Холод и Тьма

      — Что может лучше подходить друг другу, чем Тьма и Холод? В нас будут верить все!       — Нас будут бояться, а не верить нам! Такого мне не надо!       Разъяренный, злой, тяжело дышащий ледяной Джек стоял напротив Кромешника. Буги-Мен поймал себя на мысли, что ему это безумно нравится: всегда холодный, спокойный, чуть задумчивый парень сейчас был напряжен и натянут, как струна, готовый сорваться и ударить, и ударять бесконечно, безжалостно, пока не разобьет на осколки, как ледяную скульптуру.       Иссиня-черный Кромешник, расплывающийся очертаниями в тьме, парящей вокруг него, не был похож на скульптуру, но он все равно боялся.       Боялся этого нескладного босого мальчугана в одних обтягивающих джинсах и вечно припорошенном снегом батнике, с волосами цвета белизны и горящими ледяным огнем то ли голубыми, то ли зелеными глазами. Кромешник никогда не мог запомнить их цвет, потому что каждый раз он менялся от одного к другому.       — Подумай, Джек, какая власть…       — Не нужна мне твоя власть! — яростный крик и из деревянного посоха мальчишки вырвалась ледяная молния.       Кромешник едва успел вскинуть руки и черная дымка встретила ее, остановив и с огромным трудом погасив.       Джек топнул ногой, с ещё большей злостью глядя на Кромешника.       — Ладно, — сладко пропел тот, протягивая перед собой кулак. — Не хочешь по-хорошему… так будет по-плохому. Как тебе это?       Зубная кроха отчаянно пискнула, когда пальцы Буги-мена сжались вокруг нее.       — Зубная кроха! — вскрикнул Джек, делая шаг к Кромешнику.       — Посох, Джек. Отдай мне посох, или она умрет.       Маленькая помощница Феи отчаянно замотала головой, показывая Джеку не делать этого. Кромешник усмехнулся. Он слишком хорошо знал Джека — несмотря на ледяную суть, у него было очень горячее сердце.       Джек бросил на него короткий взгляд, полный злости, и шагнул вперед, протягивая ему свой посох.       Кромешник удовлетворенно кивнул, забирая у него изогнутое дерево.       — А теперь отпусти ее, — процедил Джек, сверкнув глазами.       — Нет, — оскалился Кромешник.       — Как?! — вскричал Джек, и тут обозленная кроха воткнула свой острый носик в руку Кромешника. Тот взвыл, отбросив ее, и в ту же секунду на него кинулся Джек.       Без посоха он был беспомощен, и поэтому налетел на Кромешника с одними кулаками.       Кромешник без труда скрутил его, заломив руки за спину и прижал к себе, ласково прошептав на ухо:       — Что же ты, Джек, забыл, кто я?       И в следующий момент Кромешник получил сильный удар коленом.       Буги-мен взвыл и отбросил от себя Джека.       Тот отлетел и замахал руками на краю расщелины.       Кромешник едва подавил в себе желание броситься к нему и удержать его, не дать сорваться, не дать упасть…       Но не успел.       — Прости, Джек, — прошептал он и, вынужденно разразившись зловещим хохотом, сломал о колено посох и кинул его половинки в расщелину.       В пустых глазах покидавшего ледник Кромешника отразилась вселенская скорбь.       — Ты же знаешь, каково это, не иметь семьи, быть вечным изгоем, Джек… — прошептал Кромешник, прижимаясь к стене. Насупленный, Ледяной Джек стоял напротив него, сжимая руками посох. В месте, где он был сломан, дерево было покрыто ледяным узором, уже порядочно стершимся о его руки.       — А еще я помню, каково это — иметь семью и любить ее всем сердцем, настолько, что отдал за нее свою жизнь, — процедил Джек, не отводя взгляда от Кромешника. — Зря ты оставил мне мои воспоминания.       Бугимен как-то странно усмехнулся, на миг прикрыв свои глубокие, как два колодца, черные-пречерные глаза.       — Я мог и посох забрать с собой, — тихо сказал он.       — Ты знал, что я сумею восстановить его? — удивился Ледяной Джек, как-то сразу растеряв всю свою злость.       Кромешник печально вздохнул:       — Мне несколько миллионов лет, Джек. Я знаю больше, чем ты можешь себе представить.       — Но почему? — никак не мог понять Джек, следя за полумрачным лицом Кромешника, по которому скользила какая-то странная грустная усмешка.       Кромешник не ответил, созерцая его своим глубоким взглядом.       И еще один вопрос не давал Джеку покоя.       Он опустил посох и подошел к Кромешнику вплотную, заглянув в печальные глаза.       Тот не отшатнулся, и даже не напрягся, чуть подавшись навстречу и встретив Джека беззлобным и каким-то обреченным взглядом.       Джек растерялся, на миг потонув в глубокой черноте его глаз.       — Скажи мне, — прошептал он, не в силах отвести взгляд. — За что ты просил прощения там, на леднике?       В глазах Кромешника проскользнуло сначала удивление, потом недоверие, а потом страх.       — За что?! — рука Ледяного Джека ударила о стену, впечатав ладонь в середину разбежавшегося от пальцев ледяного узора. — Ответь!       Кромешник как-то странно усмехнулся и внезапно привлек его к себе, накрыв искривленные дрожью губы Ледяного Джека своими.       «Я и не думал, что у него такие теплые губы», — почему-то подумал Джек.       «Какие же холодные у него губы», подумал Кромешник. «Прямо ледяные…»       Полумрак, сгустившийся вокруг них, наблюдал за тем, как тонкие белые пальцы Кромешника скользят по синему батнику Джека, притягивая его к себе. Джек, замеревший от неожиданности в неловкой позе, почему-то закрывший глаза, и Кромешник, отбросивший все страхи, сомнения и неуверенность, подавшийся навстречу, жадно целующий посиневшие губы, бессильно пытающийся их согреть.       — Зачем… — неслышно прошептал Джек, когда губы Кромешника на миг оторвались от его, и сам подался на встречу, осторожно пробуя на вкус чужие.       Кромешник с готовностью обвил его сильнее, прижимая к себе и практически растворяясь вокруг него.       Тьма, обнявшая Холод, казалась такой теплой и близкой.