Разные ценности

Отдышавшись, штабс-капитан глянул на внезапного спутника. — Жив? Юноша невозмутимо приводил себя в порядок. — Поживее вашего. — И какого лиха вас занесло в Париж? Здесь одни врангелевцы, бóльшая часть крымской армии. — Бывшей крымской армии, которую мы, я вам напомню, успешно разбили в пух и прах. Штабс-капитан прикрыл глаза и беззлобно усмехнулся. — А-а, как же такое забыть… И всё же, Валерий Михайлович, вы в логове белых офицеров. Вы так соскучились по войне? — А вы, Пётр Сергеевич? Не хотите осесть, начать вести мирную жизнь? — Взаимно. Вам ведь тоже не особо дома сидится. В ваши годы ещё учиться и учиться. Не всё же разведка да разведка. — Да нет же, с учёбой я сразу после Крыма определился, и место мне хорошее обещали. — Никак в военном училище? — Напротив, в дипломатическом интернате. Теперь в Республике мир, чего и вам желаю. — Похвально. России нужны целеустремлённые головы, вот если бы только не ваш лезущий из ушей идолопоклоннический патриотизм. — Вы сами монархист. — Туше, Валерий Михайлович. Теперь осталось выяснить, куда мы поедем. Как вам такое предложение — я оплачиваю такси и ужин, а вы составляете мне компанию? И спешу дать вам дельный совет, как разведчик разведчику, ловите любой шанс приблизиться к врагу. — Вы по-прежнему считаете, что мы враги? — Не придирайтесь к словам, Валерий. Они лишь для формы. Ну же, самое время для ужина. Я угощаю. — Хорошо, я последую вашему совету. — Вы быстро учитесь. — Скорее импровизирую. — И у вас неплохо получается. А вот и наша возможность уехать из этого дрянного места. Такси! … Подъезжая к указанному таксисту месту, Овечкин снял с себя пиджак и протянул Валерию. — Накиньте. — Зачем? — Поверьте, так надёжнее. — Видя замешательство чекиста, штабс-капитан объяснил: — Во избежание лишних оправданий перед начальством. Никогда не знаешь, кто и где за кем следит. — Не навязывайте мне лишней подозрительности. Это всего лишь ничем не обязывающий нас ужин. Так ведь? — Уверен, ОГПУ охотно вам в это поверит. — Я начинаю жалеть о своём согласии. Если так и дальше пойдёт, в скорейшем времени я только и буду, что идти у вас на поводу. — И мне очень польстит ваше внимание. А теперь не артачьтесь и наденьте пиджак. Небольшая конспирация избавит нас от ненужного любопытства с обеих сторон. — Чувствую себя полнейшим дураком, — пробормотал Валерий, всё же надевая поверх своего легкого пиджака плотный пиджак штабс-капитана, оказавшийся особенно великоватым ему в плечах. Овечкин не преминул и здесь заметить: — Думайте о цели, Валерий Михайлович. При этом все средства хороши. … В привокзальном кафе они заняли последнее свободное место у выхода. В самом заведении шумела празднующая полуночная толпа. Штабс-капитан сделал знак гарсону и им принесли две тарелки густого супа и горячего вина в пузатых кружках. Несмотря на гвалт весёлой перебранки за спиной, давящий на слух, Валерий хорошо слышал, что говорит ему Овечкин. В отличие от штабс-капитана, который, словно нарочно, сел к нему ближе, едва ли не локоть к локтю, пару раз коротко глянув через плечо на людей, стоящих рядом, но совершенно не теснящих их, и повёл бровями. — Сегодня здесь совсем не протолкнуться. Заметно нервничая, Валерий попробовал вина. Не смотря на неопрятный вид стены у которой они разместились, их длинный высокий столик был довольно чист и посуда с принесенной едой внушала доверие. Подметив его оценивающий взгляд, штабс-капитан улыбнулся. — Надеюсь, Вы не будете молчать весь ужин. И осторожно с вином. Оно быстро бьёт в голову. — Не имею понятия, о чём могут говорить друг с другом два заклятых врага. — Как быстро вы вернули меня во враги. Для будущего дипломата вы слишком радикальны. Глядите на вещи проще. — Вы снова даёте мне советы? — Пытаюсь расширить ваш кругозор. — Интересно узнать мотив. — Считайте, что вы мне не безразличны. — Я должен быть вам благодарен? — Вы забыли, этот ужин нас ни к чему не обязывает. Давайте просто насладимся нашей короткой встречей на нейтральной территории. — Тогда нам не следует затрагивать конфликтные темы. — Согласен. Не будем тратить время на разговоры о политике и службе. Хотя, клянусь последним, вам не терпится узнать, с какой целью я стремлюсь обратно в Россию. Вас ведь за этим сюда послали? — Предположим, что да. … — Смелее с одеждой, Валерий, она не кусается… Ох, щекотно. — Вы издеваетесь надо мной. — Ничуть. Будьте смелее. Ну же! Левее, нет, правее, а теперь ниже, самую малость. Валерий отстранился. — Сдались так скоро? — посмеялся Овечкин и сам извлёк из внутреннего кармана пиджака документ, который оказался старым российским паспортом. Показав Валерию, он вернул его обратно за пазуху. — И это значит «ценная вещь»? — Для меня да. Для вас уже нет. — Забыл, что у нас разные ценности. — У нас больше общего, чем вы готовы признать. — Вы используете мою неосведомлённость ради личной забавы. Играете в поддавки, как с ребенком, только толку мне от них никакого. Овечкин проигнорировал обвинение и посмотрел на часы, затем на Валерия. — Что ж, здесь наши пути расходятся. Мне пора. Желаю вам не хворать. Ну и, как говорится, не поминайте лихом. Овечкин с совершенно серьёзным видом протянул ему свою широкую ладонь для прощания, и, когда Валерий напряженно вложил в неё свою, штабс-капитан неожиданно поднёс её к губам. — Береги себя, — сказал он и поцеловал его запястье, долго и не отрываясь глядя поверх рук глаза в глаза. Валерий застыл истуканом, растерявшись вконец, не сообразив сразу, что руку свою он может и отнять, хотя бы сейчас осадить штабс-капитана в его двусмысленной игре. Но момент был упущен. Овечкин всё с той же снисходительной улыбкой отдал ему честь, до последнего оставаясь хозяином положения, сел на другой стороне улицы в такси и уехал неизвестно куда. Хотя вероятнее всего паковать вещи. Ведь теперь, с полученной визой, он имел право посетить Россию. Несолоно хлебавши, Валерий вернулся в гостиничный номер к нетерпеливо ожидающему его Даньке.