***
Чесс Белль всегда отличалась особым легкомыслием, которое многие основатели вампиров считали недопустимым для её статуса. Не раз девушка слышала в свою сторону упреки, но лишь надувала пухлые щечки, становясь похожей на маленькую девочку и пряталась за спину своего покровителя, что относился к её ребячеству с забавой и легкой улыбкой. Сиреневолосая никогда не несла ответственности за свои действия, большинство из которых были спонтанными и неожиданными, порой, даже, для нее самой. Поэтому, когда спустя триста лет после своего пробуждения как вампира, она притащила к Кроули едва живого ребенка, чем-то похожего на нее саму и потребовала оставить мальчишку, мужчина и их верная спутница Хорн Скульд не удивились, а лишь устало вздохнули, позволяя Белль отнести окровавленное дитя в одну из комнат. Следующие несколько недель они могли наблюдать, как она почти любовно выхаживает человеческого ребенка, что так и не очнулся. — Чесс, это глупо. За все это время он даже глаз не открыл, какое тебе дело если он умрет? — все же упрекнула вампиршу блондинка, когда её подруга очередной раз выходила из комнаты мальчишки, что сгорал от лихорадки после ранения, она не ответила лишь сменила таз с водой и вернулась обратно, захлопнув дверь прямо перед носом Скульд. Времена были неспокойными и никому не было дела до чужих детей, этого ребенка Белль нашла по запаху крови, изголодавшись и выйдя на охоту. В городах было слишком много трупов, поэтому никто и не обратит внимания если один или два будут обескровлены. Источник запаха нашелся под мостом, едва дыша он сжимался в комочек пытаясь согреться, кутался в испачканый кровью и гразью плащ, и раз за разом срывался на кашель, выплевывая собственную кровь. Зрелище было жалким, не более жалким, чем состояние города. Разрушенный войной, стонущий людскими криками боли и проклинающий весь этот бренный мир. Среди оборванцев, одежда аристократки казалась слишком яркой и выделяющейся, длинный шелковый плащ, скрывающий платье и хрупкое тельце вампирши, выделялся на тле серых, грязных и порванных. Мальчик не пытался убежать, да и сил у него особо-то и не было, Чесс даже удивилась, когда подняла ребенка с земли за шею, его легкости, а затем заметила рану. Кто-то прострелил мальчишке бок, вот почему он так морщился и дрожал. Он умирал и смирился. Глаза мальчика послушно закрылись, когда в лунном свете он увидел блестнувшие белые клыки. Страха не было, было лишь смирение загнанного в угол зверька. Он знал, что умирает, а о вампирах слышал от городских шутов, что за еду и выпивку травили людям басни. И если его жизнь подходит к концу, почему бы не отдать её этой девушке? С раннего детства он отличался от братьев и сестер, что пошли в отца и внешностью и замкнутым характером, а он пошел в мать, что умерла так и не подарив ему своей любви. От старшего брата мальчик не раз слышал, что она была до глупости доброй, как и он, потому и умерла рано. Не почувствовав боли на шее, ребенок приоткрыл глаза и встретился взглядом с двумя горящими любопытством рубинами. Девушка колебалась и о чем-то размышляла, а затем просто ухватила его поудобнее на руки и ушла из темного и сырого угла под мостом. Что было дальше ребенок не помнил, он отключился, когда они пролетали над городскими улицами ему даже казалось, что они и правда летят, так ловко и легко двигалась незнакомка. Когда мальчик пришел в себя, первым, что он увидел было лицо той девушки. В алых глазах читалась радость и небольшая доля беспокойства. — Живой! — с улыбкой произнесла она, прижимая мальчишку к себе, как мягкую игрушку. Ребенок только и смог выдавить тихий хрип, заставляя ее всполошиться и отпустить его так же резко, как обнять. Вскочив с края кровати, Белль бросилась к двери. — Он очнулся! — весело взвизгнула сиреневолосая, привлекая внимание Хорн и Кроули, что сидели рядом в гостиной. Вампиры переглянулись и пошли за счастливой Белль. На кровати сидел удивленный, все еще очень бледный, мальчик примерно семи лет и осматривал комнату растерянным взглядом. Живот ребенка был довольно аккуратно перетянут бинтом, а сиреневые волосы непослушно падали на голубые глаза, поэтому он раз за разом дул на челку, пытаясь убрать ее. — Все таки выкарабкался. Молодец, Чесс, но, что ты будешь делать с ним дальше? — с любопытством произнес мужчина, на котором ребенок остановил свой взгляд. Из-за широкого плеча выглянула голова блондинистой женщины, что смотрела без интереса. — Оставлю себе. — ответила сиреневолосая и подвинула к ребенку вазу с фруктами. — Как тебя зовут, мальчик? Ребенок не ответил, восхищенно глядя на мягкие черты лица своей спасительницы, обрамленного пушистой копной сиреневых, как у него волос. В темноте она казалась ему красивой, но сейчас…сейчас она казалась подобной божеству. — Красивая… — тихо произнес мальчик, глядя на нее с восхищением. Чесс удивленно моргнула и тихо засмеялась, заставляя ребенка покраснеть. — А…ой…меня зовут Лакус. Лакус Вельт. — Чудно. Добро пожаловать домой, Лакус! — улыбнулась ему девушка. — Зови меня Чесс. Лакус улыбнулся и кивнул. У него снова будет семья, пусть и не совсем обычная.***
