Лугнасад

Большая поляна была озарена множеством ярких костров, вовсе не сжигавших тьму, а лишь смешивавших её воедино с пламенем. Барабаны рождали многогранный, но ровный ритм — большие и малые, они топили в своём упоительно оглушающем разноголосье визг, крики и смех. На поляне плясали люди — поодиночке и хороводами, в беспрерывном движении чудом избегая пламени костров. Высоко в ночном небе мерцали звёзды — такие яркие, что сияли даже сквозь марево полыхающего света. Воздух был по-лесному свеж и чист, как это бывает только в горах. Пряный запах трав мешался с сосновым ароматом, изобильно стекавшим с окрестных склонов. Горная Шотландия... Лугнасад. Праздник, уходящий своими корнями в такую древность, какую не помнили ни замшелые валуны разрушенных временем языческих святилищ, ни самые могучие, в десять обхватов, деревья. Под одним из таких исполинов на краю поляны сидел юноша, с лёгким интересом наблюдая за праздничной круговертью. Отблески огня напрасно пытались вплестись в его чёрные волосы и придать им медный отлив, зато потрясающе ярко отражались в странных, изжелта-янтарных глазах. Тёмные одежды скрадывали силуэт, и весь он был словно чуть более сгустившаяся тень под древесной кроной. От круга танцующих отделилась гибкая девичья фигурка, и, лавируя в людских потоках, вырвалась за последнее кольцо хоровода. Спешно приблизилась к сидящему под деревом юноше и, едва не наткнувшись на него, остановилась как вкопанная. Тонкий стан, обтянутый травянисто-зелёным платьем с лиственным узором, дышал юностью, в глазах цвета древесной коры сверкали блики костров, тёмно-русые волосы были переплетены кожаными ремешками и тонкими косичками. Почти сразу она, открыто улыбнувшись, опустилась в траву рядом: — Здравствуй, — голос девушки оказался чистым и звонким, рассыпавшись серебряными бубенцами. Юноша едва заметно улыбнулся и кивнул: — И ты здравствуй, красавица. Устала от плясок? — Да, в праздники я всегда отдыхаю под этим деревом. Но тебя вижу впервые, — девушка склонила голову набок, изучая собеседника. На вид ему можно было дать не более двух десятков лет, как и ей. — Волею судьбы я совсем недавно переехал сюда из Лондона. Оставил поместье и купил здесь домик — так захотелось вдохнуть вольного шотландского воздуха, полюбоваться природой... Уже вижу, сколь не ошибся: мне довелось познакомиться с такой очаровательной прелестницей, как ты. Девушка рассмеялась и откинулась в душистую траву: — Я смотрю, в Лондоне нынче неплохо учат охмурять красавиц. — Ну, отчего же, — юноша, казалось, чуть смутился. — Я же от чистого сердца... Но если тебе неприятны такого рода обороты, то я постараюсь их избегать в дальнейшем... Между тем он внимательно рассматривал собеседницу, всё сильнее поддаваясь зову древних инстинктов, вновь и вновь толкающих ему подобных на поиски новых жертв. Девушка, лёжа на траве, повернулась на бок, подставив руку под голову. Волосы соскользнули, обнажая шею, и юноша вздрогнул, увидев непозволительно близко пульсирующую жилку. Слегка мотнув головой и отгоняя настойчивые картины, встающие перед глазами, он продолжил, словно бы спохватившись: — Ох, как я мог позволить себе не представиться! Это всё твоя красота затмила мой разум, и не нужно протестов — не в моих силах прекратить говорить чистую правду! Что ж, меня зовут Вельсар. Вельсар Цертих, к твоим услугам. — Интересное имя, — девушка кивнула, запоминая, и села, подав руку собеседнику. — А меня зови Иллайнэ. — Очень приятно познакомиться, — Вельсар аккуратно взял тёплую ладонь девушки и прижался к ней губами. Его всего словно пронзила молния — столь нестерпимо соблазнительной была возможность вонзить клыки в девичью шейку и вкусить сладкой крови. Сдержав порыв, он разжал пальцы. — Позволь задать один вопрос. Мне всегда казалось, что Шотландия — достаточно просвещённый уголок нашего острова. Почему же здесь до сих пор отмечают языческие праздники? — Кельтские легенды живучи, особенно если время от времени наталкиваться на живые подтверждения их подлинности, — туманно ответила Иллайнэ и перевела задумчивый взгляд на ближайший костёр. Юноша был ей интересен, и она не видела смысла прерывать беседу и возвращаться к танцам. К тому же, в невыверенной, дикой музыке чувствовалось нечто, заставлявшее желать чего-то неведомого, забывать обо всём и вверять судьбу богам. Бой барабанов отзывался где-то внутри, в самом сердце, обгонял его ритм и звал за собой — стучать быстрее, ещё быстрее, разгоняя кровь в венах и артериях, тяжёло и глухо отдаваться в ушах... — А давно ли ты... — Вельсар не успел закончить, как ночной воздух взрезала волынка, напрочь перекрывая все остальные звуки. Лишь барабаны ощущались всем телом, словно бы кожей. Поморщившись и дождавшись, пока волынщик прервётся хоть на мгновение, юноша наклонился к самому уху девушки и торопливо произнёс: — Возможно, нам стоит поискать место потише? Добавляя резона его словам, пронзительные звуки вновь