***
Выручай - комната трещит по швам. Оливер устроился в самом дальнем углу, сжимая в руке тонкую серебряную цепочку, застежка и небольшой кулон от которой были давно утеряны где-то в подсобках кабинетов. Серебро, некогда блестевшее при малейшем блике света, сейчас грязное и ржавое от длительного пребывания во влаге. Висит червяком, « подметая » другим концом грязный пол и покачиваясь от редких, но сильных сквозняков. Вуд, на удивление, молчалив. В другой день, несколько месяцев назад , или в прошлом году, увидь любой гриффиндорец парня в таком состоянии, сразу же посыпались бы бесконечные вопросы и попытки « разговорить » студента. Сегодня же все проходят мимо. Лишь изредка Дэннис Криви приносит ему бутылку воды или лишнее одеяло, а Колин, брат Дэнниса, больше не донимает своими огромными умоляющими, по-детски чистыми глазами и просьбами о автографе или колдографии на память. Большинство учеников было сосредоточено около входа в Выручай-комнату, которая действительно, в прямом смысле этого слова, спасала добрую часть студентов вот уже три месяца. Где-то со стороны гамаков, висящих почти под потолком, доносился из колонок радио прерывающийся голос ведущего, рассказывающего последние новости по закрытой ученической сети. Егеря полностью заблокировали какой-либо доступ к Хогвартсу, никого не впуская и не выпуская. Прошлой ночью Пожиратели окончательно разгромили Большой Зал, этим обрекая оставшихся студентов почти безвылазно обитать в гостиных факультетов, в которых уже давно потухли, казалось, вечно горящие угли в каминах. Мадам Помфри, как говорит ведущий, работает без отдыха почти круглосуточно, принимая в Больничное Крыло все больше и больше студентов со всех факультетов и самых разных возрастов. Новые «педагоги», брат и сестра Кэрроу, не жалели никого – крики наказуемых ими ежеминутно разносились по опустевшим коридорам замка. Каждый раз, дежурящие прямо у входа в комнату, слыша вопли и визги, поднимались на ноги, держа перед собой палочки, и готовились принимать новых «жителей». Хогвартс изменился. Некоторые профессора, а если точнее, двое из всего состава, все-таки успели покинуть замок до прибытия Пожирателей, месяца три-четыре назад. Никто уже не помнит и точно не скажет, когда это началось. Большинство осталось – разумеется, самые отверженные и добросовестные, по своей воле. Остальных здесь держали лишь факт присутствия приспешников Волан-де-Морта и нездоровая любовь оных к темной магии и пыткам, во всех случаях сопровождаемых ею. Впервые Оливер испытал на себе Круцио в исполнении дуэта Кэрроу ровно месяц назад. Тогда те только прибыли в замок и особо не высовывались, отыскав у Колина Криви карту Мародеров – как позже оказалось, она у него валялась в чемодане под кроватью еще с четвертого курса, когда он, особо ничего не понимая, слепо «поклонялся» Гарри Поттеру, жаждя хоть минуту внимания Героя. А Герой оказался той еще сволочью – бросил всех, пропал неизвестно куда на полгода и, к тому же, оставил главным нынешним врагам студентов, в прямом смысле, их разоблачение. Только позднее этого, примерно через неделю всеобщего потрясения и массового пинания Криви, ученики немного успокоились и согласились выслушать Симуса Финнигана – по его словам, у него назревал гениальный план и, по совместительству, временное спасение. Уроки тогда, несмотря на сложившуюся ситуацию, продолжались. Профессора вмиг стали намного снисходительнее к студентам и прощали даже большие оплошности в учебе, пытаясь этим хоть каким-то образом компенсировать невиданное терпение воспитанников. Это практиковали все, кроме одного – Северуса Снейпа. Никому тогда не было понятно, как он вообще додумался остаться в Хогвартсе, где его начали буквально ненавидеть. Ведь, если раньше это была просто личная неприязнь и обозленность, легко объясняемая его излишней строгостью, то сейчас это была самая настоящая ненависть – каждый тайно желал ему смерти. И, похоже, что профессор, мягко говоря, догадывался