Be my little Rock'n'Roll Queen

Чёртов Билли с его чёртовой внешностью и отвратительным характером. Он был противным ровно на столько же, насколько и привлекательным: до одури длинные пушистые ресницы, к которым постоянно так и тянулись руки, дабы проверить, действительно ли они такие мягкие, коими кажутся; насыщенно-розовые, влажные, от постоянного облизывания, губы: не пухлые, не маленькие — именно такие, какие надо; золотистые кудрявые волосы, которые он с удовольствием бы сжал, а затем со всей дури ударил лицом о стенку; крепкий, подтянутый торс, который он вечно оголял и выставлял на показ. Всё это жутко раздражало, в каждом его шаге читались наглость, дерзость, полноценный контроль над ситуацией, а взгляд будто смотрел на всех свысока. Неужели Стив был когда-то таким же? Ради Нэнси он изменился в лучшую сторону, даже перестал придираться к Джонатану и, пожалуй, смирился с тем, что с Уилер у них была лишь симпатия, ничего большего. Но, видимо, девушка действительно ему помогла, пусть и не знала об этом. И не узнает. Звание Короля по-прежнему было закреплено за ним, но Харгров постепенно вытеснял Харрингтона собой. Развратный вид, развязное поведение, постоянные насмешки над другими — он превзошёл даже самого Стива, и сложнее всего было понять причину всех этих выходок: либо же тот прятался под маской, либо на самом деле таким являлся. Его передёрнуло от схожести со своим прошлым. Харрингтон честно пытался игнорировать конкурента, который будто назло постоянно маячил перед глазами, пытаясь забрать какое-то несуществующее звание самого-лучшего-в-школе-парня, которое все всегда отдавали Стиву. Он уже даже смирился с вечными насмешками со стороны Билли, однако тот напирал еще больше: то на баскетболе, то в душе, то на некоторых уроках. Бывало даже такое, что он просто мог подойти на улице, сказать, какой отличный день и как его испортил «Король Стив» своим жалким видом, а затем уйти, как ни в чём не бывало. И это дико бесило. Внешне он оставался спокойным, как штиль на море — давно уже научился этому, — но сам отчетливо чувствовал, как сжимается челюсть, как по венам разливается ярость, а кулаки так и чешутся, чтобы врезать самодовольному напыщенному индюку. К счастью, его довольно быстро отпускало, а сам Харрингтон думал, что на такое дерьмо не стоит обращать ни малейшего внимания, но на деле выполнить это оказалось гораздо труднее, чем на словах.

