Ангелы умирают на рассвете.

Хейли покинула больницу в полном замешательстве. Ночь окутала Новый Орлеан, в небе зажглись первые россыпи звёзд, а ветер пробирал до костей, заставляя девушку обнять себя за плечи и медленно плестись к машине, что припаркована за вратами данного заведения. В голове роились мысли. Почему он замолчал? Что так сильно противоречит его истории? Почему так важно знать версию правоохранительных органов, если она все равно ложная? Миллионы мыслей жалии сильней пчёл. Он играет. Эта мысль так неожиданно возникла в голове, как удар. Удар, который выбил воздух из лёгких и землю под ногами. Эти два слова выделялись на фоне остальных. Слова, что так давно крутились на затворках сознания, но никак не могли вырваться с заднего плана. Хейли остановилась как вкопаная. Он играет! Все ярче звучали эти слова в голове девушки. Хейли предупреждали, что этот пациент ни прост, он умеет играть с чувствами других, но не имеет собственных. Он будто кукла - красивая, идеальная, но холодная. Она и сама не поняла, когда стала очередной его игрушкой, как ему удалось влиться в неё словно яду, уничтожая саму её суть. Она осмотрела территорию, та была почти пуста. Её взгляд поднялся по зданию и тут же нашёл окно палаты Майклсона. Свет в ней горел, а тёмная фигура стояла, наблюдала. Хейли ощущала этот взгляд: изучающий, властный, слегка надменный. Взгляд который так и кричал - я король! Внутри девушки вновь зажглось то самое пламя, что толкнуло её взяться за расследование, то что заставило прийти сюда и то самое, что помогало смотреть в глаза Майклсону. Она отвела взгляд и повернувшись за шагала обратно к главному входу. Теперь её шаги не были тихими и аккуратными, каблуки сапог громко стучали по дорожке. Огонь в груди жёг сильнее мыслей в голове. В главном холле сидела всего одна девушка, даже не удостоив её взгляда, Хейли на ходу показала пропуск и не сбавляя шага шла вперёд, с прямой спиной и сжатыми в кулаки руками. У самой палатой Майклсона её остановил голос медбрата, обернувшись она узнала этого человека, он и забирал всего несколько минут назад Майклсона из комнаты. Нагло солгав, что получила разрешение на помещение палаты, она шла дальше. Её сейчас не волновало, что, возможно, из-за лжи, её больше не впустят в здание. Медбрад тенью следовал за ней, молча он открыл двери палаты и так же закрыл её за девушкой. — Он был в перчатках. — Выпалила на одном дыхании Хейли. Майклсон спокойно отвернулся от окна. Его лицо выражало лишь скуку. — В начале лета никто не ходит в перчатках. — Уже спокойней повторила Хейли. — Тебе нужен отдых. — Спокойствие с которым мужчина сказал эти слова, Хейли лишь все больше злили. — Я хочу знать правду! — Отрывисто, выделяя каждое слова, сказала девушка. Она приблизилась к мужчине и теперь их разделяло расстояние вытянутой руки. — Почему ты убивал?! — Хочешь знать? — Слова Майклсона были не больше шепота, от которого по телу девушки побежали мурашки. Только сейчас она осознала, как близка стоит к пациенту. — Я убил их, потому что они этого заслужили. У них руки так же в крови, как и у меня. Так чем я хуже их? Последние слова мужчина прошептал на ухо девушки. Хейли сглатнула ком в горле. Её мозг так и кричал " отойди от него! " — Я не могу судить. — Так же тихо ответила девушка. — Но те девушки убивали ещё... — Не рождённых детей? — Закончил за неё Майклсон. — Но детей ведь. Они были уже живыми. Знаешь ли ты, что когда их убивают они борятся за то, что они и не видели по сути. Так почему моё преступление хуже их? Но Хейли нечего было ответить. Как бы странно или парадоксально это не звучало, но Майклсон был прав. Возможно, ему и не стоило брать на себя этот груз ответственности, устраивать самосуд. Но если на минуту закрыть глаза и представить, сколько невинных детей пострадало от таких девушек... Хейли опустила взгляд в пол, больше близость мужчины не напрягало и даже ни сколько не пугало её. Майклсон показал ей другую сторону всего расследования. Он впустил её в свои мысли. Кэролайн, Никлаус, расследование, смерти - все ушло на задний план, померкло. Убитые девушки были такими же убийцами, как и мужчина перед ней. Ни кто в этой истории не был безгрешен, каждый омыл свои руки в крови. — Я знаю кто ты, Хейли. — Взгляд девушки прояснился и она посмотрела на Майклсона. — О чем ты? — Страх