об этом – на уроках в подземельях появлялось все меньше и меньше народу, а от него самого не исходило почти ни одного язвительного комментария или провоцирующего замечания – он манипулировал и наказывал молча, все таки, стараясь не привлекать лишнего внимания брата и сестры Кэрроу, которые каждый раз присутствовали в подземельях на его уроках. К другим профессорам на лекции они не совались – ведь, одно дело диктовать детям, которые были волшебниками, ограниченными практически во всех своих действиях. И совершенно другое – пытаться выяснять отношения со взрослыми магами, профессионалами в своем деле. Оливер как сейчас помнит – именно это и послужило решающим фактором в плане Симуса. Все семь лет обучения в Школе Финниган имел особую предрасположенность к пиротехнике – у него постоянно что-то горело, плавилось, взрывалось, разлеталось на кусочки и « неожиданно » вспыхивало (в большинстве случаев это случалось действительно неожиданно – Симус то неправильно взмахнет палочкой, то перепутает слова заклинания, то высыпет в котел двойную порцию тертого корня мандрагоры, смешанного с экстрактом веселящей южной травы. Но иногда, все же, эти случайности были не совсем случайными). В тот вечер Симус сказал то, чего от него никто не ожидал. Оказалось, он, на пару с Дином Томасом, который на тот момент скрывался от Министерства в компании Трио, придумал план, который оказался простым для всеобщего усвоения и довольным сложным для исполнения. Главной его деталью был случайный поджог Алекто Кэрроу – насколько гриффиндорцы знали, именно женщина всегда носила при себе ту самую карту Мародеров. Но разделялась она с братом только в подземельях и в присутствии Снейпа – они оба чувствовали свою безнаказанность рядом с профессором. Симус собирался опрокинуть котёл с «Желчью броненосца» на мантию Алекто в тот момент, когда она максимально близко встанет рядом. Для этого Финниган провернул целую аферу – ему пришлось ночью по нескольку часов прятаться за доспехами и балдахинами в коридорах, пробираясь в западную часть замка к гостиной «орлов». Когтевранский ботаник, Маркус Тео, согласился дать ему пузырек тертого лирного корня – редкий и довольно опасный при нужных знаниях, ингредиент. Никто понятия не имел, откуда Симус располагал такой информацией (лишь потом Оливер пришел к выводу, что подсказал ему этот трюк Дин Томас – они с Финниганом были лучшими друзьями с первого курса и, к тому же, Томас всегда преуспевал в зельеварении). «Желчь Броненосца», по словам Снейпа, было самым противным зельем – всегда что-то пойдет не так в процессе приготовления. Уроки он вел строже и жестче, но отклоняться от программы не смел: разъедающее зелье – значит, разъедающее зелье. Вот только профессор не предусмотрел одного момента – то, что он убрал дозы лирного корня, который довольно агрессивно действовал при случайном и неосторожном смешивании с сушеными крыльями летучей мыши и полынью, со всех рабочих поверхностей, будет замечено. Именно на это, по словам Симуса, обратил внимание Дин в своем очередном ответе на письмо Финнигана – нужно просто случайно и совсем неосторожно смешать лирный корень с готовым зельем и как можно быстрее падать на пол – реакция составляющих будет почти мгновенная. Так и было сделано. В ночь с третьего на четвертое января, примерно в четыре часа утра Симус, потрепанный и запыхавшийся после продолжительных перебежек по контролируемым коридорам, тихо зашел в гостиную Гриффиндора и поднял вверх правую руку – в абсолютной темноте сверкнула прозрачным стеклом маленькая баночка с фиолетовым кристаллическим порошком. Тихое, безмолвное ликование отразилось на лицах гриффиндорцев, которые всю ночь, в совершенно неудобных положениях и позах прождали «взрывателя» - некоторые облегченно закрывали глаза, радуясь, что однокурсник не попался. Некоторые, сжав руки в кулаки, тихо шептали «Да-да-да, черт возьми, да!». Остальные лишь аккуратно вставали с мест, улыбаясь и поднимая руки – все были