Часть 1
28 декабря 2017 г. в 19:10
Ангелина Дюлес предпочитала сохранять самообладание. Единственный раз, когда она дала волю своим чувствам - темным, пожирающим изнутри, - она познакомилась с самой Смертью, и больше подобных неожиданностей ей не хотелось.
Однако было весьма трудно оставаться спокойной, когда в ее кабинет вошел Грелль. В смысле, вот прямо вечером. После очередного аборта. Взял и вошел, вернее, неуклюже ввалился, запнувшись на пороге, и упал лицом прямо в стол с инструментами, и сохранность инструментов беспокоила Ангелину куда больше, чем здоровье самого Грелля.
— Ты, верно, издеваешься?.. — недовольно процедила она, продолжая намывать руки. Они все еще пахли кровью и мочой, а красные сгустки под ногтями были пренеприятным ощущением; Ангелине хотелось избавиться от них, да поскорее.
— Вовс-се нет, мад-дам, — поднимая с пола очки, пробормотал Грелль и робко улыбнулся. — Просто решил заскочить к вам на работу.
— Я еще занята.
— Я знаю, что сегодня у в-вас по расписанию больше никого нет. Ваша сестра оч-чень доверяет мне, знаете ли, — чуть обиженно произнес он, надув щечки, и Ангелина поджала губы.
Знала бы глупышка Маринетт, что за существо дарило ей булочки с сахарной пудрой и повидлом, никогда бы к ним не прикоснулась.
— Просто я тут вспо-о-о-оминил, — нарочито растянул слово он, задумчиво беря в руку скальпель, и Ангелина, выключив кран локтем, тут же подошла к нему, выхватила инструмент из рук Грелля и положила обратно на поднос. Недовольно покосилась на вновь испачканные руки и вернулась к умывальнику, а Грелль словно бабочка порхнул следом, почти нависнув над ее плечом. — Вспомнил, что у нас с вами сегодня особая, — выделил он, — ночная прогулка, Мадам. Итак, что мы сегодня делаем?
Голос его изменился, став из учтиво-дрожащего звонким и радостным, и Ангелина увидела в отражении зеркала, как Грелль тихо похлопал в ладоши.
— Это ваша последняя пациентка? Такая молодая, а уже залетела, — недовольно цыкнул, отворачиваясь, он и покосился на медицинскую карту мисс Глендолин. — Сколько ей, четырнадцать?
— Нет, ее мы трогать не будем, — строго отозвалась Ангелина, снова намывая руки мылом. Большинство медиков советовали уделять время чистоте до операции, но Ангелина предпочитала и после немного повозиться, чтобы — не дай бог! — не заразиться чем-нибудь.
— Я слышу в вашем голосе сочувствие, или мне кажется? — задумчиво и уже явно недовольно процедил Грелль, потирая губы пальцем. — Она же как раз в вашем вкусе, Мадам, она молода, гуляет, не раздумывая, хотя явно нищенка, и делает аборт вместо...
— Ты не мог бы быть потише?! — уже повысила голос Ангелина, выключая кран, и тряхнула руками. Несколько капель попало на Грелля, но что-то подсказывало ей, что жнецы не болеют человеческими болезнями.
— Но я же прав! — тише пробормотал Грелль, уже совсем без зазрения совести подбирая карту мисс Глендолин, и начал ее листать.
— Она не виновата. Ее изнасиловал отец, и операцию ей я сделала бесплатно, — прошипела Ангелина, тут же выхватывая из тонких пальцев Грелля записи, и добавила:
— Не трогай тут ничего!
— Да ла-а-адно вам, — совсем уж заныл Грелль, — что я сделаю? Убью кого-нибудь?
Губы Ангелины изогнулись в тонкой ухмылке. Это было столь же смешно, сколь и неэтично, а потому она не могла позволить себе засмеяться. Однако будь это не поздний вечер, а день или даже утро, Грелль бы вылетел из кабинета с помощью целебного пинка.
— Тем более... — продолжил жнец, аккуратно поправив свои скромно собранные волосы, достал ярко-красную книгу из воздуха и тут же начал ее листать. — А-га. Она послезавтра повесится, знаете ли, так какая уже разница?
Ангелина ненавидела, когда он выкидывал что-то подобное, но, честно говоря, ей льстило, что она прикасалась к чему-то потустороннему и посмертному. Кто еще из людей знал, что происходит потом, в конце белого тоннеля?..
Что-то подсказывало Ангелине, что она была одной из максимум десятка.