щупальца сковал её сердце, руки мелко задрожали и ей пришлось скрестить их на груди. — О последней убитой девушки. — Губы мужчины скривились в улыбки, а сердце Хейли упало вниз. — Ведь виновна в её смерти ты. *** Кэролайн налила в чашку свежесваренный кофе, чей запах наполнил кухню, принося немного спокойствия. Микроволновка оповестила о готовности горячих бутербродов, на которых расправился сыр, приобретая прекрасных золотистый цвет. Кэролайн достала тарелочку, поставив ту на стол. Краем глаза она заметила, как Никлаус медленно спускается со второго этажа. Кэрр вновь вернулась к плите, забирая приготовленный специально для Майклсона кофе, по дойдя к мужчине она оставила и его. — Ты знаешь. — Тяжёлый вздох и слова слетевшие с языка мужчины. Никлаус не взглянул на блондинку, которая так и застыла на пол пути к холодильнику. — Сколько у нас времени? — Недостаточно для убийства. — Кэролайн осмелилась повернуться к мужчине, и с поймать его взгляд. — Если бы я желал твоей смерти, ты бы давно уже лежала в парке. — Почему нет? Я же подхожу: возраст, больница, день аборта. — Как ты узнала? — Ник пропустил мимо ушей вопросы Кэролайн, предпочитая узнать самый главный. — Миллионы твоих промахов. — Просто пожала плечами девушка. Кухню в туже секунду заполнили люди в форме, Кэролайн лишь отступила назад, давая им место, но взгляд от Никлауса не оторвала. Вот со стола падает чашка с кофе, миллионом осколок разлетаясь по полу. Вот лицо мужчины прижимают к деревянной поверхности, все того же стола и надевают наручники. Один из офицеров говорит дежурную фразу: " вы имеете права хранить молчание..." и так далее. Кэролайн даже не обращает на это внимание. Её взгляд всё ещё прикован к мужчине. Никлаус не сопротивляется. Он спокойно позволяет наручникам сковать его руки, сотрудникам что-то говорить, но взгляд его все так же смотрит лишь на неё. — Ты это сделала! — Из толпы возник Кол и Кэрр наконец смогла отвести взгляд. — Да, сделала. — Без энтузиазма ответила девушка, вновь взглядом ища Никлауса, но того и след простыл. Кухню стали покидать сотрудники, и с каждым покинувшим, дом всё больше пустеет. — Ты с нами? — Радость Кола приутихла. Кэролайн молча кивнула, направляясь к дверям. Яркий утренний свет бил в лицо и Форбс не сразу заметила толпы людей. Когда взгляд прояснился она увидела тысячи людей: журналисты, её коллегии, обычные люди. Неизвестно как, но новость разлетелалась со скоростью света. Кэролайн даже удивилась, как это она не слышала весь этот шум. У одной из служебных машин, крики стали сильней, приглядевшись Кэролайн поняла почему. Люди в служебной форме из последний сил сдерживали натиск толпы, а внутри этого кольца, в машину садился Никлаус. И как неожиданно Кэролайн нашла это кольцо из людей, столь же и неожиданно кольцо сомкнулось, люди прорвали защиту. Что-то в голове Кэрр щелкнуло и будто управляемая кем-то, она выхватила у Кола пистолета и скрылась в толпе. Голоса людей слились в единый шум, доходивший до Кэролайн как сквозь толщу воды. Кэролайн бежала сквозь толпу, расталкивая людей, но чем ближе к эпицентру она приближалась, тем трудней ей было продвигаться. Но каким-то чудом она оказалась достаточно близко к телу Никлауса. Мужчина лежал на животе, а каждый кто мог достать наносил удар за ударом. Сердце Кэролайн перестало биться, а из глаз против её воли потекли слёзы. Она попыталась убрать толпу от тела мужчины, то те лишь отмахивались от неё. Кэролайн оглянулась,понимая что все эти люли не только её не желали слушать. Это ад. Была единственная мысль у Кэрр, перед тем как она загородила Никлауса своим телом и подняв руку вверх она нажала на курок. Прозвучало два выстрела. Толпа тут же смолкла и отступила. — Следующий кто подойдёт ближе чем на метр, я стреляют в него. — Тяжело дыша, сказала девушка. Люди ничего не сказали, то наступать так же не стали. Кол появился из плотного круга людей, прикрывая спину девушки. Кэролайн повернулась к мужчине распростёртому на земле. Вокруг него уже образовалась лужа крови. Переворачивая его на спину, руки блондинки тряслись. Лицо Никлауса превратилось в кровавое месиво, из носа и разбитой губы текла кровь, глаза опухоли, а одежда местами весела порваными кусками. Она ожидала всего самого плохого, но грудь мужчины вздымалась, он дышал. Не смотря на весь ужас зрелища, он был жив.