верона

Всему этому можно было дать лишь одно точное определение — «дурдом». Добавив хлесткую интонацию Катарины Стрэтфорд. Они — поколение дерзкой (наглой) молодежи с поехавшими гормонами и собственными (на родительские деньги купленными) машинами. У них вообще все наперекосяк, а консультант по профориентации пишет клишированные романчики с тучей ненужных заместительных. Они — поколение, стираемое ластиком, уносимое течением, бурное, но глупое. С налетом токсичности. У Патрика Вероны темные кудри и белозубая улыбка. Он мог бы быть мечтой девчонок, если бы не репутация хулигана. Но у него слишком много уверенности в себе — до уровня чистой самодостаточности. И Верона красив — без примеси смазливости. У Катарины Стрэтфорд черный блокнот со стихами, пустоголовая сестра вечно где-то впереди и сарказм, впаянный в ненакрашенные губы. Ее собственную проверку им «на вшивость» проходят далеко не все. Катарина Стрэтфорд — правда их размытого социума, правда, как она есть — неброская, но хлесткая, как пощечина. У Патрика Вероны вредные привычки, гордое одиночество сильных и внезапно Катарина Стрэтфорд на повестке дня. Все потому, что кому-то очень нужно встречаться с недостижимой Бьянкой, но его не волнует: ему платят. Однако вытаскивать Кэт с вечеринки внезапно становится почти волнующим. Верона почти шлет договоренности к черту — о чувствах нельзя заключать сделки. С «Ромео и Джульеттой» их роднит только фамилия Патрика. Но «Падуя» все тот же дурдом. Между ними перепачканные краской поцелуи, одно полное боли стихотворение и гитара в салоне его машины. И ни грамма ненависти. Они слишком молоды, чтобы уверенно и бесповоротно заявлять о любви, но в их размытом поколении это — хотя бы сейчас — маленький якорь. Кэт уедет в колледж, но будет писать и звонить. От «Ромео и Джульетты» у них действительно только фамилия Патрика. И ни одной причины для ненависти больше.