана. Она как змея, ползёт вниз по телу и касается руки Дирка. Тот вздрагивает. Ассистент нелепо улыбается и отводит взгляд в сторону, думая, что Джентли не заметил. Нелепое хихиканье последовало, после этого действия. Это похихикивал детектив, прикрывая рот рукой. Рука Дирка сжимала в себе руку Тодда. В итоге их пальцы переплелись, словно верёвки. Теперь они шагали за руки, будто маленькие девочки идут из детского сада. — Мы почти дошли. — пролепетал Тодд немного набавляя шагу. Перед ними предстало здание. Большое, побитое временем здание. Джентли нелепо покосился на Тодда взглядом, мол: «Что мы тут забыли, чувак?». Сейчас узнает. Бротцман поволок за собой детектива, куда-то. Там было достаточно темно, но ассистент, что так уверенно тащил за собой человека, что покорно шёл за ним. Хоть в какой-то момент Дирку можно было отдохнуть. Отдохнуть от всей этой холистической суеты, всего этого и просто расслабиться, плыть по течению. Но всё равно, даже если бы он не плыл по нему, то по воле Вселенной оказался бы в нужном месте, в нужное время. Его такой расклад не привлекал. Совсем, ни капельки, ни чуточки. Детектив хотел пожить нормальной жизнью, рядом со своими друзьями, найти работу и исполнить свою мечту. Он вспомнил то, что говорил ему Фрэнсис. Такие люди, как Дирк, предназначены всё исправлять. Они как инструменты. У каждого из таких людей своё предназначение. У Дирка тоже. Он должен ставить людей на свои места, помогать им оказываться там, где нужно. И его вполне устраивает такой расклад. Очень даже. Пока детектив размышлял над всем этим, они уже стояли на крыше. Тодд со спокойным видом стоял рядом с стоявшим почти в изумлении Дирком. Изрядно задолбавшийся Джентли рассматривал небо. Оно было усеяно звёздами. Небосвод был сегодня благосклонен и поэтому соизволил, словно специально для этой парочки очистил себя от облаков. Свежий воздух наполнял лёгкие. Мысли о всей остальной городской чепухе быстро улетучились. Город можно было рассмотреть до мельчайших подробностей. Такой красивый, замечательный и блестящий. Домишки, словно кукольные, стояли где-то в далеке. Они так блестели, что глаз оторвать сложно, как и от Дирка, в принципе то. Джентли вытащил свою руку из руки Тодда и подошел немного ближе к краю. Его сердце забилось быстрее. Такое чувство, что здесь есть еще кто-то. Но нет, здесь они были совершенно одни. Ничего не могло им помешать, ничего и никто. Бротцман взглянул на Дирка, надеясь, что тот не соизволит прыгнуть, но всё равно подошёл к нему. Там, где они стояли, было очень высоко, что кружилась голова. У ассистента она постоянно кружилась. От Джентли. Иногда, когда он вот так стоит рядом с ним, дышит одним воздухом, и знаете, что-то в груди щемит. Кажется, это сердце. Не каменное, живое, настоящее. При разговоре с ним. Словно бабочки в животе. И когда он поссорился с ним, это было как-то неестественно. Совершенно неестественно. Будто Тодд не хотел этого делать, словно… Он разбил ему сердце и там, в больнице, пытался починить его снова, заклеить. Бротцман не считал, что он сделал что-то такое, не смог дать той любви, которой так не хватает Дирку. Не считает он себя его лучшим другом, хоть и не бросил его тогда, в Черном Крыле, когда искал его целых три месяца, он все еще считал, что Джентли недолюбливает его. Хотя, детектив — душа была слишком доверчивая и наверное у него такого не происходило. Не происходило того, что он чувствовал неприязнь к Тодду. И наверное, да. Ему несомненно было больно, когда они поссорились после всего того, что с ними было. Тогда в больнице, ему было не по себе. Совсем не по себе. Ему было неприятно, что Тодд его предал? Но в этом была и его вина. Надо было рассказать ему всю правду, а не молчать. Но вот Бротцман пришел за ним в больницу. Отдал Дирку его любимую куртку и футболку «Мексиканских похорон». И тогда. Когда они сидели в кафе, Джентли прижимался к нему. Все это… Не называется «любовь»? Он был несказанно рад увидеть Тодда и Фару. Джентли тогда был готов обнимать и обнимать Тодда, пока они не упадут, не потеряют сознание. Это такое прекрасное чувство, когда Тодд улыбался детективу. Широко, искренне улыбался. Дирку нравилась его улыбка, очень нравилась. Она казалась ему. Прекрасной? Самой прекрасной, чудесной, можно и дальше было бы перечислять, какая у него была улыбка, подбирать миллионы синонимов.Тодду нравился невинный взгляд Дирка. Дирку нравилась улыбка Тодда.
Они были прекрасной командой, были есть и будут. Навсегда. Они — как нераздельное целое, если убрать одного, завянет второй. Дирк — превосходный детектив, связывающий все события в едино, тем самым раскрывая дело. Тодд — тоже не пальцем деланный. Он прекрасный, превосходный ассистент. В нем есть та храбрость, которой не достает детективу. В нем есть то, чего не хватает Дирку. Они — единое целое, что невозможно разорвать.Первый завянет без второго. Второй завянет без первого.
