Алгоритмы

*** Толпа. Она двигалась в бешеном темпе: каждый человек пролетал с невероятной скоростью мимо, что невозможно было запечатлеть в памяти черт лица, однако столпотворение никуда не пропадало. Как рой пчел, толпа гудела, двигалась и оставалась на месте. Запахи мешались, создавая новый аромат, присущий только ей – духи, сигареты, бензин, пыль и завтрак. Только так пахнет рано утром на многолюдной улице Сеула. 2012 год. Зима. Шестое декабря. Четверг. Восемь минут девятого. Стоя возле входа в метро, он наблюдал за проходящими и пытался выловить из сотни лиц нужное. Спрятался под капюшоном и тихонько попивал любимую минералку – из-под густой челки не было видно сосредоточенного взгляда, а расслабленная поза не выдавала полной напряженности во всем теле. Мышцы кололо, ноющая боль распространялась разрядами при каждом движении, отчего приходилось стоять неподвижно. С каждым глотком губы кривились, а брови сходились у переносицы. Он только и мог, что на секунду прикрывать глаза, чтобы не пропустить того, кого ждал здесь… Странная картина, подозрительная… Взгляд скользнул по фигуре в серой куртке и черной шапке. Лицо незнакомца было закрыто маской, однако этот взгляд перепутать было нереально. Нащупав в кармане гладкий металл, Лухан рванул в толпу прямиком к тому, кто не давал покоя уже третьи сутки… *** Все уже ринулись в стороны лестниц, когда как Лухан остался на месте, сверля взглядом парня, имеющего стопроцентное сходство с танцором из клуба, решившего покинуть жизнь китайца слишком неожиданно. Взгляды соприкоснулись, окуная оба сознания в воспоминания о слишком приятном сексе, утренних ласках. Взгляды, которые заставляли вспомнить и ощутить кожей прикосновения, поцелуи, вызывающие только желание. Лэй выпрямился, глядя на жертву исподлобья. Его губы были плотно сжаты, являя собой побелевшую полоску, а скулы выразились сильнее - он явно был зол, отчего сомкнул челюсть. Тряхнув головой, он запрокинул ее, являя неясному свету прекрасные линии шеи и кадыка, и тут же скрылся за высокой фигурой стоящего рядом. Лухана передернуло, но низкий голос юного любовника привел его в чувства: - Пошли! Время идет... Мгновение, и в подвале остались только хищники. Гулкий топот десятков ног сбивал с мыслей, заставлял стадное чувство работать как часы. Подобная беготня становилась интереснее при одной мысли - их будут искать. Как цепные псы, те ненормальные ринутся на поиски запуганных бедолаг, желающих, чтобы их оставили в покое. Не важно, по запаху или по следам на пыльном полу... В любом случае, жертва найдется. Но кто это будет? Кто падет перед хищниками? Чьи умения прятаться и убегать не настолько идеальны? Лухана откровенно трясло. Нет, его психика была заточена на стрессовые ситуации, но не такие, когда необходимо думать за всех сразу. Он следовал за привычной широкой спиной Сехуна, соображая, как быть дальше. Времени задавать вопросы не хватало, поэтому парень старался понять все на месте и не теребить возможного спасителя зря. Что они здесь делают? Зачем эта охота? Что поставлено на карту? Те и другие проблемы вертелись в голове, но озвучивать их парень не собирался, по крайней мере, сегодня. В ушах стоял неясный гул, затихающий с каждой минутой, то есть все потихоньку прятались или становились тише в попытке скрыть свое местоположение; в воздухе чувствовался явный запах сырости и пыли, что действовало на ноздри знакомой реакцией - Лухан беззвучно чихнул, зажав нос. Забежав в тупик на четвертом этаже, где все было заставлено старыми шкафами, Сехун неожиданно развернулся и начал раздеваться. Пытаясь выровнять дыхание, Лухан скептично уставился на паренька и заметил: - Как-то не время, не находишь? Юноша только раздраженно цокнул и требовательно выдал: - Раздевайся, тебя за километр слышно. Оставь только обувь, джинсы и водолазку, - он немного подумал и сунул куртку с остальными вещами в щель между камодом и стеллажом, оставаясь в одних джинсах. - Будь моя воля, я б в трусах остался, но зимой здесь слишком холодно, - парень демонстративно выдохнул сизый пар. Дернув бровью, китаец снял с себя шуршащую куртку и закинул в тайник. Обувь