— Пусть погибнет своей смертью. Моего гнева эта девочка не заслужила, — выдохнула она, вытирая руки полотенцем, и тяжко вздохнула.
Иногда она уставала от всего этого. От работы с восхода до заката, от общения с самовлюбленными шлюхами, от милого до скрежета зубов голоска Маринетт, от глупости Грелля и его выходок, нарушения приказов и абсолютного неподчинения.
— Ну допу-устим, — протянул Грелль, оббегая операционный стол, и Ангелина снова стиснула зубы. Что в понятии элементарной гигиены ему было непонятно?! — Но тогда кто, Мадам?
— Сегодня? Никто.
Широка улыбка Грелля тут же исчезла с его лица, скрывая жуткие острые зубы, и Ангелина сложила руки на груди. Конкретно для нее все было очевидно.
— Почему?!
— Потому что ты, идиот, — не выдержав, подошла к нему Ангелина и легко толкнула в грудь, — приперся ко мне на работу! Это подозрительно! Никто не должен знать, что дворецкий семьи Дюлес покидает дом! Особенно в то время, когда по внезапному стечению обстоятельств, — перешла она уже на явное шипение, и Грелль даже нервно почесал щеку, за что получил еще и по рукам, — у Скотланд-Ярда прибавляется еще один труп!
— Если вы такая конспираторша, — обиженно пробубнил Грелль, отворачиваясь, — может, не стоило демонстрировать свои навыки констеблям, оставляя после себя трупы без маток?
— Ты не понимаешь. Это справедливость, — сжала руку Ангелина в кулак, и губы ее задрожали. Чтобы успокоиться, она взялась за свои локоны, алые, как кровь, и легонько дернула. Слабая боль немного отрезвила, и она смогла заставить себя выдохнуть, а потом, взяв Грелля за руку, повести за собой.
Он молча смотрел, как она снимала халат, надевала повседневное платье, и лишь под конец помог затянуть — не туго — корсет. Ангелина благодарно вздохнула.
— Спасибо. Хоть тут ты полезен.
— Я, знаете, еще много что умею делать, — проворчал Грелль, а Ангелина, обернувшись, коснулась ладонями его скул.
— Конечно. Особенно хорошо тебе удается громить мое поместье, — сказала она абсолютно серьезно.
— Так вы должны быть рады, что я сейчас здесь... — самодовольно усмехнулся Грелль.
— Не хватало еще, чтобы ты разгромил мою клинику. Больше никаких приездов сюда, если я не прикажу, ты меня понял?
Грелль отвернулся, сложил руки на груди, но потом, поразмыслив немного, все-таки сдался, почти простонав:
— Ла-а-адно.
Ключ от комнаты с одеждой Ангелина отдала Маринетт, которая, только завидев ставшего вновь робким Грелля, тут же лучезарно улыбнулась ему. Тот ответил ей вежливым кивком, а потом опрокинул одну из ваз, что стояла на столике медсестры — если бы не Ангелина и ее ловкость, все бумаги были бы залиты водой.
— П-простите, — пробормотал Грелль, и Маринетт, чуть покраснев, махнула ручкой.
— Ничего страшного, мистер Сатклифф...
— Нет, страшно, — возмутилась Ангелина. — Он чуть не испортил документы! И когда я работаю, меня не должны отвлекать. Даже мой дворецкий.
— Н-но он сказал, что это срочно... — тут же стушевалась Маринетт.
Ангелина устало вздохнула. У нее был длинный и сложный день, а завтра будет не менее увлекательная ночь. Ей было просто необходимо выспаться, да поскорее и побольше.
— Просто на будущее запомни, хорошо?
— Да, Мадам! — закивала Маринетт.
— Хорошо, — довольно произнесла Ангелина, склоняясь над столиком сестры, — скажи, пожалуйста, кто из пациентов у меня завтра первый?
— Первый? Секундочку, — тут же зарылась в бумажки Маринетт, продолжая нет -нет, да и бросать робкие взгляды на Грелля, на которые тот отвечал неловкой улыбкой дурачка. — Нашла! Элизабет Страйд, Мадам. Уже шестой раз, кстати, за последний год.
— Отлично, — процедила Ангелина, покосившись на Грелля. Ей он ответил уже чуть более пугающей улыбкой, но явно более искренней.
Маринетт, спрятав список пациентов на завтра, снова нежно улыбнулась и проронила:
— Вам очень идет ваше новое платье, Мадам. Красный — явно ваш цвет.
И Ангелина была согласна с этим.