безумно рады появившемуся шансу хоть как-то спасти свое положение. Тогда никто и предположить не мог, что что-то может пойти не так, ведь всё, казалось, было идеально спланировано. Вуд и сам был уверен в абсолютном успехе, так называемой, операции – от Пожирателей не убудет, если карта случайно сгорит, а у студентов появится значительно больше свободы и возможностей. Основные действия были назначены на следующий день, ведь особой подготовки не требовалось – лирный корень, в прямом смысле, был у них в кармане; все участники были предупреждены , а боевой настрой поднят сразу на несколько пунктов вверх. Вот только тогда они не учли одного маленького, но значительного нюанса – они не имели ни малейшего представления, что именно должно произойти при реакции зелья. Но, исполненные уверенности, гриффиндорцы молча спускались утром следующего дня в подземелья – рядами по четыре человека, колонной с разделением на шесть секций, шагая в такт друг другу. Ровно в девять утра начался урок – Снейп, сопровождаемый обоими Кэрроу, зашел в аудиторию, захлопывая тяжелые двери. В полдесятого, после теоретической части и инструктажа, студенты получили составляющие зелья. А затем, ровно в десять часов, после того, как Симус вытряхнул из мантии в котел фиолетовый порошок, все сидящие в радиусе двух метров молча попадали на пол, закрывая руками головы. Оливер как сейчас помнит – он чуть не задохнулся от тягучего, тяжелого и буквально сжигающего внутри чувства, ведь ничего не произошло. По их расчетам, «Бум!», как ночью накануне выразился Финниган, должен был произойти не позднее, чем через десять секунд после смешивания. Но ни через десять, ни через двадцать секунд этого не произошло. Долгих три минуты аудитория пребывала в тишине: Снейп поднялся со своего места, руками опираясь на твердую поверхность дубового стола и осматривая присутствующих; Алекто, находившаяся в тот момент ближе всего к ученической части класса, схватилась за палочку, но резких действий не предпринимала – лишь стояла, сжав зубы, с палочкой наготове и смотрела на каждого, кто попадал в поле ее зрения, пытаясь уловить любое резкое движение; Амикус, ее брат, в этот момент находился у стола Снейпа и лишь поднял голову, хмуря густые черные брови. В следующий момент Алекто заметила растерянного Финнигана, который поднял на несколько сантиметров от пола голову, смотря по сторонам. - Чёртов мальчишка! – буквально прошипела сквозь сжатые зубы женщина, быстрым шагом бросаясь к дальнему столу. Именно тогда наступил переломный момент, и Вуд точно помнит это обезоруживающее чувство паники – страх, трясущиеся руки, мешающий спокойно дышать ком в горле. Странное, отвратительное ощущение в груди, будто вот-вот сгоришь заживо – хотелось разодрать на себе кожу. В тот момент Оливер бросил взгляд на Симуса, не понимая и не контролируя свои действия: он соскочил со стула, хватаясь рукой за круглый край стола, что не скрылось от взгляда Северуса. Профессор, судя по всему, ничего не собирался предпринимать, но и его выражение было непонятно – полнейшее безразличие, и лишь прямой, будто интересующийся взгляд в глаза Оливеру. Вуд только открыл рот, понимая, что Алекто уже была буквально в метре от Симуса, и тогда случилось совершенно неожиданное – кипящий котел, что все это время стоял на огне, начал вибрировать. «Каша», которая все это время варилась внутри, начала покрываться пузырьками, что с каждым разом становились больше и больше. Зловоние, исходившее из котла, не сулило ничего хорошего – запах появился просто мгновенно. Симус, догадываясь, что сейчас произойдет именно то, ради чего и проводилась длительная подготовка, моментально прижался обратно к полу, крича: - Вниз! – и все, кто также три минуты назад упали на пол, прижались лицами к холодной поверхности, ладонями закрывая голову. Далее Оливер помнит все немного обрывочно, чему, на самом деле, поспособствовал шок, сильное чувство страха и невероятная доза адреналина, выброшенная