К слову о боггартах и жуликах

Мундугус Флетчер был не просто жуликом. Он был самым ловким жуликом на свете. По его собственному, разумеется, совершенно скромному мнению. Поэтому не было ничего удивительного в том, что после очередного собрания Ордена Дамблдор не обнаружил у себя в карманах недавно одолженную у Джеймса Поттера мантию-невидимку. Директор Хогвартса и по совместительству глава Ордена Феникса, в принципе, и вернуть-то мантию законному хозяину в срок не мог именно по этой причине. Ну, что бы он сказал? «Прости, мой мальчик, я случайно прошляпил семейную реликвию, которая хранится в твоей семье чуть ли не с основания рода?» Таким образом, Дамблдор обзавёлся непрекращающейся головной болью в лице бывшей Лили Эванс, а ныне миссис Поттер, не забывающей ему каждое заседание Ордена напоминать про одолженную и «когда же вы, Альбус, её наконец вернете» мантию, а Мундугус прекрасным артефактом, помогающим ему без опаски проворачивать некоторые (не совсем законные, разумеется) сделки. Мундугус Флетчер был не просто жуликом. Он был самым гнусным жуликом на свете. Поэтому, когда ему предложили обчищать дома одиноких маггловских старушек, он сразу же согласился. Мысленно, разумеется. Вслух он ещё и неплохо так набил себе цену и увеличил долю своей прибыли, делая вид, что вся эта авантюра ему абсолютно неинтересна. Но старушки действительно оказались просто кладезем антиквариата и сбережений «на черный день». Ну кому, спрашивается, понадобятся их нехитрые сокровища и сбережения, когда они отойдут в мир иной, при отсутствии у них каких-либо наследников? А так Флетчер и его сообщники, разумеется, делали весьма доброе дело. Одинокие старушки любят благотворительность — иначе с чего бы им ежедневно подкармливать голодных бездомных котов? Вот так они ещё и помогали Мундугусу — а он был ну совсем как котенок — такой же рыжий и бездомный — не помереть с голоду. Эдакая добровольно-принудительная благотворительность. В общем, как вы могли заметить, проблем с излишне зубастой совестью наш герой не испытывал. И новоприобретенная мантия-невидимка была только на руку. Нет, разумеется, Флетчер не выскакивал из неё, появляясь будто из воздуха перед бабульками с больным сердцем, помогая тем, наконец, избавиться от бренных земных забот. Мундугус просто заходил к ним в дом и брал то, что плохо лежит или плохо спрятано. Или хорошо спрятано. А мантия-невидимка помогала ему остаться незамеченным. Тем не менее, он старушек не пугал, до инфаркта не доводил и брал, в принципе, то, что им бы совсем не пригодилось. Как мы можем заметить, у нашего жулика были весьма стойкие моральные принципы. Ну, по его собственному, разумеется, совершенно скромному мнению. А вот Дин Томас был просто мальчиком. И не сказать, что самым трусливым на свете, но ему было недалеко до этого звания. Впрочем, он был довольно маленьким мальчиком, поэтому ничего страшного в его пугливости не было, и, как говорили окружающие его взрослые: «Когда вырастешь — будешь самым-самым смелым». Но Дин уже сейчас очень старался быть смелее, поэтому, когда мама потеряла его на большом (и страшном) продуктовом рынке, он почти не заплакал. А если заплакал — то очень-очень тихо. В общем, когда возле ревущего на весь ряд мальчика начала собираться толпа, к счастью, совсем неподалёку обнаружилась его самая обычная мама. Сказать по правде, она просто стояла у соседнего лотка и выбирала кабачки, когда от внезапно громкого плача её сына, один из них треснул прямо у неё в руках. Так что, когда самой обыкновенной маме самого обыкновенно мальчика Дина Томаса срочно пришлось уехать на ночь на другой конец города, чтобы разобраться с безвременно почившей системой электрообеспечения на её работе, он ни капельки не испугался. Возможно, дело было в том, что его привели в гости к пожилой миссис Дезилл, у которой вдруг обнаружились его любимые конфеты. Большой и пыльный телевизор под кружевной салфеткой показывал интересные мультики, а потому ребёнок не заметил ухода матери. Но, напомним, что Дин Томас был совсем маленьким мальчиком, а потому не умел переключать каналы телевизора и, уж тем более, настраивать антенну. Поэтому он, как только мультики закончились, как и полагается любому маленькому ребёнку, который не умеет переключать каналы, попробовал, подражая взрослым, самостоятельно покрутить блестящие ручки. И уж, как совершенно точно полагается маленьким мальчикам, которые не умеют переключать каналы на старых телевизорах, он попал на какой-то другой канал с необычным фильмом. На экране бледная женщина в черном платье танцевала с коренастым мужчиной в костюме в полоску. Затем кадр сменился на приплясывающую копну волос и отбивающую ритм мелодии руку человека. Впрочем, стоит заметить, что Дин был уже довольно смышлёным мальчуганом, поэтому почти сразу увидел, что никакого человека у руки не было. Было бы логичнее, если бы это был человек без руки — как, например, его сосед, пьянчужка Билл Стокер. Но нет — это была рука без человека. Осознания этого факта хватило Дину, чтобы заплакать. Заглянувшая в комнату на плач миссис Дезилл, увидев фильм, мгновенно выключила телевизор, а после, напоив заплаканного мальчишку молоком с бисквитами, уложила его спать на диване в той же комнате. Мундугус Флетчер был не просто жуликом, и это мы уже прекрасно помним. Но ко всему перечисленному, он был довольно глухим жуликом, хотя, возможно дело в том, что он просто очень редко мыл уши. По-другому и быть не могло, ведь как иначе объяснить то, что он вообще не услышал тихого сопения маленького ребёнка, спящего на диване, когда пришел грабить (какое ужасное слово «грабить», Флинн, мы просто избавляем людей от лишних вещей) очередную и, предположительно, одинокую старушку. Именно поэтому резкий скрип дивана, через который он перегнулся, вытянув из-под мантии-невидимки правую руку, чтобы забрать с телевизора хрустальную вазу, был для него очень неожиданным. Достаточно неожиданным, чтобы не удержаться от испуганного вскрика… Дин Томас на самом деле тоже был не просто мальчиком. Но он понял это гораздо-гораздо позже, когда ему пришло письмо из Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, гласящее, что он волшебник. И к тому моменту он достаточно повзрослел, чтобы не бояться потеряться в толпе или монстра под кроватью. Но когда на третьем курсе профессор Люпин предложил ему сразиться с боггартом, и к нему из шкафа выпрыгнула живая рука, он не смог без содрогания вспомнить ту ночь, когда в жутком доме миссис Дезилл, под аккомпанемент её громогласного храпа над ним — зажавшимся в диване мальчуганом — зависла самая настоящая Живая Рука, удерживая в воздухе что-то подозрительно похожее на вазочку с телевизора. Широко открытыми от страха глазами маленький мальчик глядел на бледную конечность, когда её вдруг, совершенно невозможно изогнувшись, хлестнула антенна от телевизора. Рука взвизгнула и ретировалась, уронив вазу на перепуганного ребёнка… — Ридикулус!