разнеслись над поляной, выводя бойкую плясовую. Иллайнэ улыбнулась и, изо всех сил перекрикивая шум, согласилась: — Да, это было бы неплохо. Пойдём, я знаю неподалёку место, откуда лучше видно звёзды, — она легко поднялась и, чуть приплясывая, направилась в чащу. Вельсар в предвкушении закусил губу и двинулся следом. Всё складывалось как нельзя лучше. Девушка бесшумно ступала по лесу, и Вельсар, с присущим ему чувством прекрасного, не мог ею не любоваться. Случайная знакомая казалась такой настоящей на фоне его предыдущих жертв — густо накрашенных девиц, льстивых юношей, что неосторожно попадались ему раньше, и прочих завсегдатаев балов и светских вечеринок. Иллайнэ же пленяла своей искренностью и природной естественностью — юноша как заворожённый следовал за ней по узкой тропке, не глядя по сторонам. Дубы, буки и грабы едва начали сбрасывать листву, изредка с деревьев срывались сухие листья и, кружась, опадали наземь. Могучие сосны, пушистые пихты и темнеющие чёрными провалами ели за долгие годы устлали землю колючим пружинящим ковром, и подлесок был совсем редким: мало какому растению удавалось пробиться сквозь хвойный щит. Тропинка, петляя, поднималась вверх по склону, шум музыки становился всё тише, и вскоре перед спутниками открылась небольшая полянка. В невысокой траве тут и там белели крохотные звёздочки цветов, в ветвях заливисто пели соловьи — им не было дела до человеческих праздников. Иллайнэ потянула юношу за собой, усадила посреди поляны, и, сев за ним спиной к спине, откинула голову ему на плечо. — Смотри. Это как магия... — чуть слышно прошептала она. Вельсар поднял глаза и очарованно замер. Всё небо было так густо усыпано яркими мерцающими искрами, что сбивалось дыхание от восторга. Юноша едва ли не впервые так остро почувствовал величие окружающего мира, но ощутил себя в нём не ничтожной песчинкой, а частью гармоничного целого. Они сидели безмолвно, наслаждаясь зрелищем. Спустя некоторое время Вельсар нарушил молчание: — Послушай, Иллайнэ... А к чему вообще приурочен этот праздник? Девушка нараспев произнесла: — Лугнасад — ранней осени зов... — немного помолчала и продолжила. — В Лугнасад кончается жаркое лето, полное трудов, и настаёт пора собирать урожай. Ошибочно считать этот праздник началом увядания — напротив, природа в самом соку и воздаёт всем по заслугам. Каждый получает то, к чему шёл, за что боролся. Что заслужил. Юноша чувствовал, как каждое слово Иллайнэ словно падает камнем в устоявшееся озеро его мировосприятия, будоража и приоткрывая завесу мистических тайн, что хранят древние шотландские горы. С внезапной ясностью он понял, что неспроста оказался именно здесь и именно в это время — похоже, и ему пришла пора лицом к лицу встретить судьбу и познать свою участь. Близость девушки кружила голову, Вельсар чувствовал спиной её тепло и уже совсем не был уверен в том, что намерен лишить Иллайнэ жизни. С удивлением он осознал, что в данный миг хочет лишь коснуться рукой её лица и заглянуть в глаза, в которых отражаются россыпи далёких звёзд. Сердце болезненно сжалось — подобного чувства ему не доводилось испытывать очень, очень давно. Даже вечная жажда чуть поутихла. — Чего ты так стушевался, вампир? — ворвался в его сознание вопрос, совершенно спокойно заданный девушкой. Вельсар вскинулся и резко обернулся: — Как ты сказала? Она безмятежно улыбнулась и, переведя взгляд на юношу, повторила: — Вампир. Вы ведь себя так называете, верно? — Но откуда ты?.. — потрясённый Вельсар не находил слов и не знал, стоит ли ему опасаться чрезмерно проницательной собеседницы. — За свою жизнь я не раз встречала подобных тебе, у нас их звали «ланнан ши». Только предпочитали они исключительно прекрасных неженатых юношей и являлись в образе миловидных девушек. Почувствовать, что ты с ними одной природы, было несложно. — Кто же ты? Ты ведь не человек? — Вельсар надеялся получить утвердительный ответ и опасался его. — Я сида. Возможно, ты хотел бы услышать более подробные объяснения? — Не стоит, в своё время я достаточно просидел в библиотеках. В ирландской мифологии сидами называют духов природы, детей богини Дану, верно? Иллайнэ задорно улыбнулась и отвела прядь волос, продемонстрировав чуть заострённое ухо: — И ты не особо в них верил, не так ли? — Раньше не верил, — вампир справился со смущением и подался вперёд. — Так ты над всем здесь властвуешь?.. — Нет, что ты! Зачем мне власть? Просто окрестные горы, леса и озёра — мой дом, и мы неразрывно связаны. Глаза Вельсара загорелись непритворным любопытством, у него наготове были уже новые вопросы, но сида приложила палец к его губам: — Скоро рассветёт. Тебе надо успеть добраться до убежища. Юноша посмотрел на небо — звёзды стремительно бледнели. — Хорошо, Иллайнэ. Тут не так уж и далеко, — вампир замолчал, гадая об уместности просьбы встретиться вновь. Девушка поднялась на ноги и, как ни в чём не бывало, бросила: — До завтра? Вельсар вскинул на