Жизнь всегда поворачивалась своей самой любимой точкой ко мне, любимому.
Я отвечал ей тем же самым, действуя на нервы.
Кто-то из нас должен был сдаться. И это был не я.
Мистраль чуть не выронил из рук поднос, когда близнецы ломанулись к выходу. Похватав свежие пирожки с тарелки, взъерошенное подрастающее поколение спешило оказаться на улице, чтобы поскорее слепить нового снеговика.
- Не забудьте кое-кого! - крикнул я им вслед, надевая очки. К тому времени, как я веду этот рассказ – мое здоровье слегка ухудшилось. Рейта, натягивая на голову шапку, подхватывал недовольно бурчащего малыша на руки, строя из себя примерного сына.
Нет, он не посадит своего дядю в сугроб, как это делал Найре. Не со зла, конечно. Просто руки уставали держать это круглое суетящееся создание, то и дело стремящееся забраться куда-нибудь. Даже в подвал нашего дома через маленькое открытое окно. Как хорошо, что он не сумел протиснуться вовнутрь – Хитер оказался быстрее. Его шустрый сын полностью напоминал меня в детстве. Хотя, я что-то не припомню, чтобы я поджигал кисточки от штор отцовской зажигалкой.
- Надо бы его перевоспитать, - вздыхал отец, но Хитер обнимал его и тот сразу смягчался. Характер невозможно изменить. Человек сам должен понять, что лучше для него.
Мимо пронесся супруг с подносом. Нельзя ему в такой период волноваться, но он из кожи вон лез, чтобы его пироги получились примерно такими же, как и у другого омеги. Я поймал Мистраль в коридоре, прижал его к себе. Юноша широко заулыбался, еще не засунув себе в рот маленькую железную машинку.
- Толкается? - я провел рукой по округлившемуся животу жены, стараясь почувствовать хоть какое-то движение. Но, видимо, в середине беременности это улавливает только мать.
Сунув свежую плюшку мне в рот, Мистраль ушел на поиски Хитер, на ходу придумывая новые странные блюда, от которых порой случалось несварение. Я хмыкнул, потирая переносицу. От очков остались маленькие следы.
- Пора бы и линзы себе купить.
Сегодня день для больницы. Нужно навестить Алоиса. Ему, в последнее время, становилось то хуже, то лучше. Никакой стабильности.
Мистраль приходил в госпиталь вместе со мной, перестав бояться моего бывшего супруга. С тех пор, как омега попытался наложить на себя руки, гордость и высокомерие Лоя исчезли. Приходя в палату, я видел бледную тень, едва сидящую в постели.
Он ел только в моем присутствии.
Разговаривал только со мной и Мистраль, все больше замыкаясь в себе.
Мне жаль его. Я сожалею о том, что не помог омеге настроится на верный путь.
Уголки его губ дрогнули. Одетый в больничную пижаму, уставший Алоис попросил Мистраль поправить подушку.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил я, садясь рядом на стул.
- Могло быть и лучше, - ответил он, улыбаясь. - Как дети?
- Растут и крепнут. Им же уже по восемь лет.
- Самая веселая пора, - расслабился омега, натягивая на себя одеяло. Еще немного – торчала только макушка, за которую я раньше так часто трепал Лоя. Сейчас оставалось только подавлять в себе желание, чтобы не набросится с объятиями на больного. Мистраль улыбался, держа в руках ладонь своего спасителя. Как никак, Алоис помог ему выбраться из трущоб, приютил у себя дома в качестве подстилки для мужа. А теперь он остался один.
- Мы с тобой, Лой. Можешь на нас положиться.
И пусть я так давно не видел его. Вместо радостного мальчишки, бегающего за мной долгие годы, я видел медленно исчезающего омегу, которому еще жить да жить.
Лечение Мистраль от бесплодия заняло долгие годы. Не скрою, пару раз я был на пределе, когда мой юноша расстроенно разглядывал тест на беременность, вынося неутешительный вердикт. Снова отрицательный, снова мой маленький котенок расстраивается, смотря на подрастающего сына Хитер, Арию.
- Я совершил много ошибок, - выдохнул блондин, смотря на висящую капельницу. Жидкость стекала по трубочке вниз. Не самое приятное чувство возникает в затекшей руке, из которой уже давно не вытаскивали катетер.- Я хотел бы все исправить.
