в д о х н и

      Невозможно дышать, под ребрами больше нет места, глотаешь воздух болезненно саднящим горлом, потому что знаешь — с выдохом вырвется злобный, болезненный вой, а пока улыбаешься, стараясь, чтобы лицо не перекосило гримасой от рваной боли в глотке. Пропускаешь воздух сквозь зубы, киваешь, держишь улыбку. — Дим, мы лучшие друзья? — Д-да, — сдохнуть бы.       Холод сжирает внутренности, от разгоряченной кожи кажется сейчас пойдет пар — прижимаешь её к себе шутливо, надавливаешь на ребра, она заходится смехом и вырывается. Смехом же затыкаешь щели в своей маленькой келье, иначе огромные жирные крысы раздерут горло, перерезав когтями артерии. Что же: ты вскормил этих крыс сам, маленький мальчик, сам подписал себе приговор и сам же сгинешь под каменной тяжестью собственной глупости. Каждое прикосновение к ней как луч света, случайное касание пальцев, её волосы на коленках, острые косточки позвонков под пальцами — она выгибается от боли, когда он нажимает на какую-то особенно чувствительную точку. — Слушай, у тебя что, сколиоз? — Слушай, а иди-ка ты нахуй. Хребет переломишь, садист.       Он знает все чувствительные точки её тела: острые ключицы, позвонки, впадинка за ухом и под шеей, а если нащупать под грудью третье ребро, она чуть откинет голову, сцепит пальцы на твоем запястье и попытается отвести его, закусив губу. Он знает все чувствительные точки её тела — и не имеет права прикоснуться к ним.       Она опять приходит пьяная, ничего не говорит и пытается дойти до дивана, чуть не падает, и он спешно подхватывает её на руки. — Лиза, блять, ты опять? — От-отъебись, — она сползает на матрас и хватается за виски. Он срывается, кричит, она посылает его вновь и вновь, стакан, заполненный водой, летит в стену, крики давно разбудили соседей, но это не важно. Она показывает средний палец, он подскакивает, взмахивает рукой — даже без намерения ударить, но она вдруг съеживается в комок, напугано зажмурившись, и горько плачет. Он теряется, руки слабеют, голова наливается свинцом — урод, что ты наделал, ёбаная мразь. — П-прости, прости меня, не плачь, пожалуйста, я не хотел, — он прижимает её к себе, вытирает слезы, льющиеся из глаз, гладит по голове, путаясь в светлых волосах. Она долго не может успокоиться, но, наконец, затихает у него на плече. Доверчиво тыкается носом в его грудь. Он склоняется к её губам. Слишком заманчиво. Слишком красиво.       Её губы солёные, удивительно мягкие. Нерешительные прикосновения, дыхание прерывается, ощущение невесомости. Она чуть приоткрывает рот — боязливое приглашение, которое не возможно не принять. Сердце пропускает удар, они целуются как семиклассники — глупо, нелепо, будто пытаясь повторить виденное ранее только в фильмах. Никаких резких движений, пальцы касаются кожи под толстовкой. Третье ребро под грудью, она дёргается как от удара током, на вдохе толстовка летит на пол, на выдохе он целует её ключицы.       Застёжка лифчика, движения смяты в ритм пульса, она переводит его руку на грудь. Рёбра поднимаются и опадают слишком быстро, воздух заменяется. Её кожа, впадинка за ухом, чувствительное место на шее. Они заведены до предела, молнии, пуговицы, ткань — всё путается в пальцах, главное — обнажить её тело под собой, а дальше уже неважно. Она стонет, он, кажется, тоже пьян, воздух вязок, нечем дышать — да и незачем. Они засыпают, плотно прижавшись другу к другу, опустошенные донельзя.       Его будит пощечина. Он вскакивает, машинально накрывается пледом и получает ещё один удар. Лиза стоит перед ним уже одетая, заплаканная, её губы дрожат и кривятся. — Урод! Ненавижу тебя, ненавижу! Хуйло, блять, видеть тебя не могу, мразь!       Он хлопает глазами и крутит головой. — Что случилось? — И он, блять, ещё спрашивает, что случилось! — она заходится в приступе истерического смеха, смешанного с рыданиями, он вскакивает, пытаясь взять её за руку. — Не подходи ко мне! — её голос срывается на визг, она отпрыгивает на другой конец комнаты, её трясет. — Специально ждал, пока я напьюсь, чтобы меня выебать, да?! — Лиза срывается в горестный вой, закрывает лицо руками, выбегает из комнаты. Хлопает дверь, перерезая горло. Задохнись в своей желчи, мудак, что тебе ещё остается.       Месяц, два прошло — как же мне без тебя, рыбка? Я тону в горькой водке, чтобы забыть, но едкий привкус только напоминает о тебе. Я не могу нормально дышать с тех пор как ты ушла. Горло сдавливает железный обруч. Мужчины не плачут — именно поэтому я сдавленно хнычу в подушку и кусаю руки до кровавых следов. Я не видел солнца, потому что мое солнце — ты, я не вижу звезд, потому что ты жила на каждой моей звезде — моя девочка с другой планеты. Я ненавижу алкоголь все больше и вливаю в себя очередную бутылку. Может, выжжет органы — мне давно пора на тот свет, но нет сил даже вдавить лезвие в кожу. Я обессилен, обесточен, обездолен, и я это заслужил. Я смотрю на тебя, моя рыбка, вижу, как потускнели твои глаза и чувство, как будто меня ёбнули палкой по позвоночнику. Голова постоянно болит, ноги ватные, я не могу поднять руку за стаканом. Мне говорили, что алкоголь помогает в таких случаях, но мне только хуже. Под закрытыми веками все пылает огненно-красным. Голоса в голове не дают покоя, они кричат твое имя, я схожу с ума, рыбка, что со мной? Эти чертовы голоса плюются ядом, шипят на ухо: «помнишь, помнишь?». А я все помню, рыбка, все, каждый взгляд, каждый вздох, все отмечено. Я не понимаю, что происходит вокруг, я ничего не слышу, только голоса в голове кричат-кричат-кричат, я умираю, наверное, и это так больно.       Но ты знаешь, я же сильный. (Ложь) Я же справлюсь. (Ложь) Я же сделаю хоть что-нибудь, чтобы выбраться. (Ложь)       В мотивационных группках вконтакте пишут, что нужно постараться забыть и выйти на улицу. Я забуду про первый пункт и вывалюсь на улицу через обоссанную подъездную дверь. И пойду к твоему дому, конечно же. Это же новые способы убить себя. Увидеть, как ты лижешься с Кашиным, например.       У меня в голове взорвалась атомная бомба. Голоса визжат, смеются, шипят, подсовывают воспоминания. Губы. Руки. Плечи. Удар.       Я падаю на землю, задыхаюсь, кашляю кровью, кажется. Ты давно ушла, но голоса кричат твою имя и еще одно слово. Чудесное слово. Знаешь какое? — Молодой человек, с вами все хорошо?       Да-да, все отлично. Так вот, знаешь что кричат голоса? Я встану. Асфальт. Темный подъезд. Лестница. Грязная дверь. Ветер. раз ТЫ два ЗНАЕШЬ три ЧТО ОНИ КРИЧАТ? умри. шаг, рыбка. прощай. здорово поплавали. утони в моей ебучей темноте.