неё глаза: — Здесь, как только сгустится ночь? — Да, я как раз хотела это сказать, — девушка улыбнулась и неслышно покинула поляну. Вампир запустил пальцы в спутанные волосы. Мысли мешались, чувства захлёстывали сознание. Перед закрытыми глазами стоял образ сиды. Принадлежность её к древней и некогда могучей расе создавала таинственный ореол и притягивала Вельсара, как огонь манит ночных мотыльков. Иллайнэ же, ступая босиком по росной предутренней траве, вспоминала вампира, столь очаровательного, что даже лесть из его уст казалась милой. Последнее время ей не так часто доводилось встречать на своём жизненном пути что-то новое и интересное, а Вельсар вдобавок оказался приятным собеседником. *** Они встречались каждую ночь. Девушка показывала вампиру окрестности, призрачные и невероятно красивые в звёздно-лунном свете, тот рассказывал ей о Лондоне и землях, в которых побывал. Неиссякаемы были темы их бесед — за разговорами зачастую не замечали, как начинало сереть небо. Спустя неделю со своей первой встречи они набрели на бурливую горную речушку и расположились на живописном обрывистом берегу, поросшем высокой травой и чертополохом. Иллайнэ плела венок из мерцающих ночных цветов, Вельсар предавался воспоминаниям и мечтам: — Ах, Илли, как же всё-таки жаль, что мы далеко от цивилизации! Я так хотел бы сыграть для тебя на фортепиано!.. Порой мне кажется, что лишь посредством музыки я способен доступно излагать свои мысли и чувства... — вампир горестно вздохнул и опустился на ствол поваленного дерева рядом с сидой. Та придвинулась к нему ближе и, теребя в руках оконченный венок, непривычно робко начала: — Вельс... А тебе и вправду нравится Шотландия, или ты просто скрываешься здесь? Вампир с недоумением посмотрел на неё: — Душа моя, как ты могла так подумать?.. Меня заинтересовала Шотландия, и я приехал сюда жить, не будучи уверенным, сколь долго смогу протянуть в этой глуши. Но теперь знаю, что, будь моя воля, я остался бы здесь навеки, и дело не только в неповторимо прекрасной природе... Их взгляды встретились, и Иллайнэ в который раз поразилась удивительному медово-янтарному цвету его глаз. Не в силах отвернуться, она заворожено смотрела на вампира, чувствуя, как всё тело охватывает небывалая лёгкость и отчего-то сбивается дыхание. Повинуясь внезапному порыву, она надела венок на голову Вельсару и смущённо улыбнулась. Сплетённый из серебристо мерцающих колокольчиков, он делал вампира похожим на прекрасного лесного короля из древних сказок. Тёмные непослушные волосы юноши обрамляли его лицо, оттеняя молочно-белую кожу, тонкая батистовая рубашка благодаря чёрному цвету сливалась с ночным мраком, небрежно распахнутый ворот открывал шею и ключицы. Вельсар, не ожидавший подобной выходки, удивлённо распахнул глаза, но потом склонил голову набок и чуть лукаво улыбнулся: — Мне идёт? — Ты даже не представляешь как, — Иллайнэ отвернулась к реке и прерывисто вздохнула. Она чувствовала, что ещё немного — и свершится что-то непоправимое, но такое желанное, что сердце замирало в предвкушении и все чувства обострялись до предела. Вельсар же продолжал смотреть на девушку, почти ничего не видя перед собой — только её профиль, растерянную улыбку, линию плеч... Обмирая от собственной смелости, он порывисто прижался губами к её шее чуть пониже ушка и почти сразу же отстранился. Иллайнэ потрясённо выдохнула и совершенно потеряно, едва ли не беспомощно посмотрела на замершего в ожидании вампира. Потом зачарованно потянулась к нему, коснувшись пальцами его губ, и нежно, но решительно поцеловала. Нахлынувшие ощущения были стремительны и неотвратимы, как осыпь в горах — они позабыли обо всём. Венок почти сразу упал наземь, но этого никто не заметил. Вельсар скользил губами по коже сиды, вдыхая её аромат — запах древесного сока и чего-то неуловимо-лесного, как молодая майская зелень. Обмирая от неведомой ему ранее щемящей нежности, он покрывал невесомыми и лёгкими, как мотыльки, поцелуями её лицо, плечи и руки. Иллайнэ запрокинула голову и прерывисто вздохнула, когда вампир аккуратно прикусил тонкую кожу на её запястье, над исступлённо пульсирующей жилкой. — Вельс, ты... хочешь моей крови? Вельсар в удивлении посмотрел на неё: — Илли, ты можешь мне не верить, но когда я рядом с тобой, моё проклятье, моя вечная жажда притупляется настолько, что я напрочь о ней забываю. Девушка облегчённо вздохнула и закрыла глаза. Её ресницы дрожали, по губам блуждала шальная улыбка. Вампир настороженно поинтересовался: — Что-то не так? Иллайнэ встряхнула волосами, будто отгоняя непрошенные мысли: — Так странно... У меня поразительное чувство — словно за спиной разворачиваются крылья. Я же не фея цветов, — девушка улыбнулась и задумчиво продолжила. — Но хочется взлететь, упиваясь ветром и раскинув в стороны руки, зачерпнуть с неба звёзд и рассыпать над лесом, чтобы потом они, сверкая искрами, путались в ветвях и медленно, как снег, опускались в