***

Грёбанный Стив Харрингтон со своим грёбанным равнодушием, со своим извечным взглядом, мол, «Ты придурок? Успокойся, люди смотрят», и больше ничем. На лице не было просто ни единой эмоции, кроме бесконечной усталости. Любой человек, абсолютной любой и абсолютно всегда хоть как-то на него да реагировал, но Стив, кажется, был исключением из правил. Наверно, поэтому он чем-то зацепил Билли, поэтому Билли начал его доставать, бесить, раздражать, пытался заставить почувствовать себя не в своей тарелке. Но с каждым разом понимал, что, кажется, ничего не выходит. Тот как ничего не чувствовал — так ничего и не чувствует. И это злило, безумно злило. Это совсем не то, к чему привык Харгров. Многие его боялись, некоторые обожали, девчонки сходили с ума, а особо смелые пытались наладить контакт, но он никого к себе не подпускал. Люди были такими предсказуемыми, что становилось просто противно находится с кем-либо рядом. Можно было предугадать любой жест человека, исходя из его поведения, чем постоянно и пользовался Билли, но Стив был другим. Иногда в его глазах мелькало что-то отдаленно похожее на ярость, но оно обычно быстро затухало. Он его дразнил, издевался, выставлял дураком, слабаком, а Харрингтону всё было нипочём. Или же он просто притворялся. В любом случае, эта маска спокойного, уставшего и расслабленного человека выводила Харгрова из себя. Чаще всего он срывался на Макс, и иногда ему даже становилось ее жаль: всё же он не бездушная скотина, коей хочет себя показать. Просто его жутко бесило то, что он вынужден был считать какую-то неизвестную рыжую девочку своей сестрой. Пусть даже и сводной, а не родной. А еще бесило то, как отец орал на него, поднимая руку и заставляя найти эту идиотку — она действительно виновата сама. Не он же говорил ей вылезать через окно и сматываться хер знает куда, чтобы потом ночью искать её! И какая вообще разница, что они опоздали на целых три часа, это же всё равно его вина, как же. Во всём был виноват он и только он, агрессия годами копилась в мальчишке, и он нашёл способ, как её выплескать. Весьма своеобразный способ, но других просто не знал, да и зачем, если сейчас он, к тому же, супер крутой? От этого сплошные плюсы. Минусом был только Харрингтон, который продолжал его игнорировать и ни во что не ставить. И тогда единственным стопроцентным вариантом оставалось завязать драку, в которой он и намеревался добить почти поддавшегося давлению Стива. Все вновь пошло наперекосяк, когда Максин вколола ему в шею снотворное и он вырубился, пообещав, что больше не тронет ее друзей, а равнодушный идиот, кажется, входил в их число. Сейчас, направляясь в бар, он корил себя за сказанное. Не ляпнул бы тогда это дурацкое обещание, вырванное из уст самым что ни на есть нечестным образом, до сих пор бы мог разгадывать головоломку под названием «Стив Харрингтон». Чёрт. Его. Дёрнул. Прошла неделя, но Билли до сих пор не успокоился. В школе стало скучно, ведь её «король» отлеживался дома с разбитым лицом, а остальных задирать было совсем неинтересно. Да что уж там, они от одного взгляда порой шугались. Наверное, Харгров не заметил, как его простая заинтересованность переросла в навязчивую идею, бьющуюся где-то на грани подсознания, которая отбивала постоянно одно и тоже. И он невольно поддавался, не до конца осознавая, что с ним происходит, пытаясь выцепить знакомую, лохматую черную шевелюру в толпе, показать своё превосходство, поглумиться, посмотреть в карие глаза и утонуть. В нём вновь накопилось слишком много отрицательных и негативных эмоций, именно поэтому перво-наперво, войдя в бар, он попросил у местных музыкантов подыграть ему одну мелодию, а сам запел, когда началась музыка. Да, с явной фальшью в голосе в некоторых местах, но в целом довольно неплохо. Впрочем, его мало волновало чужое мнение, хотелось просто выплеснуть эту энергию хоть куда-нибудь. You are the sun, You are the only one, My heart is blue, My heart is blue for you Be my, be my, be my little rock & roll queen Песня была в стиле инди-рок, а потому идеально подходила под его настроение. Правда, задумка оной была немного радужная, но это не остановило Билли. Пропев первый куплет, на распевке он всё же открыл глаза и посмотрел в зал. Люди внимательно за ним наблюдали, некоторые из них даже улыбались, но его взгляд выцепил одного единственного человека. И уже остальную часть песни он пел только для Стива, выплескивая всю злость, всю боль, ненависть, весь гнев и, пожалуй, единственный раз, вкладывая свою душу. You are the sun, You are the only one, You are so cool, You are so rock & roll Be my, be my, be my little rock & roll queen Он не отводил взгляда, как и Харрингтон. Сейчас они смотрели друг другу в глаза, и Билли отдавал, а Стив получал. Наверное, тот даже не задумался о том, что видит сейчас практически голого Харгрова. Такого обнажённого, с открытыми мыслями и чувствами, без излишних масок. Быть может он сможет понять это позже, но сейчас разум просто отключается и не хочет думать. Трезво думать. Be my, be my, be my little rock & roll queen Спев последнюю строчку, Билли пафосно облизнул губы, обвел взглядом зал и, ухмыльнувшись, поблагодарил музыкантов, а затем, не давая себе времени для отступления, подсел к парню, на которого пялился почти всё выступление. Запыханный, растрепанный, но по-прежнему державший лицо, правда, неизвестно для кого. Стив этой вражды вообще не понимал, в отличие от Билли. — Ну как? — спросил Харгров, доставая припрятанную сигарету и закуривая, обхватывая фитиль блестящими малиновыми губами. — Можешь быть нормальным, когда хочешь, — без тени насмешки или сарказма ответил Харрингтон, откидываясь на спинку мягкой обивки небольшого диванчика. Только что этот наглец, разбивший ему лицо, вторгся в зону комфорта. — А если я не хочу быть нормальным? — Билли сделал затяжку, глядя в карие глаза, вновь не выражающие никаких эмоций, кроме усталости. — Может, мне нравится тебя злить, мне это доставляет, — он выдохнул дым в лицо напротив, заставив собеседника лишь лениво отмахнуться ладонью, рассеивая дым. Что за дурацкие приёмы? — Тогда ты ещё тот извращенец. Советую найти себе девушку с мазохистскими наклонностями. А, судя по твоим словам, которые ты произнёс мне в школьном душе, любая будет у твоих ног, стоит только захотеть. — Стив улыбнулся, не обращая внимания на небольшие болезненные ощущения. Он поднялся с нагретого места и, застегнув куртку почти до половины, сунул руки в карманы. — Желаю удачи. Может, ты наконец станешь чуть менее агрессивным. Парень направился к выходу из бара. Глядя ему вслед, а в голове у Билли промелькнула ну очень, просто чертовски глупая мысль, которую он сразу же подавил. Мне не нужна любая, мне нужен ты.