Работа над ошибками. Часть первая.

Бечено — Аспер.       — Позвольте представить вам, — с места поднимается сам Скримджер, обращаясь к замершему, как кролик перед удавом, залу, — кандидата на пост Министра Магии — Томаса Марволо Риддла…       Тишина, воцарившаяся на несколько мгновений после объявления Главы аврората, взрывается невообразимым шумом. Кто-то кричит, отчаянно жестикулируя, и тем самым выражая свое искренне возмущение, кто-то просто бледнеет, едва ли не падая в обморок от страха. Но безучастных к происходящему не остается. Привстав со своего места, я с беспокойством оглядываю это бушующее море. Журналисты безостановочно щелкают затворами колдокамер, снимая и абсолютно спокойного Тома, замершего возле стола в терпеливом ожидании окончания воцарившегося в помещении бедлама, и беснующуюся толпу.       — Уверен — все будет хорошо, — негромко произносит Нотт, стоящий за моей спиной, и мне почему-то становится несколько спокойнее.       — Полагаю, мне следует объяснить причину, — тихий голос отца, не пожелавшего воспользоваться «Сонорусом» для лучшей слышимости, определенно действует на магов гипнотически, из-за чего в конференц-зале вновь воцаряется блаженная тишина, — по которой я попросил всех вас собраться здесь и сейчас, — он обводит внимательным взглядом притихших людей. — Настоятельно прошу вас вернуться на свои места и выслушать то, что я хочу сказать. Если кто-то, по окончании моей речи, сочтет, что ему эта информация без надобности, или же, по какой-то причине, не поверит моим словам и решит покинуть пресс-конференцию — удерживать не стану. Но надеюсь…       Отец умолкает, и я, вновь обернувшись, наблюдаю за тем, как многие вскочившие на ноги маги и ведьмы весьма неохотно рассаживаются обратно, обсуждая вполголоса, а где-то и совсем не сдерживаясь, слова мистера Риддла. Явственно видно, что практически все собравшиеся здесь не доверяют ему и боятся, но, очевидно, его харизматичность оказывает на них некоторое действие, сравнимое разве что с приемом Успокоительного зелья.       — …искренне надеюсь, что после того, как я закончу свою речь, ваше мнение обо мне и моих сторонниках изменится.       Несколько последующих минут в зале царит абсолютная тишина. Отец явственно собирается с духом, прежде чем начать говорить. Причем я точно знаю, что он делает именно это, а вовсе не продумывает слова, которые должен произнести перед всеми собравшимися. Его речь была готова как минимум за неделю до этой пресс-конференции. Мне ли об этом не знать, если я приложил к ее написанию не только руку, но и сердце.       — Возможно, вы уже заметили, а может — для вас явится откровением тот факт, что все приглашенные на эту пресс-конференцию волшебники и волшебницы являются полукровными и магглорожденными… — между тем спокойно начинает говорить Том и резко замолкает, остановленный громким выкриком из зала:       — Выходит так, что нас специально собрали таким составом, чтобы было удобно расправиться со всеми разом?!       Отец даже приоткрывает рот от неожиданности, не сразу найдясь с ответом, но вместо него это делает Скримджер, двинувший по полу свой стул так, что его ножки жалобно скрипят.       — Мне искренне жаль, молодой человек, что уровень развития вашего интеллекта столь низок, — довольно холодно произносит Руфус, и вновь зародившаяся в зале паника стихает как по волшебству. — Вы и в самом деле всерьез полагаете, что всем здесь присутствующим что-то угрожает? А вас не смущает, на минуту, то, что я поддерживаю предвыборную программу мистера Риддла? Да и мистер Смит — Глава Отдела Тайн, — на этих словах мой непосредственный босс слегка наклоняет голову, приветствуя всех собравшихся, — присутствующий здесь, тоже не наводит вас ни на какие мысли?       Ирония и язвительность, прозвучавшие в этих словах Скримджера, не только вынуждают выкрикнувшего с места молодого мага, смущенно полыхающего алыми щеками, усесться на место, но и как нельзя лучше остужают самые горячие головы, после чего в помещении вновь воцаряется полная тишина.       — Поскольку из чистокровных волшебников здесь присутствуют лишь мои последователи, — между тем продолжает Том, выждав некоторое время, — то мне хотелось бы спросить у всех присутствующих: знакомо ли вам понятие «Магической клятвы»? — глядя на вновь оживившийся зал, он добавляет с самым серьезным видом: — Если кто-то из вас не знает, что это такое, вам стоит всего лишь поднять руку. Не стыдно не знать и признать этот факт. Стыдно должно быть тем, по чьей вине это произошло…       Волшебники переглядываются, негромко переговариваясь, но никто из них так и не поднимает руку, сознаваясь в собственной безграмотности. Что ж, может, все не так уж и плохо?       — Замечательно! — отец, очевидно, приходит к этому же выводу и, подарив внимающей ему аудитории легкую улыбку, достает свою палочку.       — Перед лицом собравшихся магов и ведьм я, Томас Марволо Риддл, клянусь своей Магией, что не имею никакого отношения к тому, кого островная магическая пресса именует Волдемортом. Равно как и мои последователи не являются «Пожирателями Смерти», не носят на своем теле знак той самой, вносящей сумятицу в сердца жителей Британии, Темной Метки. Я клянусь перед вами собственной Магией в том, что ни я сам, ни кто-то из моих последователей, не имеет никакого отношения к нападениям на семьи магглорожденных и полукровных волшебников, — в абсолютной тишине Том поднимает палочку вверх и произносит: — «Люмос».       — Мать моя Моргана… — раздается позади меня чей-то громкий голос, и я склонен немедленно согласиться с автором данного изречения, поскольку яркий огонек, сияющий на кончике палочки, не дает усомниться ни в едином слове будущего Министра Магии. Вот это молчание, повисшее над ошеломленной публикой, лучше всяких слов показывает, что они поверили в невиновность моего отца сразу и безоговорочно. Ибо обмануть саму Магию, принеся заведомо лживую клятву, не под силу никому из живущих ныне магов.       — Но почему «Пророк» обвиняет вас, сэр, в стремлении уничтожить всех, кто не является чистокровным? — одна из женщин задает свой вопрос, воспользовавшись всеобщим замешательством.       Том едва заметно пожимает плечами:       — Давайте оставим причину, по которой журналисты этого издания нападают на меня и моих сторонников, не стесняясь публиковать ничем не подтвержденную ложь и клевету, на совести главного редактора, господина Сэввиджа, и его сотрудников. Что до вашего вопроса, мисс, — отец снова улыбается, и в этот раз его улыбка выглядит гораздо более искренней, нежели несколько минут назад. — Я сам полукровка. Моя мать была чистокровной волшебницей, принадлежащей к древнему роду. Отец же — магглом. После смерти моей матери, — Том на мгновение замолкает, словно собираясь с силами, чтобы продолжить свой рассказ, — мои родственники со стороны отца вышвырнули меня из своей жизни, вследствие чего я жил в маггловском приюте до момента окончания Хогвартса.       В этот раз он умолкает на несколько минут, позволив своим слушателям обсудить всё сказанное им.       — Я мог бы сказать, что мистер Риддл сошел с ума, — немного растерянно шепчет Нотт мне на ухо, — если бы он не был самым здравомыслящим изо всех известных мне людей.       — Не могу не согласиться, — степенно отвечаю я, между тем подмигивая смотрящему прямо на меня отцу. Потому что точно знаю, что именно он скажет прямо сейчас…       — Что касается моей семьи, то… — Том обреченно машет рукой и насмешливо фыркает: — Полагаю, мне следует рассказать всю правду самому, поскольку в противном случае… я абсолютно не уверен, что переживу без потерь очередное расследование, которые так любит затевать пишущая братия…       В этот раз тишину в зале нарушают робкие смешки, несколько мгновений спустя переросшие в полноценный смех.       — Истина незыблема! — Том поднимает вверх вместо пальца свою палочку, и только сейчас заметив все еще сияющий на ее кончике огонек, едва заметно вздрагивает: — «Нокс». Забыл, надо же… — он чуть виновато разводит руками и люди снова смеются.       — Так что там с вашей семьей, сэр? — нетерпеливо звучит из зала и отец качает головой:       — Мой сын — на четверть магглорожденный. Так вышло, что его мать была чистокровной волшебницей. Зато моя невестка, — отец делает небольшую паузу, торжественно заявляя в ее конце: — Моя дорогая невестка — магглорожденная волшебница. Причем на момент ее брака с моим сыном она была всего лишь сквибом…       Зал в очередной раз взрывается от эмоций. Я на мгновение прикрываю глаза, поймав еще один торжествующий взгляд отца, направленный прямо на меня, и вздрагиваю, услышав торопливо говорящего прямо в мое ухо Нотта:       — Откуда у мистера Риддла сын? Сноха — сквиб? Но, по его словам, она волшебница, а это значит — уже есть внук или внучка. Но никто из нас даже не подозревал об этой стороне его жизни… он скрывал сына ото всех… но почему? И кто он, этот таинственный сын?! Снейп, ты не зна… — умолкнув на полуслове, он округляет глаза, становясь похожим на мою сову, и едва слышно выдыхает: — Это ты!.. Ты, да? Мордред! Да наверняка ты! Это тебя он скрывал, злился, когда ты приходил на наши собрания, а все понять не могли, почему он так выходит из себя при каждом твоем появлении…       — Ты же