шёлковую траву... Вампир облегчённо рассмеялся и сжал сиду в объятиях, зарывшись лицом в её волосы. — Я понимаю тебя... Ведь я чувствую сейчас нечто похожее, — он наклонил голову и слегка прикусил острый кончик её уха. — Увы, но мне пора идти, Илли. Рассвет уже близко. Смею ли я надеяться увидеть тебя завтра? Девушка крепче прижалась к нему, кивнула и поднялась на ноги: — Конечно. Я буду ждать тебя здесь же. И она, задумчиво глядя перед собой, медленно ушла, словно растворившись в предутренней тишине. Вельсар ещё некоторое время сидел на берегу, стараясь заново пережить всё, что недавно случилось — он вспоминал мельчайшие подробности, каждый взгляд и каждое слово. Потом неохотно поднялся и отправился домой. По мерцающей в звёздном свете водной глади скользил венок из серебряных колокольчиков... *** Несмотря на поздний час — уже перевалило за полночь — деревенька гудела, как растревоженный улей. Лаяли собаки, бегали мужчины с вилами и цепами, плакали разбуженные дети. Тут и там слышалось: — А как мы его убивать-то будем? — Как-как... Как рассвет настанет, так на солнышко-то и вытащим, никуда уже не денется. — А замок крепкий? — Крепче некуда. Из самого Эдинбурга в своё время привезли, куда уж крепче! — Вот и хорошо, вот и наконец-то... А то — ишь, повадился, подлец! А я-то с самого начала почуял, что не так он прост, как казался!.. Вельсар сидел, запертый в подвале дома старосты, и отчаянно пытался найти способ выбраться из западни. Это ж надо было так просто попасться! Очарованный сидой, он напрочь забывал о необходимости поддерживать силы, и жажда напоминала о себе лишь тогда, когда он в предрассветные часы возвращался к своему домику, или же, как в этот раз, когда он только намеревался отправиться к месту встречи. Таиться и выбирать жертву не было ни времени, ни желания, и Вельсар совсем не думал о последствиях, когда забирался в гостеприимно распахнутое окно, из которого веяло человеческим теплом и слышалось ровное дыхание. Рано или поздно это бы случилось — он попал в ловушку. Факелы вспыхнули неожиданно, резанув по глазам, со всех сторон раздались крики, ставни мгновенно заперли, оборвав обратный путь, и вампир еле успел выскользнуть из спальни. Спасаясь от погони, он метался по комнатам, коридорам и лестницам, которых казалось слишком много, пока не захлопнул за собой тяжёлую дубовую дверь, судорожно шаря в кромешной темноте взглядом по стенам в поисках другого выхода. Тщетно — он сам загнал себя в западню, оказавшись в подвале. За дверью лязгнул засов и щёлкнул замок, подтверждая опасения Вельсара. — Помирать таким молодым, да ещё и столь нелепо! Господи, неужели это и есть то, что я заслужил, ради чего оказался здесь?.. — стеная, вампир отошёл к дальней стене и обессилено опустился на пол, прислонившись к ней спиной. Тут и там с потолка свисали цепи, холод каменной кладки, казалось, забирался в самое сердце. Вельсар содрогнулся, представив, что может ждать его утром. Иллайнэ вошла в деревню не таясь и решительно направилась к дому старосты. Люди замолкали, оборачиваясь ей в след, а затем опускались наземь, сморенные магическим сном. Гнев и досада питали её силы, и она чувствовала, что в таком состоянии способна усыпить целый город, не то что жалкую деревеньку. Последними на её пути оказались два стража у дверей подвала — они попытались было встать и что-то сказать, но сомлели и рухнули на каменный пол. Вельсар вскинулся от скрежета отодвигаемого засова и вжался спиной в стену, приготовившись сражаться до последнего. Его клыки удлинились, а янтарные глаза хищно сверкнули в полоске хлынувшего в подвал света факелов. — Ни дать ни взять, рассерженный котёнок, — фыркнула Иллайнэ, стоя на пороге. — Выбирайся давай, до рассвета осталась всего пара часов. — Но как ты узнала?.. — вампир разом взял себя в руки и успокоился. Девушка пожала плечами: — Ты не пришёл в назначенный час, и я почувствовала, что с тобой что-то случилось. А уж отыскать было совсем не сложно — шум стоял на все окрестные горы. Выйдя на улицу, они стремительно двинулись к окраине. — Куда мы направляемся, Илли? — спросил Вельсар, озираясь по сторонам и косясь на спящих вповалку людей. — Я отведу тебя к себе. Уверена, поиски продолжатся с рассветом, а у меня безопаснее, чем где бы то ни было. Путь не такой уж близкий — через поля, молодую дубовую рощу и немного по лугу. Но мы успеем. Не можем не успеть, — сида едва не бежала по кривым улочкам. До окраины оставалось всего несколько домов, как внезапно прямо перед ними на дорогу из-за поворота выскочили трое: пастор и двое его рослых помощников с увесистыми осиновыми кольями. Они торопились к месту заточения вампира от церквушки, что стояла на самом краю деревни, рядом с погостом. Мигом сориентировавшись, пастор крикнул: — Это он! Он, дьявольское отродье! Убейте его и ведьму! Иллайнэ успела скользнуть вбок и вжаться в стену ближайшего дома, Вельсар же глухо охнул и медленно осел на