- У тебя много времени, - пожал я плечами, - Ты все успеешь.
Алоис покачал головой, лицом уткнувшись в край одеяла. Нам его жаль. Он оступился. Но что теперь надо сделать, чтобы все началось заново?
Ему хочется любви и ласк. Хочется завести еще детей, чтобы познать материнское чувство.
Но все боятся, что омега снова сорвется. Особенно я, зная характер Лоя.
-
Надо дать ему шанс, - говорил мне Мистраль. Говорил и боялся, что я прекращу пылать к нему непередаваемыми чувствами.
Ради детей. Ради меня. Ради других.
- Я не знаю, Мис, - вздрагивал я, чувствуя себя не в своей тарелке. - Я что-нибудь придумаю.
Но все, что появлялось в голове не походило на разумные идеи.
***
- Как мы его назовем?
-
Ну, не знаю. Тебе выбирать. Альфа называет альфу, помнишь? Омега называет омегу. Так что, в следующем заходе попробую родить нежного малютку, хорошо?
Я глупо улыбался, держа на руках маленький сверток. Не поверю, что из такого крохи получится сильный юноша. Убирая мокрые пряди со лба, Мис вытаскивал изо рта маленький железный шарик, клал его на стол. В последнее время, аппарат для немых очень плохо работал. Следует приобрести новый и записать после нескольких недель отдыха супруга на прием ко врачу.
- На тебя похож, - улыбнулся Лой, скрещивая руки на груди. Бледная тень омеги жалась к двери, стараясь не мешать нам. Все-таки, это немного личный момент передачи ребенка из рук в руки.
- Хочешь подержать его? - выпалил я, гладя пушистую головку сына.
- Его?
- Габриель. Это Габриель.
Ангелочек оказался на руках у Алоиса, тихо нянчащего его.
Странные у нас отношения.
Я люблю Мистраль и получаю взаимность. Но привязанность и вечные страхи за жизнь Лоя, за его расшатанную психику, не позволяли мне отдалиться от него.
Все было бы хорошо. Однако потом Лой перебрался к нам домой, стал тесно общаться с детьми и моим отцом, явно не доверяющим ему. Хотя, люди и не так меняются за четыре года. Дети начали ощущать материнскую заботу в двойном размере, позволяя Лою одевать их утром, а Мистралю готовить завтраки в школу.
- Эй, Хитер, - сказал как-то отец под вечер, - А можно мне тоже гарем?
- Я тебя убью, Генри, - нежно сказал омега, гладя по голове своего мужа. - И где-нибудь закопаю.
В постель Лоя я так и не пустил. Максимум, что позволял, так это спать под боком у Мистраль, чтобы согреться.
- Па, а о чем ты сейчас думаешь?
- М? - я посмотрел на Найре, держащим маленького брата. - О будущем, милый.
- И как? Получается?
- Что-то где-то…
- Что ты думаешь о маме? - резко спросил он, поморщившись. Нет, присутствие Лоя его радовало. Просто, что-то тревожило сердце.
- А что тут думать…
- Ты же его не прогонишь, нет?
- Конечно же нет, - улыбнулся я, целуя Габриеля в лоб. Малыш заворочался в пеленке. Взрослый сын вздохнул от облегчения. - Я просто не смогу.
- Люби его, пап. Так же, как и Мистраль. Может быть, немногим меньше. Он же… старается измениться.
Я медленно кивнул. Ребенок оставил меня одного в своем кабинете. Я перелистнул страницу, не в состоянии сосредоточиться на документах. В помещение заглянул Мистраль, несущий чашку с кофе. Следом Алоис, слегка прихрамывающий уже несколько лет, принес тарелку с печеньем.
Две омеги, любящих меня по-разному. Они улыбались, совершенно не желая соперничать друг с другом. А смысл? Я же тоже их люблю. И ни на кого не променяю.
- Хочешь еще чего-нибудь?
-
Остаться с тобой?
Я только покачал головой, попросив их оставить меня одного. Одного – в комнате. Но не в своей жизни.
Странно все это.
Это. Самая. Странная. Концовка.