в кровь. Буквально за несколько следующих секунд содержимое котла Финнигана начало выливаться на поверхность, сразу же разъедая твердое дерево. Негромкий гул титанового покрытия предвещал только одно – задуманное случится, но гораздо масштабнее. Как только Алекто приблизилась к Симусу, вытягивая палочку и готовясь крикнуть какое-нибудь заклятие, которое в настоящее время использовала чуть ли не каждые пять минут, оглушающий хлопок сотряс подземелья, и зеленоватая, почти болотная жидкость вязкими полосками выплеснулась на мантию разъяренной женщины. Черная, явно пропитанная слюной дракона в целях сохранения водонепроницаемости, вещь начала дымиться с рукавов, охватывая оранжевым огоньком сначала швы, а затем распространяясь уже по всей длине – именно в этот момент в конце класса, если хорошенько прислушаться, можно было услышать тихое «Акцио, карта!» и заметить в руках Седрика Диггори едва показывающуюся из полы черного рукава волшебную палочку. Все это произошло одно за другим, примерно в течении десяти секунд. Потертый желтоватый уголок пергамента с неоднозначным приветствием когда-то бывших четырех друзей выскользнул из внутренней стороны одежды Кэрроу, по инерции, из-за положения самой женщины скользя сначала вниз – прямо к шву рукава, горящего искусственно созданным огнем. Магический сверток, только соприкоснувшись с огнем, вспыхнул красным светом, даже не успев загореться – хлопок!, и лишь горстка пепла, осевшая около ног кричащей Алекто Кэрроу напоминала о существовании такой полезной штуки, как Карта Мародёров.***
Сейчас, сидя в углу Выручай-комнаты и в пол-уха слушая эфир, по которому голос Ли Джордана вещал о тайном собрании Когтевранцев этой ночью в их гостиной, Оливер Вуд бросал частые взгляды на Симуса, который вертелся в своём гамаке, держа в руках маггловский радио приемник и настраивал волну, пытаясь избавиться от помех. Вися в нескольких метрах от пола, Финниган весело смеялся над шутками Захарии Смита и Терри Бута из Когтеврана, иногда переговариваясь о чем-то с теми, кто был внизу, на полу. Его гамак опасно раскачивался, но каждый раз Симус останавливал его взмахом палочки и коротким заклинанием, продолжая валять дурака. Эта комната была единственным местом, где звучал смех, и студенты могли спокойно говорить обо всем интересующем их, не боясь быть подслушанными. Также это было единственное место, где звучало радио Хогвартса – с недавних пор ученики пришли к негласному соглашению о том, что слушать его даже в своей спальне, под одеялом и, закрыв дверь на засов – не самый лучший вариант, ведь стены башен и гостиных не были защищены никакой магией. Ни сейчас (на это не оставалось никакого шанса при любом раскладе), ни при Альбусе Дамблдоре, потому что в этом попросту не было никакой необходимости. Оливер осмотрелся, «проходя» взглядом по присутствующим – здесь были ученики от первого до седьмого курса, начиная с Когтеврана и Пуффендуя, заканчивая Гриффиндором. Еще месяц назад было единогласно принято решение о том, что Слизеринцев не нужно даже поверхностно посвящать в это, не то что приводить в саму Выручай-комнату. Слишком смешная шутка Захарии и почти моментальный громкий смех Финнигана заставляют дернуться Вуда от неожиданности, ведь до этого момента зал комнаты находился в относительной тишине. По крайней мере, все разговаривали, держась примерно одинаковых интонаций. Оливер вновь отвлекся на разглядывание Симуса – на лице последнего вот уже полтора месяца красовался длинный шрам, частично скрытый темными короткими волосами. Именно это послужило результатом самого первого бунта учеников против нынешней системы – парень явился с этой «меткой» в гостиную Гриффиндора вечером четвертого января после того, как седьмой курс полностью расплавил один из столов в классе Снейпа, взорвал котел и сжег Карту ( что тогда, хвала Мерлину, действительно сочли несчастным случаем и списали на невнимательность самой Алекто Кэрроу ). Симус тогда лишь отмахивался от