пыльную дорогу, неверяще глядя на кол, вонзённый одним из помощников пастора ему в живот. Глаза вампира наполнились нечеловеческой болью, и, судорожно хватая ртом воздух, он беспомощно посмотрел на сиду. Пастор ликующе вскрикнул. Девушку затопила волна ярости. С силой раскинув в стороны руки, она сжала кулаки и выкрикнула что-то на древнем гэлльском наречии. Налетевший порыв ветра взметнул её волосы, и прямо из дороги, взламывая пласты уплотнённой за десятки лет земли, вырвались древесные корни, плотно обвив всех троих служителей церкви. Раздались истошные крики — люди не то задыхались под тугими кольцами, не то мучались от острых шипов, которыми те были усеяны. Сиде было решительно всё равно, как повернётся их дальнейшая судьба, она рванулась к Вельсару и упала рядом с ним на колени. Закусив губу, Иллайнэ помогла ему избавиться от кола и почувствовала, как при виде вязкой, почти чёрной крови, медленно пропитывающей разорванную рубашку вампира, у неё на глаза наворачиваются слёзы. — Ерунда, — слабым голосом попытался утешить её тот. — У меня... быстрая регенерация... За день заживёт... Сида помогла ему подняться, подставив плечо: — Вельс, родной мой, ты только держись! Идти сможешь? Вампир кивнул и, опираясь на девушку, побрёл вперёд. Они шли медленно. Поля казались бесконечными, Вельсар зажимал рукой рану и еле переставлял ноги, иногда чуть не повисая на девушке. Иллайнэ со страшным огнём в глазах едва не волокла его на себе. «Только бы успеть, только бы успеть до рассвета!» — билась в сознании единственная мысль. Когда они дошли до рощи, небо начинало предательски сереть. Казалось, дубы расступаются, чтобы провести вампира и сиду самой кратчайшей дорогой, но и этого было мало — по щекам Иллайнэ текли слёзы, но она не замечала их, продолжая упорно шагать вперёд. Когда они вышли на поросший вереском холмистый луг, восток уже был окрашен алым, но горизонт затянули облака, словно сама природа из последних сил стремилась оттянуть неотвратимое появление солнца. — Давай, Вельс, совсем чуть-чуть осталось, ну же! Вампир поднял затуманенный взор и огляделся: — Но... Тут же нет никакого жилья... — Это тебе так кажется, — девушка, сжав зубы, сделала последний рывок и дотащила Вельсара до крайнего, расположенного у самой лесной опушки холма. Послышался тихий звон, и обращённый к ним склон раздался в стороны, образуя арку. Из холма полыхнуло зелёным, и Иллайнэ ввела потрясённого вампира внутрь. Ровно в то мгновение, когда склон сомкнулся за ними, из-за облаков прорвался первый солнечный луч, осветив вершины деревьев. Вампир был совсем плох. Он потратил все силы на дорогу и, едва перешагнув порог, сполз прямо на пол — девушка еле успела помочь ему поудобнее лечь на спину. Вельсар закашлялся, и из уголка его рта стекла струйка крови. Иллайнэ села с ним рядом, положив его голову себе на колени, и принялась гладить по спутанным чёрным волосам: — Всё будет хорошо. Совсем скоро ты поправишься... — по её щекам продолжали течь слёзы, сида с трудом сдерживалась от рыданий. — Похоже... я себя переоценил... — юноша поднял на неё взгляд и попытался улыбнуться. — Но, честно говоря, о таком конце я не смел и мечтать... — Только попробуй! — Иллайнэ сжала его руку и приложила к своим губам. Пальцы вампира были холодны, как лёд. Внезапно её сознание пронзила шальная мысль, и она наклонилась к раненому: — Вельс, я придумала. Ты должен выпить моей крови. — Илли, милая, ты шутишь? — Вельсар с безразличием смотрел вверх, его взор начинал туманиться, боль была просто нестерпимой. — Нет, я не шучу. И ты должен сделать это немедленно! — Просто... Я не знаю, как это подействует на меня... — вампир говорил с видимым трудом, паузы между словами становились всё длиннее. — Дело в том, что твоя кровь может оказаться для меня ядовитой... Хотя... терять уже всё равно нечего... Иллайнэ помогла ему приподнять голову, чтобы юноша смог коснуться губами её шеи. Её сердце колотилось как бешеное, ради спасения Вельсара она была готова на всё. Тот прикрыл глаза, подавшись вперёд. Его клыки удлинились, и он аккуратно вонзил их в шею сиды. Больно не было. Девушка замерла, силясь понять странные ощущения, что её затопили — волна мягкого обволакивающего тепла накрыла с головой, захотелось расслабиться и ни о чём не думать. Время словно замерло, и казалось, что каждое мгновение растягивается в вечность, а вечность может уместиться в одно мгновение. Вампир же пил её кровь, наслаждаясь каждым глотком, чувствуя, как стремительно быстро к нему возвращаются силы. На вкус кровь Иллайнэ была как вересковый мёд — терпко-сладкая, пьянящая, кружащая голову. С видимым усилием Вельсар прервался и потрясённо посмотрел на Иллайнэ, затем перевёл взгляд на свой живот. От раны не осталось даже шрама, напоминали о ней только клочья разорванной рубашки. — Это настоящее чудо, — прошептал он. Сида несмело улыбнулась. Вампир сел и огляделся. Холм оказался изнутри довольно просторным