Легендарное Рождество

Снарт даже не возмутился, когда Сара бесцеремонно вторглась в его пространство — привык. Капитану были все двери открыты, а уж дверь Леонарда и вовсе открывалась прежде, чем она успевала поднести ладонь к датчику — и почему, интересно? Леонард подозрительно покосился на девушку, оторвавшись от чтения. Она, пусть, и скрестила руки на груди, как делала это обычно, когда была не в духе, но блеск голубых глаз и тень улыбки, что она пыталась скрыть, выдавали её с головой. Давно он не видел её такой. С тех пор как она стала капитаном. И он скучал по прежней Саре, а точнее по достойному сопернику в карты — у Капитана не было времени на «всякие глупости», поэтому в его комнате она появлялась только по делу, даже когда её делом было нагло развалится в его кресле и, прикрыв глаза, молча просидеть так какое-то время. Неужели своей комнаты мало? Этот визит не был исключением. — У меня к тебе дело, — серьёзно проговорила Лэнс, и Снарт отложил книгу, внимательно разглядывая её довольное лицо. — Слушаю, капитан, — съязвил Леонард, надеясь, что искорки веселья в глазах ему не мерещатся. — Идём, — Сара развернулась к выходу, как-то очень грациозно, словно… Пританцовывая? — Пушку оставь, — бросила она через плечо, уже в коридоре, когда мужчина открыл свой кейс, где хранилось любимое оружие, — И парку надевать не обязательно. Неужели он так предсказуем? Знает все привычки, будто целую вечность знакомы, а его это, на удивление, совсем не раздражает.       Снарт скептически покрутил блестящий предмет в руке, что ему всучила Лэнс, радость которой уже во всю отразилась улыбкой. Такой по-детски светлой, лучезарной, не омраченной извечной задумчивостью и отрешенностью. Леонарда удивил восторг, до абсурдного наивный, который вызвала большая полу украшенная ёлка у бывшей убийцы. Серебристая звезда-наконечник переливалась под ярким светом ламп. От огромного количества мерцающих гирлянд, украшающих стены вокруг, зарябило в глазах, и Снарт с удивлением огляделся. — Только не говори, что ты забыл про рождество, — Сара закатила глаза и покрутила перед носом мужчины ярким розовым шаром. Снарт забыл. Для него вообще не существовало праздников, а рождество и вовсе напоминало ему о детстве, пробуждало воспоминания, от которых он стремился избавиться всю свою жизнь. — А мы разве не должны мир спасать и все такое? — Гидеон не обнаружила никаких анахронизмов, поэтому я решила, что у нас тоже будет праздник, — Сара встала на носочки и потянулась к верхней ветке, чтобы повесить украшение, — Чего стоишь? Я не могу дотянутся до верхушки. — А красавчик не может тебе помочь? Ставлю сто баксов, что он просто обожает этот дурацкий праздник. — Рэй и Джефферсон наряжают другие части корабля, так что… И вообще, это приказ, Снарт! Леонард обреченно выдохнул и зафиксировал звезду на положенном месте, а затем, усмехаясь тщетными стараниям Лэнс стать выше, забрал у неё шар и повесил на колючую ветку. Она в ответ пихнула его бедром и ущипнула за плечо, радуясь, словно ребёнок. — Гидеон, включи какую-нибудь рождественскую песню, — скомандовала Сара. Когда из колонок волнолета послышалась до тошноты знакомая мелодия, с перезвоном колокольчиков и красивым женским голосом, Сара принялась покачиваться из стороны в сторону, тихо мыча под мотив песни и продолжая вешать на елку разноцветные игрушки. Заметив, что Снарт застыл столбом с оледенелым хмурым лицом, она схватила серебряно-синею мишуру и, сделав танцевальный поворот, закинула её мужчине на шею. Он не успел возразить, как она уже притянула его ближе к себе за переливающиеся концы украшения, заставляя сдвинуться с места. Расстояния между ними было не привычно мало, но эту интимность, кажется, заметил только Леонард — Сара положила руку ему на плечо, а другой заставила Снарта прижать ладонь к своей талии. Она была так близко, что Снарт мог легко пересчитать все веснушки на её на лице; увидеть едва заметные морщинки у рта и на лбу; удивиться, насколько голубые у неё глаза, словно кусочек чистого неба, в которое он смотрел как заворожённый, окутанный теплом от мягкой ладони на плече. — Гидеон, добавь нам снега, — весело попросила Сара, толкая Леонарда назад. Искусственный снег хлопьями посыпался с потолка, путаясь в светлых волосах, оседая на