однокашников, победно тряся кулаками в воздухе и шепотом, осторожничая, нахваливал моментальную реакцию Кэти Стардфорд, которая в тот день вытерла рукавом своей мантии остатки лирного корня со стола, и смелость Диггори, который, несмотря на немалый риск (которому, как ни крути, были подвержены все находящиеся в тот день в аудитории), «примагнитил», как выражаются ученики Хогвартса, карту к огню. Окончательно разрядили обстановку в гостиной Гриффиндора вечером того дня шутки Финнигана о его «новоприобретенном» шраме и втором Поттере на факультете. Сейчас Симус в глазах Оливера стал больше, чем вечно все взрывающим раздолбаем. Вуд был точно уверен, что, несмотря на свою довольно глупую поверхностность и по-дурному легкий характер, Симуса ждало большое будущее (но, признаться, изначально все были твердо уверены, что «взрывателя» ждет лишь перспектива развлечения избалованных чистокровных деток на улицах Косого Переулка). - Эй, Вуд, чего расселся? – как всегда чем-то довольный Диггори буквально упал рядом с Оливером на мягкий, честно украденный ребятами из Комнаты Забытых Вещей, матрас (они предпочли не задаваться вопросом, кто и каким образом забыл в школе собственный матрас), толкая Вуда плечом. - А что мне, разлечься? – недовольно спросил бывший капитан и вратарь гриффиндорской команды по квиддичу, толкая Седрика в ответ. Шутливые потасовки были обычным делом в этой комнате, так что никто не обратил на это никакого внимания. - Радуйся, Снейпа нет в Хогвартсе. – опираясь затылком на каменную стену, Диггори согнул ноги в коленях, вытягивая руки и сцепляя пальцы в замок. Безмолвный вопросительный взгляд со стороны Вуда, и, чему-то ухмыляющийся парень, что косился на собеседника, победно прикусывает в излюбленной привычке нижнюю губу, продолжая: - По радио только что передали. Джордан, мол, лично видел его из окна гостиной вместе с Сивым, около егерей. Шли в сторону Запретного леса. Черт его знает… - Седрик опускает голову вниз, скрывая нижнюю часть лица в цветастом гриффиндорском шарфе и долго, сладко зевая – недостаток сна был «налицо», минимум, на половине студентов. Проводя большинство времени в башнях своих факультетов, ученики уже третий месяц дежурят каждую ночь у камина, по два человека – сами не знают зачем, но, не сговариваясь, к этому решению почти одновременно пришли все три факультета – насчет Слизерина они ничего не знали, потому что те попросту не выходили на контакт. А навязываться самим с вопросами вроде: «Ребята, а вы по ночам посылаете людей ночевать в гостиных на полу?» никто, понятное дело, не хотел. Да и никому особого дела не было. - Может, пьют там, на пару по ночам кровь единорогов. Говорят, волшебники перестают стареть и никогда не болеют, если регулярно употребляют эту гадость, - ухмыляясь краем губ, Оливер пятерней прочесывает непослушные короткие волосы, что слегка вились от влаги – хоть на дворе и последний месяц зимы, в замке было достаточно холодно и влажно из-за давно погасших каминов, что с лихвой когда-то обогревали даже самые отдаленные уголки замка. - Ага, сладкая парочка, - протягивает в ответ Седрик, смеясь над собственной шуткой. Оливер хмыкает, также откидывая голову и затылком опираясь о гладкую стену. Симус, висящий в гамаке, аккуратно сбрасывает приемник стоящему на полу Смиту, ведь эфир Ли Джордана давно закончился. Теперь Финниган принимается вовсю запевать старые песни, которые волшебники обычно завывают в барах вроде «Кабаньей Головы», предварительно пропустив кружку-другую крепкого сливочного пива. Некоторые, уже по старой привычке, принимаются подпевать, а некоторые затыкают уши, уходя на поиски укромных уголков. - Да заткнись ты уже! – крикнул Оливер, запуская в Симуса подушкой, что лежала около его матраса. Вопли охрипшего Финнигана прерывает его собственное «Ой!», а сидящий рядом с Вудом Седрик не перестает посмеиваться, прочесывая пятерней густые короткие волосы темного русого цвета. - Кстати, - Диггори внезапно