его оказалась действительно бесшумной, как и кофта, обтягивающая стройное тело. Однако смотреть на полуголого Сехуна было сложно: рельеф мышц играл при слабом свете, действуя как абсент на неподготовленное сознание. Потемневшие от холода губы стали слишком притягательны, а взгляд явно потеплел. В нем будто жил дьявольский огонек... - Лухан, - проурчал юноша, когда его с громким гулом припечатали к ближайшему шкафу. Запуская длинные пальцы в волосы китайца, тигренок словно неумело отвечал на ласки и поцелуи любовника. Запрокидывал голову, когда один за одним на шее появлялись болезненные отметины, шипел в момент, когда прикосновения становились слишком напористыми, скулил, когда ледяные пальцы справились с ширинкой и скользнули за резинку белья. Глубокий вдох через приоткрытые губы был прерван глубоким поцелуем, на который было невозможно не ответить. Руки, гуляющие под водолазкой вызывали только мурашки и желание. Казалось, им не хватает только воздуха. - Ублюдок, ты мне по гроб жизни обязан, - прорычал Лухан на ухо любовнику, когда тот неожиданно сменил позиции, заставляя китайца прогнуться от боли в лопатках и затылке от удара о деревянную поверхность. Сехун только облизнул губы, томно глядя на парня сверху вниз и резко дернул ремень джинс старшего. Мгновение спустя парень приспустил штаны и послушно встал на колени, при этом в опаске оглядываясь в сторону коридора, в котором померли все звуки. - Только молчи, - отозвались снизу, и Лухан удовлетворенно запрокинул голову, стараясь беззвучно перевести дыхание. Тщетно... Вдалеке послышались чьи-то вопли, означающие только одно – погоня началась. Судя по тому, каким мертвым выглядело все вокруг, остальные жертвы спрятались хорошо. Сехун скрылся еще десять минут назад за первым же поворотом, оставив китайца одного с надеждой переждать весь ужас в укромном месте, парой наставлений и последним поцелуем. Лухан стоял возле небольшой уборной, дверь которой закрывалась на щеколду, то есть парень успел предусмотреть все, чтобы его не поймали. Его расслабленная поза не выражала ни капли напряжения, хотя тот готов был в любую минуту сорваться в небольшое помещение с раковиной и разбитым унитазом. Он иногда подрагивал, вспоминая недолгие ласки от малолетнего полуголого пацана, бросившего его здесь, на четвертом этаже. Лухан частенько оглядывался, пытаясь заприметить любое движение в темном коридоре. За окном светила яркая луна, освещая все, что необходимо для скрытых наблюдений, и оставляя в тени все, что нужно утаить. Получасовое стояние посреди коридора выводило китайца из себя, уже научился понимать, на каком этаже происходит погоня только по уровню звуков. Казалось, поймали уже кого-то... Не чувствуя опасности, парень сел на диван и откинул голову. Прошедшие события выбили его из колеи и здраво соображать Лухан уже не мог. Ему только и оставалось, что сидеть в засаде, мысленно пробегать до уборной в поиске укрытия и вспоминать правила Охоты, которые ему поведал Сехун буквально за пару минут. Две команды, статус которых не меняется. Или ты жертва, или охотник – после того, как окажешься с одними, изменить ничего нельзя. Вербовка запрещена, тайный переход или предательство жестоко караются уходом из сообщества. Охота разыгрывается раз в месяц на новом месте, предварительно изученном ищейками. Стратегия одна: хищники должны поймать жертву, однако данный аспект до сих пор известен только противникам, ибо еще никто не ушел от охотников. Все, кто попал в их лапы, покидали сообщество. Все бы ничего, если бы не один аспект: единственной причиной ухода из сообщества являлась смерть. То есть в стенах зданий, где проводилась Охота, погиб не один человек. И Лухан являлся заменой бедолаге, покинувшему свет в прошлом месяце. - Сехун говорил о каком-то бонусе. Выход есть, - играя с ножом, прошептал китаец. Время тянулось, заставляя парня думать, что его разыграли. Иногда он порывался спуститься в открытую на первый этаж и покинуть здание, оставив ненормального юношу. Однако серьезное выражение лица Сехуна, его панический взгляд, проявлявшийся каждый раз, как неподалеку скрипнет паркет… Паркет?! Лухан