she is remember.

Лагерта всё ещё помнит. Она проводит пальцами по резьбе трона и чувствует каждую шероховатость. Когда она впервые села на этот трон, то было дерзкой шуткой, она была женой не Короля, а Ярла. Тогда женщина тайно желала, чтобы это закончилось и они вернулись в оставленный дом, где Рагнар учил бы Бьёрна сражаться, а Гида смущенно слушала рассказы Этельстана о неведомом Рае и иных землях. Лагерта всё ещё помнит. Она садится на трон и откидывает голову, упираясь затылком в древнее могучее дерево. Когда она заняла его по праву, на руках ещё не остыла кровь Ауслуг, а Рагнар и его дети были слишком далеко, чтобы её с этого трона спихнуть. Тогда женщина искренне желала, чтобы со смертью ведьмы в зал вернулся прежний Лодброк. Лагерта всё ещё помнит. Она зажмуривает глаза, так что видит искры, и не может сдержать тихого стона. Когда она восседала именно на этом чертовом стуле, ей сказали , что Рагнар мёртв. Тогда женщина только с помощью Богов не сорвалась с места и не поплыла к саксам, намереваясь разрушить каждый город, убить каждого жителя проклятых берегов. Под утро Каттегат максимально безлюден, лишь очень редкие жители выбираются из своих домов в самый тёмный час. Потому женщина не боится, что кто-то неожиданно ворвётся в тронный зал и нарушит её одиночество. В комнате, что отведена ей, слишком тесно для мыслей, что переполняют светловолосую голову. Лагерта помнит голубые глаза, в которых плясали черти, помнит пронзительный взгляд, который видел насквозь, помнит вечно спокойное лицо, на котором каждая эмоция была яркой и не многим понятной. А ещё Лагерта четко видит Уббе. С его острым умом, не уступающим отцу, вдумчивым голосом, который он будто украл от родителя, и небесными глазами, в которых не просто различаются, живут черти Рагнара. И от этого хочется выть. Королева Каттегата опускает лицо на ладони и начинает истерично смеяться, напоминая в этот момент злобную ведьму, женское воплощение Локи, задумавшую нечто поистине гадкое. Потому что нет ничего хуже запретных мыслей о сыне той, что разрушила её жизнь когда-то. Но видения не уходят, четкое лицо Уббе накладывается на призрачный лик Лодброка-старшего, и Лагерта не может найти отличий. Пламя свечей вокруг трепещет в унисон гуляющему сквозняку, а женщина не может оторвать взгляда от фигуры, что застыла в дверях. В полутьме она верит, что это наконец вернулся Рагнар. - Лагерта. И с полушепотом мужчины наваждение спадает, потому что нотки мелодичности Ауслуг режут слух, разрезают иллюзию на сотни лоскутов. Королева приходит в себя, выпрямляясь на троне и откидывая опустившуюся на лицо прядь. - Уже принял решение? Её голос не выдаёт истерику, хотя хохотать хочется ещё больше. Вышедший на свет Уббе светит своими голубыми глазами, отражая языки пламени, и Лагерта непроизвольно поддается вперёд. Эти же глаза тепло смотрели на неё жизнь назад, когда она ещё не отправилась за мужем в Англию. - Нет. Он делает ещё несколько шагов и от Лагерты отделяете лишь ступень. Она чувствует, как густеет воздух между ними, а голова начинает кружиться. Было бы идеально, если бы он молчал. Поэтому, когда он набирает воздух, чтобы сказать что-то ещё, женщина вскакивает с трона и прижимается к его губам. Лагерта чувствует тиски мужских пальцев на талии, сухость знакомых чужих губ, мягкие волосы кончиками собственных пальцев, которые запускает в косу Уббе. Сын Лодброка сомневается лишь секунду, вскоре начиная жадно кусать губы Королевы. Её голос ему так же невыносим, потому что он с каждым сказанным ей словом он все больше понимает, почему отец в конечном счёте выбрал не мать. И Уббе притягивает женское тело к себе, вжимая её в себя как только может, пытаясь впитать призрачное тепло. Лагерта помнит. Рагнара, который любил её, даже после того как предал. Лагерта помнит. Уббе, который принял её власть, даже после того как она убила его мать. Лагерта помнит. Как жгуча кровь Лодброка, в ком бы она не текла.