умный, Нотт, — фыркаю я в полный голос, пользуясь тем, что вокруг нас царит бедлам. — Так не будь идиотом… тебе это просто не идет…       — Ну, вы!.. — явственно проглотив последующее экспрессивное высказывание, Ричард медленно опускается на свой стул и недоверчиво смотрит на Тома, который именно в этот момент что-то обсуждает со Скримджером. — Знаешь, честно говоря — неплохо придумано! Если что и поможет мистеру Риддлу «отмыться» от всей этой грязи — то только это общение с потенциальными избирателями, — между тем задумчиво произносит Нотт и я, немного помедлив, усаживаюсь рядом с ним, удивляясь про себя его сообразительности. Надеюсь, изо всех здесь присутствующих, он окажется единственным настолько проницательным. Все-таки Том не планирует раскрывать мое инкогнито раньше грядущих выборов.       — Это было не сложно, — отвечаю ему, невольно наклоняясь чуть ближе, ибо царящий в помещении шум не оставляет шанса на нормальный спокойный разговор. — Я лишь жалею о том, что эта идея пришла в мою голову слишком поздно.       — Будем надеяться, что вовремя, — парирует Нотт, мотнув головой. — Ему поверили, а это дорогого стоит. Теперь, даже если публикации продолжатся, в чем я сильно сомневаюсь, поскольку половина корреспондентов, присутствующих здесь, является сотрудниками «Пророка» — никто им не поверит. А они, осмелюсь предположить, все же не полные идиоты, несмотря на то, что их непосредственный босс — клинический болван.       Я фыркаю, стараясь сдержать рвущийся из груди смех. Как ни крути, а Нотт прав. Характеристика, данная им господину Сэввиджу, еще сильно смягчена, надо сказать.       — Мистер Риддл, расскажите о своей программе? — очередной выкрик из постепенно успокаивающейся толпы собравшихся заставляет остальных замолкнуть, и Том, обведя внимательным взглядом притихших людей, кивает:       — Непременно. Именно это и было вторым пунктом в моих планах на эту пресс-конференцию. Итак, дамы и господа, полагаю, каждый из вас в силу происхождения, в той или иной мере соприкасается с миром, в котором нет места волшебству.       — Разумеется, — очередной выкрик и отец улыбается.       — Верно, молодой человек. Кто-то из вас подвержен его влиянию на свою жизнь в большей степени, кто-то — в меньшей. Но, так или иначе, с магглами сталкиваются все из вас. Потому вам не составит труда представить, что может произойти в случае слияния наших миров. Уверен, вы в силах представить, как именно магглы отреагируют на то, что кто-то умеет колдовать. Как вы считаете, станут ли их опасения причиной, по которой волшебники рано или поздно превратятся в подопытных мышей в их военных лабораториях? — Том поднимает руку, останавливая зарождающийся тревожный гул, между тем продолжая говорить: — Давайте обсудим, скажем, на примере Британии. Вне всяких сомнений, первые лица государства — члены королевской фамилии и премьер-министр, в курсе существования волшебного мира. Но все они связаны клятвами о неразглашении данного факта. Каждый случай, так или иначе вызывающий сомнения у маггловской полиции, рано или поздно попадает на стол премьера, после чего к делу подключается Аврорат или, в отдельных случаях — Отдел Тайн. Полагаю, эта информация является для вас новостью, но, тем не менее — так есть. И эта система, несомненно, работает. А теперь давайте представим, что кто-то из будущих Министров Магии, несомненно, под влиянием заинтересованных лиц, решит нарушить Международный Статут Секретности и раскроет перед магглами само существование мира волшебников, — очередная пауза, во время которой Том внимательно отслеживает реакцию зала, и видя лишь крайнюю заинтересованность на лицах людей, говорит: — Вероятно, в самом начале магглы будут очарованы. Продукция, производимая волшебниками; пророчества, озвученные прорицателями, которые можно использовать во имя собственного блага. К примеру — для того, чтобы предугадать выигрыш в лотерее. Сама мысль о том, что волшебство существует. Но рано или поздно эйфория спадет, что приведет к вполне закономерному эффекту. Волшебников начнут обвинять в том, что с их помощью, к примеру, ограбили банк. Люди перестанут доверять друг другу, зная о таких заклинаниях, как «Конфундус» и «Империо». Правительство маггловского мира выйдет из доверия у своих избирателей, потому что их начнут подозревать в различных отвратительных поступках. Дети начнут ссоры между собой, завидуя тому, что кто-то из них может колдовать, а кто-то лишен этого дара. Рано или поздно случится первое убийство на этой почве. Итог всего этого, как мне кажется, очевиден.       — Война… — раздается из зала обреченное, произнесенное едва ли не шепотом, но, между тем, отчетливо слышимое в царящей тишине, и отец кивает, подтверждая:       — Верно. Война. А теперь представьте, что ждет в этом случае магов? Я сейчас говорю не о численном преимуществе магглов перед магами. А о технологиях, которые использует мир без волшебства. Оружие, стоящее на вооружении у магглов, равного которому нет в магическом мире. Нас просто сметут. Часть — уничтожат. А оставшаяся часть — займет «почетное» место подопытных животных в военных лабораториях. Так будет, дамы и господа. Поэтому, мой ответ — нет! Я категорически против слияния двух миров.       — Но в вашей программе, мистер Риддл, говорилось… — робкий девичий голос, раздавшийся из зала, возвращает на лицо отца улыбку.       — Приятно слышать, что мои идеи нашли отклик в сердцах хотя бы кого-то из собравшихся здесь волшебников, — мягко говорит он. — Что до вашего вопроса, юная мисс, я поясню. Речь в моей программе идет не об объединении двух миров. Ни в коем случае. А об активном развитии мира магического. Вы не можете не замечать, что мы словно застряли в Средневековье. И снова речь не о том, что мы носим мантии или пишем пером на пергаменте. Проблема гораздо глубже. Магглы в силу невозможности пользоваться волшебством, развивают свои технологии. Образование, которое получают дети в их школах — зачастую лучше того, что может предложить волшебный мир. Думаю, те из вас, кто имеет детей школьного возраста, наверняка заметил, как снизился уровень образования по сравнению даже с вашим обучением. Хотя с того момента едва ли минуло два-три десятка лет. А теперь представьте, как деградировало образование за последние два-три века? Дети волшебников… не все они рождаются в чистокровных семьях. Кто-то — у магглов. Кто-то имеет в своем активе лишь одного мага — мать или отца. Не мне вам говорить, что происходит в этом случае. Детей убивают, считая их одержимыми Дьяволом. Их вышвыривают на улицу, в лучшем случае. Они попадают в маггловские приюты, где их жизнь превращается в Ад… по какой причине волшебный мир не заботится о своих детях? Почему бы не создать волшебные приюты? Тем более, что в книге Судеб, хранящейся в Хогвартсе, имя маленького волшебника или ведьмы проявляется сразу же после первого стихийного выброса. Некоторое время назад, на заседании Визенгамота, я предложил создать специальную Комиссию, которая могла бы отслеживать подобные случаи, проверяя судьбу этих детей. И тех из них, кому не повезло с пониманием близких — забирать в специально созданный для этой цели приют.       — Старые замшелые пни оказались против новаторских идей? — голос подает один из мужчин среднего возраста, сидящий неподалеку от нас с Ричардом, и отец, улыбнувшись, кивает.       — Это событие стало еще одним в цепи странностей, сопровождающих меня всю мою жизнь с самого детства. Но, полагаю, именно оно послужило последней каплей, после чего меня начали планомерно уничтожать, не желая принимать мои идеи о развитии магического мира.       — Идиоты!.. — громко выдыхает кто-то из женщин и Скримджер, хранящий до сей поры молчание, внезапно оживляется:       — Весьма точное высказывание, мадам.       — Теперь, думаю, вы можете задать ваши вопросы, — отец опускается на свой стул, сцепляя перед собой пальцы в замок. — Обсудите их. Я подожду.       Он умолкает, ожидая начала дискуссии. Я же, на какое-то мгновение отвлекшись от разговора с Ричардом, обращаю внимание на грузную женщину, неторопливо шествующую между рядами к столу, с букетом цветов в руках.       — А вот и первые поклонники, — насмешливо фыркает Нотт.       Я киваю, невольно улыбнувшись.       Женщина, добравшись до трибуны, поднимается на нее и протягивает букет отцу.       — Мистер Риддл — это вам. Вы были так красноречивы, что я не смогла удержаться от того, чтобы не поблагодарить…       Отец снова встает, но едва коснувшись букета… исчезает, прямо на наших глазах, причем вместе с этой особой.       — Мерлин всемогущий, порт-ключ! — вопит кто-то из зала.       Почти мгновенно начинается паника, захлестывая всех присутствующих в зале удушливой волной. Я молниеносно вскакиваю с места, бросаясь к Смиту.       — Какого Мордреда?! — только и успеваю выдохнуть, прежде чем он, схватив меня за руку, аппарирует прочь, перенося нас в Отдел Тайн. Надо сказать, я не предполагал до сего момента, что защита Министерства допускает прямую аппарацию в свои недра. Но, возможно, этот запрет не распространяется на Глав Отделов.       — Ах ты ж, Мордредова печенка! — в сердцах ругается мистер Смит, выпуская мою руку и взмахнув своей палочкой, вызывает Патронус. — Джонсон. Внимание! Началось…