Год за годом, ребенок рос и взрослел, а его опекуны так и оставались неизменно прекрасными и молодыми. Из хрупкого, но шустрого мальчишки, Лакус превратился в почти взрослого юношу и теперь был даже выше своей спасительницы, что на это лишь шутливо возмущалась требуя теперь ее катать на плечах, как она делала это в детстве для него. А он лишь улыбался, становился почти на колени у ее ног и позволял забраться на спину, со звонким смехом носясь по двору поместья под недоуменные взгляды вампиров-стражей. Вот уж не привыкли они к такому, но обоим сиреневолосым было плевать на мнение окружающих, мальчишка вырос таким же беззаботным, как и Белль.***
— Япония? Почему именно туда? — недоуменно спросил юноша, сидя за столом с Кроули, Чесс и Хорн. Вампиры пили свежую кровь, а перед юношей стояла тарелка с мясным рагу, которое тот с удовольствием уплетал. — Здешние люди начали замечать, что мы не меняемся, да и у нас дела в Японии. — Хорошо, а когда мы отправляемся? — спросил он, не понимая, почему Хорн и Юсфорд так странно переглядываются, а Чесс виновато отводит взгляд. — Ты с нами не едешь, Лакус… — едва слышно произнесла девушка, не смотря на него напрямую, лишь краем глаза улавливая, что он не показал ни единой эмоции. Пытался сохранить спокойствие, но тонкий вампирский слух уловил, как замерло и неровно забилось его сердце. — Как скажите. — казалось бы все тот же привычный тон, Хорн и Кроули даже не заметили бы разницы, но не она, она слышала хриплый надлом, тоску и боль, которую он скрывал в себе. Молча доев свою еду, юноша поблагодарил за обед и ушел из зала, оставляя вампиров одних. — Кажется, он ждал подобного… — произнесла Хорн, проводив его взглядом. Чесс вскочила с места и торопливо вышла. Своего воспитанника она нашла быстро, слишком хорошо уже знала его привычки и повадки. Юноша сидел у небольшого озера и бросал в воду камушки, наплевав на то, что испачкает белую одежду грязью. Привычная улыбка сошла на нет, а дышать было больно, словно ему сломали ребра. Услышав тихие шаги он не обернулся, как делал обычно, а продолжил смотреть на воду. — Лакус…я… — Уходите. — почти что безразлично произнес юноша, вызывая у Белль грустый взгляд. Она ведь действительно полюбила этого мальца, о котором заботилась все эти годы, и сейчас не хотела оставлять. Не услышав шагов, Вельт обернулся и замер. По щекам Чесс бежали слезы, он впервые видел, как она плачет, но от этого становилось только хуже. Вампирша сделала несколько шагов вперед и крепко обняла его, так как делала это всегда, но одновременно по другому. Прижимая сиреневолосого к себе, семнадцатая пыталась унять плачь и дрожь, утыкаясь лицом в грудь удивленного и растерянного парня. — Я вернусь и ты снова будешь с нами… — пообещала она. — Я всего лишь человек, вы останетесь такими же, я же состарюсь и умру. — Не умрешь! — Этого не изменить, Чесс. — тихо вздохнул он, отведя взгляд. — Изменить! Ты не умрешь! Не умрешь! Не умрешь! Ты не посмеешь умереть! — сорвалась на крик Белль, ударив кулачками по груди, заставив юношу поморщиться и зашипеть от боли. Для вампира это слабо, но для человека больно и слишком сильно. Он хотел что-то сказать, возразить, но не успел. Губ коснулись губы вампирши, а во рту ощутился металлический привкус крови, что постепенно наполняла его. Не имея возможности выплюнуть кровь, как он подумал свою, Лакус проглотил, спустя мгновение сворачиваясь в комок от боли. Казалось, словно все тело выворачивало наизнанку, разрывало на части и заново собирало, хотелось кричать, но он не мог, лишь жалобно скуля. — Прости…потерпи…скоро все закончится… — тихо бормотала ему Чесс, ласково гладя по спине и прижимая к себе, чтобы он не пытался расцарапать себе грудную клетку, что изнутри горела огнем. Спустя несколько минут, что показались юноше вечностью, боль ушла и он жадно вдохнул. — Что это было?! — Ты больше не человек. Теперь ты…мой обращеныш…***