начинает говорить, привлекая внимание Оливера. В прочие дни эти двое пересекаются мало, потому что их нельзя назвать даже приятелями – так, иногда перекинуться парой слов, возможно, поговорят о квиддиче или похвастаются успехами в зельеварении (обычно успехами в зельеварении гриффиндорцы называют рекордное количество сожженных котлов и расплавленных лопаток для ингредиентов того или иного зелья), - Сегодня на дежурстве та француженка… - играет бровями Диггори, по привычке прикусывая красные губы и смотря на Вуда. Оливер же, в свою очередь, округляет глаза, хмуря брови. Парень едва сдерживает радостную улыбку, но мастерски маскирует ее за совершенно противоположным выражением, отрицательно мотая головой. - Нет. – кивает из стороны в сторону, смотря на наглую и явно призывающую улыбку Диггори. Вообще, он был странным человеком – с ним можно было не разговаривать месяцами, но в итоге Седрик все равно будет обращаться с собеседником как со старым другом или хорошим приятелем – именно эта легкость и непринужденность всегда привлекала Вуда. - Нет, отвали! Нет! – уже не в силах сдерживать рвущуюся наружу улыбку, протестует Оливер, толкая Седрика ладонью в плечо – тот заваливается на бок, падая на матрас, и продолжает смеяться, глядя на смущенного капитана команды. - Будь добр, закрой рот. – парень пинает Диггори, возвращаясь в исходное положение. Голова опять «подпирает» стену, а глаза едва расслабленно прикрыты. В пол-уха он слушает речи гриффиндорца, все еще перебирая пальцами серебряную цепочку – единственное, что осталось у него от матери после ее развода с отцом. Вуд никогда не был сентиментальным, но эту вещицу хранил бережнее своей любимой метлы – и она действительно сохранялась в полной целостности до прошлой недели. После очередного наказания за нарушение дисциплины и непослушание он, на пару с вышеупомянутым Ли Джорданом драил полы в разнесённом вдребезги большом зале под присмотром Амикуса Кэрроу (который, придя на смену противному всем Пивзу, стал новой, не менее противной и омерзительной, достопримечательностью школы). И, понятное дело, вернулся он не совсем целым и невредимым. Также как и некоторые вещи, которые на тот момент были при Оливере. - Ла-а-а-дно, Вуд. Учти, я запомнил тебя, - делая «следящий» жест, Седрик поднимается с места, отряхивая вещи и пожимая руку Оливера. Тот хмыкает, признательно кивая, и закатывает глаза, ворча что-то похожее на «проваливай уже отсюда». Следующие несколько минут Оливер вновь проводит, молча сидя и смотря в одну точку перед собой, что за последнее время стало привычным для некогда общительного и жаждущего внимания парня. Вуд в который раз осматривает зал Выручай-комнаты, замечая ходящего около дверей Захарию Смита – видимо, сигнал уже был подан и готовится «замена». Оливер вздыхает, поднимаясь с места и, слегка хромая на левую ногу, идет к дверям, куда также начали сходиться все оставшиеся в зале. Только подойдя к основной массе студентов, где-то из первых рядов он услышал тихий шепот. Все разом замолкают, и никто не смеет даже вздохнуть – давно отработанная схема работает на «ура». Спустя мгновение слышится тихий, едва уловимый стук. Он повторяется еще четыре раза, после чего человек по ту сторону тайной комнаты замолкает. - Палочки, – напоминает Захария, но это не настолько необходимо, ведь все итак наготове. Будто по щелчку пальцев рядом с Оливером, по левую сторону, возникает Диггори – правил он не нарушает, тоже сжимает в руке перед собой волшебную палочку, но на лице нет той серьезности и сосредоточенности, что отражается в выражениях большей части присутствующих студентов – Седрик хихикает, вновь скрывая нижнюю часть лица в шарфе и зубами «держит» мягкую ткань. - Смотри не хлопнись в обморок, - издевательски тянет, щурясь, когда двери Выручай-комнаты начинают открываться со стороны коридора замка. И Оливер правда старается. Кажется, у него получилось. Вот только он все равно был не до конца готов к тому, что увидел.