длинных ресницах, касаясь её обнаженных плечей. — Что ты делаешь? — спросил Лен, не свойственно мягко. Пальцы било током от тепла её кожи под кофтой. Это было странно, слишком волнующе, но он не убрал руку — неосознанно сильнее прижал ладонь к пояснице и ближе придвинул Сару к себе. — Что делаем МЫ. Мы танцуем, — Сара предприняла очередную попытку сдвинуть Снарта с места, — Да брось, я ведь могу и заставить. Он не сомневался. Сара смотрела на него без тени привычной суровости, лукавства и даже подозрения — мягко, с доверием и… Теплотой? Снарт сдался. Впервые, на его памяти. Он позволил себе любоваться редкой, но такой красивой улыбкой своего капитана. Её усыпанными снегом волосами, плавными движениями из стороны в сторону, чарующим блеском лазурных глаз. Однако, он все ещё не может признаться себе, что ради Сары готов терпеть раздражающие хлопья снега, настырно лезущие в глаза и нос; вешать игрушки на ёлку; не обращать внимания на блестки, что испортили его брюки и даже закружиться в танце.       Идиллию нарушил недовольный рёв Мика, который чуть ли не бегом ворвался на мостик, судорожно отряхиваясь от серебристого дождика. — Отстань от меня, сумасшедшая! — почти взмолился Рори, яростно разрывая полоски украшения, повисшие на его плечах, брюках и даже ушах. В след за ним, вприпрыжку, выскочила смеющаяся Амайя и тут же обвила шею Мика хрупкими руками, издевательски цепляя дождик за ворот его футболки. Тот извернулся и легким движением подхватил девушку, закидывая себе на плечо. — Можно я выброшу её через люк, босс? — менее грозно, чем обычно, спросил Рори. — Нет, Мик, — одновременно ответили Сара и Снарт, обменявшись ухмылками. Его рука все ещё покоилась на спине Лэнс, а неприятно колючая мишура так и осталась украшать шею. Он почувствовал легкий укол разочарования, когда на мостик ввалился донельзя подобревший Мик.       Снарт мог поклясться, что впервые видел на лице Мика даже подобие улыбки. А то, как Рори позволял девчонке шуточно бить его кулаками в грудь, при этом не сильно сопротивляясь её упрямым попыткам украсить его почти лысую голову — выходило за все грани понятия «норма Рори». В другой жизни Мик скорее сжег бы корабль полностью, чем терпеливо переносил манипуляции девушки с ним и блестящей «херней», которую он ненавидел. Люди меняются. Леонарду ли этого не знать. Тому доказательство поблёскивает у него на плечах. Даже смешно.       На мостике появились остальные. Снарт едва не подавился собственной слюной, когда увидел Палмера в костюме снегурочки. Тот же, довольный до предела, улыбался и в такт музыке шуршал дурацкой юбкой. Удержаться было невозможно. — О, Рэймонд, ты наконец-то нашёл для себя подходящий костюмчик. Этот идёт тебе больше, чем костюм Атома, — усмехнулся Леонард. В костюме деда мороза легко можно было узнать Штейна. Он продолжал сетовать на плохое качество материалов костюма, затем принялся мечтательно вспоминать о вкуснейшем лимонном пироге Клариссы, когда все уже двинулись к огромному накрытому столу. Все, кроме Сары. Она застыла у мерцающей елки, с грустью разглядывая одно из украшений. Золотая поблёскивающая птица, словно яркое пятно среди гнетущей серости. Канарейка. Саре до ужаса сложно представить Рождество без Лорел, но вокруг было слишком много людей, и она натянула улыбку, в которой лишь Снарт увидел немое отчаяние.       Неожиданно для всех двери покорно раздвинулись, и на мостике появился не всем знакомый гость. Леонард несколько раз заторможенно моргнул, в попытке избавиться от миража, но видение не исчезло — грациозно махнуло темными локонами и ухмыльнулось. По сердцу сразу разлилось такое знакомое тепло, что-то родное и трепетное скользнуло сквозь лёд и отразилось полу улыбкой, сдержанной, но искренней. — Лиза? — Привет, Ленни! — младшая Снарт была довольна произведённым впечатлением, а отвисшие челюсти всех остальных, за исключением Мика и Сары — лучший подарок на Рождество. Леонард двинулся к сестре, наплевав на многочисленных свидетелей своей слабости. Он слишком долго не видел Лизу: успел умереть, воскреснуть, пережить тысячи путешествий во времени и пропустить её День Рождения. (Последнее было просто не простительно). Он практически каждый день в тайне спрашивал Гидеон, в порядке ли сестра, терзаемый чувством вины (ну и предвкушением получить по морде). Прежде чем мужчина успел сообразить, Сара обвила плечи Лизы руками и прижала её к себе — с тёплой улыбкой, словно очень близкого человека. Лиза обняла её в ответ, чем окончательно растоптала все понимание ситуации — она с детства сторонилась людей (спасибо папаше), не подпускала к себе никого ближе, чем на пушечный выстрел. В прямом смысле. — Ты опоздала, — с ухмылкой сказала Лэнс, мягко отстранившись. — Выбирала подарок для своего братца. Помимо сломанного носа, — Лиза злобно сверкнула глазами в сторону застывшего Леонарда, но меткого удара так и не последовало, — Скажи спасибо своей птичке. Считай, она спасла твою задницу. Сара игриво подмигнула Снарту и двинулась к столу, а Лиза, все же, обняла брата. — Что ты…? — начал Леонард, но Лиза вонзила длинные коготки ему в плечо, призывая заткнуться. Справедливо. Он ещё легко отделался. — Не только у тебя есть секреты, Ленни. Даже не рассчитывай, что я забуду о твоём геройском самопожертвовании. Сегодня я сделаю исключение — рождество и все такое. И, кстати, она очень даже ничего. *** Вечеринка была в самом разгаре: Палмер, осушив несколько бокалов шампанского, не упустил возможности похвастаться своими геройскими успехами перед Лизой, даже не подозревая, насколько сильно они похожи с братом — телефон, спрятанный за бокалом младшей Снарт, уже давно записывал видео; Джекс и Штейн как всегда о чем-то спорили — единственным отличием от обычных дней на корабле были наполненные фужеры, которыми они чокались в коротких перерывах между претензиями к друг другу; Мик хмуро разглядывал свою тарелку, терпеливо позволяя Амайе прижиматься к его боку и пальцами перебирать серебрянные «волосы» из дождика на его голове; Нейт кружился в сольном танце около Елки, каждые пять минут сообщая всем, что это его любимая песня. Сара тихо наблюдала за сменой цветов на гирлянде, ловко прокручивая ножку бокала между пальцев. — Я все-таки должен спросить, — вклинился Снарт в её задумчивое оцепенение, — Как ты уговорила Лизу не кидаться на меня с кулаками? Лицо Лэнс просветлело, и она всем телом повернулась к Леонарду, игриво улыбаясь ему все той же тёплой улыбкой. Тусклый свет от свечи придал её волосам золотистый оттенок, и Снарт на мгновение забыл о том, что перед ним холодная воительница, безжалостная, словно со сталью, заставшей в венах. Он с самого первого дня был восхищён её силой, но такая Сара — излучающая свет и энергию, при этом способная в одно мгновение свернуть ему шею, восхищала его ничуть не меньше. — Не уверенна, что она отступиться. Так что, советую тебе держатся поближе к мед.отсеку. — Как в день, когда вы вытащили меня из временного потока, — боль от удара в челюсть ещё очень живо всплывала в памяти. Ему не стоило отпускать фирменную пошлую колкость, когда Сара грозно буравила его взглядом. — Именно. Сара несколько секунд просто смотрела в льдистые глаза, а затем откуда-то выудила синий свёрток и безмолвно протянула мужчине. — Усилитель холодного потока для твоей пушки, — пояснила она, когда Снарт покрутил в руке круглый мерцающий предмет, — Стащила с базы Дарка в 2025. Леонард усмехнулся в ответ на её гордо вздернутый подбородок. — Уважаю, — протянул вор, — Но ты ведь тогда ещё не знала, что я жив? Лэнс пожал плечом, отводя взгляд. — Просто увидела его и вспомнила о тебе. Это подарок. На рождество. Леонард спрятал подарок в карман, а затем раскрыл ладонь. Что-то маленькое ярко блеснуло голубым, и Сара наклонилась, чтобы рассмотреть. Лазурный бриллиант в подвеске ослеплял своим светом, переливался от движения пальцев Сары, приводя её в неописуемый восторг. — Забыл про праздник, значит? — подколола она. — С Рождеством, Сара! — С Рождеством, Леонард! — неожиданно Лэнс наклонилась и аккуратно коснулась губами его колючей щеки, задержавшись томительно долго. Он слегка повернул голову, скользнув носом по её подбородку, а затем прижался к её губам мягким поцелуем, осторожно, чтобы не испортить момент. И она ответила, не слишком решительно, но с каким-то нежным упоением, словно ждала этого целую вечность.       Леонард ненавидит Рождество: все эти блестки, глупые песни, раздражающие глаз огоньки. Но он согласен отпраздновать каждое последующее, если оно будет таким же счастливым для неё…