Даже мальчики-ковбои иногда грустят

      — Чёрт тебя подери, Спок! — яростно воскликнул МакКой, повалившись на ветхую лежанку. Он был чертовски зол на этот ходячий бесчувственный булыжник. — Не могу поверить, что ты меня подстрелил! — с прежним негодованием проревел Боунс.       — Говорил же, что пристрелю, коль снова увижу. — Без тени улыбки произнёс Грейсон, приоткрыв занавеску и всматриваясь в затянутый вечерним сумраком лес. — Я редко нарушаю обещания, доктор. Ещё реже промахиваюсь. Будьте благодарны, что всё ещё дышите. — Невозмутимо объявил помощник шерифа.       — Да уж, утешил, — язвительно проговорил МакКой, пытаясь улечься удобнее и морщась от боли. — Ты прямо сама благодетель и милосердие. Мне несказанно повезло. — Доктор оценивающе оглядел рану, из которой сочилась темная, как вино, кровь. Пока Спок пытался определить своим зорким взглядом, не ведётся ли за ними слежка, МакКой старался не умереть от потери крови, оказывая самому себе хоть какую-то медицинскую помощь. Получалось у него на редкость плохо: руки дрожали и все время соскальзывали с нужного места, добавляя боли к уже имеющейся. Но вариантов у него не было, так же как и хороших инструментов под рукой. Его старый пинцет, который сейчас являлся скорее сувениром и талисманом на удачу, чем орудием врачебной помощи, обработанный огнём и вымоченный в виски, служил в данную минуту единственным средством помощи. Кое-как достав пулю, он принялся зашивать рану иголкой и шелковыми нитками, которые всегда носил по старой докторской привычке в кармане. Его сумка с инструментами, к сожалению, осталась прицепленной к его раненому коню, которого им пришлось бросить, за что Леонард не сможет себя простить никогда, ведь Мбенга был хорошим конем, верным и резвым. Когда-то МакКою повезло быть не убитым индейцами и даже принятым в их прекрасное племя, они-то и подарили ему Мбенга, вороного мустанга с таким же невыносимым характером, как и у самого МакКоя. Тогда же и прозвучало впервые его прозвище "Кости", которое подхватил Кирк, а после и все прочие, ссылаясь на его безжалостное обращение с врагами. Леонард занимал себя мыслями, стараясь не потерять сознание, но выходило с трудом. Слабость и усталость брали свое, а боль от раны отнимала последние силы. Руки его задражали с ещё большей силой, когда его затуманенный мозг посетила мысль, что если он сейчас умрет, то уже никогда не увидит свою малышку Джоанну и не сможет исправить впечатления от не очень удачной последней встречи, во время которой они поссорились из-за несдержанного им обещания. Когда его рука дернулась, и он зашипел от приступа резкой боли, его запястье схватила твердая рука Спока, который сел на край лежанки и забрал у него иголку. Леонард был так поглощен мыслями, что забыл совсем о Споке и не заметил, как тот приблизился. Грейсон молча начал зашивать рану, а МакКой откинулся на старую подушку, тяжело дыша.       — Ты правда мог бы меня убить? — через несколько мгновений угнетающей тишины, тихо спросил доктор. В этот момент помощник шерифа уже перекусил нитку и, легко проведя по шву пальцами, без единой эмоции в голосе, проговорил: — Я убиваю только тех, кто это заслужил или угрожал моей жизни, доктор. Это логично. — Ответом ему был судорожный вздох доктора. Спок отошел набрать воды в колодце, который они видели возле дома, оставляя МакКоя в раздумьях о сказанном им. Когда он вернулся, Леонард неморгая смотрел в потолок, а его голубые зрачки выглядели стеклянными. Внутри Спока пробежала волна испуга, до тех пор, пока он не перевел тревожный взгляд на грудь доктора и не увидел, как тот дышит. Грейсон впервые испытал страх за чью-то жизнь за прошедшие годы. Последним человеком, за которого он боялся, была его мать, но когда ее не стало, бояться Споку было уже нечего. Других близких у него не было, кроме, конечно, Кирка, но за Джима он никогда не боялся, это было бы слишком изматывающим занятием, да и потом, Кирк всегда мог постоять за себя. За