Я бы не возражал

      Мы были врагами. Создание и разрушение. Абсолютные противоположности. Я ненавидел тебя всей своей душой. И никак не мог понять, почему ты так добр ко мне? Я ведь столько au разрушил, стольких монстров убил. Почему прощаешь то, что, казалось бы, невозможно простить?       Это дружелюбие выводит меня из себя. Каждый раз, когда мы встречаемся, ты пытаешься переубедить меня разрушать, а затем предлагаешь свою дружбу. И каждый раз я отказываюсь, пытаясь тебя убить или сильно ранить. Почему ты каждый раз улыбаешься мне? Ты должен ненавидеть меня. Но вместо этого почему-то пытаешься вернуть нашу дружбу, которая давно потеряна. Ты снова улыбаешься и протягиваешь мне руку при следующей нашей встречи. И снова я отталкиваю тебя от себя.       Я и не заметил, как успел сильно привязаться к тебе, к твоим глупым шуткам; к нелепому чернильному пятну на щеке, к твоему шарфу, который ты всё время теребишь и записываешь туда что-то; к теплу, что исходило от тебя. Я не знал, что это. Это сильно пугало меня. С каждой встречей, каждым часом и каждой минутой, проведённой с тобой, эти непонятные мне чувства становились всё сильнее и сильнее. Мне стало не хватать твоих улыбок, твоего нежного взгляда и наших встреч. С каждым разом желание убить тебя становилось меньше и меньше, пока не исчезло совсем.       Я стал специально рушить всё, чтобы вновь встретиться с тобой и увидеть тебя. Другого способа я и не знал. Я пытался разобраться с этими чувствами и теплом, что разливалось по всему телу, стоило мне только подумать о тебе. Они всё ещё пугали меня. И я наконец-то понял, что это за странное чувство. Любовь, был ответ. Я не мог поверить, что влюбился в своего самого худшего врага, но это было так. Я долго пытался отрицать это чувство, но, в конце концов, просто сдался и принял это, окунаясь с головой.       Разрушения больше не удовлетворяли меня. И всё это было теперь бессмысленно. Мне захотелось измениться ради тебя.       И вот мы снова встретились на поле боя. Ты говоришь те же слова, что и обычно, нежно улыбаешься мне, а в твоих глазах горят огоньки надежды, что до сих пор не угасла. Ты подходишь ближе, видя, что я не собираюсь нападать на тебя, протягиваешь мне руку и внимательно смотришь на меня. В этот раз всё будет по-другому, в этот раз я не откажусь. Немного постояв так, я подошёл ближе. Несмотря на свою фобию, пожимаю тебе руку и наконец-таки я принял твою дружбу. Ты широко раскрыл глаза от удивления, а потом через минуту, выронив свою огромную кисть, заплакал. Ты пытался стереть слёзы свободной рукой, но у тебя ничего не получалось, и они продолжали литься. Что я сделал не так? Почему ты плачешь? Я хотел отпрянуть, но ты крепко сжал мою руку. А затем широко улыбнулся и, притянув меня к себе, крепко обнял. Сбоку я слышал какое-то неразборчиво радостное бормотание. С секунду постояв не двигаясь, я тоже обнял тебя. Ты всё не переставал плакать, и я легонько поглаживал тебя по спине.       Мы ещё долго так вот стояли, не отпуская друг друга из объятий. Ты уже не плакал, а лишь улыбался, закрыв глаза. В тот момент мы выпали из полосы того, что принято было считать для на нас нормальным. Мы перестали быть врагами. Мы выбились из строя так надоевшей нам обоим войны. Если честно, то с тобой я бы выпал куда угодно. И не возражал бы.

…

      Солнце спряталось за серыми тучами, и на нас полился дождь. Мы сразу же промокли, но нам это нисколько не помешало. Сейчас я рядом с тобой. Мы танцуем под дождём, напевая мелодии и разбрызгивая в разные стороны капли дождя.       Это тот самый день. Тот самый момент.       Мне было страшно, очень. Я остановился и, взяв всю свою уверенность и волю в кулак, остановил тебя. Я посмотрел в твои прекрасно-необыкновенные глаза, в которых отражались капли дождя. Глубоко вздохнув, я взял тебя за руку и сказал эти три заветных слова, которые так давно хотел тебе сказать, но боялся, что ты не примешь меня и отвергнешь. — Я люблю тебя.       После этого я зажмурил глаза и опустил голову, боясь твоей реакции. Я ожидал услышать крики, насмешки, отказ, наполненный ненавистью и презрением, но никак не это. Я почувствовал твою руку на моей щеке и открыл глаза, подняв голову и посмотрев тебе в глаза. Ты нежно улыбнулся мне, а потом приблизился и поцеловал меня. Мы оба закрыли глаза, полностью отдаваясь друг другу в поцелуе. Такой ответ был красноречивее всех слов на свете вместе взятых. Не было ничего прекраснее этого момента.       И мы продолжили танцевать под дождём, прижавшись друг к другу. И никуда не торопились уходить, пока полностью не продрогли.

…

      У меня больше нет страха. Я больше не боюсь. «Навсегда» — это очень долго. Но я бы не возражал бы провести это время рядом с тобой. Мы бережно разделили это «Навсегда» на нашу судьбу. Ты пришёл и покорил мою душу. Освободил её от мрака и тьмы, что так долго не давали мне счастливо жить. Каждое слово, что ты мне говоришь, наполнено теплотой и любовью. Таким теплом, что я рвусь, я рвусь быть рядом с тобой.       Я говорю себе каждый день: — Я просыпаюсь ради твоей улыбки.       Я ничего не имею против. Я бы не возражал вообще.       Ты так хорошо знаешь меня.       Сначала нежно гладишь по щеке, а потом обнимаешь так, как никто и никогда меня не обнимал. Я едва могу дышать от переполнявших меня чувствах.       «Навсегда» — это так долго, такое долгое время. Но я бы не возражал бы провести его рядом с тобой, каждый день просыпаясь ради твоей улыбки.       Я бы не возражал.