подлетел на диване, прислушиваясь к тишине. До заветной уборной было всего четыре шага, однако для этого бы понадобилось пересечь коридор, и его бы точно нашли. Попятившись назад, китаец пытался уловить хоть какие-то звуки, но гул беготни снизу создавал помехи. Скрывшись за подлокотником старого пыльного дивана, парень замер. Сердце отбивало ритм, под который можно свободно танцевать чечетку. Дыхание затруднялось из-за огромного кома, застрявшего в горле – казалось, из-за засухи во рту его невозможно проглотить и парень бы скончался от недостатка воздуха. Да и глотать было опасно, ведь любой звук бы привлек нежелательное внимание. При этом Лухан был уверен на сто процентов – его засекли. Шаг за углом. Явный звук, отчего можно было понять, в какой обуви был хищник. От понимания того, что противник рядом, китаец сжал нож в ладони и приготовился в любом случае если не убегать, то атаковать. От накатившего страха пространство вокруг парня будто сжалось, представляя собой неизвестное ранее плотное вещество, похожее на смолу. Она обволакивала, затягивала, отчего Лухан чувствовал, как тонет, понимал, что она проникает в рот, ноздри, уши, заполняя все изнутри. Воздуха не хватало. Легкие перестали работать, требуя кислорода. Шорох, и китаец опрометчиво сделал глубокий вдох, который прокатился шуршащим гулом по всему этажу. Как сигнал к действию. Медлить нельзя было ни секунды, отчего Лухан рванул в сторону лестницы одновременно с неким коренастым парнем, который пустился в погоню. Нижние этажи были явно опасной зоной для жертвы, поэтому китаец пустился наверх, перескакивая каждые четыре ступени, чтобы коротконогий незнакомец не нагнал его. - Стой, ублюдок! – послышался за спиной сипящий голос охотника. Мозг отказывался работать, однако нечто в сознании породило шальную мысль: «Наверху могут быть люди. А что, если?..» И Лухан неожиданно обернулся, резво вытянув руку в сторону уже настигшего его противника… Немая сцена. Все будто замерло на секунду, простыня лжи пала, являя реальную картину произошедшего. Коренастый кореец утонул в объятиях жертвы, которая только немного ссутулилась, чтобы скрыть собой произошедшее. Глаза охотника широко раскрылись и тут же остекленели, устремив взгляд в потолок. Губы его приоткрылись, будто собираясь испустить последний крик, однако вместо этого из них послышалось приятное клокотание, предвещающее вытеканию густой вонючей жидкости, мешающейся со слюной. Тонкая струйка крови скользнула по подбородку, переходя на шею и за ворот черной водолазки. Тело резко обмякло, повисая на руках на вид хрупкого паренька. Лухан… Его ледяной взгляд не сходил с бедолаги. Ресницы изредка подрагивали, а губы беззвучно шептали молитву. На его лице не читалось ни испуга, ни жалости. Казалось, китаец одел маску безразличия и с ней же аккуратно оттащил умершего в угол лестничной клетки, предварительно вытащив из еще теплого тела нож, вогнанный по самую рукоять в область сердца. Вытерев оружие о водолазку корейца, Лухан стащил с него штаны и обмакнул их о возникшую лужу крови, которая уже начала вонять, и все для того, чтобы никто из жертв не вляпался и не наследил, наводя на себя хвост из охотников. Предусмотрительно прибравшись, он прислушался к тому, что происходило на нижних этажах, и рванул наверх. По коридорам приходилось пробираться практически вслепую, ибо все окна были плотно забиты досками, не пуская лунный свет. Только кое-где проглядывались заветные лучи, однако, не освещающие практически ничего. Лухан пару раз свалился, вызывая много шума, но при этом он понимал – этаж совершенно пуст. Он не слышал ни шороха даже при коротком оклике коллег. Ни жертв, ни охотников. Парень хотел было расслабиться, как из другого конца коридора послышался чей-то крик, оповещающий о трупе. Охотники близко… Лухан не стал испытывать судьбу и, подгоняемый адреналином, пустился в конец корпуса в поисках любой другой уборной или комнаты с замком. К сожалению, в той стороне не оказалось ни одного помещения с дверью, отчего парень спрятался в какой-то комнатушке, совершенно не ориентируясь в пространстве. Звуки пропали, топот стих. Тишина, и