и не был поделён на комнаты. Пол покрывала невысокая молодая травка, стены, увитые плющом и другими ползучими растениями, куполом сходились кверху, под самым сводом кружили крохотные огоньки, сея зеленовато-белый свет. Мебели было немного — массивный каменный стол, на котором были разбросаны какие-то бумаги и свитки, несколько стульев, словно сплетённых из корней, и широкое ложе под балдахином из тонкого зелёного шёлка. Из стены близ входа вытекал небольшой источник — сперва звонким водопадом опадал в большую каменную чашу, а затем ручьём змеился меж корней, впитываясь в землю. — Сколько уже живу на свете, а такого ещё не встречал, — удивлённо вымолвил вампир. — А сколько тебе лет? — поинтересовалась девушка. С её плеч словно свалилась гора, и хотелось жить, ни на что не оглядываясь и наслаждаясь каждым мгновением. Вельсар приосанился и гордо ответил: — Немногим более пятисот, — потом самодовольно улыбнулся и спросил: — А тебе? — Чуть больше трёх тысяч, — как само собой разумеющееся бросила Иллайнэ и обняла опешившего вампира. — Вельс, как же я рада... Юноша в ответ крепко прижал к себе сиду, и некоторое время они сидели молча, наслаждаясь мгновениями близости друг друга. Потом лицо Вельсара помрачнело и, немного помявшись, он спросил: — Неужели тебе не отвратительно, что я существую исключительно потому, что пью человеческую кровь? — голос вампира дрогнул. — Иллайнэ, я убиваю людей! Сида беззаботно рассмеялась: — Вельс, ты и вправду допускаешь мысль, что за три тысячи лет я не насмотрелась на смерть?.. На моих глазах гибли народы, что было бы, вздумай я переживать о каждом человеке? — посерьёзнев, она добавила: — Да и кому, как не мне, знать, что любая смерть — лишь продолжение жизни, пусть и чужой? Трава, умирая, становится пищей для животных, те — для других животных и людей, люди — для тебя... Я не вижу разницы. Вампир с недоверием взглянул на девушку. Та продолжила: — Мы оба очень устали, нам требуется отдых, Вельс. Пойдём спать. Юноша стянул через голову рубашку и отошёл к источнику. Ему было странно, но он совершенно не чувствовал усталости — напротив, им овладел мощный прилив сил, не поддающийся объяснению. Закончив оттирать засохшую кровь и обернувшись, он увидел, как Иллайнэ, стоя к нему спиной возле постели, распустила завязки платья. Оно скользнуло на пол быстрым зелёным потоком, лёгким, как морская пена, оставив девушку полностью обнажённой. У вампира прервалось дыхание. Повинуясь неясному порыву, он подошёл к сиде и провёл руками по её волосам, плечам и спине, задержавшись на пояснице. Иллайнэ стояла недвижно, пытаясь унять враз заколотившееся сердце. Пальцы вампира были чуткими и нежными, вынуждая наслаждаться прикосновениями и подаваться им навстречу, и девушка запрокинула голову, подставляя шею поцелуям. Вампир не заставил себя ждать и, прижавшись к сиде со спины, легонько прикусил мочку её уха и прошёлся губами вниз по бархатной коже. Иллайнэ порывисто обернулась и оказалась в крепких объятиях Вельсара. Её глаза словно сияли глубинным, мистическим огнём, а свет вокруг начал меркнуть, создавая столь привычный и любимый вампиром полумрак. Юноша поднял взгляд — мерцающие огоньки под сводом потускнели. В недоумении он спросил: — Илли, что происходит? — Я неразрывно связана с окружающей природой, и она отзывается на моё состояние, — ответила сида. — Ты всё время забываешь, что эти горы мне больше, чем дом — мы единое целое. Тебе уже довелось сталкиваться с подтверждениями более весомыми, чем простые слова или форма ушей. Воспоминания ярким калейдоскопом промелькнули в сознании вампира и он, прикрыв глаза, тихо прошептал в самые губы девушки: — Если бы ты знала, Илли, как меня сводит с ума твоё могущество... Та чуть приподняла бровь, но поцелуй Вельсара не дал ей ответить. Губы вампира были сладкими и чуть прохладными, словно майское утро, и девушка растворилась в ощущениях. Неожиданно для себя она осознала, что слова юноши, его мягкое поведение будят в ней стремления, которых она раньше за собой не замечала — желание властвовать и подчинять своей воле. Из травы у ног вампира пробились тонкие побеги и начали легко, неощутимо опутывать его, медленно поднимаясь вверх. Когда тот почуял неладное, было уже поздно — гибкие зелёные стебли надёжно держали его на месте, взбирались по бёдрам, тянулись к рукам. Сида отошла на пару шагов. — Что это значит? — в волнении спросил у неё Вельсар. — Ты сам сказал, сколь сильно тебя привлекает моё могущество, не так ли? — вампир опустил голову. — В таком случае, тебе просто не может не нравиться то, что с тобой сейчас происходит, — в голосе девушки появились стальные нотки. Она всё ещё сомневалась в правильности своих действий, но противиться неожиданно пробудившимся в себе стремлениям было выше её сил. Вельсар же пытался разобраться в обуревающих его противоречивых желаниях. Иллайнэ была так близко — прекрасная и нежная, и стоило лишь сделать шаг