Последний портрет

      Когда в твоих ладонях вечность, не всегда знаешь, на что тратить бесконечные дни и ночи. Особенно тогда, когда ты обречен на вечную привязанность к одному месту. День сменяется ночью, а ты все сидишь и ждешь чего-нибудь по-настоящему интересного в своем существовании.       Вот уже несколько веков я блуждаю по скале, стремительные склоны которой холодят воду хмурого Рейна. Мои глаза годами наблюдают за тем, как солнце ласкает своими лучами лес, горы и небольшой городок Санкт-Гоарсхаузен. Я радуюсь погожим дням и почти счастлива, когда этот величественный пейзаж утопает в лучах восходящего солнца.       На протяжении веков жители города обходили стороной мой утес. Обо мне слыли легенды, слухи, меня побаивались и опасались. Сейчас же — в начале XXII века — все окунулись с головой в омут новейших технологий, поэтому моя история знакома лишь немногим. Я ничего не знаю о том, как течет жизнь за пределами моего мирка, ведь все время провожу на скале, но одно я знаю точно: все легенды, какими бы романтичными они не казались, забываются. Увы, я понимаю, что в сказания сейчас никто не верит. Я ощущаю это, пусть я всего лишь печальный призрак. Я слабею день ото дня, а люди не подходят к моему утесу вот уже много зим. Ко мне всегда шли те, кто хоть каплю верил в мое существование. Это их и губило. Я еще при жизни очаровывала мужчин, даже тогда, когда вовсе не хотела этого. Они любили меня искренне, от этого и умирали. А потом и я убила себя, прыгнув со стремительного обрыва. Ах, если бы хоть кто-нибудь знал, что скала эта станет моей тюрьмой! Превратившись в дымку, наделенную почти магической силой, я ожидала молодых людей или мужчин, которые приходили сюда. Увидев мой лик, те теряли рассудок и были готовы на все ради меня. Я заманивала их все ближе и ближе к краю утеса, с которого они падали в безостановочный Рейн. Их судьбой было умереть так, как когда-то умерла Лорелей.       День, когда случилось это событие, я не забуду никогда. Ведь эта встреча полностью изменила мою жизнь, полную одиночества и скуки.       Этот молодой человек мало чем отличался от тех, которых я видела раньше. Он шел тихо, но я все же слышала, как веточки легонько хрустят под его ногами. Я была рада, что хоть кто-то заблудился и вышел на скалу после такого длительного перерыва в несколько десятков лет. Он все приближался к моей тюрьме, заинтересованно рассматривая все вокруг. В его руках был альбом, а за спиной небольшая сумка. «Он художник, — поняла я. — Но это странно. Неужели кто-то еще рисует таким способом?»       Юноша вышел из леса на открытое пространство на вершине скалы. Его глазам предстал фантастической красоты пейзаж, но он, казалось, не замечал ничего вокруг. Он вроде бы и смотрел вдаль, но в одну точку и очень сосредоточенно. Он видел меня. Художник подошел ближе, так как не верил своим глазам.       — Настоящая? — спросил он больше себя, чем меня. Я же не могла ему ответить, так как потеряла дар речи после смерти, поэтому я лишь кивнула головой.       — Призрак, про которого ходили небылицы? — во второй раз спросил паренек. Меня оскорбило это его «небылицы». Звучало, как обида, но я опять кивнула.       — Позволь мне… тебя нарисовать, — с придыханием попросил он, а в его глазах я прочла мольбу. Такого мне никогда не предлагали, поэтому я согласилась, но я не забывала, чем должна закончиться наша встреча.       Он сел на чуть промерзлую землю и велел мне повернуться в профиль, ведь я так выглядела лучше. Художник долго вырисовывал меня в своем альбоме. Мне казалось, что мы провели вместе почти весь день. Солнце медленно катилось за небосвод, прячась за ветками деревьев. Я чувствовала, что если не заставлю его прыгнуть сейчас, то не смогу сделать этого уже никогда. Но он так очаровал меня, что я, если бы могла, заплакала, ведь я не хотела убивать его. Он вдохновенно работал, тихо приговаривая что-то о том, что нашел свою музу. Повернувшись к нему спиной, я с тоской глянула на скалы по ту сторону реки.       — Погоди! Я еще не закончил работу, — воскликнул он и поднялся на ноги. Я не слушала его, я шла вперед, к проклятому откосу, на котором должна была убить человека, не только поверившего в меня, но и нашедшего во мне вдохновение. Молодой человек подошел к краю утеса и посмотрел вниз, где в чистых водах реки отображались слабые, но яркие лучи солнца.       — Я смогу приходить сюда? Любоваться тобой? — едва вымолвил он.       Опять явив ему свое лицо, я лишь горько улыбнулась, ведь знала, что это невозможно. Он оступился на камнях и полетел в воды Рейна, где и нашел свой вечный покой.       Наша встреча была короткой, но во мне что-то сломалось. Я никогда не стану той Лорелей, которой была до появления этого художника. Его альбом и кисточки одиноко лежали на пожолклой траве. Я подошла, присев рядом, чтобы внимательнее рассмотреть свое изображение. Портрет был немного не окончен, не хватало некоторых мелких деталей, цвета, но он дышал жизнью. Он был пронизан естественностью и нежностью, в отличие от меня настоящей. Я сидела и плакала. Плакала, но без слез. А в моей голове до сих пор звучат его последние слова, которые я услышала в момент его падения: «Лорелей, Лорелей, эхо души моей!».       Этот юный художник помог мне постичь одну простую вещь: пусть легенды с течением времени и забываются, но пока есть люди, которые способны верить в них, легендарные персонажи существуют и будут существовать! Пока не сотрется все, что напоминает про этого человека — он будет жить, жить в сердцах тех, кто его любил.