Дыхание

      Лукаса разбудил вой сирен воздушной тревоги. Он лежал с открытыми глазами и слушал, как по лестнице бегут соседи. Топот и крики постепенно стихли в подвале, превращённом в бомбоубежище; несколько минут царила абсолютная тишина, а потом раздались первые взрывы. Сегодня бомбы падали в нескольких километрах к северу, между промзоной и жилыми районами. Дом слабо содрогался, звякала стоящая в буфете посуда и оконные стёкла, но ни Лукас, ни его муж никак на это не реагировали.       Мэтти заснул четыре часа назад, измученный недолгими, но тяжёлыми родами. Их сын - первенец альфа, которого они так ждали - родился на две недели раньше срока. Мэтти готовил завтрак и вдруг, громко вскрикнув, схватился за живот и упал на колени, уронив сковороду. Лукас с трудом дотащил его до спальни, где ему пришлось самому оказывать мужу всю необходимую помощь. О том, чтобы вызвать врача, не могло быть и речи : телефон уже давно не работал, ехать в больницу самим было не на чем, да и некогда.       Всё шло не так, как надо, а может, Лукасу просто так казалось - все его знания о родах были почёрпнуты из фильмов. Мэтти, прочитавший за время беременности кучу книг по акушерству и уходу за новорождёнными, ничем ему помочь не мог. С начала схваток он не сказал ни слова, только непрерывно плакал и кричал, а потом и вовсе потерял сознание. Он не очнулся даже после того, как малыш полностью вышел из него.       Лукас долго рассматривал сына - синее бездыханное тельце, с обвитой пуповиной шейкой и полуоткрытым беззубым ротиком. Не надо было быть врачом, чтобы понять - никакая медицина ему уже не поможет. Мэтти сильно порвался, кровь, вытекшая во время схваток, пропитала одеяло насквозь и всё ещё продолжала слабо сочиться, но с этим Лукас тоже ничего не мог поделать.Поэтому он просто сидел рядом с мужем и держал его за руку.       Он совершенно забыл о пуповине и испуганно вздрогнул, когда у Мэтти снова начались схватки. Когда серая лепёшка плаценты выплыла на кровать в сгустках наполовину свернувшейся крови, Лукас встал, принёс с балкона пустой цветочный ящик и положил в него малыша, вместе с последом. Вынес его на балкон и вернулся к так и не пришедшему в сознание мужу.       Наступила ночь, потом утро, а они всё лежали рядом. Мэтти был очень горячий, его трясло от озноба.       Очнулся он только на рассвете. Дрожащими руками ощупал сдувшийся живот, испуганно посмотрел на мужа. - Всё в порядке. - Кто?       Лукас вспомнил : Мэтти мечтал, чтобы их первый ребёнок был омегой. - Омега, как ты и хотел. - Где он? Его надо покормить. - Он сейчас спит. Я попозже тебе его дам. Хочешь пить? - Угу.       Лукас помог мужу приподняться. Мэтти сделал несколько глотков и поморщился : во время родов он сорвал голос, горло саднило, было больно глотать. Когда он лёг, в глазах потемнело и он зажмурился. Тело было лёгким, как воздушный шарик. Хотелось спать.       Лукас лег рядом и закутал их обоих в одеяло, как в кокон. Он слушал тяжёлое хриплое дыхание Мэтти и пытался вспомнить, как они собирались назвать сына. Оливер? Нет, Освальд. Нет...Имя вертелось на языке, но не вспоминалось. Неважно...       Они проспали до вечера. Дверь на балкон была открыта и они замёрзли. Мэтти был совсем холодный, кровотечение у него прекратилось, он больше не хрипел. Лукас некоторое время смотрел на его бледное лицо, залёгшие вокруг глаз тени и заострившийся нос. Потом встал, осторожно высвободив руку, на которой лежал муж, словно боясь его разбудить, и вышел на балкон. Оскар. Они хотели назвать сына Оскаром.       Внезапно завыли сирены. Воздушная тревога.       Лукас вынул из ящика Оскара и вернулся в комнату. Лёг на кровать рядом с мужем и уложил посредине мёртвого малыша. Привычно свернул из одеяла кокон, укрыв всю свою семью с головой.       Первая бомба взорвалась совсем рядом, в двух кварталах. Зазвенела посуда, что то упало и разбилось. - Сейчас, подождите...- Лукас говорил шёпотом, крепче прижимая к себе мужа и сына; голова Мэтти тяжело и безвольно запрокинулась назад. - Уже скоро...       Бомбы взрывались одна за другой, всё ближе, дом ходил ходуном. С громким звоном, слышным даже сквозь грохот взрывов, вылетели из окон стёкла. Пол накренился и кровать съехала к стене. С потолка на них сыпалась штукатурка, стены трещали.       У Лукаса сильно звенело в ушах и он не услышал, как обрушилась стена. Когда их сбросило с кровати в провал, только что бывший полом, он успел обхватить ногами ноги Мэтти. - Сейчас, милый, уже...       Верхние этажи рушились внутрь, как карточный домик.       Сейчас они будут вместе, навсегда. КОНЕЦ.