назад, как всё сложилось бы словно в красивой древней сказке, но... Тёмная природа вампира брала своё, ему хотелось ощущений столь острых, что мир вокруг перестаёт существовать и стирается грань между болью и наслаждением. Он прикусил губу и медленно поднял глаза на сиду. В их янтарной глубине плескалось такое неудержимое желание, что Иллайнэ отринула последние сомнения. Она взмахнула рукой, и побеги с тихим шелестом взметнулись выше, витой сетью опутали тело вампира до самых плеч, потом замерли, словно набирая силу, и подняли Вельсара над землёй на пару футов, заставив раскинуть оплетённые гибкими стеблями руки. После этого магическое растение прекратило свой рост, прочно удерживая юношу. Иллайнэ восхищённо замерла: вампир был нереально прекрасен. Обнажённый по пояс, с непокорным огнём во взгляде, он с вызовом смотрел из-под упавших на глаза чёрных прядей на пленённую зрелищем сиду. Тёмно-зелёные побеги на белоснежной, словно светящейся в полумраке коже смотрелись древним мистическим узором, прочными браслетами охватывали руки, не давали пошевелиться. — Мне кажется, этой прекрасной картине чего-то не хватает... — Иллайнэ загадочно улыбнулась. Из стеблей, обвивающих тело Вельсара, пробились крохотные шипы, впившись в нежную кожу. Юноша тяжело задышал и прикусил губу. Было непохоже, чтобы боль доставляла вампиру мучения. Будучи предельно честным с самим собой, он признавал, что всё происходящее приносит ему нестерпимое удовольствие. — Я вижу, тебе нравится твоё положение... — в потемневших глазах Иллайнэ бесновались зеленоватые отблески. — Может быть, стоит дать тебе насладиться им сполна? Юноша чувствовал, как стремительно теряет остатки самоконтроля, как неотвратимо его накрывает желанием — словно девятым валом. Помутневшим от страсти взором он смотрел на сиду и уже плохо понимал, чего именно хочет — продолжения запредельно сладкой пытки или прекращения своих мучений. — Ты же не намерена прекратить на этом? — едва найдя в себе силы на дерзкий тон, ответил вампир. В вопросе слышалась явная просьба, и девушка, не в силах устоять перед ней, нахмурила брови. Шипы тут же вонзились глубже. Вампир закрыл глаза и в голос застонал — сладко и протяжно. По его коже из ранок медленно побежали тонкие струйки багряно-красной крови. Иллайнэ не могла оторвать взгляда от Вельсара, отчаянно борясь с искушением причинить ему ещё больше боли, чтобы вновь вызвать стон, музыкой отдающийся в ушах. Дыхание юноши прерывалось, алые губы хрипло прошептали: — Я чувствую стебли и шипы, но где же розы?.. — Любишь розы? — усмехнулась сида. — Безумно, — едва слышно выдохнул вампир. На побегах появились бутоны, сперва несмело, но всё стремительнее и стремительнее распускавшиеся кроваво-красными лепестками. Нежные касания цветов ласкали кожу, в единении с болью от шипов даря запредельные ощущения. Окружённый волшебным великолепием, Вельсар требовательно взглянул Иллайнэ в глаза. Держать себя в руках более девушка не могла — ей хотелось всецело обладать невыносимо чарующим вампиром, чувствовать его всем своим существом, и, повинуясь её движению, колдовское растение медленно опустило юношу наземь. Почти мгновенно кровь впиталась в кожу Вельсара — будто растворившись в молочной белизне. Шагнув навстречу сиде, юноша нерешительно коснулся её плеча, потом осмелел и прильнул к ней всем телом. Иллайнэ взяла вампира за подбородок, заставив посмотреть себе в глаза, и властно поцеловала. Поцелуй был упоителен и долог, Вельсар обострённо чувствовал, как девушка трётся о него обнажённой грудью и скользит ладонями по его спине. Он был охвачен таким возбуждением, что едва понимал, что происходит, полностью отдавшись властным ласкам сиды. Иллайнэ увлекла юношу за собой на ложе, попутно избавив от оставшейся одежды, и опрокинула навзничь. Алебастрово-белое тело вампира приковывало взгляд запредельным совершенством линий. Он лежал, прикрыв затуманенные страстью янтарные глаза и кусая губы, тяжёлое дыхание больше походило на сдавленные стоны. Вельсар чувствовал, что никогда ещё не был настолько поглощён желанием. Сида казалась ему сотканной из солнечного света — свежая, лёгкая, манящая... Подарок небес, сжалившихся над вампиром, которому до скончания времён не суждено увидеть дня. Юноше до боли хотелось её объятий и поцелуев — горячих, полных невыносимой нежности и страсти. Иллайнэ перекинула ногу через Вельсара и, стоя над ним на коленях, положила его руки себе на бёдра. После чего с тихим вздохом опустилась на него сверху, ускользающим сознанием успев поймать дрожь юноши. Стоны и всхлипы наполнили комнату, оттеняемые тишиной полого холма, переплетаемой доселе лишь с говором ручья. Вампир и сида были похожи на двух юных богов в самом начале времён, что своей любовью утверждали единство жизни и смерти... Вельсар совершенно потерял ощущение реальности, он запрокинул голову и, чувствуя власть девушки над собой, сбивчиво просил: — Ещё... Ещё... Боже, Иллайнэ, ещё!.. Миг