Если бы Арсений мог забыть Антона, он бы с полной уверенностью, на все десять тысяч процентов, безоговорочно, полный решимости — отказался бы.
Каждый вечер, наблюдая, как лунный свет рисует на белом потолке узоры, в холодной кровати, совершенно один — он скучает. В его голове мелькают утра, дни, вечера, которые они проводили вместе — их было так много, но сейчас кажется, будто этого всего и не было. Арсений смотрит на свои руки и со страхом осознает, что не сможет прикоснуться к нему так, как прикасался ранее: нежно, с ощущением полного собственничества. А что теперь? Теперь Попов проводит вечера один. Он радостно улыбается всем, смеется, рассказывает забавные истории, но ничто теперь не кажется таким забавным, если его нет рядом, чтобы оценить или по-детски подшутить над нелепостью сказанного. Как сильно Попов скучает за этими шутками, улыбками, ямочками на щеках. Арсений может точно сказать, как часто он ловил себя на мысли, что этот человек — самое главное в жизни, что он готов вечно выставлять себя дурачком, лишь бы услышать смех Антона. Арсений до жути ненавидит то, как он скучает по Шастуну, как он любит его. Он каждый вечер набирает сообщение, которое стирает, махнув рукой. Ведь даже если у него остались чувства, какое Антону до этого дело? Он счастлив с ней. Это ранит Попова, но успокаивает в какой-то мере. Ведь лучше знать, что твой человек не одинок, что он любим и любит — пусть и не тобой, пусть и не тебя. Он часто задумывается, что бы могло выйти в итоге, если бы обстоятельства были другими. Возможно, они бы жили в каком-то небольшом домике на берегу озера: две собаки, сад, парочка милых детишек, так похожих на него; вечера, полные смеха и историй из прошлого: как они познакомились, как впервые поцеловались, как впервые подрались, поссорились, расстались и снова сошлись. Все бы могло быть иначе. Они могли быть счастливы вдвоем. Но Арсений знает, что это призрачное «могли бы» никак не переплетается с правдой, с реальностью. Раньше они целовались ночи напролет и говорили обо всем на свете, теперь они словно незнакомцы. И Арсений это ненавидит, всей душой. Он ненавидит, какой Антон красивый и как он прикасается к нему на концертах, как он грустно смотрит в экран монитора и улыбается во время общения с Ирой; он ненавидит, как быстро Шастун забил на него, как быстро «переболел», стал полностью счастливым и независимым от этой глупой и больной любви. Арсений ненавидит то, как Шастуну удается быть в центре внимания, как он идеально получается на фотографиях и видео, как он смеется и рассказывает про свои выходные, как танцует, когда немного выпил. Он ненавидит, что каждый раз, когда Шастун напьется, он звонит не ему, пишет не ему. Он контролирует свои мысли и желания, он наверняка не чувствует того же, что и Арсений. Попов это так сильно ненавидит. Но если ему вдруг скажут забыть, стереть с памяти, вернуться в прошлое и изменить их встречу, никогда не полюбить Антона — он бы с полной уверенностью, на все десять тысяч процентов, безоговорочно, полный решимости — отказался бы. Ведь он любит его. Всегда будет любить. И как бы он не ненавидел чувства — это лучшее, что могло с ним случиться.***
Если Антон когда-то научится сжигать мосты, начинать все заново и исправлять ошибки прошлого, с одной прекрасной ошибкой он точно не готов расстаться — он готов вечно стоять на горящем мосту, ожидая его.
Антон привык скрывать свои чувства за фальшивой улыбкой и плохим самочувствием. Он давно научился принимать то, что всем плевать на твои переживания и страхи — ты никому не нужен. И больше всего, Шастун бы хотел ошибаться в этом, ему очень хотелось бы услышать и узнать, что он был неправ. Антон научился забываться в алкоголе, работе, в других людях. Забываться намного проще, чем каждый день истязать себя мучениями, чувствами. От того, что ты ощущаешь, ты не убежишь, но можно научиться умело скрывать. Со временем даже сам начинаешь думать, что тебе на все плевать. Лучше уж делать вид несокрушимого айсберга, чем идти на дно, как «Титаник». Но каждую ночь его сны посещает один и тот же человек с черными смоляными волосами, глазами-васильками, ослепительной улыбкой. Он пробирается в его сны каждую ночь, целует, обнимает, успокаивает. Его голос звучит как прежде, его руки прикасаются так, словно они никогда не переставали. На каждом сантиметре кожи Антон готов оставлять метки-поцелуи, чтобы остаться на этом теле хотя бы частичкой, крупинкой атомов. Антон запускает руку в шелковистые пряди волос и ощущает, словно окунается во тьму, но самое страшное — он готов утопать в ней. Каждый день он спрашивает себя, почему все еще не признался, что не остыл. Шастун каждый вечер набирает сообщение одному единственному адресату и удаляет его. Он так ненавидит себя за это. Шастун бы хотел быть смелее, отважнее для того, чтобы признаться самому себе, что скучает, что нуждается в Арсении. Он нуждается в его нелепых шутках, в ночных разговорах и поцелуях, нуждается в его часовых лекциях по поводу того, что его бесят пробки на дорогах и очереди в магазинах. Он скучает за его руками, глазами, голосом, за его кофе по утрам и вкусным оладьям, за прекрасными духами и шампунем с корицей. Антон ненавидит себя за то, что так скучает за ним. Он ненавидит Попова за его идеальное лицо и манеры, за его умение быть невозмутимым и самоуверенным. Каждый раз, когда Шастун видит его, то готов умереть, спрятать глаза и укутаться в свой мешковатый свитер, лишь бы не смотреть на Попова еще секунду, иначе сорвется. Антону нужно быть сильным, он не должен показывать своих чувств, своей неоспоримой и безнадежной любви. Антон ненавидит Попова всей душой, он готов убить его при первой же возможности —задушить объятиями, зацеловать до смерти, привязать его к себе и никогда не отпускать. Он настолько сильно ненавидит Арсения, что готов вечность смотреть в его глаза и кусать его губы до крови, оставлять по всему телу засосы и наслаждаться тем, что Попов морщится и обиженно поджимает губы. Он так чертовски скучает по этому Арсению. Но какое Попову до него дело, до его чувств? Он давно забыл, стал жить новой жизнью. Он совсем не вспоминает Шастуна и не видит его во снах, он может спокойно говорить и прикасаться, будто ничего это вовсе не значит и не значило. Антон хочет так научиться, но не может. Никогда не сможет. Он ненавидит Попова за то, что повстречал, за то, что полюбил и не может разлюбить. Но если Антону предложат научиться сжигать мосты, начинать все заново и исправлять ошибки прошлого, с одной прекрасной ошибкой он точно не готов расстаться — он готов вечно стоять на горящем мосту, ожидая его. Ведь как он сильно бы ни ненавидел Попова, намного больше в его сердце занимает любовь к нему.How is it you never notice That you are slowly killing me?