Они — единое целое. Не смейте их отбирать у друг друга. Без друг друга они не имеют смысла. Они едины, понимаете. Едины.
***
Тодд подошел к Дирку ещё ближе, обращая на себя внимания, говоря типа: «Чувак, не игнорь меня, на город потом наглядишься». Если честно, Бротцман привел его сюда не для того чтобы Джентли на город глазел, для этого тоже, но сейчас, его цель была немного другая. Немного, совсем чу-чуть. — Эй, Дирк. — Тодд с некой мягкой суровостью посмотрел на детектива, привлекая его внимание — Можешь посмотришь на меня? — его словно задевало то, что Джентли смотрит на город, а не на него. Ну, как немного, много. — Тодд? — Дирк недоумевал. Ему был немного непонятен его тон. Он, что, ревновал? — Дирк, я хочу, чтобы ты смотрел только на меня сейчас. — Тодд покраснел. Он встал ровно, приподнял голову, носом вверх, как это обычно делают самолюбивые барышни. Он все еще смотрел на Дирка. Тонул в омуте его темно-голубых глаз. — Тодд, я не знаю, что сказать — Дирк словно виновато отвёл взгляд, потом опять посмотрел на ассистента, и замер, смотря на Тодда взглядом, мол: «Серьезно?» — А ничего и не надо говорить. — Тодд подошёл вплотную к Дирку, встал на цыпочки. Тот мог чувствовать его дыхание на своих устах. Бротцман явно был готов продолжать говорить. — Я тебя люблю. Люблю так, как не люблю никого. Ты для меня — больше, чем друг. Ты мой омут. Ты моя зависимость, ты мой наркотик. Хочу вечно держать тебя за руку, хочу ходить с тобой везде, помогать и защищать. — Бротцман положил свои тонкие руки на плечи Дирка, чтобы не терять равновесие и не падать. Кадык немного дёрнулся, когда Бротцман сглотнул слюну. — Тодд. — у Дирка закончились слова, будто закончился воздух в легких, будто из него выпитали всю кровь, высосали, расфосовали по пакетам и отдали кому-то другому. — Я не знаю, не знаю, что ответить. Но это может прозвучать слишком банально, но я тоже тебя люблю — тот опять улыбнулся. Намного шире, чем всегда. Мурашки пробежались по спине Джентли, когда британец почувствовал на своих плечах руки Бротцмана. Улыбка не сходила с его лица. Всё такой же невинный взгляд, как у милого щеночка. Тодд ничего не ответил. Он встал на полную ступню и молча обвил тонкими руками талию детектива, прижимая его к себе. Бротцман уткнулся в грудь Джентли, вдыхая запах его пуховика. Он был такой мягкий, такой приятный. Самый приятный запах на свете, самый запоминающийся, самый интересный и самый родной. Иногда даже запах волос Аманды или запах её одежды не казался таким знакомым и родным, как запах Дирка. Он ему был приятнее. Хоть и сестрицу он тоже любил. Правда, Бротцман ненавидел себя с того самого момента, как причинил ей боль, рассказал, что соврал, как кошки на душе скребут. И сейчас, Тодд не имел понятия, где она, что она делает, как у неё дела. Как там буйная троица и вообще жива ли она? Этим мыслям можно было бы придраться, если бы не тот факт, что сейчас стоит уделять внимание британцу, которого он, Тодд Бротцман, прижал к себе, как огромную мягкую и приятно пахнущую игрушку. Дирк обнял за шею Тодда в ответ. Мельком он взглянул на ассистента, который тихонько посапывал, уткнувшись ему в грудь. Джентли аккуратно, с максимальной осторожностью положил свою голову на макушку Бротцмана, уставившись куда-то в даль. Ему было приятно так стоять, тепло и очень приятно. В Черном Крыле ему не доставалось так много внимания. Он был никем и его желания — ничего не значили. Всем было плевать на него, его чувства. Всё это время он чувствовал себя защищено, уютно рядом с Фарой и Тоддом. Нет, серьезно. Он чувствовал, будто они уже не один год знакомы. Ведь они так усердно его искали, когда тот пропал, хоть их и искало ФБР. Они не пожалели сил, чтобы найти его. Это прибавляло детективу желания жить, чувствовать, что он кому-то нужен, что ему есть ради кого жить. Бесцельное брождение из одного места, в другое, по воле Вселенной оказывать там, где нужно. Как всегда оказываться в нужном месте, в нужное время. Это не могло не бесить бедного британца по имени Дирк.***
Прошло около десяти минут когда они стояли вот так и немного пошатывались на ветру. Оба потеряли счет времени, будто для них, оно остановилось. Ход времени остановился, замедлился и они могут продолжать стоять так часами, не посветлеет. Не сделается ничего, не станет светлей, не станет темней. Время будто остановилось. Это так прекрасно. Кстати, через десять минут следующий год наступит. Они как раз вовремя прекратили обниматься и один из них, если быть точнее, Тодд, сел на крышу и снизу вверх стал смотреть на Дирка. Детектив предпочел не медлить и сел рядом с его лучшим другом. «Тодд снова рассмеялся. Дирк засмеялся в ответ.