только сбившееся дыхание жертвы шуршащим звуком распространялось на несколько метров в радиусе, но Лухан уже не боялся. - Тсс… - послышалось над ухом. Сердце неожиданно замерло. Парень нервно сглотнул, выпрямляясь стрункой. Он видел только темноту, однако понимал, что здесь существуют более «зрячие». По спине пробежали мурашки, когда парень почувствовал холод металла на шее. Сбивчивое дыхание, приоткрытые губы, сквозь которые пробивалось тихое поскуливание – Лухан все понял без слов. - Лэй, - позвал он, с тихим стоном отзываясь на прикосновения длинных пальцев в районе паха. - Тсс, - повторил охотник, требовательно толкнув парня в спину, заставляя того опуститься на четвереньки. – Я здесь не один, между прочим. Лухан снова сглотнул, пытаясь понять, сколько хищников в комнате, и можно ли с ними справиться, как с тем бедолагой на лестнице. За спиной послышался шорох – более отчетливый, неуклюжий, будто некто обладал слишком большими габаритами. Сжав в ладони проверенное оружие, китаец неожиданно дернулся, однако попытка избавиться от нападавших пресеклась на корню: чья-то сильная рука схватила его за шею и припечатала лицом к полу. Ноющая боль прокатилась по всему телу, отчего Лухан сдавленно прошипел. Нос неожиданно стал влажным, и парень тут же слизал с верхней губы соленое вещество. Говорить что-либо было бесполезно – их было двое. Размашистое движение рукой тоже не дало попытки, как и все остальные телодвижения: второй охотник обездвиживал парня всего одной рукой, причиняя неимоверную боль. Лухан приглушенно заскулил. - Прекращай, Крис, - мягко прошептал Лэй напарнику. – Лучше отбери у него игрушку. С остальным я уже сам… И тащи бонус. Казалось, этот парень имел на охотника какую-то власть, ибо жертву тут же отпустили, оставляя на попечение танцора из клуба. Избавившись от захвата, Лухан быстро обернулся, глядя в темноту, и отполз к стенке, чтобы быть уверенным, что за спиной никого нет. Нервы были уже на пределе, казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, а кровь начнет бить фонтаном из всех ран, полученных от Криса. Неожиданно загорелось пламя обычной зажигалки, и Лухан мог видеть лицо своего угнетателя – такое же красивое, как и буквально вчера вечером в постели. Парень прикрыл глаза: это не могло происходить с ним. Надежда на то, что это всего лишь сон, не покидала китайца, тот пытался проснуться, со счастьем обнаруживая себя в постели дома. – У тебя есть шанс уйти живым, Лухан, - прошептал Лэй, глядя в глаза парню. – Поэтому мы предлагаем неизменный бонус, который ты можешь пройти и остаться свободным. В противном случае умрет кто-то из нас. Или мы, - он обернулся в сторону высокого парня, чьи черты почти не распознавались во тьме. – Или ты. - Что за бонус? – дрожащим голосом просипел китаец, оглядывая Криса. То, что увидел Лухан в следующую секунду, заставило его дернуться. В слабом свете от пламени зажигалки появилась вещь, которую китаец не ожидал узреть и вовсе – кубик Рубика. - Собери, - с улыбкой пробормотал Лэй, разглядывая игрушку. – И мы тебя отпустим. Единственным вопросом, который возник у Лухана после этой фразы, был: - За сколько? Да, это была вещь, которую парень знал, как свои пять пальцев. - Даю десять минут, - неожиданно подал голос Крис. Кубик попал в руки китайца, словно ручная ласка в ладонях хозяина. Оценив расположение цветов на всех сторонах, Лухан лукаво посмотрел на надзирателей и начал неспешно крутить грани, постепенно увеличивая темп. В голове выстаивался привычный алгоритм действий, который в любом случае привел бы к сбору кубика – парень проворачивал это не одну сотню раз, пытаясь сократить время сбора до рекордных показателей. Шаг за шагом, доводя все до автоматизма, он старался как можно быстрее сравнять все стороны, чтобы его поскорее отпустили. Не прошло и минуты, когда Лухан с умиротворенным выражением лица протянул Крису проделанную работу. - Сколько? – отозвался тяжелым баритоном Крис, обращаясь к коллеге. - Пятьдесят секунд, - голос Лэя изменился. Лухан встал на ноги, глядя на охотников сверху вниз. - Ты свободен… - безжизненно отозвался танцор, туша пламя зажигалки.