свою собственную жизнь он не волновался и вовсе, ведь всегда рассчитывал свои силы и был в них уверен. Это появившееся чувство небезразличия к доктору было новым и странным, потому Спок решил это проанализировать, но только тогда, когда они выберутся из этой переделки, и он сможет спокойно всё обдумать. Он набрал воды в кружку и поднес её МакКою. Тот приподнялся на локтях и принял питьё, делая несколько жадных глотков, после чего вновь повалился на кровать. А Спок, убрав кружку, смочив платок, вновь сел рядом с Леонардом и принялся обтирать кровь с кожи на его животе, на что тот никак не среагировал.       — Значит, убил бы меня, ведь я тоже угрожал твоей жизни. — Голос доктора прозвучал с горечью, несмотря на то, что на губах его играла ухмылка.       — Не хочу вас обидеть, доктор, но вы никогда не были угрозой для меня. — Невозмутимо проговорил Спок. — Скорее, это я был угрозой для вас. Вы же для меня никогда ею не станете. Вам это не под силу. МакКой вновь приподнялся на локтях, с возмущением глядя на помощника шерифа.       — Я оскорблен! — заявил он негодующе. — Ты хочешь сказать, что если бы Хан не воспрепятствовал нашей разборке, то схватка закончилась бы в твою пользу? — Кости прищурил взгляд, сверля им Грейсона.       — Это логично. — Спок сохранял прежнее спокойствие, и раздражение, волнами исходящее от МакКоя, его никак не взволновало. — Я сильнее вас физически и стреляю более метко. Я так же быстрее вас и ловчее. — На эти слова МакКой скривился и пренебрежительно фыркнул, отводя взгляд в сторону.       — Черт возьми, эта ваша самоуверенность спорна, — гневно заявил МакКой. — Вы не можете делать выводы, не имея практики в поединке со мной. — Он вновь устремил сердитый взор небесно-голубых глаз на Грейсона.       — Мои выводы основаны на анализе наших общих навыков. И боюсь, этого достаточно, доктор. — Заявил Спок, отвечая доктору непоколебимым темно-медовым взглядом. Несколько мгновений они сверлили взглядами друг друга неотрывно. Первым отвел его Спок, переключаясь на комковатый кусок ткани, похожий на одеяло или когда-то бывший им.       — Если хотите, доктор, мы померимся силами после окончания этой истории, в которую нас неблагоразумно втянул шериф, а пока вам стоит отдохнуть для восстановления сил. — Он натянул одеяло на доктора и отошёл.       — Если выберемся живыми, обязательно преподам тебе урок, логичный ублюдок. — Грубо, но беззлобно ответил МакКой, откидываясь на подушку и закрывая глаза. Спок лишь усмехнулся уголком губ. Он уже не обращал внимания на грубости доктора, так как знал, что это всего лишь его манера общения. "Лает, но не кусает. Подобно старому, повидавшему виды, псу", - как однажды объяснил поведение друга Кирк. Через несколько минут Спок услышал размеренное дыхание уснувшего доктора. Помощник шерифа погрузился в мысли об их с доктором общем друге-шерифе, который отослал их прочь, а сам остался решать проблему. Грейсону казалось неправильным, что им пришлось разделиться. Все нутро кричало о том, что они должны быть спина к спине, борясь с этим бандитским отребьем с "Клингонского ущелья". Кирк стал ему очень близок, словно брат, на которого всегда можно положиться, и не быть рядом в такое трудное время, казалось невыносимым бременем. Но он так же нужен был Леонарду, в ранении которого был виноват. Когда МакКоя захватили в плен и прикрылись им как щитом, Джим был выбит из колеи и готов был опустить руки, Спок видел это. А еще он видел страх в глазах Джима, и то, что его беззаботный друг никогда не простил бы себя за то, что не уберег Леонарда. Помощник помнил пьяные разговоры Джима о том, что МакКой — единственный близкий человек, кроме самого Спока, за которого он отдаст жизнь не раздумывая и не переживет, если потеряет кого-то из них. Отчего-то чувства Грейсона совпадали с чувствами Кирка, они не могли потерять МакКоя. Тогда-то Спок и решил, что выстрелить в доктора будет единственным выходом спасти тому жизнь. Прицельный