абсолютного слияния был ярок, как тысячи звёзд. Отдышавшись и вернув себе способность мыслить, вампир обнял Иллайнэ, распростёршуюся со счастливой улыбкой рядом с ним на постели, жалея лишь о том, что они не встретились раньше. *** Ночь была свежа совсем по-осеннему. Иллайнэ позвала Вельсара любоваться полной луной, они вышли наружу и изумлённо замерли — весь холм и его подножие были покрыты кустами кроваво-алых роз, усыпанных шипами и едва распустившимися бутонами. Вампир потрясённо прошептал: — Илли, как это получилось? Сида подошла ближе и положила голову ему на плечо: — Это значит, что природа тебя приняла, Вельс. Ты теперь свой, ни один зверь на тебя не нападёт, ни одна ветка не поцарапает. Ты можешь остаться. Юноша нежно коснулся лепестков ближайшего цветка и с грустью в голосе произнёс: — Но я не могу. Шотландия — твой дом, Илли, но не мой. К тому же, я всё никак не находил времени тебе рассказать... Неделю назад Клан оповестил меня о том, что случилось нечто важное, и в ближайшее же время мне, как и другим, надлежит прибыть в условленное место. Клан не собирался уже сотни лет — не иначе, дело действительно срочное, — он помолчал и добавил: — Я всё не мог заговорить с тобой об этом. Наслаждался каждым мгновением рядом с тобой, каждым твоим взглядом как последним... Но тянуть больше нельзя. Завтра же ранним вечером я отправлюсь в ближайший город, чтобы отплыть в Европу. — Ты вернёшься? — без тени надежды в голосе спросила Иллайнэ. — Я постараюсь, — серьёзно ответил Вельсар, взяв в ладони её руку. — Я не знаю, что меня ждёт, но я обязательно вернусь сразу же, как только смогу — через месяц, год, да хоть сотню лет! Что нам с тобой время, Илли, ведь мы бессмертны! Ведь так?.. Девушка кивнула. По её щекам текли слёзы. Душу вампира словно раздирали на части, но он чувствовал, что поступает правильно. Вельсар отплывал вопреки собственным желаниям и стремлениям, и единственным утешением ему была уверенность в том, что он выбрал верный путь. Сида молчала. Не в её обыкновении было уговаривать кого бы то ни было изменять самостоятельно принятое решение, и она лишь уповала на то, что боль от слов Вельсара со временем станет хоть немного слабее. Стоя на пороге, подсвеченная изнутри зеленоватым сиянием, она кивнула и ответила: — Хорошо, Вельс. Думаю, слова здесь излишни. *** Над портовым городом Глазго раскинул крылья поздний вечер. На пирсе в ожидании парохода одиноко стоял молодой мужчина. Он был одет в распахнутый длинный чёрный сюртук и брюки в тон ему, атласный жилет привлекал взгляд своим лоском в свете газовых фонарей, кружевные манжеты белой рубашки чуть спускались на кисти. Руки, облачённые в перчатки, опирались на трость, начищенные до блеска ботинки достойно завершали образ, а у ног стоял небольшой саквояж. Несмотря на то, что весь вид мужчины был не лишён щегольства, в его глазах плескалась такая тоска, словно совсем недавно он потерял всё, что ему было ценно. По ночному небу неспешно ползли рваные облака. В порту было непривычно тихо — мало кому был нужен ночной рейс. Негромкий шум доносился из кабаков, где-то лаяла собака, плескались о набережную волны. Сонную идиллию нарушил стук каблучков — кто-то стремительно приближался к одинокому франту. Тот неспешно обернулся. Лёгкий ветерок, повеяв сильнее, взметнул его тёмные волосы, янтарные глаза сверкнули неверием — к нему спешно подходила девушка, одетая по-дорожному, но от этого не менее изысканно. Строгое платье с турнюром было выдержано в приглушённых тонах, волосы убраны в сложную высокую причёску, увенчанную кокетливой шляпкой с вуалью. В руках девушка держала сложенный чёрный кружевной зонтик. Подойдя к мужчине совсем близко, она задорно улыбнулась: — Ну здравствуй, Вельс. Не ожидал? Тот лишь потрясённо выдохнул: — Иллайнэ... — и, помедлив несколько мгновений, крепко прижал сиду к себе. — Илли, моя Илли, как я счастлив... Я даже не смел надеяться на подобное! Но почему ты последовала за мной? Как же твои горы, леса? — Помнится, кое-кто обещал мне сыграть на фортепиано. Да и посмотри на себя, — девушка взглянула ему в глаза и улыбнулась. — Ты без меня до ближайшего города не доберёшься, первому встречному священнику в руки попадёшь. Ума не приложу, как ты изловчился дожить до пятисот, — потом, посерьёзнев, положила голову ему на плечо и добавила: — И ещё я поняла, что тоска по тебе будет гораздо сильнее тоски по дому. Вампир взглянул девушке в глаза. Они оба почувствовали, что мир вокруг в который раз перестаёт существовать, и, потянувшись друг к другу, слились в поцелуе. Луна вырвалась из-за туч и заиграла бликами на волнах. Сида и вампир, прервав поцелуй, повернулись к воде и, обнявшись, посмотрели в сторону приближающегося парохода. — Я безмерно рад, что ты поедешь со мной, — поделился Вельсар, с нежностью глядя на девушку. Иллайнэ расплылась в предвкушающей улыбке и крепче прижалась к нему: — Да, это будет то ещё приключение.