выстрел позволил ему не задеть жизненно важные органы, но, к сожалению, ситуация осложнялась тем, что доктору нужна была срочная медицинская помощь, но оказать её никто не мог, поскольку он лежал на земле между двух ведущих перестрелку групп. Пока они отстреливались, МакКой истекал кровью у них на глазах, но, по крайней мере, был жив. Им повезло, что клингонское отребье ретировалось достаточно быстро, в трусливом бегстве покидая Энтерпрайз. Это затишье продлилось недолго, потому Кирк велел Споку взять доктора, свалить в какое-нибудь тихое местечко и не высовываться. Сам же Джим отправился за подмогой. Перед тем как ускакать в противоположную сторону, Кирк просил позаботиться о Леонарде, и в его взгляде было столько возложенной на Спока надежды. Только одного Джим не мог знать, что Спок и сам собирался это сделать. Непонятные чувства охватывали Грейсона, когда дело касалось МакКоя. Он пробуждал желание отделать его со всей яростью, но в тоже время заключить в объятия и не давать никому в обиду, оградить ото всех. Иногда Спок ловил себя на мысли, что испытывает раздражение, когда Леонарда касаются наглые руки девочек из местного борделя, когда Кирк спокойно обнимает друга за плечи или, что еще хуже, за талию, или же когда сестра Чепел великодушно массирует его плечи после тяжелого дня. В такие моменты самообладание Спока трещало по швам, что было для него абсолютно нетипично, и он предпочитал уйти куда-нибудь, дабы не наброситься на кого-то из них. Грейсон тщетно пытался понять, что такого в докторе, что его так зацепило. Почему он так и не убил его тогда, почему все эти годы он не забывал эту наглую ухмылку и подвижные ловкие руки. Думая о руках доктора, Споку невообразимо захотелось ощутить их на себе, а ещё ему захотелось сцеловать эту ухмылочку. Осознав свои желания, Спок судорожно выдохнул, смотря на огонь в камине. В этот момент раздался хриплый голос доктора.       — Что-то не так? — подрываясь на постели, воскликнул МакКой. — Ты думал о Джиме. — По своему понял поведение помощника проснувшийся Леонард. Видимо, он наблюдал какое-то время за задумавшимся Грейсоном. — Ты же тоже знаешь, что должен быть с ним, а не тратить время на меня. Спок резко поднялся и подскочил к кровати, пытаясь уложить взволнованного доктора, но тот отчаянно сопротивлялся ему.       — Вам следует успокоиться, доктор. Шериф в состоянии позаботиться о себе.       — Ты же сам не веришь в то, что говоришь! — судорожно выдохнув, заявил МакКой.       — Это логично. Джим не ранен и поехал за подмогой. Сдавшись под напором Спока, от нехватки сил, Леонард откинулся на подушку и принялся торопливо говорить, с силой схватив того за плечо, на что помощник удивленно выгнул бровь.       — Спок, оставь меня и езжай к нему, он же может погибнуть! — Светлый тревожный взгляд метался по лицу помощника. — Ты же знаешь его, лезет сломя голову всегда в самое пекло. Он погибнет и мы не простим себя. — Сбивчиво уговаривал МакКой. Спок не повел даже бровью, что разгневало эмоционального МакКоя. — Чертов бесчувственный ублюдок! Ты совсем не волнуешься за него! Чертов холодный сукин сын! — Тут уже Спок не выдержал несправедливого обвинения доктора в отсутствии тревоги за их общего друга, тогда как он сам был на грани того, чтобы потерять самообладание и рвануть сломя голову к нему на помощь. Гнев затопил все внутри, и нестерпимо захотелось ударить доктора, но вместо этого он вцепился в его губы жестким поцелуем. Леонард ошарашенно запротестовал, тщетно пытаясь вырваться, но Спок не отпускал, заключая в объятия, как в тиски. Тут МакКой осознал, что чертов ублюдок и правда был невероятно силен, а он не мог с ним тягаться. Постепенно сопротивление доктора сошло на нет, и он принял поцелуй помощника, который тут же углубился. Спок властно прижимал его к себе, будто было мало и без того тесного контакта. Они остервенело целовались еще несколько долгих мгновений, пока у обоих не закончился воздух. Спок наконец оторвался от него, и как не удивительно, его дыхание было ровным, а лицо абсолютно спокойным. Это еще больше выбило из колеи МакКоя, который и так был растерян из-за случившегося. Он судорожно вбирал в себя воздух, совершенно ничего не понимая.       — Что это, черт возьми, было?! — потребовал доктор объяснений.       — Вас нужно было как-то успокоить. — Безэмоционально ответил Спок.       — Ага, понятно. — МакКой закусил припухшую от поцелуя губу, пытаясь стереть застывшие на ней ощущения, которые он не скоро забудет. — А оплеухи уже не так актуальны, насколько я понял, — он саркастически усмехнулся.       — Нужно было что-то более неожиданное для усиленного воздействия. Вы заистерили, я привел вас в чувство, — продолжил наглую ложь помощник шерифа. В том, что им двигало на самом деле, он не был готов признаться даже себе. Не желая более вести разговор, Спок демонстративно сел в кресло, прикрывая глаза и закидывая ноги на стол, устраиваясь удобнее для сна. МакКой на это лишь пораженно выгнул бровь, непроизвольно копируя привычку Спока. Поведение товарища его обескуражило. Проворчав что-то о странных гоблинах, доктор улегся, кутаясь в старое одеяло и пытаясь уснуть, ведь до утра еще далеко, а сон, как говорится, лучшее лекарство. *** Утро было холодное, а огонь в камине почти погас. Логично было, что Спок, следуя своей привычке, проснулся спозаранок и направился за дровами для огня. Именно так объяснил МакКой себе отсутствие спутника. Доктор сел в кровати, аккуратными движениями, чтобы не потревожить рану. Проанализировав своё состояние и поняв, что вполне может двигаться, если будет соблюдать осторожность, он свесил ноги на пол. Когда Леонард попытался подняться на ноги, его повело от слабости и боли, от чего он чуть не упал. В этот момент вошел Спок, узревший тщетную попытку доктора. Скинув с рук собранные дрова, Грейсон подоспел к падающему МакКою, который раздраженно выругался то ли в адрес товарища, то ли на свою беспомощность.       — Какого черта вы вытворяете? — нетипично повысив голос, гневно воскликнул Спок, укладывая доктора на постель в полусидячем положении.       — Я хотел пить, а вас не было. Что я должен был делать, по-вашему? — с раздражением ответил МакКой.       — Ждать меня! Вряд ли вы бы умерли от жажды за то время, пока я отсутствовал. — Иронично отчитал его помощник.       — От жажды может и не умер бы, но вот от вашей заботы могу, ибо мне хочется пустить себе пулю в лоб, — не унимался доктор, продолжая яростно сверлить Грейсона вызывающим взглядом. Язвительный тон ничуть не подействовал на Спока, тот был все так же непреклонен, сложив руки на груди и смотря на доктора укоризненно. — Еще я хочу в туалет, — сдулся Леонард под напористым взглядом товарища. — Не могу же я мочиться под себя, я не настолько беспомощен.       — Вы бы могли сказать раньше, доктор. Я как раз видел здесь подходящее ведро. — Он огляделся вокруг.       — Даже думать забудьте! — негодующе воскликнул МакКой. — Я не стану делать это здесь.       — Очаровательно. — Спок изумленно приподнял бровь. — Вы ведете себя хуже мальчишки, доктор. Даже Чехову не удавалось так достать меня и шерифа своими капризами. — Он подошел ближе и подставил плечо, слегка склоняясь. — Вставайте, я помогу вам дойти. — МакКой нехотя принял помощь, стараясь не смотреть на помощника. Выйдя на улицу, где было серо от пасмурной погоды и глухо от окружающего их леса, Спок отвел доктора в сторону от дома к ближайшим деревьям.       — А теперь, я попрошу дать мне немного личного пространства. — С сарказмом проговорил МакКой. Оставив его опираться на деревья, помощник отошел на приличное расстояние, но так, чтобы доктор оставался в его поле зрения на случай экстренной ситуации. Он отвернулся, разглядывая темные дебри леса на противоположной стороне от них, когда МакКой, повысив голос, поинтересовался у него: — Чехов, это тот мальчишка, который всё время ошивается вокруг Джима и напрашивается в его оруженосцы?       — Именно, доктор. Весьма умный и способный молодой человек, несмотря на возраст. — С явным уважением в голосе произнес Спок.       — Не особо он и умен, коли пытался приударять за моей Джоанной. — С пренебрежением произнес доктор, застегивая ширинку и поворачиваясь к Грейсону.       — В вас говорят чувства отца, не желающего видеть в дочери взрослого человека, — наставительно проговорил Спок. — Проще говоря, вы ревнуете, — он подошел к Леонарду, беря его под руку и давая опереться на себя. — Но Джоанна уже вполне взрослая, чтобы нравиться юношам вроде Павла.       — Лучше ничего больше не говори, Спок, а то мне придется тебя ударить, и мы оба повалимся на землю. — Они осторожно двигались обратно к дому.       — Что же, доктор МакКой, по крайней мере, вы честны в своих эмоциях. Это плюс. Но все же, будьте снисходительны к парню. — Заходя в дом, посоветовал Грейсон.       — Я подумаю над этим, Спок. А теперь будь добр, уложи меня в постель, я чертовски устал, — попросил, тяжело дыша, доктор. Даже такая короткая прогулка отняла у него силы. Плюс ко всему он не ел ничего уже сутки. — Я чертовски стар для такого. А ещё я голоден, — проворчал МакКой, когда помощник вновь уложил его в постель полусидя.       — Попробуйте отдохнуть, доктор. А я постараюсь раздобыть нам ужин, — проговорил Спок, принимаясь за реанимирование огня в камине.       — Хорошо, Спок, — улыбнувшись в спину помощника, смиренно проронил Леонард и прикрыл глаза. МакКоя разбудило шебуршание кочерги в камине. Он разлепил веки и увидел перед собой Спока, орудующего импровизированным вертелом, на котором покрывался корочкой свежепойманный и разделанный заяц.       — Не знаю, как тебе это удалось, но выглядит чертовски аппетитно, — вдыхая вкусный аромат и предвкушая трапезу, сглатывая выступившую слюну, проговорил МакКой.       — Мне приходилось подолгу жить в лесах. Навыки охоты — нужная вещь в диких местах. — Объяснил Спок свой успех. — Я не люблю мясо, но иногда приходится поступаться принципами, чтобы выжить, — добавил он с сожалением в голосе.       — Что же, я охотиться не умею, но есть мясо не гнушаюсь, — ухмыльнулся МакКой. Спок снял с вертела их ужин и отделил ножом часть для доктора, кладя на вымытую предварительно тарелку. Он так же налил ему виски. Взяв все это, он поднес всё доктору, который с радостью принял эти скромные дары и улыбнулся, поблагодарив помощника. Леонард вновь втянул носом запах пищи и только после начал есть. Спок сел в кресло у камина и тоже принялся за свою долю нехитрого мясного блюда. Покончив с едой, доктор разом опрокинул в себя виски и попросил Спока подлить ему ещё, что помощник и сделал, не удержавшись от наставления.       — Вам не стоит напиваться, доктор. — Голос звучал не враждебно, а скорее сочувственно.       — Я знаю, Спок, — делая глоток и морщась, ответил МакКой. — Просто иногда алкоголь помогает не думать. — Он невидящим взглядом уставился на золотистую жидкость в кружке. Его вновь посетили невеселые мысли.       — И о чем же вы не желаете думать? — вернувшись в кресло и смотря на пылающий огонь, поинтересовался Спок.       — О том, что наш обалдуй не должен был отсылать нас. Как же он там один. — С откровенной горечью произнес Леонард. Он тяжело выдохнул, на секунду прикрывая глаза. — Как думаешь, Джим в порядке? — спросил доктор, посмотрев с надеждой на Грейсона.       — Да, Леонард, он в порядке, — твердо произнес Спок. Он действительно был в этом уверен, потому что верил в Джеймса Кирка. Потому что Джим не один. Он никогда не бывает один. У шерифа Кирка много друзей и он справится. МакКоя удивило, что Спок назвал его по имени. Такого он не припомнил, и это странно отдалось в сердце. Будто делая их общение более близким, личным, чем это было раньше. Но он решил, что не станет думать об этом сейчас.       — Надеюсь, что ты прав, Спок, — после короткой паузы ответил доктор. Теперь в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине.